Дознание Ларри Хенсона Из недалекого будущего

ПРОЛОГ.

Он, она, оно или они?
Нет, точно, только не «они»! Почему? Да потому, что это было одно существо. Да, существо. Поэтому, это было «ОНО»: что –то думающее и очень умное, но не биологический вид.
ОНО (ударение на последнее «о») вдруг очень ясно различило импульс тревоги и призыв о помощи. Даже три призыва. По меркам космоса, призывы возникли очень близко.
ОНО было не только умным, но было и неравнодушным, поэтому и поспешило на помощь.

ЗАСЕДАНИЕ ПЕРВОЕ.

Глава 1.
- Мистер Хенсон, я представлю Вам комиссию, которая проведет дознание по некоторым моментам отчета о полете вашего экипажа, - из-за стола встал рослый худощавый мужчина в очках и с большими залысинами.
- Уточняю, что процедура дознания находится под наблюдением ряда специалистов, которые не имеют полномочий нашей комиссии, но имеют право присутствия. Для удобства работы, эти люди находятся в другом помещении и изолированы от нас экраном. Они нас видят и нас слышат. Не волнуйтесь, их всего пять человек.
Надеюсь, Вы понимаете, мистер Хенсон, что процедура дознания записывается.
Итак, о составе комиссии:
- справа, доктор Элизабэт Талбот, специалист в области психологии;
- перед Вами - адмирал Джон Барни, представитель вооруженных сил;
- слева - мистер Кривленд Мойер, специалист по праву;
- и, наконец, я, Камерон Слэйд, председатель комиссии, специалист по общим вопросам.
Все члены комиссии и специалисты – наблюдатели имеют соответствующие допуски к информации.
Вы были предварительно ознакомлены с их правами доступа и понимаете, что все, что Вам станет известно или те выводы, к которым Вы придете в процессе дознания, - не подлежат разглашению. Об этом Вы сделали соответствующую подписку.
Хенсон кивнул.
- Для упрощения работы, перед каждым из нас лежат два комплекта документов, с которыми все мы, и Вы, мистер Хенсон, предварительно ознакомились.
В синей папке - копии выдержек из бортового журнала и различные справки об экипаже. Во второй (коричневой) – копия отчета командира экипажа Ларри Хенсона.
Задача комиссии заключается в
уточнении событий, согласно этих документов.
Проект, в котором Вы, мистер Хенсон, принимали участие, оказался достаточно затратным, и, скажем так, не очень успешным.
В результате нашей работы должно быть оформлено соответствующее заключение по этому проекту.
Предлагаю комиссии начать работу. Благодарю за внимание.
Слейд сел на свое место.

Глава 2.
- Мне бы хотелось, чтобы все присутствующие придерживались благоразумной линии поведения. Давайте пройдемте по событиям, согласно выдержкам из бортового журнала и отчета командира экипажа.
Предлагаю мистеру Хенсону изложить комиссии события, придерживаясь последовательности по текстам представленных документов, - Элизабет улыбнулась сидящему напротив  Хенсону и остальным членам комиссии, разместившимся за  полукруглым столом слева от нее.
- При необходимости мы сможем более подробно обсудить интересующий нас вопрос, - подал реплику адмирал.
- Думаю, что предложение принимается, - вопросительно – утвердительно произнес Мойер.
Возражений не последовало.
- Для начала предлагаю всем обменяться рукопожатиями, - вновь улыбнулась Элизабет, - а при обращении ко мне, прошу называть меня Бэт.
Возникла небольшая путаница при обмене рукопожатиями, что сразу же на несколько балов снизило изначальную напряженность.

