Приступ безудержного счастия

Мафусаил Бернарович, дивный наш Фусь, сидит на привязи. Так мы его приучаем к месту и пытаемся оградить от всяких опасностей мира – больших собак, злых людей,  тяжких человеческих ботинок,  всяких ям и подвальных отдушин. Фусь сидению на привязи не особенно рад, но и трагедии большой из этого не делает. Больше я переживаю, всё бегаю его прогулять, охранникам наказываю как можно чаще выпускать Фуся на травку и на солнышко. Но у охранников и без того работы  хватает. Вот подрастёт пёс, станет здоровенным Фусищем, килограмма на два-три, тогда его станут брать с собою на обход территории. А пока так.
Кроме меня гулять Фуся прибегают ещё мои приятели -  некоторые местные ученики второго и третьего класса а также их гости из города. Чаще всех приходит Ника, внучка одного из охранников и актриса моей студии. Вместе с Никой приходит её товарищ Миша. Ника - тоненькая беленькая болтушка и насмешница. Она тарахтит тыщу слов в минуту и всеми командует. А Миша – смуглолиц и медлителен, он за эту минуту  хорошо если полтора слова скажет,  а чаще просто промолчит, одаривая мир чудесной мягкой полуулыбкой и выразительно сверкая огромными чёрными очами. У Ники Миша в совершенном подчинении.
Несколько дней назад пошёл я к Фусю. Сняли мы постылый этот ошейник и стали прыгать, терзать мои штаны  и переносить с места на место палочки и шишки. А тут и Ника тоже пришла  Фуся гулять. От  самых дальних ворот  ещё начала голосить на бегу: «Фусичка, я иду! Я иду к тебе! Я уже близко!»  Налетела, подхватила пса, затормошила, заласкала, защебетала: «Ах ты мой Фусинька, булочка ты моя! Соскучился бедненький!» Пёс принялся выказывать величайшее одобрение такому подходу к себе.  Сначала облизал Нике руки, ухо и нос, а потом принёс ей шишку. Тут как раз подтянулся Миша. Поглядел, как Фусь всё приносит, и говорит: «Надо мне своих цыплят научить. Чтобы тоже приносили.» Ника немедленно сменила тон с сюсюкающего на приказной.
 - Миша! Иди сюда!
 - Зачем?
 - Иди гладить Фусика!
 - Ыхы…
 - С любовью! С любовью гладь, паразит!
Тут я конечно захрюкал, завсхлипывал, завыл и затрясся в приступе безудержного счастия.