Тая

«Ты с самого начала была моей добычей», — добрый заботливый голос у самого уха и горячее дыхание.
Не в силах пошевелиться, как обычно бывает в этом сне, девушка закрыла глаза и хмурилась, позволяя его рукам мягко касаться там, где сама проходилась лишь мочалкой во время купания. Умело забираясь под ночную рубашку, большие ладони уже по-свойски сжимают грудь, оставляя пылающие следы в местах прикосновений. Тая глубоко вздохнула, успокаивая бешеный ритм сердца. «Уже совсем скоро это закончится, всего пару минут и все закончится. Не первый раз это снится, я уже...» «Привыкла?»  — улыбаясь, спрашивает он, и волна мурашек от его горячего дыхания прокатывается по телу, заставляя затвердеть дурацкие соски. «Он же этим воспользуется!» Так и есть. Ухватив за них горячими пальцами, он касается нежной шеи губами. Невольно простонав девушка подалась грудью вперед, желая сбежать, но коснулась его бедра своим, замирая: «Что? Могла двигаться?» «Все это время» — опять улыбается он, оставляя пылающий след на шее.
Девушка подпрыгнула, проснувшись. Глубоко дыша, оглядела келью. Перепуганная соседка смотрит осуждающе, но молчит. Машинально пряча место недавнего поцелуя, Тая потерла и наигранно размяла шею. Дождавшись, пока соседка уйдет, метнулась к зеркалу, с опаской отводя ладонь. Есть. Отчетливый и позорный. След. Переодеваясь к службе, девушка обнаружила на груди отметины похожие на опечатки пальцев. Стыд. Какой стыд. «Почему подобное происходит со мной?» Вспоминая соседку, поняла— скоро об этом узнает не только настоятельница, но и вся обитель. Слезы градинами падают на черные как смоль одежды. Траурный черный. Тоска по потере наичистейшего создания на свете, любовь к Нему, благодарность — вот, что должно полнить сердце и мысли. Как вернуть то чувство чистоты теперь, после подобных снов? «Каяться. Молиться. Поститься», — утирает слезы девушка. Пришлось попросить отдать работу другим. «Уединиться и молиться. Кажется, или все провожают недовольными взглядами? Молитва. Молитва». Встав на колени, крестясь, Тая вдруг обнаружила, что нет сил взять в руки Писание. Нет, только не в эти руки. Наизусть, все что помнит. «Каноны. Начнем с канонов». Наизусть, как заученный рецепт пирожков. Почему? Такие проникновенные слова, сливаясь в какофонию не трогают теперь душу? Впервые поняв, о чем в них речь, совсем юная, Тая, рыдала как младенец, так почему же сейчас… «Еще раз, сначала». «Хээ, и не стыдно тебе читать каноны, когда я вытворяю с тобой такое?»  — совершенно неуместное воспоминание всплыло вдруг в памяти, заставляя щеки вспыхнуть. Задохнувшись на полуслове, девушка схватилась за голову. «Зачем я читала молитвы, чтобы отвлечься во сне, как мне теперь...» Простояв на коленях до поздней ночи, девушка ушла мыться, дождавшись пока никого больше не будет. Яростно оттирая раз за разом следы его прикосновений оставляя ссадины на мягкой коже. А вернувшись в келью, застала соседку спящей. У самой постели ноги подкосились, и Тая бухнулась на кровать. Надо было поесть. Хоть что-то. «Так страшно засыпать. Не хочется снова видеть его».
 - Разве могу я не явиться, когда ты думаешь обо мне целыми днями? — заводит он локон ей за ухо. «Уже провалилась в сон?» В кромешной тьме можно разглядеть лишь два красных глаза, горящие, будто огни Преисподней.
- Демон. Инкуб? — собственный голос звучит странно. Раньше он всегда читал мысли.
- Ох, бьешь в самое сердце. Неужели кто-то настолько жалкий мог покорить такое чистое сердце?
- Оно не чистое. — слезы катятся по щекам и привычно горячие пальцы утирают лицо.
-Чистое, чистое, Тая. Иначе, меня бы здесь не было. — Заботливый отеческий тон.
Почему? Почему такие жуткие глаза не пробуждают ужас? Почему не противно слышать этот голос?
-Ты ломаешь мне жизнь. Уходи, пожалуйста.
Красные глаза закрываются и становится понятно, что он качает головой.
-Нет — нет, не могу, я не в силах. Говорил же, ты — моя.
Он поправляет Тае челку - и вновь приятное обжигающее касание. Горячая ладонь спускается к щеке, замирает, заставляя зажмуриться, но лишь на миг, чтобы снова распахнуть глаза от изумления. Мягкие и, как и все его тело, горячие губы касаются губ девушки. «Что это? Поцелуй? Никаких пошлостей не будет?» — облегченно думает Тая, и ладони ее, все это время плотно прижатые к груди, заметно расслабляются. «Надо же, как вспотели. А тут просто поцелуй. Ничего страшного». Дух берет ее за подбородок чуть настойчивее, и язык его плавно скользит между зубов, углубляя поцелуй. «Украл мой первый поцелуй» — едва не качая головой подумала Тая, закрывая глаза. Тело, поначалу одеревеневшее, расслабляется теперь полностью, и она отнимает руки от груди. Холодный метал скользит по телу. Поцелуй прерывается. Девушка нехотя отстраняется.
«Ой — ой, не забывай дышать», — с ласковым укором произносит дух. — А это, — он двигается ближе, настолько, что девушка касается его шеи кончиком носа. «Какой приятный запах». Как и всегда во сне - ничего конкретного, просто приятно и как-то ностальгически. Покопошившись в волосах, он снимает цепочку, оставляя ее, судя по звуку, на тумбочке за своей спиной. — Продолжим, — говорит он, и Тая снова замирает. Выдохнув, будто усмехаясь, его губы осторожно касаются ее. Затем еще раз. И еще. Она слышит, как демон облизывает свои губы и знает, что за этим последует. Сердце Таи колотится как бешеное, но он останавливается в миллиметре от ее губ и, она точно знает, улыбается. Всего на мгновение. Но вот, наконец, обжигающее касание и она отвечает. Сама запускает язык ему в рот, вторя его движениям. Такой приятный запах. Хочется окунуть в него, нырнуть, будто в омут. Кто он? Как сложно дышать. Голова кружится. Тая нехотя отстраняешься, переводя дыхание. Но его ладонь, скользнув на талию, прижимает ее ближе, прижимает ее грудью к его. И от места, где он касается ее кожи, чередой огненных волн что-то растекается по телу. Что-то приятное и непознанное зарождается внизу живота. Горячее. Становится жарко. Дух едва двигает коленом, и девушка обхватывает его ногу, зажимая своими. Что-то пульсирует внизу живота. Она прижимает его колено к этой точке. «Нажми туда. Надави...» Он улыбается, отрываясь от ее губ, опускаясь, целует в шею, прижимая колено к тому самому месту. Горячий поцелуй и сладкая волна прокатывается по всему телу, заставляя Таю томно вздохнуть.
-Это уже слишком!
Недовольный женский голос и громко хлопнувшая дверь заставляют проснуться. «Что это? Что это сейчас..»  — девушка садится на постели, машинально стараясь надавить пяткой там, внизу. «Что это? Мокрое...»

