Есть оно, но

Виктор Матюк

Есть оно, но …

Жизнь опустилась на самое дно, будто бы время умирать пришло, но достоинство твоё,
 Как камень преткновения защищает жилище твоё, а естество бросает язвительное слово
 В любого, кто, имея богатство без чести,  стоит на одном и том же месте,
Пытаясь мощи по сусекам наскрести для пущей напасти,
Нам с такими людьми не по пути, наведены справки,
Знающие люди в отставке говорят об удавке на шее
Борца за великую идею, точной информацией владею,
Но оглашать её не смею, пусть думают борцы за империю,
Если посмеют ткнуться, в свою кровь с головой окунутся!
Пусть злятся до умоисступления,  я же с наслаждением
Укажу на новые формы приспособления к зигзагам жития!
Обмылок и петля для шеи недоросля – злодея давно при деле,
Чётко обозначены цели, что поделать мне с тобою, страной, привыкшей к разнобою
И не дорожащей собственной судьбою, ты без богатства топчешься на лобном месте,
Не имея ничего кроме гнусной идеи, у тебя нет ни совести, ни стыда, ни чести,
Но суд свершится на Лобном месте не из-за мести, а за право совести
Толпе свободу обрести, прижимая нательный крест ближе к груди!
Нереально в наши дни одному воз с тяжкой поклажей везти
По безлюдной степи, не сходя с безлюдной тропы! Увы!
У нас жизнь одна, чащу горести мы испили до дна,
А ты, богом забытая страна, даже врагам не нужна!
Нищета твоя – не сахар, пьянствует не только пахарь,
Но знахарь готов приобщиться к питью, я никого не жалею,
Обидно за обманутую страну и стыдно за надутую идею,
Призыв к равенству и труду не обещает счастье никому!
Коль было бы оно, никто не жил бы грешно, проповедуемая жажда братство,
Ничего кроме удивления и злорадства не вызывает желания в чужие дела встревать,
Мне бы сполна разобраться, что и как? Старый мудак продал страну за пятак,
Ему плевать на всех и вся, у каждого из нас своя тропа, своя стезя,
На ней полыхает стихия огня, и даже вода не в состоянии
Потушить слова негодования в груди, куда голову не подними,
Глаза боятся встречи и униженными и нищими людьми,
Они здесь упрямо укорачивают собственный век уже немало лет!
Хуже, чем есть, уже не будет, никто за правду тебя и меня не осудит,
То ли ещё будет, с нас не убудет! Пусть тот, кто от неба ждал королевских щедрот,
Сам никогда не уйдёт, его уйдут за пять или десять минут, ему уготован жуткий путь,
Пусть знает подлый трус, что божья матерь и Иисус покорят заснеженный Эльбрус,
Чтобы жалкий тунгус до смерти восседал на царском троне, ему твердили – не воруй,
Ему один ***, что в лоб, что по лбу, потерявшему старику совесть и веру,
Ничто не свято в духовной и нравственной сфере! Жалкие твари с ним сговорились,
Жалкими слезами умылись, и разошлись, кто-то поскользнулся и жалко улыбнулся,
Покатившись вниз, а кто-то продолжал вешать народу на уши лапшу,
 К великому стыду, толпа та, была молчания полна, она видела врага
В своих сестрах и братьях во Христе! Участился пульс, немощный трус
Выпрыгнул из трусов, чтобы своей мощью блеснуть вновь,
Ходячий труп, он и лжец, и лгун, якут или тунгус, давно лишился чувств!
Свято дело пусто не бывает, жизнь пролетает, как мгновение одно,
Но, когда в глазах уже темно, над поверхностью всплывает зло!
За ним тащится несметное бабло еретика того, чьё грешное естество
Почти в небыль ушло, но ещё сидит на престоле и по собственной воле
Определяет судьбу и волю жалкой толпы, как не суди, как не ряди
Без узды нам никак нельзя, на всё, Боже, воля Твоя! Не выражаюсь лицемерно,
Что был счастлив когда-то безмерно, земное счастье, наверно, земными страстями обременено,
Никто не дождётся от неба щедрот и знает бог, что каждый прахом изойдёт, когда умрёт,
Лучше пьяным к бабе залезть в постель, пусть нас с ног повалит хмель,
А в душе наступит оттепель, трезвому мужику тяжело жить по уму,
Он будет долго пялиться во тьму, но никто не поможет ему
Душу свою растревожить, и  всё же дожить до лучших дней,
Их было мало в судьбе моей! Быть может, душа, доведенная до края,
Стеная и житие кляня, умирая среди бело дня, когда-то вспомнить женские имена,
Хотя память спутает даты, ты был богатым, но жил без зарплаты, дарил людям цитаты,
И не требовал с них оплаты, твои скромные палаты были холодноваты для плоти и души,
Там теснилось зло, избавиться от него было трудно и тяжело, но проросшее зерно рассудка
Рассердилось не на шутку из-за несварения желудка!