Глава 3.
Слейд предоставил слово Хэнсону.
- Как известно комиссии, наш экипаж состоял из представителей трех
стран – участниц проекта.
Мы провели подготовку одновременно еще с двумя подобными экипажами, Подготовка прошла успешно и наш экипаж утвердили в качестве основного.
Предполагался одновременный запуск двух кораблей: основного - с экипажем, и корабля сопровождения – без экипажа. Второй корабль мог быть использован для перехода в него экипажа в экстренной ситуации.
Ввиду ограниченности средств и сложности процесса перехода экипажа с корабля на корабль в далеком космосе, идея со вторым кораблем не была реализована, - Хенсон говорил спокойно и монотонно.
- Старт и начальный этап полета проходил в штатном режиме, подобно тому, как мы это отрабатывали во время подготовки.
Далее Хэнсон рассказывал о событиях начального участка полета.
- Хенсон, вы и Виктор спали с Жемой? – перебил его адмирал.
- На этот вопрос, Хэнсон, Вы можете не отвечать, - откликнулся Мойер. - Адмирал, об этом можно посмотреть в прилагаемых материалах об экспедиции, - обратился он к Барни.
Адмирал недовольно хмыкнул.
« … Ларри Хенсон из всех кандидатов обладает наиболее уровновешенной психологической организацией.. внешне это выглядит на уровне безмятежности… способен быстро и цепко связать между собой различные факторы и на основе их анализа принять правильное решение… рекомендован на должность командира экипажа…», - Бэт пробежала глазами по строчкам из справки.
- Пожалуйста, Ларри, продолжайте, - она улыбнулась адмиралу.
Хенсон продолжил рассказ…

Глава 4.
- На третьем месяце полета у нас пропала связь с наземными службами.
В течение последующего месяца мы все еще надеялись на чудо, но оно не произошло.
Вик два или три раза высказал мне соображение, что если бы у нас имелся второй корабль, как было первоначально запланировано, мы бы выкрутились из этой непростой ситуации.
Хотелось бы, чтобы Вы поняли, что чувствовал экипаж. Технически мы не могли вернуться, не сделав хотя бы виток вокруг планеты, об этом в справках написано подробно.
Экипаж был готов к возможной гибели, но оставаться живыми с бременем сознания о маловероятности положительного исхода - это  очень тяжело. Мы летели дальше, не представляя, как автоматика справится с нашим возвращением. Это было ужасно. …
Я видел, что экипаж сильно изменился.
Вик (Виктор) мог целыми днями молчать и не отвечать на обращение к нему.
Жема (Жемчужинка Утренней Зари) тоже сильно изменилась.
Думаю, что я тоже стал не лучше.
Впрочем, это видно на видеоматериалах, которые, согласно процедур бортового распорядка, я периодически оформлял.
- Почему такие имена: Вик, Жема, Ларри?- приветливо спросил Слейд.
- В критических ситуациях некогда называть полностью имя, а обращения и действия должны быть адресованы конкретному человеку, поэтому в нашем экипаже сложилось использование этих имен, - пояснил Хенсон.
- Я очень хорошо запомнил  наступившие 147 сутки полета.
Было такое ощущение, словно я выпал из долгого сна. Тело было каким - то ватным, я его почти не чувствовал.
Я находился у главного пульта и увидел сигнальную отметку о не прочитанном видеосообщении и стал его просматривать.
На изображении ко мне обратилась Жема и сообщила, что она не нашла Виктора.
У нее была очень странная дикция, как у человека, перенесшего микроинсульт. Я несколько раз  просмотрел сообщение, но ничего особенного не увидел: кажется, все было как обычно.
Сообщение закончилось странной фразой, сказанной без эмоций.
- Ларри, помоги мне жить.
Поразмыслив, я отправился на поиски Вика: обшарил все доступные закоулки, просмотрел скафандры и прочее. Его не было на борту корабля. Скафандры были на месте. Люки выхода в космос были закрыты, система контроля корабля  подтвердила, что люки не открывали.
- Ларри, Вы или Жема его убили и утилизировали его тело, я прав? – адмирал чуть ли не кричал.
- Поэтому я и задал Вам тот вопрос, на который не получил ответа
с подачи Мойера.
- Адмирал, я в тот же день еще обнаружил и Жему в ее жилом отсеке без признаков жизни.
Члены комиссии задвигались на своих местах.
- Прошу всех сохранять спокойствие. Давайте на сегодня закончим работу комиссии, - Слейд встал, давая понять, что его предложение не подлежит обсуждению.
Остальные тоже встали и начали расходиться. Хенсон продолжал сидеть, откинувшись на спинку стула.
Слейд подошел к Хенсону и что - то сказал. Тот кивнул в ответ и встал. Вместе со Слейдом он направился к выходу из помещения дознания.

ЗАСЕДАНИЕ ВТОРОЕ.