Соседка попросилась расселить, и теперь келья Таи в самом темном и уединенном месте обители. Все сторонятся ее. Работы не дают. Да она и не просит. Не в силах работать. Во время работы нужно молиться. Не может молиться. Часами девушка сидит одна, наблюдая, как при свете нескольких свечей блестит во мраке цепочка на полке. Снятая не ею. «Не могу надеть. Не могу прикоснуться». Стыд. Долгие часы на коленях, но он не отступает. В этот раз поела. Ночь простояла на коленях. «Не спать. Не буду». Без креста дорога в храм закрыта. Одевшись и выйдя, Тая, провожаемая колокольным многоголосием в отличную от всех прочих сторону, чувствовала их взгляды. Слышала едва различимый шепот. Но было еще место, которое, как и храмы, приносило в душу мир и покой. Заходя на территорию погоста, она машинально перекрестилась.
«Приветствую почивших»,— тихо проговорила девушка, ступая за ограду, и замедлила шаг. С давних пор кладбища внушали спокойствие. Медленно прохаживаясь среди неровных рядов могил, Тая вглядывалась в лица, убиралась и дергала траву на могилах незнакомцев, оставляла кому-то сладости или жгла свечи, просто так, по наитию. Но сейчас она искала конкретную могилу. «Я пришла дедушка, доведи меня», — негромко проговорила девушка и пошла, глядя под ноги и осторожно ступая по мокрой от росы траве. Дороги она не знала. Никогда не запоминала. Редко выходя из обители всегда плохо ориентировалась. Но не здесь. Поворачивая то тут, то там, она остановилась и подняла взгляд на черно-белое фото. Он. И совсем не дедушка. Просто старичок, что был добр к ней в детстве. Тая коснулась ладонью витой ограды. «Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго  раба Твоего...»  — начала она молитву, что всегда здесь читала. И шла она из самого сердца, а слезы обжигали щеки. Намеренно опоздав к обеду и заходя в уже пустой зал на трапезу, девушка услышала голоса других послушниц:
- Говорю тебе, все утро на кладбище.
- Траву собирала?
- Ну может и убиралась, что тут такого, стыдно должно быть.
- А то, что ведьмы с могил траву да землю таскают.
- Прости Господи, ну вас! — одна и трех девушек, развернувшись на каблуках пошла прочь.
- Ну и иди. А я еще слышала, — шикнула другая.
- Что? — убирая посуду, замерла третья.
- Она же из приюта тут, с детства. Так вот говорят мать ее убить пыталась.
- Да быть не может, — перекрестилась девушка.
Заметно ускорив шаг, Тая вошла в зал, будто ничего не слышала. Девушки продолжили работать молча.
Двое суток на ногах дали о себе знать и Тая уснула, едва коснувшись головой подушки, а открыв глаза, обнаружила, что уже утро. «В чем дело? Мне не снился сон? Не приснился он?» После нескольких месяцев однообразных снов подобная перемена вызвала беспокойство. «Что это я, ведь это же хорошо». Но через неделю отсутствия снов с ним стойкое чувство разочарования в груди только усилилось. За походы на погост она получила нагоняй от настоятельницы. Из-за толков и пересудов единственным спокойным местом стала келья. Выходить никуда нельзя. Поговорить не с кем. И в такой переломный момент дух оставил ее одну. Почему? Обида теснилась в груди стопудовым камнем. Гася свечи и укладываясь в постель, Тая надеялась увидеть красные глаза в темноте. «Вернись» — едва не шепнула она в темноту. «Привязалась к демону? Подумала, что что-то для него значишь? Глупость какая. Так и должно было быть. Это просто искушение. И ты пережила его. Господь не дает испытаний, которые мы не можем пройти», Девушка улыбнусь сама себе. «Верно». Потянувшись к полке с крестиком, застыла, едва коснувшись холодной цепочки. В памяти всплыл его запах, который ощутила, когда дух снял ее. И вот незваные, воспоминания вереницей пошлых кадров заплясали перед внутренним взором. «Нет. Нет» — замотала она головой. Но тело будто и сейчас ощущало тепло его прикосновений. Мурашки по телу. Горячая пульсация внизу живота. «Что это? Почему? Ужасно. Ужасно!» — Тая прижала руки, ища помощи на цепочке, но ведь ее не было, как вдруг вздрогнула неосторожно коснувшись упругой груди. Стыд наполнил все нутро, переборов странное желание коснуться себя.

Утром, вернувшись с трапезы, Тая с удивлением обнаружила, что в келье кто-то был. Мать-настоятельница и еще пара девушек.
- Ты пропускаешь службы, не работаешь, что происходит?  — но та лишь уставила взгляд в пол, съежившись от страха.  — Ходят слухи, что ты ведьма, Таисия.  — Матушка уставила на нее маленький букетик желто -фиолетовых цветов. — Поэтому я запретила тебе посещать погост, но ты не вняла моим словам. Опять собирала там цветы? Ты понимаешь всю глубину проблемы?
- Я не была на погосте с тех пор, как матушка мне запретила. — Тихо ответила Тая, не в силах оторвать взгляда от нежных лепестков. Крокусы?
- Это было на твоей тумбе, Тая. Не лги мне.
Девушка нахмурилась и, подняв лицо, глядя в глаза повторила, чеканя каждое слово:
- Я не была на кладбище, с тех пор как матушка мне запретила. Не я принесла сюда эти цветы.
Женщина сморщилась, будто лимон проглотила.
- Пойдем в храм, тебе нужно исповедоваться. Ты ведь постилась?
Тая мельком глянула на полку, где покоилась цепочка.
- Я...Я не могу пойти в храм.
- Почему нет?
Одна из девушек, проследив ее взгляд, подошла к полке и достала цепочку. - Она без крестика, матушка, — и уже обращаясь к Тае— на, вот он.
Наверняка, девушка не имела злого умысла. Но Тая, съежившись под грузом вины и стыда, сделала шаг назад. Глаза всех в комнате округлившись прикованные к ней. Настоятельница выхватила цепочку.
- Забери. Надень. Что такое с тобой? — неумело резко, будто гавкая, выплюнула женщина, подходя ближе.
Но девушка лишь пятилась, отрицательно качая головой, пока не уперлась спиной в дверь. Как? Как, наполненная грехом может она коснуться его? Запачканными руками. Нет.
-Нет! — вскрикнула она, распахивая дверь и убежала прочь.

