Корова

Песнь Стукалова

     Владимир Дмитриевич Стукалов,- круглолицый, разговорчивый в меру и без, весельчак, компанейский человек по натуре, курсантом последнего курса попал на стажировку на спасательное судно 37 бригады спасательных судов Черноморского флота.
     По итогам стажировки очаровал водолазов - матросов-годков до такой степени, что они, не стесняясь и доверяя ему, доставали из известных только им укромных мест ( по флотски -шхер) водку, бражку и просто крымский портвейн и угощали курсанта от всей щедрости своей флотской души.
     В то же время курсант очаровал и командование спасательного судна и поэтому письмо, с просьбой о направлении Стукалова для дальнейшего прохождения службы на спасательное судно после окончания водолазного военного училища пришло в то самое училище раньше, чем курсант вернулся туда со стажировки. И уже через 3 месяца молодой лейтенант ехал к новому месту службы на юг.
     Как только молодой лейтенант Стукалов прибыл в город Севастополь и попал на территорию войсковой части, он вместо того, чтоб одеть парадную тужурку и кортики и, как положено, представится командиру бригады, бросился к своему судну и на глазах изумленных матросов, в том числе и годков, пробежался по всем шхерам, извлек немыслимое количество алкоголя, свалил все это под ноги помощнику командира судна и убыл представляться командиру бригады.
     Матросы поначалу были возмущены вероломством молодого лейтенанта и пытались, как бы противодействовать вновь назначенному начальнику, но улыбчивый Володя оказался настолько жестким в службе, что все побуждения и противодействия были разбиты наголову.
 
ШЛЯПА И ОРДЕН

    В далеком Вьетнаме окончилась война, в период которой американцы не только скидывали бомбы и лили напалм на землю, но и для предотвращения использования вьетконговцами (это наши вьетнамцы) судов и кораблей на водных путях и портах, сбрасывали в реки и море морские мины.
   Для поиска этих самых мин на дне водоемов (разминирование) в Демократическую Республику Вьетнам (ДРВ) была откомандирована и группа водолазных специалистов во главе со старшим лейтенантом Владимиром Стукаловым.
    Помощь Вьетнаму со стороны Советского Союза в то время не объявлялась официально и поэтому группу из Севастополя, прибывшую в Москву для отправки рейсом Аэрофлота в столицу ДРВ, было решено законспирировать.
Матросам, вместо военных билетов, выдали паспорта, разрешили не стричься коротко, но построив всех увидели, что все одно матросами они выглядят, так как тельняшки выглядывают из под фланельки, да и гьюсы выдают принадлежность к роду вооруженных сил.
     И тогда всех отправили на какой-то большой и секретный склад, где у всех отобрали всю военную форму вплоть до трусов, а взамен всем выдали, подобрав по размеру, гражданскую одежду вплоть до носовых платков.
После переодевания всех, группу опять построили и посмотрели со стороны - матросов они больше не напоминали, на чем начальники игры с конспирацией решили считать успешно завершенными.
      Стукалов вышел из строя и посмотрел на свою группу - все как на подбор в одинаковых серых костюмах, в белых рубашках, темно-серых галстуках, серых плащах и почему-то с коричневыми одинаковыми чемоданами. Маскировку завершали одинаковые серые шляпы с широкими полями.
     Маскировка Стукалова отличалась только цветом - она была темно-синей.
И зная это мы с вами теперь практически уверены, что на большую группу одинаково одетых гражданских людей, передвигающуюся практически строем, в аэропортах Москвы и Ханоя никто внимания не обратил, а затем они и вовсе затерялись в джунглях.
 