Глава 1.
- Отвечая на упрек адмирала про тело Вика, заявляю: ни я, ни Жема его не убивали. Вик просто исчез.
- Я подумал о Вашем предложении, - Хэнсон кивнул председателю, - и постараюсь на него ответить. Но это мое личное мнение и оно не отражено в моем отчете о полете. Я это мнение нигде не излагал, так как оно никого не интересовало.
Отвечаю на первую часть Вашего вопроса, мистер Слейд.
Да, в конструкции корабля имелся дополнительный люк для выхода к ракетной шлюпке. Шлюпка нужна была для выполнения перехода экипажа на второй корабль. Как я уже говорил, идея со вторым кораблем не была реализована. Шлюпка отсутствовала, но люк уже успели сделать, а потом его законсервировали.
- Как это, законсервировали? - подала голос Элизабэт.
- Бэт, люк намертво закрыли при сборке корабля.
- Но все же через него можно было выйти с корабля? – спросил Мойер.
- Да, это можно было бы сделать. Но датчиков на этом люке не было, и система управления не смогла бы зафиксировать работу с этим люком.
Здесь я перехожу к ответу на вторую часть вопроса, мистер председатель. Немного вернусь назад.
На 135 день полета я обратил внимание, что у нас на 3,7% увеличен расход кислорода по – сравнению с расчетной величиной. И эта величина не снижалась, т.е. экипажу просто не хватало воздуха на все время  полета.
О своих наблюдениях я смолчал, но система управления этот факт зафиксировала, поэтому, думаю, что и Вик и Жема были в курсе.
Естественно, я сразу же связал исчезновение Вика с выявленной нехваткой кислорода.
Но когда я еще и обнаружил тело Жемы - тут  у меня возникли некоторые сомнения, и я стал подозревать наземные службы.
- Поясните, в чем Вы их стали подозревать? – с неприязью в голосе спросил адмирал.
Хенсон выдержал достаточно большую паузу.
- Об этом я расскажу чуть позже.
- А почему не сейчас же? – адмирал рассвирепел.
- Адмирал, прикиньте про себя, сколько у нас адмиралов? Но у нас только один Ларри Хенсон, - Элизабэт сгладила резкость своей фразы примиряющей улыбкой.
- Вот и надо было посылать военного специалиста, а не всякую гражданскую размазню, - проворчал Барни.
Хэнсон улыбнулся адмиралу и как – то очень оценивающе взглянул на него.
Возникла продолжительная пауза.
- Прошу прощение, за размазню,- процедил адмирал.

Глава 2.
- Мое сомнение вселило в меня надежду на успешное завершение экспедиции, - продолжил Хэнсон.
- Простите, Ларри, но Вы раньше все это называли полетом, а потом стали использовать термин «экспедиция». Это связано с Вашим сомнением как -то? – поинтересовалась Талбот.
- Браво, Бэт. Вы действительно классный психолог! – усмехнулся Хэнсон.
- Прошу членов комиссии еще немного потерпеть и я все поясню, -видно было, что Хэнсон испытывал огромное внутреннее напряжение.

Глава 3.
- Итак, Вик исчез, тем самым и разрешилась проблема с кислородом.
Жема долго не появлялась из своего жилого отсека. На мои запросы по внутренней связи ответа не было и ее надо было проведать, что я и сделал. Она лежала без признаков жизни.
- Простите, в бортовом журнале Вы написали: «..Жемчужинка лежала мертвая…», почем вы изменили формулировку? – спросил  Майер.
- Она была мертвой.
- Продолжайте, прошу Вас, - подал реплику Майер.
- Никаких следов насильственной смерти не было.  Я поместил тело Жемчужинки в специальное помещение корабля и снизил там температуру согласно полетной инструкции для такого случая.
Теперь на борту остался только один действующий член экипажа. Это было не очень хорошее продолжение полета.
Давайте на этом сегодня закончим.
- Члены комиссии, надеюсь, Вы тоже не против этого предложения? – Слейд не скрывал своего удивления.
- Благодарю всех за проявленное терпение и понимание. Следующее заседание назначаю на понедельник в это же время.

ЗАСЕДАНИЕ ТРЕТЬЕ.