***
Скитаясь по улицам в поисках еды и крова, Тая, наконец, нашла работу. Ее взяли девочкой на побегушках в небольшую харчевню. Хозяйка за хорошую работу сулила крышу над головой да горячий ужин. А если получались хорошие чаевые, то и денег ей перепадало. Привыкшая к труду с детства, Тая выполняла любую работу. По утрам доила коров да кормила кур, днем помогала в огороде, вечерами разносила в харчевне еду и напитки. Мыла посуду, убирала со столов, словом — никакой работы не гнушалась. И все, казалось бы, наладилось, но было одно «но». Хозяйский муж положил на нее глаз. Сначала просто наблюдал, потом начал отпускать сальные шутки, хлопал ее по заду, когда девушка разносила заказы. Зажимал, как сейчас в кухне, трогая грязными руками то здесь то там.
- Ну чего ты, чего как недотрога? Я вижу как ты на мужиков смотришь. - Мужчина, улучив момент, зажал Таю у мойки. Опять. Борясь с отвращением, она зажала рот ладонью, боясь крикнуть, опасаясь реакции хозяйки. Грубые и мозолистые ладони гладили руки и шею девушки. Ей казалось, что от его прикосновений, кожа покрывалась красными волдырями, будто от аллергии. Трясясь от страха, Тая судорожно вздыхала, глотая слезы. Едва грубые руки юркнули под подол длинной юбки, девушка решительно схватила мужчину за предплечья. От него пахло потом, алкоголем и табаком. Глаза, словно подернутые белой пеленой внушали ей глубокое отвращение.
- П..Пожалуйста прекратите!
- Вася! - раздался за дверью свирепый голос его жены и скрип половиц. - Сюда иди, Василий!
Оба вздрогнули. Тая облегченно вздохнула. Мужчина цыкнул, еще раз наспех хватая девушку за ягодицу. Уже уходя, он грубо взял Таю за лицо, сильно сжав щеки, и смачно облизнул губы. Как только он вышел за дверь, девушка метнулась к ведру, не в силах сдержать подступившую к горлу тошноту. Умываясь холодной водой она терла несчастные губы, желая стереть стойкое ощущения смердящей грязи. Перемывая посуду в холодной воде, складывая в стопки, девушка давилась слезами. «Почему, почему это происходит со мной? Почему со мной?» От воспоминаний снова затошнило. Тая нащупала что-то острое на самом дне раковины.

«Забери меня к себе, Господи, я так больше не могу. Забери меня. Забери». Сидя в углу маленькой душной комнаты под самой крышей, Тая заливалась слезами. Раскачиваясь взад-вперёд, она сжимала черную рукоятку. Иногда останавливаясь, чтобы коснуться лезвием запястья, но не способная приложить усилие. Всхлипнув, девушка швырнула нож в сторону, завывая, взъерошивая на голове волосы.
«Почему, почему я не могу, почему? Куда еще хуже? Почему?»
Шаркающие шаги на лестнице заставили ее замереть. «Он идет. Опять. Дождался, пока жена заснет и идет». Ужас обуял ее всю, воспоминания о прикосновениях грубых липких рук заставили поежиться. Утерев лицо, девушка распахнула окно и спрыгнула в темноту. Ноги сами несли ее, не смотря на ночь. Света луны и звезд, вполне хватало, чтобы разглядеть дорогу. «Приветствую усопших» - машинально проговорила Тая, входя на территорию погоста. «Дедуля», - слезы не заставили себя ждать, - «Дедуля, встреть меня». Его могила нашлась даже быстрее обычного. Тая кинулась выдергивать сорняки, успевшие здесь появиться, утирая слезы, пачкая лицо зеленью и землей. «Помоги мне» - попросила она в сердцах, - «Пусть как собака в канаве сдохнет!»
Успокоившись и выплакав, казалось, все слезы. Она оставила на могиле немного припрятанных в фартуке конфет и нехотя поплелась обратно. «Больше не стану терпеть и плакать! Закричу, только пристанет, закричу!» - думала Тая, и шаг ее становился все решительнее. Вернувшись, она застала незапертой дверь в комнату - он явно приходил. Заперев ее заново, усталая девушка упала в постель и забылась сном.
То ли взгляд ее стал устрашающим, то ли влетело мужику от жены по самое не горюй, но спеси в нем поубавилось. Он сидел в харчевне хмурый и какой-то тихий, пил в одиночестве и совсем не обращал на Таю внимания. Но девушка не теряла боевого настроя, готовая к приставаниям исподтишка. Однако, их не последовало. В течении недели, мужик осунулся и посерел, потом и вовсе слег с непонятной болезнью. А к концу месяца скоропостижно помер. Где-то на подкорках сознания мелькнула мысль о странном совпадении, но Тая отмахнулась. Радуясь освобождению, работала вдвое усерднее, за что поощрила и хозяйка. Та же вовсе не убивалась и на другой неделе уже новый роман закрутила.

***
- Тая, — в одно воскресное утро начала хозяйка, —  Почему ты не ходишь в церковь? Ты не носишь креста.
Девушка замялась, плотнее застегивая ворот рубашки. Женщина довольно редко что-то выспрашивала у Таи. Заботясь издалека, давала советы, бранилась редко, все чаще просто сажала за стол и разговаривала, поясняя, в чем суть проблемы. Вот и сейчас, собираясь на службу, хозяйка обратила внимание, что Тая опять идет кормить кур. — Не то, чтобы я настаивала, видимо у тебя есть свои причины, — решив, что девушка не ответит, продолжила Анна.
- Нет-нет, то есть да!— всполошилась Тая, боясь оскорбить благодетельницу, —  я просто… Рассказ занял не более десяти минут. Все это время девушка теребила манжет рубашки, глядя на стол пред собой. Щеки ее горели огнем. Еще никогда в жизни не была она так откровенна не на исповеди.
- Сны? Таечка, в твоем возрасте не мудрено. Ты же уже пару лет в невестах ходишь, а мужчин к себе не подпускаешь. В твоем возрасте уже одного -двоих детей заиметь можно.
Рассыпая курам зерно, Тая летала мыслями где-то далеко. Невольная улыбка то и дело озаряла девичье лицо. «Я нормальная. Это все возраст. У всех такое бывает. И почему только я сразу… Да и сам дух говорил, что у меня чистое сердце».
Как оказалось, вопрос был действительно не спроста. Соседки выспрашивали у хозяйки Анны и про службы, и про любовь Таи к кладбищам. К тому же демон девушке больше не снился. Окрыленная Тая, решив, больше не доставлять избавительнице неудобства, купила новый крестик и стала нет-нет да посещать службы. Попривыкла она и к общению с мужчинами. Не шарахалась в сторону, от нечаянных касаний, не убегала «за заказом», пресекая разговоры, и вскоре обзавелась парой поклонников. А немного погодя за одного из них вышла замуж.
Тихон покорил Таю спокойным нравом и ласковым обращением. «И пусть не красавец, — поясняла она Анне, — но когда улыбается, на сердце как-то тепло становится». Девушка позволяла себя любить, отвечая заботой и послушанием. Будучи небольшим торговцем с постоянным доходом, Тихон стал ей прекрасной партией.