То, что группа старшего лейтенанта Стукалова с честью и высоким профессионализмом выполнила интернациональный долг по разминированию рек, причалов, портов не стоит даже сомневаться, а на отдельных участников подъема со дна боевых мин стоящих на боевом же взводе даже написали представления на награждение боевыми наградами. Но где место подвигов, а где Москва, куда ушли представления, и всё это как-бы забылось.
А о серых костюмах со шляпами и тяжелейшей боевой работе во Вьетнаме, безорденоносный капитан 3 ранга Стукалов Владимир Дмитриевич - командир дивизиона аварийно-спасательных работ спасательного судна «Эльбрус», через очень много лет, рассказывал стоя на юте этого же судна, - без обид, с гордостью за своих матросов - срочников и с присущим ему юмором.
СС «Эльбрус» определенный период стояло у причала и в море на спуски (отработку) водолазов не ходило, но десятки литров спирта пищевого на промывку воздушных водолазных шлангов получали исправно.
И экипаж судна (офицеры и мичмана) стал замечаться в потреблении спирта, но постоянно попадаться начальникам, из-за давнего конфликта с командиром судна, стал капитан 3 ранга Стукалов. Долго ли коротко ли, но командир (Курочкин) судна добился через политотдел, чтоб коммуниста Стукалова вызвали и рассмотрели его поведение на партийной комиссии бригады вплоть до исключения из партии. А это конец офицерской карьере и может быть и службы, а это потеря возможности получить квартиру для семьи.
Ситуация для офицера сложнейшая. Партийная комиссия (ну это как знаменитая сталинская тройка, только их штук семь) топала ногами и хлопала языками в ожидании подсудимого и жаждала крови, крови, крови, слез раскаяния, мольбы о пощаде, но знала, что пощады никому не  дадут.   Коммунисты не подчинялись никому и были страшны в своем без и рассудстве.
Но комбриг Старовойтов почему-то был в последнее время очень занят и не мог совместить свое присутствие на парткомиссии с делами боеготовности флота. На Стукалова в бригаде весь этот долгий период ожидания смотрели с огромным сожалением, т.е. почти прощались.
 
И вот настал день Ч - комбриг согласовал время начала парткомиссии и в 09.00 капитан 3 ранга Стукалов в застегнутой, на все начищенные пуговицы, тужурке убыл со спасательного судна «Эльбрус» в бригаду, где и собралась парткомиссия.
На спасательном судне воцарило определенное уныние, так как все относились в Владимиру Дмитриевичу с большим уважением и переживали за него.
Через 3 часа на корабль взошел-взлетел (другое определение не подобрать) капитан 3 ранга Стукалов в расстегнутой, от начищенных пуговиц, тужурке и на скромно-тревожный вопрос-извинение: «Ну как?», просто разжал левую руку и все увидели Орден «За службу Родине», буквально впечатанный в ладонь, так как 2 часа добираясь до судна, Володя просто сжимал эту награду заработанную старшим лейтенантом Стукаловым.
И Ура комбригу Старовойтову, который не желая отдавать прекрасного профессионала-офицера в когти парткомиссии, что-то зная, ожидал и дождавшись завел капитана 3 ранга Стукалова на паркомиссию и сказал:
«Товарищи коммунисты!!!!! Я очень опаздываю и прежде, чем мне убыть в штаб флота, а вам рассмотреть персональное дело коммуниста Стукалова, разрешите мне вручить ему награду за подвиг совершенный при оказании интернациональной помощи в Демократической Республике Вьетнам».
Пыл парткомиссии тут же пропал, так как оказание интернациональной помощи заграничным коммунистам было высшей фазой деятельности коммуниста и рассмотрение героя на парткомиссии, могло привести членов этой паркомиссии на разбор их персональных дел на более строгой и высшей парткомиссии. Надеюсь, я понятно все объяснил. Кто в то время не жил просто не поймет мысли техних коммунистов.
Прткомиссия Володе объявили устное замечание
Это был второй орден Владимира Дмитриевича.

 
КОРОВА
      Капитан 3 ранга Стукалов Владимир Дмитриевич- командир дивизиона, был назначен старшим на разгрузку-погрузку продовольствия для спасательного судна «Эльбрус», уходящего в море на месяц на отработку водолазов - глубоководников (это те, кто на 200 м погружается). Экипаж океанского спасателя составлял очень за 300 человек и поэтому только в этот вечер на причале стояло 7 грузовых «Камазо-Мазов» с продовольствием от лаврового листа до картошки с маркошкой, от яйца куриного, через замороженных кур к свино-коровим полутушам, от щепотки соды до 50-ти килограммовых мешков соли.
Старший на разгрузке-погрузке продовольствия это не номинальная фигура, но конечно это уже и не так, как описана погрузка угля в книге Соболева «Капитальный ремонт»:
- надо организовать и возглавить организацию погрузки продовольствия так быстро, чтоб ночь была потрачена на сон, а не на бесконечную тягомотину хождения будто "римские разносчики воды";
-надо обеспечить безопасность работ, ибо иногда мешок весил больше, чем весил волокущий его моряк, да и отволочь 30 раз на              200 метров по трапам через 4-и палубы мешки, коробки, это все одно похоже на погрузку угля в книге Соболева «Капитальный ремонт»;
- и при любой погрузке-разгрузке у моряка почему-то падал на палубу из ослабевших рук не 50-ти килограммовый мешок с солью, а легенький ящик то ли с тушенкой, то ли со сгущенкой, в крайнем случае с рыбной консервой, с последующей дематериализацией (т.е. полным исчезновением) и оказаться у каждого места падения ящика, для предотвращения этой самой дематериализации, тоже задача старшего.
Выше описанный процесс как ни старайся долгий - 4-5 часов, с перекурами, иногда перекусами и сопровождается обычной флотской «травлей» (трёпом).
 
