Зима и коммунальщик

   Жили-были в ледяном дворце, высеченном из кристально чистого льда, супруги Дед Мороз и Снежная Королева. Восседали они на высоких тронах, стоящих на возвышении. Несколько ступеней скользких вели к этим тронам. У подножия платформы стоял трон, на котором восседала дочь Деда Мороза и Снежной Королевы – Зима. А вокруг в огромном тронном зале танцевали и кружились Снежинки, одна на другую непохожие.
   Белые медведи возлежали у ног повелителей Севера; олени стояли в глубине зала, готовые  по первому требованию подхватить их величества и умчать в снежную даль; почтальоны приносили мешки писем от детворы человеческой. Зима и Дед Мороз читали письма, колдовали над выполнением желаний маленьких человечков. Снежная Королева выражала вечное неудовольствие. Не нравилась ей суета вокруг писем детей, сердца которых она мечтала заморозить.
   Время шло. Зима стала блудной дочерью. Не в том смысле, что где попало и с кем попало, а от глагола «блуждать», то есть везде ходить. По всему миру путешествовала она. Куда придёт, там холода настают, снег землю покрывает, лёд реки сковывает. Сначала люди радуются зиме: крестьянин отдыхает, детишки на санках катаются с горок, в снежки играют; коньки, лыжи, забавы зимние разные, праздники и прочее. Но потом зима им надоедает, прогоняют они её, чучело сжигают, весну кличут. Обидится Зима, разозлиться напоследок, вьюгою завоет, морозом ошпарит, гололёд учинит, да и поспешит убраться во дворец холодный родительский, что воздвигнут на Севере Крайнем, в тундре на берегу замёрзшего моря-океана, может, и на льдине в море-океане том дворец сей дрейфует, я уж точно и не ведаю. Стоит он там прозрачный, почти невидимый, будто в воздухе парит. Возвращается Зима домой злющая презлющая, на снежинок, подружек своих младших и не глядит, а то какую-нибудь из них поколотит, коль она неудачно под руку подвернётся. Августейшие родители подшучивают над любимой дочкой: мол, опять тебя людишки прогнали! Да задумываются над тем, что пора дочку замуж выдавать. Зима фырчит недовольная, дуется, тряхнёт распущенными волосами и крикнет, потрясая кулаками:
   – Я им ещё покажу! Вот приду снова, всех заморожу и снегом засыплю.
   А родители жениха усиленно подыскивают. Ничего у них не получается. Разные кандидатуры обсуждают, вплоть до Северного Оленя. Чудесный он муж будет: ловкий, сильный, красивый, добрый. Но не подходит, не хорошо как-то в зятья брать того, на ком ездят. Предложили однажды Зиме Белого Медведя. Муж достойный, крепкий, умный, царь Севера, но зело суров, грубоват, зато приструнит дочку, будет держать её по закону в когтистых лапах, баловать не даст. Зима крайне возмутилась эдакому родительскому предложению, ногами топала, какие-то вазы ледяные побила, сосульки с потолка посшибала, из Тронного зала убежала, снежинок всех на улицу выгнала.
   Тем временем пора пришла Зиме в дорогу собираться. Наскоро надев новое белое платье, небрежно заплетя косу, попрощавшись с родителями, ожидая прибытие отца к новогодним праздникам, нагрянула она к людям, буйствуя неистово. Люди из изб своих носа не показывали, с печек не сходили. Зима била морозным молотом по избам так, что стены трещали. Засыпала избы снегом по самые крыши. О том годе люди вспоминали: «Суровая была зимушка!» 
   Как не буйствовала, не злилась, не выла зима вьюгою, а конец и ей пришёл. Вернулась она в ледяной родительский дворец, где новые вазы изготовили, тихою сапой. Смиренно села на трон свой, снежиночек приголубила, обласкала.
   Удивились Дед Мороз и Снежная Королева такому дочкиному поведению, ибо никогда они её таковой тихоней не видали. Здоровьем интересовались, мол, не заболела ли, может, съела чего не свежего, иль не выспалась, аль утомилась, у людей пребывая? От всех расспросов родительских Зима лишь отмахивалась, брыкалась, ничего не говорила.
   Дни летели за днями, Зима чуть успокоилась и однажды заявила родителям:
   – Я замуж выхожу.
   – Как это ты, дочка, замуж выходишь, не испросив родительского соизволения? – размеренным басом вопросил Дед Мороз.
Мать Снежная Королева ещё сильнее нахмурилась, ледяные голубые искорки гнева засверкали в глазах её. Она не могла вымолвить слова.
   – И кто же жених? Позволь узнать? – спокойно, но с ноткой суровости спросил отец.
   Зима не стала запираться, произносить лишних слов, подготавливать родителей. Она уже всё обдумала, реакцию их пережила в мыслях своих, потому спокойно ответила:
   – Коммунальщик.