Букет желтых гиацинтов бросился в глаза, когда муж перенес девицу через порог нового дома. Таю бросило в дрожь.
-Почему они здесь? — становясь на ноги спросила она.
-Цветы? — обернулся мужчина на полку. — Наверное, кто-то из друзей оставил, — отмахнулся он.
Но Тая так не думала. С тех пор как отношения их стали серьезнее, девушка то и дело натыкалась взглядом на эти цветы. Что-то восставало в ее душе и било тревогу, при виде желтых бутонов. Она не успокоилась, пока не выбросила букет. Проводя день в домашних делах, Тая то и дело возвращалась мыслями к постели на втором этаже, и сердце ее полнилось тревогой. «Это потому, что в первый раз», - успокаивала себя девушка.
Было  уже за полночь, когда Тая зашла за мужем в кабинет. Зарывшись в бумаги, Тихон делал записи, сверяясь то с одним, то с другим документом, устало потирая виски. Она обняла его сзади за шею, от чего мужчина тут же выпрямился.
- Ох, уже поздно? — он снял очки и снова потер виски.
- Да, — тихо ответила Тая, беря супруга за руку, тот не противился.
- Прости, дорогая моя, в такую ночь заставил тебя ждать.
Они похихикали, поднимаясь в спальню. Сердце девушки забилось быстрее, от понимания, что он имел в виду. Тая зашла первой и, сделав пару шагов, застыла. На прикроватной тумбе покоился букет желтых гиацинтов, перевязанный зеленой лентой. Девушку прошиб холодный пот.
«Прости, что заставил тебя ждать так долго», — проговорил за спиной знакомый голос. Но то не был голос Тихона. Тая с трудом сглотнула ком в горле. Руки супруга нежно обняли ее за плечи, прижимая спиной к груди. На долю секунды Тая решила, что ей почудилось, но все тот же голос прошептал ей прямо на ухо: «Я ведь посылал тебе предупреждения, моя дорогая, моя милая Таечка, что же ты не внимаешь моим словам?» Глаза девушки метнулись к букету, а сердце громко ухало, казалось, где-то в ушах. Губы мягко коснулись ее шеи и Тая, вырвавшись, повернулась к мужчине лицом. Это был Тихон. Только глаза его горели красным, словно огни преисподней, а голос будил воспоминания о кошмарах. Это был не Тихон. Голова девушки пошла кругом.
- Ты… — едва вымолвила Тая, борясь с дурнотой. «Почему он? Опять? Он существует? Не просто сны. НЕ ПРОСТО СНЫ», — метались мысли в ее голове. «У всех так. Просто возраст. Я не грязная. Воображение». — Нет, — лицо девушки исказилось от боли. Столько усилий она приложила, чтобы убедить себя. Чтобы жить нормальной жизнью. Чтобы вернуться в… Рука ее метнулась к цепочке на шее и сжала крестик. Мужчина, казалось, озадачился.
-Что такое? — спросил он, придирчиво оглядывая себя, словно новый костюм — Не нравится тело этого человека? Но разве ты не сама его выбрала?
Тая не ответила, и он сделал шаг ей навстречу. Девушка попятилась на шаг, мужчина сделал еще один — девушка опять отступила. Так могло еще долго продолжаться, но Тая наткнулась, наконец, на кровать и села. Дух тут же настиг ее, приблизив лицо супруга вплотную к ее.
- Почему ты так напугана? Разве я хоть раз обидел тебя? — резонно спросил дух, нахмурив лицо.
- Нет, — выдохнула девушка, отстраняясь и глядя в сторону, сердце ее бешено колотилось, но страха действительно не было. Не ощущалось беспокойства за свою жизнь. Тогда что же? Что же это было за чувство? — Я не боюсь. — Она сжала крестик крепче. Дух улыбнулся, и Тая невольно посмотрела ему в лицо. — У тебя нет власти надо мной. — Резко, совершенно неожиданно для самой себя ответила девушка.
- Ох, вот здесь ты глубоко заблуждаешься, моя девочка, — он коснулся тыльной стороной ладони ее щеки. — Ты с самого своего рождения принадлежала мне. Нет, даже раньше. — Брови девушки удивленно поползли вверх, —  Ой, только я не хотел бы сейчас об этом говорить. Немного не тот настрой.
- Расскажи мне, демон.
- Зови меня по имени, — поморщился дух.
- Но ты не называл мне своего имени.
- Конечно нет, но ты должна его знать. Сама. — Он провел, едва касаясь пальцами, от щеки по шее, все ниже, и положил ладонь девушке на грудь в районе сердца. — Оно должно идти отсюда.
Таю пробила дрожь. Но дрожь была не от страха или отвращения. А скорее от… «Предвкушения?» — щеки девушки залило румянцем. Что же за странное чувство испытывала она к этому созданию? Благоговейный трепет? Почему нервничала видя те желтые цветы?
- Я должен бы наказать тебя за проявление своеволия. — голос духа изменился. Рука мужчины вновь поднялась от груди к шее и пальцы сомкнулись на ней. — Глаза его сузились, и он опрокинул Таю на кровати, нависая над ней. Девушка судорожно сглотнула. Но даже сейчас ни капли страха не испытала. Только ощущение высшей воли. Покорность судьбе. — Чувствуешь? — спросил он, отпуская шею девушки, — понимаешь о чем я?
-Я...
-Что еще за игры с ножом? Что за новости со свадьбой? Повела его на ложе? Да по какому такому праву? — ядовито проговорил демон.
- Праву? — такой тон от духа Тая слышала впервые. Демон вздохнул.
- Твоя нерадивая матушка за исполнение своего никчемного желания принесла тебя в жертву, еще будучи на сносях. — Нежно проводя пальцами от щек вниз, по шее до ямочки на ключице и обратно, говорил дух, — Ты - моя. — Ласково улыбнулся он улыбкой ее супруга, — Моя собственность, моя женщина, называй как хочешь.
Тая же судорожно соображала. Не сумев покончить с собой, Тая решила, что в том залог ее воспитания. Церковь не приемлет суицида. Только Господь вправе распоряжаться ее жизнью. Так то не воля Всевышнего? Что же за...
- Разве ты еще не смирилась? Почему же так нервничала, видя цветы?
Тут будто что-то щелкнуло в голове, Тая даже дыхание задержала. Смирилась? Она смирилась? Повернув голову набок, девушка посмотрела на цветы. Желтые, очевидно, знак ревности. Так что же это выходит? Она подсознательно боялась его реакции на свой роман? Тая вновь обратила взгляд на духа.
- Я чувствовала, будто изменяю, — вслух проговорила она, итог своих умозаключений.
Демон ослепительно улыбнулся, глаза его вспыхнули ярче.