        Володя Стукалов был в экипаже той кристаллической решеткой, которая собирала вокруг себя кристалл людей, событий,историй, анекдотов, Так и тот раз, чувствуя себя в центре внимания, обеспечивающей смены офицеров и мичманов, Стукалов искрил рассказами, байками, довольно резкими подколочками в адрес других людей, но в какой-то момент из-за монотонности процесса контроля разгрузки-погрузки микросхема старого образца в его голове дала сбой и он переключился на комментарии по поводу загружаемого продовольствия:
комментировался размер коробок, мешков и бочек с кислой капустой;
комментировались цвет картошки и геометрия капустного кочана, размер и желаемое использование крупной морковки;
к 4-му часу работ читались и анализировались этикетки на коробках и паках;
к концу 4-го часа начали изучаться чернильные печати ветеринарной службы на полутушах коров и по ним определяться год рождения коровы.
    Именно последний пункт вызвал на юте особое веселье, наверно из-за того, что люди уже крепко устали, но и работа неуклонно подходила к концу и грезилась подушка.
    Носимые полутуши были очень большими по размеру, будто одновременно стадо коров костромской породы попало в засаду специалистов ГосРезерва, но очень-очень разного качества, что особенно отражалась по цвету мяса - некоторые полутуши были почти черного цвета, обветренные и подсушенные, на 2-х полутушах, и в этом мог покляться боцман Миша Завальный, стояло клеймо «Броненосец «Потемкин».
      Изучение печатей на тушах вылилось в самое настоящее состязание - веселое, эмоциональное, завлекательное (т.е. все уже одурели), по определения победителя,- кто найдет самую старую полутушу как вдруг на борт  корабля  подняли полутушу, как с ковбойской рекламы «Малборо» - розовую, сочную, жирную, аппетитную даже в сыром виде, но не вписывающиюся в игру -«кто старше». Все сказали разочарованно «УУУУУУУУУУУ», но это был театр одного главного актера и поэтому Стукалов тоже был вынужден отреагировать моментально: «Не гоже такую красавицу в подвалах продовольственника держат. Петров в хоромы мои поместить её».            
Командир отделения водолазов Петров замордованный многочасовой переноской продовольствия и еле волокущий, уже не на весу, а по палубе судна полутушу не имел сил даже огрызнуться, не то что улыбнуться, а на юте снова гомерический хохот и снова очередная встреча другой туши и чей-то радостный крик: «1957 год!».
     Но все плохое, как и все хорошее когда- то оканчивается, и на «шабаш» убрав бочкотару, все буквально поволокли свои ноги по кубрикам - каютам.
      Стукалов был конечно крепкий мужчина и поэтому у него еще хватило сил зайти к механикам и пропустить грамм 150 спиртика «на крепкий сон», так как устал, перевозбудился, как говорят «лучше бы сам таскал и то б меньше устал, чем руководить этой бандой».
     Тишина, блаженство предстоящего сна и вот она родная маленькая, но такая уютная каюта, толчок в дверь, ан нет - не толкается. Толчёк посильнее, а дверь упирается, ну-ка толкнем двумя руками - дверь чуть поддалась и кто-то изнутри опять закрыл. А в каюте богатство -30 литров спирта -пищевого ректификата. Ну вот подумал Стукалов, наконец-то попались воры, которые изредка, но регулярно по поллитрушки отливали золотой запас комдива. «Ну сейчас богатырской силушки попробуют», Володя напрягся, призвал те самые 150 грамм с «крепкого сна» на «крепкую силушку» и с короткого разбега буквально ворвался, вломился в каюту несмотря на то, что дверь крепко держали. Кто-то крепко и ловко ударил Стуклова по ногам и он полетел на палубу, но сгруппировался в воздухе и приготовился бить «точно, но сильно» и остановился, так как его окружала полная тишина. С трудом вскочил на ноги, щелкнул выключателем и перед взором