Нутро каждое утро пронизывала боль в области желудка,
Помогала святая вода, затихала боль, взгляд устремлялся в пол,
Перед глазами летала белая моль, ты – больной и немощный мужик,
Время неумолимо бежит, ты не успел пожить, как надо, для себя,
Как тебя в спину толкают рок и судьба, пытаясь оторвать твой взгляд от книг,
Хватит тужить, разум пока ещё не зашёл в тупик, с ним можно о любви поговорить,
Хотя он иногда закладывает сотку водки за воротник, хрипит его кадык, он и вправду велик,
Его не может скрыть белоснежный воротник, солнце парит, земля дрожит,
Кто-то над ухом жужжит, происходит сдвиг по фазе, никто тебе ничего не докажет,
Никто на все ошибки сразу не укажет, только бог по голове погладит, советом поможет,
Душу лишний раз растревожит, ты же охренев, ударишься оземь, скажешь пару слов в прозе,
И в одночасье весь разговор предашь огласке! Пусть полыхают страсти среди дыма и огня,
Ветер усилит полыхающее полымя, оно разгорится под вечер, а когда сгустится тьма,
Дым и пепел разлетятся по белому свету, и подобно огню гаснущей сигареты
Дождутся брезжащего рассвета, ты – весел, тебе нравился тот холодный ветер,
И ты даже не заметил, как сгущался над головою мрак, только странный звук
Давил на слух, и слово их трёх сокровенных букв тут же отбилось от рук,
Мысли встретились на перекрёстке узком, разошлись на крутом спуске,
Одни пошли ходить по кругу, укутавшись в дерюгу, а другие уже обивают пороги чужие!
В тех домах живут люди простые, им по душе намерения благие, но здесь звучат песни блатные,
Люди ходят как чумные по безлюдным тропам,
Пытаясь, встретиться с душещипательным пороком!
Над головой нависла высь небес, они наблюдают, как любовный процесс во время встреч
Может в свои невидимые сети молодых девиц и юношей завлечь, вдруг затихает речь,
И грех сваливается с обнажённых плеч, предмет их воздыхания готов заранее сказать:  «Да!»,
Без постельных сцен жизнь пуста, онемевшие уста всю ночь молчат неспроста!
Тлен и суета приносят множество проблем, наш удел – продолжать потомство,
И ждать того же от него, от способности обнажённых тел творить беспредел
Зависит широкий водораздел желаний и дел, наш быт устарел, но никто не сидит без дел,
Сложив руки на груди, оставив позади своей тропы все пороки тела и пробелы души!
Господи, наш зов услышь, и одари своей милостью  тех двоих, что пишут новый триптих жития,
Бог – их учитель и судья, от наслаждения неотделима боль моя,
Стая воронья сидит у степного ручья уже три ночи и четыре дня,
Никого, не боясь, ни от кого не таясь, они поочерёдно вступают в связь,
 И даже первые проблески рассвета не давят на старого и немощного аскета,
Ему один хрен, где, когда и с кем, но зачем? В жизни немало нерешённых проблем,
Они пишут в бульварных газетах, на роль любовного предмета выдвигается женщина та,
Чья красота поразила бы глаза самого Христа, девица же не от великого ума решила,
 Что с милым и рай в шалаше, хотя в его душе она найдёт шерше ля фам,
Прикрывающих стад и срам, и дающим свободу разнузданным речам!
Господи, разговор с Тобою не приведёт к разнобою мыслей и дел,
Кажись и я уже прозрел, и радостное выражение лица, как следствие помощи Творца,
Достигло небес, стресс исчез, и только нежный и белоснежный шёлк сполз с ушей,
Зов страсти стал мощней, чем у обыденных людей, это в порядке вещей
Даже у набожных людей! Нет таких сильных горестей, которые могли бы подсластить,
Не осудить слияние двух обнажённых тел, и не омрачить тот задел, что колокол прогудел
И тут же угодил в половую щель, цель обозначена, страсть до конца растрачена на дребедень,
Один хрен член не желает подниматься с колен, ему, что в лоб, что по лбу, он вырос в лесу
И потому легко несёт словесную пургу, трудно жить одному в дремучем и тёмном лесу! 