***
- Тая, Тая, очнись!
Перепуганный и взъерошенный, Тихон тряс девушку за плечо.
- Нет, нет, только не опять, - едва пробормотала во сне жена болезненно сжавшись. Мужчину обуял ужас. Он не помнил ровным счётом ничего, что произошло ночью. С момента, как вошёл в спальню и аккурат до самого утра. На Таю было страшно смотреть. Все тело ее покрывали синяки. То, что это не следы страсти, было понятно по форме следов, совпадающих с его собственными пальцами. Простынь, перепачканная кровью кричала о состоявшейся брачной ночи, о которой Тихон ничего не помнил. Мужчина вцепился в волосы. Что с ним сделалось? Как мог он довести до подобного состояния дражайшую супругу? Покладистое создание, не могла она упираться так, что он оставил синяки на ее руках. Тая, измученная не смогла подняться с постели. Пришлось вызвать врача. Краснея и смущаясь, девушка пояснила, что не в силах передвигать ноги. Новость поразила мужчину до глубины души, так что и сам он впал в лихорадку. Доктор, оставил предписания обоим, отчитав как малых детей.
«Ничего не болит, ничего не случилось, я просто устала»- успокаивала мужа Тая, но тот был безутешен. Почти неделю ухаживал Тихон за супругой, как за сокровищем, пока не поднял на ноги.

Девушка улыбнулась, увидев мужа на пороге спальни, и отложила книгу. Когда же вновь встретилась с ним взглядом, лицо ее посуровело. Мужчина поставил поднос с бульоном на стол и приторно улыбнулся.
- Рад, что ты поправилась, душа моя.
- Оба мы знаем, что ты не обладаешь подобной роскошью. - Тая пригубила кружку с бульоном.
- Слова твои, как всегда, бьют в самое сердце, Таечка. - Дух приложил ладонь к груди. - Ты не справедлива ко мне.
- Да неужели, - глаза девушки сузились.
Неясное удовольствие полнило ее душу. В брачную ночь, не в силах тягаться с мужчиной, Тая звала духа именем своего супруга. И, хотя, демон провел с нею ту ночь, она сделала все, чтобы, он не мог этим удовлетвориться.
- Ты жестока, Таисия.
- Так заставь меня быть ласковой. Я ведь твоя собственность. — Девушка улыбнулась так наиграно, что лицо ее супруга скривилось. Вздохнув, он подошел и, отодвинув край одеяла, которым она была накрыта, присел на постели.
- Ну что же мне сделать, чтобы ты стала добра ко мне?
- Оставь в покое моего супруга.
- Не могу же я оставить тебя одну. — Красные глаза сузились.
- Но ведь ты оставлял. Столько месяцев я была одна.
- Я наблюдал, — Тая нахмурилась. Наблюдал? Что он наблюдал? Так тот ублюдок, выходит, умер не просто так? — кольнула, было, девушку совесть, но дух продолжил: — Когда я решил вмешаться ты уже и сама справилась.
- С чем я справилась? — Напряженно спросила Тая и крохотное зерно сомнения, похороненное на самом дне души, дало, казалось, сейчас росток.
- Знаешь, тебя в наших кругах прозвали Персефоной. — Дух коснулся уже остывшей кружки в руках девушки и от бульона опять заструился серебристый пар.
- Ну можешь ты хоть раз рассказать все толком? — чуть не плача взмолилась Тая. — Что за туманные намеки.
- Ты его сглазила Таисия, — ледяным тоном продолжил дух, глядя ей прямо в глаза, — любимица мертвецов. Сама того не зная, ты пошла на погост и навела порчу на врага своего. Сила эта будет только расти. Я могу научить тебя большему. Не только покойники, младшие бесы помогать будут. — Дух подхватил кружку из дрожащих рук, отставляя на стол.
Тая схватилась за лицо, пряча его в ладонях.
-Так и знала, я знала —  не бывает таких совпадений. — пробормотала она и слезы навернулись вдруг, а сердце болезненно кольнуло. Глубоко-глубоко в душе, там, куда не доходили теперь  церковные гимны и колокольный звон, спрятала Тая надежду, что не безразлична этому созданию. Что сны ее были местом тайных свиданий, разлука — попыткой распалить чувства, а смерть преследователя — высшим проявлением заботы. Тая тяжко вздохнула, коря себя за подобную наивность и вновь посмотрела на духа.
- Ты никогда не скажешь слов, что я жажду. — Устало проговорила она, смиряясь со своей привязанностью, и погладила супруга по щеке. — Иди с миром и верни мне Тихона.
Дух нахмурился.
- Его компания столь тебе по нраву?
- Его искренность трогает мое сердце.

***
-Я не стану тебя учить. — проворчала старуха и дверь, оглушительно скрипнув, захлопнулась у самого носа Таи.
-А она довольно проворна для дряхлой старухи. — Девушка глянула в сторону, встречаясь я горящими алыми глазами, совершенно не подходящими семейству кошачьих. — И что, мне просто войти самой? — кот, вильнув хвостом, прошествовал к двери и нещадно заскребся. Девушка вздохнула, не без труда отворяя дверь. — Простите, но нам и правда лучше делать так, как велено.
- Эка невидаль, — копошилась старушка, — вот бы мать твоя была такой же послушной.
Тая резко обернулась в поисках кота но его и след простыл.
-Не войдет он сюда. Защита стоит. Сломать может, да не станет.
Дух велел Тае «пойти поучиться тому, что может пригодится» и отправил к этой старушке — травнице. Агата жила на окраине у самого леса. Местные ходили к ней за отварами или мазями, когда не могли позволить себе врача или лечились старыми народными методами. Тая прошагала вглубь комнаты. В кухне было влажно и пахло можжевельником. На плите парила кастрюля. Посреди комнаты обеденный стол, он же разделочный. А над ним свисали с потолка пучки высушенных трав, всюду - на стенах под потолком. Над входом в дом — чертополох.
Тихон в последнее время страдал бессонницей, осунулся и похудел. Тае хотелось помочь ему чем-нибудь, и если был отвар или настой, способный вылечить его хворь, она должна уметь его приготовить. Хотя, вероятнее всего это не просто бессонница. Демон, как думала Тая, занимавший частенько тело супруга, разрушительно влиял на его здоровье. В основном мужчину беспокоили провалы в памяти. Скорее всего, он боялся повторения той первой ночи. И как не убеждала она супруга, будто они не общались и не виделись в моменты его забытья, он оставался глух.
- Бабушка Агата, ты сказала защита?
- Ты ведь сейчас не о себе говоришь, — старуха прищурилась, изучая девичьи черты, от чего лицо знахарки изрезали глубокие морщины.