Глава 1.
- С Ваших, Хэнсон, слов и по документам получается, что на вверенном Вам корабле творились непонятные вещи. Вы потеряли контроль над событиями, так надо понимать наше дознание? – адмирал старался говорить спокойно.
- Не совсем. Повторяю, у меня возникли некоторые сомнения, и я стал подозревать наземные службы.
Мне показалось, что наш экипаж выполнял не запланированный полет, а летал на околоземной орбите. Другими словами, я решил, что наш экипаж участвовал в следующем этапе  полетного эксперимента.
Так я мог объяснить исчезновение Вика: он был изъят из помещения корабля наземными службами.
Сразу объяснялись и выявленные неполадки: это были дополнительные вводные по эксперименту.
Я понял, что следует настороженно относиться и к кажущейся смерти Жемчужинки.
Эти мои выводы я держал про себя до поры.
- Но ведь у Вас были и средства наблюдения: показания датчиков  систем измерения и контроля параметров полета. Наконец – изображение неба в иллюминаторе, – адмирал был заинтригован.
- Все эти показания – всего лишь точки и нолики, которые можно было сформировать в виде любого массива информации, передаваемого в систему управления.
Изображение в иллюминаторе тоже не заслуживало доверия.
- Поясните, пожалуйста, у Вас появились галлюцинации? – это уже спросил Мойер.
- Нет. К этому времени я не чувствовал пока у себя галлюцинаций. Но я с большим уважением отношусь к тем специалистам, что обеспечивали обслуживание и нашу подготовку.
- Ларри, поясните эту фразу, пожалуйста, - попросила Элизабэт.
- Во время предыдущей подготовки, мы однажды заметили через иллюминатор необычное движение звезд.
Мы зафиксировали изображение, а когда выделили и увеличили интересующий нас фрагмент фото, то смогли прочитать: «С днем рождения, Ларри». Это было в мой день рождения, Бэт.

Глава 2.
- Получается, Вы решили, что находитесь на околоземной орбите и продолжается какой – то эксперимент. Так? – Мойер казался озадаченным.
- Совершенно верно.
- А что было потом, Хэнсон?
- Дата времени на пульте, когда я получил сообщение об исчезновении Вика и обнаружил тело Жемы, указывала на 292 день полета. Я готов был поклясться, что это были 147 сутки полета. Об этом даже имелась запись в бортовом журнале.
Однако, поразмыслив, я увидел и здесь объяснение, согласно моей идее о нашем околоземном полете.
- Поясните, пожалуйста, -  попросила Элизабэт.
- Представьте, что вас закрыли дома на полтора года. Единственные люди, которых вы могли видеть, это члены экипажа, но я был лишен и этого общения.
Программой нашего полета предполагалась возможность вводить экипаж корабля в глубокий сон, который мог продлиться до 180 дней.
Поскольку я такое решение по Жемчужинке не принимал, его могли принять специалисты наземных служб, ведь это позволило бы сократить расходы ресурсов корабля при полете (имитации полета) на расстояние 560 миллионов километров.
Я убедил себя, что с Виком все в порядке, а рядом находится не труп, а тело, погруженное в глубокий сон.
Наверное, чтобы обеспечить все эти манипуляции с Виком и Жемой - службам обеспечения тоже потребовалось время. Думаю, что они и меня ввели в состояние сна, а по недосмотру, забыли откорректировать показания в бортовой системе. А может быть, они мне оставили подсказку…
Разница показаний дат должна была броситься как необычный факт, 145 суток разницы в показаниях, это же существенно и не просто.
Итак, я успокоился и только периодически проведовал тело Жемы. Простите – тело Жемчужинки.
Тут я Вам покажу частичку нашей работы: помимо радиации и невесомости, мне приходилось заниматься вопросами, связанными с:
- пребыванием в изолированном пространстве космического аппарата;
- неполноценным питанием;
- различными травмами;
- нарушениями газового состава воздуха и возможным проникновением космической пыли;
- переутомлением и расстройством сна;
- влиянием токсических веществ и перепадов давления.
- поведенческими расстройствами, в том числе связанными с удаленностью от цивилизации и отсутствием адекватной мед помощи;
- непредсказуемым действием лечения из-за длительного хранения лекарств в условиях невесомости и радиации, а также возможных изменений их распределения и утилизации в организме.
И так далее и тому подобное. Об этом можно подробнее посмотреть в разделе 11 в синей папке.
Мне было, конечно, не совсем просто, но осознание, что где –то совсем рядом, по космическим меркам, находятся люди, придавало мне силы в одиночестве. Я даже стал позволять себе петь и высказывать пожелания моим заочным наблюдателям.