некурящего Стуклова возникла та самая красная, яркая, сочная МАЛЬБАРА. Знакомая полутуша, - жирная и аппетитная даже в сыром виде, занимала все жизненное пространство каюты и крепко упиралась своей одной ногой в дверь, препятствуя её открытию, как снаружи, так уже и изнутри, а вторую ногу возложила на кровать Стуклова.
     «Сука!!! Петров!!!!!», но «На зеркало неча пенять, коли рожа крива», - сам добивался полной исполнительности от своих подчиненных, которые и исполняли любые его приказания не задумываясь, - отнести полутушу коровы на 4-е яруса вверх в офицерские коридоры - пожалуйста.
      Положеньице у Стуклова ещё то, только отмахался от парткомиссии по алкоголю, а теперь можно было попасть под обвинение в воровстве, в особо крупном размере, мяса у матросов.
Тревога, тревога/тревога!!!:
надо бежать и звать на помощь друзей, т.е. состаканников, (как правило спирт в каюте пили по очереди из одного стакана), но полутуша уперлась и не выпускала Володю наружу;
надо звонить и звать на помощь друзей, но звонить по местной телефонной станции судна в 22.00 было опасно, так как командир Курочкин любил подслушивать телефонные разговоры (1980 год- мобильник появиться через 22 года).
Кровь аж закипела в голове и венах, гоня прочь даже те                150 грамм «для крепкого сна» - какой теперь сон, в голове бил набат и сознание стало возвращаться и план спасения созрел.
      Стукалов назначил время Ч (2 часа ночи) и, так как внизу все было занято Мальборой, забрался на верхнюю койку и стал коротать время в ожидании наступления время Ч, прислушиваясь, не ходят ли по судну и не проверяют ли каюты в поисках громадной полутуши, и поэтому его короткие и тревожные забытья, сном это было назвать нельзя,   были разбавлены и детскими страшилками типа «черная рука», «клетчатый чемодан с оторванной ручкой».
Затем забывшись чуть крепче, вдруг услышал, что внизу кто-то шевелится и ходит, ну тут   он аж подскочил на койке и с элементами беспокойства глянул вниз. Фу, все нормально, это туша уже окончательно разморозилась, стала мягкой и окончательно «усаживалась» -располагалась по всей площади палубы каюты, а за шаги он принял капающую с туши воду. Но уже ближайшие 2 часа и не спалось.
      В 2 часа через дежурного по низам был вызван в каюту, якобы для исправления плана занятий по специальности командир отделения водолазов Петров.
Следующие 30 минут Стукалов, стоя на Мальборе яростно орал шепотом, а иногда и жестами на Петрова и мы понимаем, что этот ор был тише, чем стук маятника корабельных часов,- чтоб не привлекать внимание окружающих.
       А в 02.40 полутушу Мальбору, с элементами разведки и аккуратностью босые матросы, - чтоб не создавать шум, уже тащили на 7 ярусов вниз и бросили перед дверью закрытой и опечатанной холодильной камеры.
Тут и сказочки конец!!!
Но тогда бы это был не Стукалов.
В 3 часа ночи, как обеспечивающий боевую готовность на судне, офицер Стукалов взял «журнал ночного обхода судна» и сделал запись: «У холодильной камеры в тамбуре обнаружена полутуша коровы в ненадлежащем виде».
В 07.00 согласно внутреннего распорядка на судне командир судна в присутствии старших от боевых частей и иных подразделений проводил чтения «Журнала ночных обходов судна» и орал на помощника по снабжению благим матом за бардак, ярые нарушения и за уже несвежую корову в коридоре.
И наш герой там был, но мед и пиво не пил, а только всем своим видом осуждал нарушения допущенные помощником командира по снабжению.