О предках казаков

Проанализировал ряд статей по происхождению казачества, и хочу поделиться своим видением проблемы.
Из существующих теорий я бы выделил три направления.
1. Тюркское происхождение.
К сожалению, чем древнее письменный источник, тем больше там фантастических данных о далеких землях, вплоть до людей с пёсьими головами.
Эти упражнения зачастую подталкивают нас к принятию факта происхождения казачества от тюрков «кайсаков», как воинов, не имеющих семьи. Мне это представляется довольно спорным, так как мы не видим других фактов ассимиляции тюркских народов с потерей языка, но сохранением всех остальных традиций кочевой жизни и социальной структуры.
То есть, обрусевшие татары эпохи Ивана Грозного принимали русский стиль жизни, переходя на службу царю.
2. Происхождение от беглых крепостных.
Здесь мы испытываем глубокие сомнения, что пешеходы-пахари могут в одночасье сесть на коня и стать конниками. Такие базовые традиции передаются крайне инертно, а возможно, и не передаются вообще.
3. Теория «бродников». Происхождение казачества выводится от неких «бродников», которые контролировали торговые пути, получая мзду от прохода купеческих караванов. При этом летописные сведения не дают полноценной картины происхождения и этой группы людей. Просто они упоминаются применительно к тем же местам, где упоминаются и казаки, но до монгольского нашествия.
Генетические исследования показывают общий генетический набор современных казачьих родов с населением южных областей России. То есть, если и была ассимиляция конного народа, то еще в эпоху формирования русской генетики.
А теперь мои соображения:
1. Конная традиция передается так же инертно, как и традиция землепашества. Поэтому, сарматы являются наиболее вероятными кандидатами в качестве истока конной традиции.
2. Для понимания процессов взаимодействия конников степи и пахарей , нужно изучать экономическую основу присваивающей экономики.
Мы имеем Кавказские горы, где прекрасные места для создания труднодоступных баз.
Мы имеем степи вокруг Черного и Азовского морей, где пересекаются торговые пути.
Мы имеем экономику набега, связанную с жизнью воинственных народов в труднодоступных местах. Последние примеры такой экономики мы видим в 90-х годах двадцатого века. В девятнадцатом веке относительная недоступность таких баз была отменена Ермоловым, в двадцать первом веке с подобной задачей справился Шаманов. Тем не менее, тысячи лет экономика набега функционировала исправно.
Набег хорош для обеспечения малочисленного слабого клана, не способного на постоянный контроль богатых территорий. Как только клан достигал высокой численности и силы, он переходил на следующую ступень развития присваивающей экономики, и занимался постоянным контролем. Скифы контролировали торговлю причерноморским хлебом с Грецией, торговые пути из Европы в Азию. Сарматы осели в бассейне Волги, Дона и Днепра, контролируя пути вдоль рек, и переправы поперек водных преград. Также они контролировали и общины землепашцев, рыбаков и ремесленников, не защищённых стенами городов.
Третий этап развития присваивающей экономики начинается при ещё большем увеличении численности клана. Когда численность контролеров начинает догонять численность контролируемых, богатства на всех уже не хватает, и большие группы воинов начинают искать заработок от найма.
Наймом воинов занимались цари Персии, императоры Рима и Византии. Соответственно, и князья Руси тоже по мере сил, нанимали степных воинов. А уж с укреплением Московского царства процесс пошел уже лавинообразно.
Однако, уже в седой сарматской древности, многие кланы перешли к следующему этапу.
Наемники на постоянной основе начинают понемногу ассимилироваться в государстве нанимателя.
Таким образом, мы имеем Кавказ, как центр воинской традиции набега,
степи Причерноморья, как место контроля (и не принципиально, будет этот контроль осуществляться сарматами, хазарами, половцами, тюрками).
И мы имеем постоянный рост численности населения этих мест, который подталкивает кланы или биться в междоусобной борьбе, либо переходить к найму в большие империи равнин и плоскогорий, и постоянный процесс ассимиляции по краю зоны контроля.
Что касается собственно казачества, то мы на определенном этапе имеем переход конников в православие, и ассимиляцию их в среде русского населения. Однако, собственно этногенез русских был издревле связан с включением множества племен, в том числе и племен сарматов. Поэтому мы и не имеем значительных генетических различий между классическими казацкими родами, и земледельческим населением тех регионов России, которые к казацким областям не относятся.