   Родители чуть с тронов не соскользнули, но шубы их немножко примёрзли к ледяным седалищам. Медведи вскочили, оскалившись. Олени копытами били, потрясая ледяной дворец, рогами готовясь бодаться. Почтальоны, нахлобучив ушанки на глаза, за мешки с письмами спрятались.
   – Кто-о?! – закричала Снежная Королева высоким дискантом!
   – Кто-о?! – громоподобным басом заревел Дед Мороз!
   Сосульки и ледяные люстры градом обвала посыпались с потолка Тронного зала, круша вазы и статуи! Звон, хруст, шум, гам, вопли, рычание сотрясали северный дворец. Перепуганные снежинки, спасаясь от ледопада и гнева повелителей Севера, бросились вон из Тронного зала, разбежавшись по залам и углам прозрачного дворца. Покрылся хрустальный, будто летящий по воздуху, ледяной дворец налётом снега, инея. Стал он грузным, но не менее прекрасным.
Зима, сидя на троне, не оборачиваясь к родителям, повторила:
   – Коммунальщик он. Хороший мужик.
   Снежная Королева вскочила с трона, сорвала с себя корону, бросила её об пол. Корона тончайшего ледяного литья не разбилась, потому что пол был завален мягкими осколками побитого имущества. Голубые искры гнева сыпались из сверкающих глаз её, осыпая Зиму и больно жаля тело, прожигая платье.
Дед Мороз разодрал шубу свою, пуговицы градом посыпались с лёгким, но никому неслышным шорохом, утопая в ледяном месиве, затопал валенками во гневе, обласкал дочь посохом тяжёлым по спине до синяков.
   – Это ты, старый дурак, во всём виноват! – неожиданно обрушилась на супруга, сжав кулаки, Снежная Королева. – Ты к людям каждый год таскаешься! Детёнышей людских он, видите ли, полюбил! Вот и дочь с малых лет за тобою, идолом, ходила!
   – Что ты, мать? В уме ли? – слабо защищался Дед Мороз. – Разве ж я…
   – Молчи! – в исступлении закричала Снежная Королева. – Молчи, а то и тебя прибью твоим же посохом.
   Уже седеющие волосы Снежной Королевы разметались, не удерживаемые короной, по плечам и спине. В таком виде её никто никогда не видел.
   – Успокойтесь, – переводя дух от побоев, презрев обиду, молвила Зима, – обратного пути нет.
   – Как нет?!
   – Почему нет?!
   Зима молчала, потупив взгляд, расшвыривала носком сапожка осколки былого ледяного великолепия.
   Наконец, родители догадались, в чём дело. Сердца их остановились. Они рухнули на троны свои. Некому их поддержать, валерьяночки накапать, нашатырчику поднести.
   – Ты с ума сошла, дочь моя, – очнулась Снежная Королева, – как же мы теперь рядом с собой, с тобой Коммунальщика на трон посадим? Ступай-ка ты, дорогуша, к тюленю на аборт. Слыхала я, он в этом деле понимает.
   – Ну уж нет, – заступился Дед Мороз. – Неизвестно, чего там тюлень натворит, потом вообще беда будет.
   – Коммунальщик в троне не нуждается. Он останется жить на прежнем месте, а я к нему на полгода буду приходить. В эти полгода мы с ним жить станем.
   – Хороша семейка получится, нечего сказать, современная, – кряхтя, проворчала мать, нагибаясь за короной. В голове у неё зашумело, опять, поди, давление подскочило.
   – Ладно, мать, чего уж теперь причитать. Дело сделано. Пришей вот пуговицы к шубе моей.
   – Ладно, мать, – передразнила мужа Снежная Королева. – Дурень старый, ты всегда её защищаешь. Нет, чтобы меня поддержать, пенёк красноносый!
Дед Мороз приобнял супругу свою любимую, как в молодости бывало. Но та оттолкнула его сердито:
   – Отстань! А то растаю!
   Сидели в молчании. Каждый думал о своём. Самые смелые снежинки в помятых платьях потихоньку возвращались в Тронный зал, осторожно ступая по ледяным осколкам, стараясь не шуршать ими и быть незаметными. Едва приоткрывая двери зала, они по одной протискивались в щёлочку и, прижимаясь к стене, прячась от взглядов повелителей Севера, пробирались к госпоже своей Зиме. Та их не гнала, ласково принимала. Хоть и движения её были скупы.
   – Когда будем свадьбу играть? – вкрадчиво спросил Дед Мороз.
   Снежная Королева молчала. Ей хотелось поколотить супруга и отлупить дочь. Да дочь лупить никак нельзя в теперешнем её временном положении, а то родится не пойми кто, хотя и так ясно, что хорошего от Коммунальщика может произойти?! Она громадным усилием воли сдерживала себя, сурово сдвинув брови.