Тихон все чаще разъезжал по делам, а потому Тая проводила у бабушки Агаты почти все свободное время. Избавленная от домашних забот, она помогала собирать травы, ягоды и грибы, полоть бабушкин палисадник, где та так же растила травы. Смешивала настои, шила думочки с успокоительными сборами, делала настойки. А еще агата научила ее, как делать чистки, как ставить защиту, как открыть дорогу, как привлечь удачу, как очистить дом.
- Если травы веточками, делаем пучок, если россыпь - кладем кучкой в огнеупорную посуду. Поджигаем, ждем, пока задымится. Открываем в комнате все окна и двери. От входной двери по часовой стрелке проходим по всем комнатам, заглядывая в каждый угол. Дым должен наполнить все пространство. После окуривания зайди в каждую комнату по очереди и громко скажи: «Как дым из моего дома уходит, так и беды, болезни, нечисть и прочее, проговори все, что собираешься изгнать, из моего дома уходите»  Хорошенько проветри комнаты, да и ложись спать. Наутро задышится по-новому.
-Боюсь, трав твоих недостаточно, Агата.
- Ты окуривала дом зверобоем?
- Да, и не раз. Но как хочет, так и приходит. Словно к себе домой. — Девушка вздохнула, перематывая ниткой пучок трав и подвешивая его под потолок.
- А Тихон что?
- Вне дома все хорошо. После сбора моего хорошо спит, — девушка улыбнулась, припоминая сколько благодарности было в строках его последнего письма, — тебе поклон шлет, что маешься со мной.
Знахарка только хмыкнула.
- Может быть и нет там никакого воздействия, отпои его крапивой да проверь.
- Хорошо.
Они помолчали, занятые каждая своими делами.
- Так и не спросишь? — перебирая землянику вопрошала старушка. — Я думала с порога о ней говорить будешь.
- Мама, да?
- Настасья не была плохим человеком. — закинув в рот ягодку начала старуха, — Слишком много навалилось на нее, как это часто бывает. Все сразу. Она осталась без средств, когда узнала, что беременна. Влюбленная по уши в того ублюдка, не видела без него жизни. То желание для него загадала, а тебя этому демону посулила в оплату.
- Желание исполнилось?
- Ох да, с лихвой. Он разбогател в раз, будто сама Фортуна ему на ухо шептала, что покупать да на что ставить. Но аккурат перед твоим рождением убили его. Язык за зубами держать надо было, а не хвастать направо налево. — Казалось, старуха хотела сплюнуть, но, будучи дома, воздержалась.
- Мама, она, — Тая сглотнула. Всего пару раз она произносила это слово. И хотя воспоминаний об этой женщине у нее не сохранилось, в горле будто пересохло.  — Она правда хотела меня убить?
- Глупости, — неожиданно резко гаркнула старуха, да так, что девушка едва удержала в руках очередной пучок, — Настасья старалась не привязываться к тебе, знала, что сделать нужно будет, когда ты на свет появишься, да не смогла. Одумалась. Едва тебя увидела, завыла зверем. А потом оставила на пороге приюта в обители.
Тая едва заметно улыбнулась.
По пути домой поздним вечером девушка заметила ворона. Глаза его горели красным в прохладном сумраке. Сорвавшись с ветки с оглушительным «Кар!» птица неслась ей навстречу. Тая остановилась, надменно глянув на ворона и тот плавно опустился ей на плечо.
- Не обязательно встречать меня каждый день. — тихо проговорила девушка, перекладывая корзину с травами в другую руку.
«Но мне так хочется». — раздался мягкий приятный голос в ее голове.
- Ты ведь знал, что Агата учила мою мать?
Молчание. Но Тая почему-то знала, что отчасти именно поэтому дух свел ее с бабушкой. Во всяком случае, так ей хотелось думать.
- Спасибо, Молох. — улыбнувшись, шепнула она.
Ворон взъерепенился, распушил перья, оглушительно каркая, сорвался с ее плеча и принялся кружить над ее головой.
- Ну хватит, слышишь? Ты, что же это, так доволен? Ты счастлив? — улыбаясь все шире, все громче спрашивала Тая, прибавляя шаг пока, в конце концов, не рассмеялась в голос, сорвавшись на бег.