Глава 3.
- Могли бы Вы, Ларри, привести пример пожелания и было ли оно исполнено?
– Да, я присоединяюсь к вопросу Моейра, - интонация голоса Элизабет была очень доброжелательной.
- Хлеб. Черный хлеб с изюмом. Хлеб я обнаружил на столешнице у главного пульта управления. Буханка лежала на виду. Помню, я даже оглянулся.
Это был очень хороший знак: хлеб был очень вкусным.
Я законсервировал небольшой кусочек остатка хлеба, и он зафиксирован как объект № 19 в отчете о полете.
Дальше был вход капсулы корабля в атмосферу и приземление. Вот и все, что я могу рассказать комиссии. Остальное изложено в отчете.

Глава 4.
- Хенсон, поясните, пожалуйста,
запись в бортовом журнале: «Жема очнулась».
- Мистер Слейд, меня тут спрашивал Мойер не появились ли у меня галлюцинации?
Отвечаю, мое видение процесса пробуждения Жемы представляется мне как галлюцинация. Поэтому не считаю необходимым излагать комиссии мой полетный бред.
- Ларри, ну пожалуйста, расскажите об этом. Я думаю, что никогда не быть мне участником космического полета и мне ужасно это интересно: как воспринимает или, если хотите, что почудилось, космонавту в этой ситуации.
И еще, я ведь женщина, а они такие любопытные порой, - лукаво улыбнулась Элизабэт.
Второй раз за время работы комиссии, Хэнсон усмехнулся.
- Хорошо, я расскажу, но это чистый бред. Еще раз подчеркиваю - это очень субъективный рассказ. Реально же имело место случайное совпадение по времени: моих действий и пробуждение Жемы от снотворного.
На четвертый день, заметьте плюсом к тем 145 суткам, что мы с вами установили, я себе в очередной раз задал вопрос: «Что с Жемой?».
Что- то заставило меня войти в отсек, где лежало ее тело. Я подошел ближе и стал вглядываться в лицо Жемы. Мне показалось, что внутри меня какой-то голос произнес что –то похожее на: «Ты сильнее, чем кажешься себе».
После этого я непроизвольно положил свою правую ладонь на лицо Жемы и провел ладонь от подбородка ко лбу, словно хотел открыть ей глаза.
Мне показалось, что по лицу Жемы пробежала судорога.
Повторив движение ладонью, и увидел, что на лице Жемы появился румянец. После 6-7 такого паса, Жема открыла глаза. Она немного удивленно смотрела на меня, а потом сказала: «Привет, Ларри», и встала.
- Фантастика! - адмирал не скрывал эмоций. Это был голос человека вне мундира и очень удивленного. – Она что – нибудь рассказала необычное?
- Нет. Она мне сказала, что была в состоянии сна и не помнила, как она оказалась в этом состоянии.
Она мне не смогла ничего пояснить на мои расспросы, но хорошо знала, что Вик исчез. Откуда она об этом знала, она мне не смогла объяснить.
Я это прописал для себя как условие эксперимента, о котором она не имела права мне рассказывать.
- Хорошо, Хэнсон, в журнале мы видим запись: «Я принял решение усыпить экипаж», расскажите об этом подробнее, - попросил Мойер.
- Я устал, мне все надоело. Я был сердит на наземные службы, которые продолжали играть со мной в игры – прятки. Поэтому я решил завершить полетный эксперимент.
Напомню Вам, что как командир, я имел право прекратить эксперимент. Выход я видел в погружении экипажа в сон и его пробуждении системой управления при получении данных о начале фазы приземления. Вернее, при подготовке фазы приземления.
Как и положено, я сделал видеозапись о принятии такого решения.
Вот и все. Экипаж заснул, а за пять суток до приземления - благополучно проснулся. Сколько экипаж спал - я не знаю, но бортовое время показывало 498 сутки полета.
Я никак не реагировал на эти показания. Я просто устал. Думаю, что Жема тоже устала.