   В общем, как-то они поладили. Ругались, бранились, но дело сладили. Да и нельзя иначе. Звери северные засмеют: олени, медведи, тюлени, нерпы всякие. Докатится слух о блуде (теперь уж в прямом смысле) до дремучих лесов таёжных. Там Кащеюшка со смеху помирать будет. Лешак с Лешачихаю, чучела соломенные, в избу к Бабе-Яге в гости припрутся самогон хлестать, да кости им, царям Севера, перемывать. Чего доброго, слух до китайского дракона докатится, а это значит, что и весь мир узнает о тайне ледяного дворца. Да и Коммунальщик зубы будит скалить. Такая скотина!
   Свадьбу в просторной тундре широкую забахали. Столы от Архангельска до Чукотки в три ряда вытянулись. Много гостей позвали, подавляющее большинство их собрались со стороны жениха. Коммунальщики в резиновых сапогах и спецовках завалились в чистую тундру, другие (начальство их) на джипах прикатили. Меды пили, хлебы преломляли, подарки преподносили. Первым, после родителей, конечно, поздравлял белый медведь. Он приволок на спине замысловато-красивую глыбу льда, которую и без обработки можно установить в Тронный зал, взамен побитых там ценностей. Другие гости тоже чего-то дарили: от вантуза до купюр.
   И стали молодые жить-поживать, да добра наживать. То вместе живут, то врозь. Брак от этого лишь крепнет. Уйдёт Зима от Коммунальщика на север, тот и рад. Расслабится, ничего не делает, на юг улетит пузо греть. Уверен он, что Зима в этот раз не возвратится. А она тут как тут! Лето удивительно быстро проходит. Вернётся Зима, увидит, что муж ничего не сделал, не подготовился встречать её и давай озорничать: трубы рвёт, провода узлом завязывает, гололёд творит, снегом засыпает, технику ломает, крыши под тяжестью снега проламывает, сосульками убивает и калечит, деньги крадёт! Не зима, а стихийное бедствие!
   Коммунальщик, на диване лёжа, восклицает:
   – Надо же, опять зима пришла неожиданно! Мы и не ждали!
Соберётся Коммунальщик поутру, да и уйдёт на рыбалку. Лёд бурит, окуньков и ёршиков на лёд выбрасывает, водочку попивает. В баньку потом жарко натопленную сходит.
   Жилец звонит Коммунальщику, мол, замерзаю, заливает, канализация засорилась, подъезд надо ремонтировать, крыша течёт. А ему натянуто вежливо отвечают, что, мол, везде аварии, что Коммунальщик работает, всех одновременно обслужить не успевает, скоро и к вам придёт, ждите.
   Ну, Коммунальщик с рыбалки вернётся уставший, опухший, без денег. Тарифы повысит, экскаватором землю мёрзлую поковыряет, сваркой посверкает. Как-то оно само всё наладится, чего-то Жилец сделает сам. В редчайших случаях до президента дело докатится, до губернатора. Те слегка, для вида, для поднятия собственного рейтинга пожурят Коммунальщика, одобрят повышение тарифов и наградят сами себя за прекрасно выполненное дело. Они ведь тоже с Зимою слегка того, не в ладу, в общем понятно. Никто её не ждёт, а она нагрянет всегда неожиданно: здравствуйте, мол, я ваша тётя, приехала из далёкой тундры, где много белых медведей (с ударением на последнюю «е»)!
   Родила Зима Коммунальщику дочку. Да такую хорошую и пригожую – Снегурочкой назвали. Полюбил внучку Дедушка Мороз. К неудовольствию Снежной Королевы, стал с нею к деткам человеческим на ёлку ходить. Невзлюбила Снежная Королева девчонок всех, начиная ещё со времён достопамятной Герды. Мальчиков хотела к себе во дворец заманить, да стара стала. Не хочется уж ей на санях, запряжённых оленями, к людям летать. Сидит во дворце одна, хмурится, когда никого рядом нет, озябшие ноги греет в шкуре возлежащего у трона белого медведя. Когда же возвращаются Зима, Дед Мороз и маленькая Снегурочка, то бранится с ними. Сварливою старухой стала, хоть и молодо выглядит.
Коммунальщик так ничему и не научился. Не смогла Зима перевоспитать мужа. С тех пор все трое забавляются полгода, а полгода отдыхают от забот своих. Снегурочка отца любит, заботится о нём, любовью и ласкою укрощая буйство матери и дедушки.
   А Коммунальщик ждёт другую девочку – Весну. Хоть и не дочь она ему (насколько мне известно, может, правда, внебрачная какая-нибудь), а души он в ней не чает. Вот проснётся Весна в зелёном домике, занесённом снегом, встанет с постели и, терпя изо всех сил, сдерживая давление жидкости, накопившейся за время продолжительной зимней спячки, пытается дверь открыть, придавленную жёстким сугробом. Выйдет, помочится на снег, он и таять станет. Травка зеленеет, Солнышко блестит, сады цветут, ну и так далее.
   Возрадуется Коммунальщик: зима ушла, теперь уж нет ей обратного пути!

21.03.2021.