***
Вскоре вернулся Тихон. И чем больше Тая наблюдала за мужем, тем явственнее замечала, что самочувствие его ухудшается. Мужчина осунулся и похудел, часто кашлял, под глазами его залегли мрачные тени. Девушка, зная, что обычное лечение супруга не спасет, готовила лекарства вместе со знахаркой. Но и те, не имели сильного эффекта. Дух же, настолько не хотел делить ее с супругом, что не оставлял и вовсе его тела. Не встречал ее темным вечером в облике птицы или собаки. Тая все больше мрачнела, готовясь все же повлиять на демона. И вот ночью, стоило Тихону сомкнуть глаза, как мужчина заговорил:
- Доброй ночи, Таечка. Я так скучал весь этот день без тебя. — Он протянул ладонь к щеке девушки, ласково касаясь щеки и это горячее касание не оставило никаких сомнений. Девушка вздохнула.
- Ты хоть иногда оставляешь его тело? — холодно вопрошала она, глядя в горящие огнем глаза.- Когда ты уже оставишь его в покое?
- Поверь, ты сама не будешь рада, если я так сделаю.
- Можешь взять другое?
- Каким образом? Ты ведь замужем за этим человеком. — глаза его сощурились в приторной улыбке.
- Твое присутствие его угнетает. Посмотри, как он исхудал. Я даже поговорить с ним не могу без оглядки, что ты все слышишь.
- Я не могу оставить вас вдвоем. - чеканя каждое слово ответил дух. Лицо его помрачнело.
- Ты совсем обо мне не думаешь. - Тая хмыкнула, - Хотя что это я. Совсем забыла с кем говорю.
- Ты несправедлива ко мне, - сухо отвечал демон голосом ее супруга.
- Ты отобрал у меня нормальную жизнь, отобрал самое дорогое, что у меня было, так возьми ответственность.
- Я и так делаю сверх того, что возможно. Если бы ты знала...
Тая нахмурилась.
- Просто оставь его в покое. Это его жизнь. Не вмешивай его.
- Ты сама его вмешала. - Холодно ответил дух и лицо ее супруга будто окаменело. - Но так и быть я внемлю твоим словам. Потом не вини меня.
Тихон закрыл глаза и мерно засопел.
Не прошло и недели, как его состояние ухудшилось. Тая говорила с ним во сне, пытаясь заставить демона уйти, но тот не отвечал. Будто его и не было. Но судя по состоянию супруга, влияние духа многократно усилилось. Он делал это назло. Назло ей, и винить его и правда, было несправедливо. Это ее вина. Ее ноша. Ее ответственность. Поговорив с бабушкой Агатой, Тая пошла на крайние меры.
Когда Тихон снова заснул, Тая взялась за дело. Взяв куриное яйцо и проводя им по затылку супруга против часовой стрелки заговорила: Головной задел, яичный удел, войти, пропасть, Тихона порчей не сыскать. Аминь». Перевернув супруга на спину, прижала яйцо к груди: «Порче гаснуть, сердцу бег творить. Яйцо все сладит, с Тихона все прогонит. Аминь». Солнечное сплетение, колени, все тело. Тая делала так, как учила ее Агата, наконец, коснувшись губ мужчины, она прошептала, едва не плача: «Яко через это Иуда губил, тако через это порчельник с Тихона снят, погублен. Аминь». Забрав яйцо с собой, Тая поспешила в лес, где оставила его далеко, дабы никто не нашел. На обратном пути, над головой ее громко ухнула сова, сорвавшись с ветки, осыпав девушку кусочками коры и листьями. Тая едва не вскрикнула, но вовремя закрыла рот ладонью.
« Интересный обряд, милая моя».  — Такой знакомый ласковый голос раздался откуда-то сверху. Тая подняла взгляд, увидев горящие красные глаза и остановилась. Сова, едва слышно порхнув с дерева, опустилась аккурат ей на плечо. Девушка заметно зажмурилась, когда острые когти поцарапали кожу. «Мне тут мышка на хвосте принесла, что ты чистку делала, но, боюсь, в нашем случае он совершенно бесполезна».
Тая молча продолжила путь. «Ах да, тебе ведь нельзя разговаривать».
Некоторое время они шли молча. Сова чистила перья. Тая то и дело перешагивала через высокие корни деревьев, следуя одной ей понятному пути. Благо, полная луна достаточно освещала ей путь.
«Почему ты не используешь то, чем хорошо владеешь?» —  продолжила сова, переступив с ноги на ногу, и Тая вновь поморщилась. — «Ты ведь любимица почивших, используй свои силы. Я больше не занимаю его тело и не могу поддерживать в нем жизнь, да и не хочу. Ты сильно меня огорчила. Так что времени у него не так много».
Тая застыла, медленно повернув к птице лицо.
«Что? Поддерживал в нем жизнь?»
Сова заухала, будто рассмеявшись.
«Что делают люди в тяжелые моменты? Где ищут утешения?» - Думала Тая, а рука ее тянулась к цепочке на шее, которой давно уже не было. Она хотела бы помолиться, попросить помощи, но не могла. Не теперь. Ступив во тьму, как могла она обращаться к свету. Идя сейчас по мягкой, устланной листьями и хвоей земле, девушка ощущала, как все глубже утопает во тьме, будто болото засасывало ее все глубже, рискуя утянуть на дно с головой. Но, выбор сделан. И вот, стоя на безымянной могиле, держа в руках его обручальное кольцо, она произнесла в последний, тринадцатый раз:
Ир Иммануил Агарес Баал Вельзевул!
Именем князя мира, владыки ада и земли,
Именем Сатанаэля великого,
Зазываю и заклинаю Асмодея,
Демона погубителя,
Смертного беса разрушителя.
Ой ты бес лихой, дух злой,
Душ бессмертных губитель, тела разрушитель… — слезы навернулись на глаза девушки, но она все бормотала, будто мантру, слова заученного заклинания:
…как мертвяку нет имени роду и племен,
Так и незнаемому нет помощи и лечения.
Нима. Нима. Нима.
Раздался колокольный звон, и стая ворон сорвалась с купола, оглушительно каркая. Тая вздрогнула, утирая слезы, положила кольцо на могилу, выдернув зубами пробку из бутылки, полила, как велено было, водкой и вновь заговорила:
«пей бес, запивай, раба Тихона забывай,
Новую жертву поджидай.
Кто возьмет все заберет,
А рабу Тихону мир да покой.
Ограждаю стеной нерушимой,
Запираю словом ведовским и именем Сатанаэля»
Пока служба не кончилась, Тая поспешила домой. Ворон, нагнав ее сзади, опустился на плечо: «Умница, ну что за умница. Откуп не забудь».
Девушка поспешно оставила сладости на могиле.
Вымыв дома мужа и набрав этой воды в бутылку Тая обошла, казалось, весь городок в поисках перекрестка, на котором никто не ходит. Было уже за полночь и кот, что следовал за ней, не выдержал:
- Не будет смысла, Таисия. Если никто не наступит, Тихон умрет.
Слезы градом катились из ее глаз. Опустошая бутыль на перекрестке, давясь слезами Тая прошептала:
«Черное к черному, мертвое к мертвому, живое к живым.
Как вода исчезает, так и ты пропади,
На первого встречного-поперечного перейди.
Не во имя бога святого, а
А во имя дела лихого, да беса ночного.
Ключ. Замок. Алатырь»
Спустя пару дней, Тихон пошел на поправку. Врач,  вызванный Таей к супругу подтвердил, что болезнь миновала, но все же назначил некоторые лекарства. Однако, как ни старалась, не могла девушка от души радоваться за мужа. Холодным камнем давила грудь вина. И глядя на Тихона, чьи щеки наливались день ото дня румянцем, видела Тая газетные некрологи с безвременно почившими. В голосе его слышала соседские сетования о смерти незнакомых людей и мысли вроде: «А может быть… Наверное это оно...Возможно ли...» роились в ее голове, что стая сорных мух. Тая ушла.