Глава 5.
- Нет, Хэнсон. Материалы, что
представлены только членам комиссии и имеющие очень высокий уровень секретности, поясняют: ваш экипаж принимал участие в реальном полете к другой планете.
Вас не ставили в известность, но я имею право кое – что пояснить.
Вы не вращались вокруг Земли. Вы выполнили виток вокруг исследуемой планеты и вернулись к Земле, - тон голоса Слейда был торжественно – официальным.
- Знаете, что еще очень интересное в этом полете, хоть Вы и не видели облетаемую планету?
Вы выполнили слепую посадку на Землю, конечно, с помощью системы управления кораблем. Вы сели, не имея связи со службами управления  Земли!
Но самое интересное в том, что спустя 150 суток после приземления спускаемой капсулы вашего корабля, приземлилась еще одна неизвестно откуда взявшаяся анонимная капсула, которая при тщательном анализе оказалась 100процентной копией вашей капсулы: все производственные факторы повторяются один в один- пломбы, маркировки, следы клея и т.п.
Самой же настоящей сенсацией вашего полета является то, что в этой  второй, точно такой же капсуле, приземлился живой третий член экипажа! И это спустя 150 суток!
Можно предположить с большой долей вероятности, что это пилот вашего корабля – Виктор. Об этом свидетельствуют показатели и факты его обследования.
Надеемся, что он человек, как и надеемся, что Вы, Ларри Хенсон, и Жема – тоже люди. Очень хочется в это верить.
Упреждая Ваш вопрос, откуда у нас возникли такие сомнения, поясняю.
Несмотря на то, что у экипажа не было связи с наземными службами, мы, по мере возможностей, постоянно наблюдали за его полетом.
Мы увидели, что в интервале со 147 по 292 сутки полета, ваш корабль находился в зоне местного излучения неизвестного происхождения. Мы даже предположили, что это горит корабль.
Кроме того, рассмотренные результаты полета вызывают у нас непонимание и недоумение. У нас возникла куча вопросов, на которые нет ответов. Не обижайтесь, но мы будем продолжать исследовать ваш экипаж, и будем наблюдать за Вами.
В связи с изложенным, не желаете ли Вы поделиться с нами еще одной вашей галлюцинацией, след которой удалось обнаружить с помощью гипноза?
- Что Вы имеете ввиду, председатель?
- Простите, Хенсон, но Вы же понимаете, что такие люди, как ваш экипаж, принадлежат обществу в большей мере, чем Вы принадлежите себе. Это тот крест, что такие люди, как Вы, вынуждены нести по жизни, и
это ваша жертва обществу.
Мне понравилась глубокая фраза Элизабэт, которой она дала понять, что таких людей как мы, членов комиссии - множество, а таких как вы - единицы.
Мы вынуждены подсматривать за вами, даже когда это может быть и не очень этично.
Я прошу Вас, Ларри, рассказать о том, что наши исследователи увидели в вашем подсознании лишь в общих чертах. То, что нам кажется, показывает направление развития в нашем освоении космоса...
- Мне нужен тайм – аут для принятия решения. Прошу Вас, Слейд, объявить перерыв в заседании.
После перерыва Хэнсон без всяких эмоций объявил о своем отказе сделать пояснение.


ДОПОЛНЕНИЕ К ПРОЛОГУ.
ОНО вдруг очень ясно различило импульс тревоги и призыв о помощи. Даже три призыва. По меркам космоса, призывы возникли очень близко.
В небольшой капсуле было обнаружено три тела, скорее всего – субъекты биологического вида.
Анализ позволил предположить, что пробоина от встречи с метеоритом сделала среду обитания внутри капсулы неблагоприятной для этих субъектов. Судя по обстановке, эти субъекты боролись за свою жизнь: пробоина была заделана временной переборкой. Скорее всего, им просто не хватило атмосферных ресурсов.
Восстановленные импульсы угасающего сознания субъектов ОНО приняло как волю потерпевших.
Анализ первой гармоники этих импульсов позволил выявить что – то типа:
- был бы второй корабль (у объекта 001);
- если это так плохо, хорошо бы сразу умереть (у объекта 010);
-жаль, что это так, лучше бы все продолжалось как обычно (у объекта 011).
Вторая гармоника была не столь ясной, что определялось недостатками, присущими всем биологическим видам. Все же удалось выявить кое –что:
- я бы переправился на другой корабль (у объекта 001);
- если можно, хотелось бы продолжать жить (у объекта 010);
- если бы можно было сохранить или вернуть жизнь моему экипажу (у объекта 011).
Начиная с третьей гармоники и далее, образовался сплошной хаос, но у самой стабильной психологической матрицы (у объекта 011) удалось собрать что –то похожее на:
- попробовать бы еще раз черный хлеб;
- в каком же направлении нам … следует развиваться, для обеспечения прогресса ... подобных полетов?
ОНО обеспечило ремонт капсулы и занялось восстановлением жизни погибших.
Надо было не только выйти на тот момент, когда они еще были живы, но и исполнить волю потерпевших.
Работы по восстановлению продолжались очень долго, но очень недолго по космическим меркам. После окончания работ, ОНО прекратило свое влияние на капсулу, но оставило у одного объекта обычную для случаев восстановления контрольную закладку о его состоянии.
В космосе было еще много других неотложных дел.

