Подпольная картошка

Подпольная картошка
рассказ для книги "Водонос"

  Колька уже битый час сидит в подполе и скребёт землю. Подкоп продвигается медленно, но ощутимо.  Катя-хромоножка лежит на пузе и ждёт, когда мальчишка подаст ей очередную порцию земли на вынос. Блаженная Маруся улыбается, глядя на эту возню.
- Ничего у вас не получится. Хозяйка заметит, что вы у неё картошку воруете и прогонит нас с постоя.
- Да, вздыхает — Катя - хромоножка — воровать не хорошо, а есть очень хочется.
   (Детей из блокадного Ленинграда в этой деревне много). Ничего, - продолжает Катя - вот война закончится и мы уедем обратно в Ленинград. Нам бы с голоду не помереть до победы.
- Нюрка прокормит — весело добавляет Маруся и барабанит по пустому ведру.
- Тихо, вы там, не шумите, хозяйка услышит - шикает из подпола Колька.
- Нет её дома, я проследила — успокаивает брата Катя — А Нюрка, хоть и старше нас всех, и работает, а всё-равно всех не прокормит. Она сама слаба ещё с Ленинграда,  надорвалась на заводе.
- Тащи!
 Колька подаёт из подпола землю в детском ведёрке Кате-хромоножке. Катя передаёт его Блаженной Маруське, а она пересыпает в большое ведро. Такой  у них сложился воровской конвейер.  Потом Маруська вынесет подпольную землю подальше от дома в глубокий сибирский сугроб и запорошит его снегом. Весной хозяйка найдёт эту кучу, но дети думают, что к  тому времени их в деревне уже не будет.
   То, что в задней части дома, куда их четверых детей из эшелона с эвакуированными блокадниками Ленинграда пустили местные жители  деревни, есть подпол квартиранты  заметили сразу, потому что слышали, как за стенкой хозяйские дети лазили в подпол со своей стороны за картошкой. Слышались и сказочные слова: «картошка», «редька», «морковка».
   Дети ехали неделю в товарных вагонах из голодного, осаждённого немцами города, в холоде, в голоде и совсем забыли вкус варёной картошки. В дороге многие умирали от голода и их сбрасывали прямо на землю вдоль железнодорожного полотна.   
  Как  выжили Нюра, Катя, Маруся и маленький Колька в этой дороге,  они сами не знают.
    Тем более, что Катю только что выписали из госпиталя, куда она попала после бомбёжки.
    Катя не помнит уже ничего, а Коля и сёстры помнят тот день.
 
   В квартире на Лиговском проспекте в Ленинграде  было много детей, брошенных на самовыживание, ведь их отцы воевали на фронте, а матери работали до изнеможения на заводах и рыли окопы, там и жили. Домой забегали только, чтобы отдать детям рабочие карточки на хлеб, которого не хватало даже на то, чтобы до дома донести. Выручала родная земля. После того, как фашисты разбомбили склады, весь город собирал сахар и соль, перемешанные с землёй. Была ещё и шоколадная земля, после разгрома шоколадной фабрики.
    Катю разнесло от солёной и сладкой  земли, которую они разводили горячей водой, настаивали и пили вместо супа и чая, отчего и болели Водянкой. Кате-маленькой не повезло, она заболела как раз под бомбёжку.
     Да, Катю-хроможку сначала звали Катей-маленькой, потому что была у них ещё одна Катя, старшая  двоюродная сестра.
   Во время блокады всех детей собирали в одну квартиру, и даже в одну комнату, чтобы легче было обогревать буржуйкой одну комнату, а не всю квартиру, и, чтобы матерям было легче найти всех в одном месте.
   Так две Кати оказались под одной крышей и, чтобы не путаться, их стали называть Катя-маленькая и Катя-большая.

    Под вой сирены жильцы дома дисциплинированно побежали в подвал, но Катя-маленькая от слабости не могла идти и невозможно было её  нести на руках. «Она распухла и могла лопнуть от прикосновений» - так думали дети и оставили её в квартире. Тем более, что у неё была ещё и температура.  Никто  не думал, что на этот раз бомба упадёт именно на их дом.

  Катю достали из-под обломков и увезли в госпиталь. Долго её искали по всем госпиталям и нашли.  Катя выжила, но она осталась хромой, и получила новое прозвище Катя-хромоножка.
   Колька снова стал ковырять землю и вдруг закричал:
- Есть!
 Из-под обвала земли выпала картошка, потом ещё одна. Повезло, что деревянная перегородка в подполе была не слишком глубокой, и подкоп прокопался недолго.
  Ужин получился отменный - три варёные картошки.
- Помните, - Катя-хромоножка замерла, перекидывая горячую картошку с руки в руку, - тётя Аня, мама Кати-большой  велела мне отнести серебряные ложки обратно в чемодан умершей еврейки в соседней комнате в Ленинграде?
- Да - дети перестали жевать.
Эти ложки забрали уборщики, которые собирали трупы. А ведь мы могли бы их продать и купить хлеб.

  Дети вздохнули. Катя продолжала:
- Она сказала, что это воровство, что воровать плохо. Но ведь соседка была мертва. Разве взять у мёртвой, это воровство?
- Тётя Аня сказала, что воровство! - вспомнил Колька и посмотрел на закрытую крышку подпола с маленьким колечком вместо ручки.
 Маруся засунула картошку в рот и, улыбаясь, сказала:
- Мы не воруем картошку, мы её едим.

 И они закончили ужин, легли спать и снились им серебряные ложки из чемодана еврейки.

    Так и таскали они по четыре картошины каждый день.  Четвёртую оставляли для Нюры. Нюру не пришлось долго уговаривать есть подпольную картошку. Она тоже хотела кушать.

   Но однажды утром, дети наши на своём крыльце старое оцинкованное помятое ведро с картошкой по самый верх.






Художник Иоган Мейер