***
Укутавшись в шаль плотнее, Тая, простившись с Хозяевами направилась к дому. Стараясь обойти как можно больше, она петляла из проулка в проулок, подмечая пустынные перекрестки. Заметив на одном таком неясные тени женщина улыбнулась.
- Возможно придется поработать вместе, — наклонившись, она поставила на землю бутылку с алкоголем и насыпала монет, а едва отвернулась, услышала шуршание и звон. Проходя обратно тем же путем, Тая не нашла ни монет ни бутылки.
Дух наблюдал за ней, с ветки высокого дуба, росшего близ погоста. Красные глаза отличали его от прочего воронья. Он звучно каркнул, когда Тая оставляла бесам плату. «Что творит, бестолковая». Когда женщина скрылась в проулке, он последовал за ней. Но вот раздались звуки борьбы и голоса. Дух сел на крышу и, стуча когтями по черепице, подошел к краю и свесил вниз голову. Двое мужчин зажали Таю в переулке. Она пятилась, то и дело оступаясь. Отдавая мужчинам сумку с поклажей, но тем нужна была не сумка. Глаза духа вспыхнули. Оглушительно каркнув он сорвался вниз с крыши, пролетев над головой людей хорошенько ширкнул одного из обидчиков когтями.
- Эй, ты видел? Какого...
Но дух, заложив вираж, повернул, вновь поцарапав теперь уже второго мужчину. Тая не двинулась с места.
«Ну что ты встала там, глупое дитя?» - Думал про себя дух. Но вот, очередное «кар» донеслось откуда-то со спины. И Молох с удовольствием сверкнул алыми глазами и сел на плечо Таи. Черным облаком за их спинами неслась, оглушительно каркая стая воронья. Мужчины попятились, переругиваясь, а потом пустились со всех ног. Птицы пронеслись мимо. Тая вздохнула, разворачиваясь.
- Такими темпами мне снова придется переехать.
- Нечего посреди ночи ходить в незнакомых местах, дитя.
Тая вышла на широкую улицу и пошла не спеша в сторону дома.
Дух не мог не заметить перемен, произошедших с девушкой. Всего несколько лет занятий магией и целительством превратили цветущую девушку в женщину средних лет. Он ворчливо раздулся, вспоминая как выглядела Агата, у которой училась Тая.
- Что-то ты молчаливый, - женщина легонько почесала распушившийся вороний комок, вороша перья. - Я знаю, буду аккуратнее, только не огорчайся.
«Глянь какая паинька стала»
- Брось ты свои занятия, Тая, - мягко сказал он, не открывая клюва. - Я сделаю тебя богиней. К чему эти...
- Не ты ли выдернул меня из лона церкви и пророчил ведьмовством заниматься?
- Дело прошлое. - Коротко ответил он.
Теперь, когда он совсем иначе относился к ней, ему было стыдно за свои слова. За те уловки, к которым он прибегал. За то, что заставил ее страдать.
- Что же, я могу вернуться к нормальной жизни? Выйти замуж? Завести семью? - Тая говорила совершенно спокойно. Она знала что он ответит.
- Я не могу позволить кому-то еще прикоснуться к тебе.
Она шла не торопясь, грязь звучно хлюпала под ногами, пахло землёй и иногда конским навозом, оставленным на дороге запряженными повозками.
- Иногда мне кажется, что это ревность. - Тихо продолжала женщина. - Будто бы ты меня на самом деле любишь и потому не приемлешь никого больше рядом. Не хочешь, чтобы мужчины касались меня. Не хочешь, чтобы я отдавала свои заботу и внимание детям, а не тебе. - Ворон на миг застыл, словно истукан, словно чучело, покачивающееся на плече странной дамы. - Но потом понимаю, что будь это любовь, ты бы желал мне счастья.
Демон нахмурился бы, если б мог, он вдруг вздрогнул и сорвался в небо, больно царапнув женщине плечо.
- Молох? Молох! - крикнула она ему в след, но он не слушал.
«Глупое дитя. Почему судишь людской меркой. Разве одно то, что я не убил тебя, не говорит о моем отношении? Зачем тебе ещё кто-то? Меня недостаточно? Мне же.... Мне ведь достаточно. Почему я привязался к тебе?» Хоть и знал, что она останется с ним там, за завесой смертной жизни, он не мог оставить ее здесь. Как ни старался, не мог позволить кому-то быть с ней. «Зато на той стороне все будет хорошо» - решил он.

Он видел, процесс, запущенный в ее теле. Необратимый процесс, который приведет в скорой смерти. Все те гадости, что она берет на себя, стараясь вылечить, помочь тем, кто к ней обращается. Он выбрал пса и пошел домой. Повернув лапой дверную ручку, не обращая внимания на удивлённый шепотки прохожих, он вошёл в дом и проследовал на кухню, где нашел Таю за работой. Она даже не повернула головы, проводя свечой над тканью. Посетитель же кидал на пса полные страха взгляды. Как не бояться красных глаз? Демон до последнего буравил женщину взглядом, и забрав «чистую» одежду женщина поспешила откланяться.
- Косточку?- Тая глянула на него краем глаза.
Дух лишь фыркнул.
Что он мог сказать? Все это потому, что тогда, она спасла мужа. Отрабатывать то зло, что причинила кому-то. Вот, что она решила. Кто-то умер вместо Тихона. И своей «работой» Тая старалась искупить вину. Старалась заглушить шёпот совести, что звучал в ее голове.

***
- Молох, это ты? — услышав неясные шорохи в спальне спросила Тая.
- Кто, как не я, может явиться не через дверь, — отвечал приятный мужской голос.
- Мало ли, увязался кто с погоста, — заметно расслабившись проговорила себе под нос женщина, копошась на кухне с грязной посудой.
- О, уже побывала на новом кладбище? — несмотря на шум воды и посуды голос мужчины слышался явственно, будто он говорил у самого уха.
- Осмотрела только одно. Есть еще, подальше, его как-нибудь в другой раз.
- И что, пригодно?
- Вполне себе, очень старое. Встретить там посетителей практически невозможно. Самое то для чисток.
Они помолчали, пока Тая, покончив с посудой, прошагала в спальню, гася всюду свет. Переодевшись, женщина зажгла пару свеч и устроилась в постели.
- Устала? — улыбнулся голос.
- Хочу, чтобы ты сходил со мной. Просто постой за оградой и...
- Любимица мертвецов, даже не будь меня рядом, никто за тобой не увяжется, сама ведь знаешь.  — Она вздохнула, поворачиваясь к духу.
- Можешь заиметь уже физическую форму? Я очень рада, что твой голос уже не звучит лишь в моей голове, но…
Два красных глаза сощурились в улыбке.
- Соскучилась по моим прикосновениям?
- Настолько, насколько можно скучать по ощущениям во сне.
- Ненасытное дитя. — Возможно, ей только показалось, но что-то легкое и горячее коснулось мимолетно ее щеки.
- Я? А ты, стало быть не хочешь больше это тело?
- Что мне тленное тело, когда нечто вечное уже принадлежит мне? — вопросом на вопрос отвечал дух.
Женщина шумно выдохнула, поворачиваясь и, одеяло, скользнув, будто от дуновения ветерка, скрыло оголенную ягодицу.
- Ну да, ну да. Тело мое истлеет, но когда я пойду и долиною смертной тени... — перефразировала она известный отрывок.
- Не убоишься зла, потому, что я с тобой.  — довольный, подхватил демон. - Я встречу тебя там.
- Будь со мной и здесь, ты обещал сделать меня богиней.
- О, — протянул дух, — я ведь уже говорил, что тебя прозвали Персефоной?
Тая хмыкнула.
- Ты уже богиня, Таисия. Знаешь, как тебя будут величать, когда станешь моей женой?
- А что, свое имя оставить нельзя? - Зевая спросила женщина.
- О, ни в коем случае. Это имя только для меня.
Будто легкое касание губами лба и Тая провалилась в сон.
Скрипя зубами, демон наблюдал, как любимое сердце дает перебой раз, другой. Как лицо женщины хмурится во сне. Выступают на лбу капельки холодного пота. Началось. Женщина стонет во сне, сжимая в кулаки одеяло. Сила, что течет еще в жилах вместе с кровью, хочет вырваться наружу. Перейти дальше. Найти наследника. Нельзя позволить ей страдать. Он отводит глаза от изнуренного лица и одна из свечей падает на пол.
«Я встречу тебя в той долине».