ЭПИЛОГ.

Элизабэт Талбот на свой личный
адрес получила ссылку о сообщении.
Это был видеомонолог.
 «Я закрыл глаза, как мне показалось, и увидел что –то. А может быть, я уснул и видел сон.
В любом случае - видение было очень реалистично, но оно совершенно не касалось моего прошлого и не соответствовало моему образу жизни.
Передо мною находилось штук 80- 100 полупрозрачных объектов, по форме и размерам похожие на визитки.
Эти «визитки» висели в пространстве и образовали что –то похожее на вертикальные полоски жалюзи. Полос я насчитал 8 штук. Но «визитки» не были скреплены между собой, они просто висели. Я про себя окрестил это «экраном». Экран шуршал и переливался разноцветием.
Это видение экрана сохранялось около 2х часов, я смотрел на него в каком –то оцепенении. После того, как экран исчез, я чувствовал себя, словно выходящим из тумана на светлую поляну.
У меня мелькнула мысль, что я схожу с ума, но и возникло ясное понимание - каким путем надо развивать космические путешествия.
Может это и не совсем то, о чем меня спрашивали на дознании.
Все просто. Надо развивать направления, которые нам показывали уже не один раз в сказках и легендах:
- временное умерщвление членов экипажа (погружение в сон),
- изменение пилотов экипажа в сторону их уменьшения;
- создание материалов из первокирпичиков космоса, по аналогии с приемами создания неизвестных (новых) химических элементов;
- не возить с собой запас, а воссоздавать элементы конструкции и топлива по мере появления их необходимости, по типу 3D- принтеров на основе первокирпичиков;
- разработка преобразователей энергии космоса для реализации перечисленных задач.
Бэт, не знаю, почему я тогда, на дознании, отказался рассказать об этом? Может, я побоялся, что знания опять будут использованы для вооружения? Кажется, я чувствую в себе кем - то заложенную программу или задачу наблюдения за людьми: я наблюдаю все как-то очень отстраненно и пересылаю неведомым мне способом куда –то свои наблюдения.
На замечание Слейда, хочу ответить: я чувствую, что я еще человек, а потому слаб, чтобы взять на себя возникшую ответственность. Перекладываю ее на Вас, Бэт. Я ничего не знаю. Но я знаю, что если я умру, то будет лучше. Может быть, сейчас я более человек, чем был им раньше, когда проснулся там, в космосе. Что будет потом - я не знаю. Поэтому я боюсь и не только за себя.
Бэт, я разрешаю Вам уничтожить эту запись. Прощайте.»
Элизабэт решила, что это розыгрыш больного человека, и сделала отметку «несущественное» на сообщении, намереваясь позже переговорить с Хенсоном лично, и ссылка на видео была удалена.
Через несколько дней в солидных газетах появилось сообщение о внезапной смерти командира пилотируемой экспедиции к Марсу. Описывался славный путь героя и его огромный вклад, в дело освоения космоса. В качестве причины смерти указывалась острая сердечная недостаточность.
Его личные записи были сразу же закрыты занавесом секретности. Безуспешно пытались отыскать ссылку на видео или само сообщение, что он направлял Элизабэт. Содержание пришлось восстанавливать со слов и по памяти Бэт.
- Там была невнятная шутка больного человека. Не было ничего необычного и нового, я видела явный признак шизофрении, - как она позже объясняла.
… Где очень далеко в космосе закладка о состоянии объекта 011 была снята с контроля по причине его естественного выбытия…


Декабрь 2017г


Рецензии