Жизнь бьёт по лицу всё сильней, оставляя боль в душе бомжей и алкашей,
Но приличные люди тоже занимаются блудом, легко опорожняют посуду
Везде и всюду, они не сдают стеклянную тару  в огромные амбары,
А складывают в гараже, ещё учась в Кембридже вместе со своей протеже
Совершали грех наедине на зависть всей толпе, оставался дивный след в душе,
Всё новое когда-то становится старым, ты воспоминания соскребаешь по сусекам и амбарам,
Но пролетают года, глаз ослепляют метель и пурга, ин6огда проторённая тобой тропа
Позволяет по ней мысленно пройтись, освежив давно забытую мысль о похождениях своих!
Изгнать бы из сердца смуту и старость, нам мешает алчность познать радость в мирских делах,
Ведь был ужин при свечах, на первых порах исчезала мрачность 
И нежный женский образ в солнечных лучах затмил стыд в былых речах!
Бог всем грешникам по заслугам воздаст, будут лица теряться в слезах,
Но не остынет семейный очаг никогда, пока любовь в душе жива,
Без неё безмерно щедрым этот мир не будет никогда!
Пока судьба к тебе благоволит, и ты в чужих глазах – фаворит и жених,
Твой образ зло стремглав затмит, и при помощи господних молитв
Каждый индивид свою родню продлит, уж лучше бурно жить,
Чем пор земле едва ходить и свою стезю пылить! Сердце – не гранит,
Да и душа болит и плачет, когда гром в паху гремит в ночи,
А ты при пламени трепещущейся свечи наедине пишешь свои стихи
О страсти и любви, счастье в воздухе не вьётся, оно трудом даётся,
И к груди иной раз прижмётся так, что в твоих руках окажется шанс:
Забыть кавардак и отдалить собственный закат, хватит на себя навешивать всех собак!
Дни летят, как миг, на глазах меняется стареющий лик, но ты не боишься любовных интриг,
Ты готов любую грешницу простить и о прежних её грехах забыть, только старые бобыли 
Не смогли к женщине подход найти, остановились на полпути, и в башне слов нашли свой кров!
В сердце вспыхнул яркий свет, и он уже сияет окрест немало лет,  бороня плоть от немощей и бед!
Он был давно воспет персидскими пиитами, отягощёнными непомерными аппетитами,
Но талантливый пиит сквозь половую щель свой путь узрит, и через гущу рифм
Вынесет самому себе нравственный вердикт, он будет жить, но жизнь утратит смысл,
Какой мы не возьмём язык и век,  простой человек по своему разумению вершил грех!
Ещё никто на земле не смог противостоять ни свету, ни тьме, предавшись сожаленью
По поводу неудавшегося наслаждения, кто-то предался учению, а кто-то – гниению!
Жизнь прожив, ты себе врагов нажил, книгами свой досуг окружил
И лишился белоснежн6ых крыл, да хранит господь все прежние миражи,
О них знают только придорожные столбы, стоящие вдоль безлюдной тропы!
Увы, женские платья и жаркие объятья превратились в жалкие лохмотья,
Рукопожатий нет, простыл их едва заметный след, только очертания бед,
Как дым от дешёвых сигарет, встречают каждый рассвет с тобой наедине,
Одно утешение – в вине, от тех встреч остался лишь жалкий свет угасших свеч!
К добру и свету тянется мудрец, а подлец – к распрям и склокам,
Он не может жить без пороков, мало на земле знающих пророков,
Даже те, кто внешне с богом, грешат и мыслями и слогом,
В мир много такого, что отпрыск неразумный, блудливый и нудный
В миг трудный тянется к толпе безумных, как не ласкай его словами,
Как не ублажай его великими делами, он будет ходить за углами
Под потухшими фонарями и насмехаться над нами! Рассвирепев,
Он глух, нем и слеп, его жилище – вертеп, до него никому дела нет,
Уж лучше дружбу водить с презренными людьми,
Чем  с глупыми и надменными выходцами из толпы!
Нет на земле большей муки, чем наедине грызть науки,
Надламывая руки  во время печали, пока лучи солнца нас согревали,
 Наши мысли мчали на белоснежном коне, предаваясь детской месте!
Любовь нас слух услаждала, с ней каждый обрёл свой конец и начало! 
Как не штопай голову болвана, ещё шире чем вчера будет глупости дыра!

г. Ржищев
4 апреля2021г.
10:50