Монголия

Ну что тебе сказать про карантин - у меня лично этап наслаждения свободой от суеты и необходимости, социальности и внешнего присутствия, миновал. Плодотворный, затворнический, глубокий - полный откровений и открытий, скорого письма и долгих раздумий. Смена деяний, утрата орудий труда, перемена смыслов и направления жизненной активности в целом. Научился жить не выходя из дома - тренироваться, дышать в форточку, не скандалить пустяками и лучше понимать домашних. Бороздить внутреннюю Монголию, переоткрывать очевидности и не суетиться по мелочам. И почти сроднился с пенсионом - втянулся, пообвыкся, но рано-поздно взбрыкнул - остро захотелось труда, работы и треволнений, другого пространства и веселой суеты, коллективности, живого общения и разговоров без экранного посредничества. Понимаю, прежняя привычность не восстановиться сполна, более того, разрастется вовлеченность в много-безликое цифровое пространство - куда денешься, но приращение состоялось. Как ни странно, не отрицательное. Причем, как в нижнем звене - управление материальными потребностями в сторону убыль, так и высоком, но там большой плюс.

***

Отдельность деяния. Намеренность, обособленность, особость.
Карантиново время выделило деяние отдельной строкой. Схлынула волна былой повседневности, где бок о бок бурлили и пенились психология и жесты,умело-неумелые потуги и жаркие споры по пустякам, негодования и победы, опоздания, взбегания, добегания и расслабоны, и обнажилась отдельность рукотворного факта. Уборка, не как привычное, рутинное действо, а как подготовленный, продуманный, взвешенный поступок с приготовлениями и оценкой результата, экономией материальных затрат и оптимизацией усилий.
Поход на работу, вскрытие отмороженного замка, моментальное выхватывание почты
- не дай бог столкнуться с космонавтами в подъезде, двадцать секунд на первую дверь, семь шагов, десять на вторую, одиннадцать ступеней вверх, ключ-замок, одиннадцать вниз, и быстро захлопнуть ворота.
Консультация - ждешь, ускоряешь, чтобы клиент поскорей завершил бубниловку, поскольку маска, упраздняя всякое дыхание, сдавливает речь, приглушает, искажает - не узнаешь голоса, жарко вдыхаешь обратку и сжимая губы напрягаешься неудобствами.
Визит в суд - санитайзер, перчатки, дистанция, избегание встреч со знакомыми, быстрые, укороченные слова из-под маски и вздох облегчения-окончания.
Прогулка тайными тропами - мимо кордонов и замкнутых по глаза прохожих.
Долго продумываешь, сбираешься силой, концентрируешь волю. Напряженное состояние, причем напряжение не интеллектуальное, а психологическое - риск, неизвестность, наказуемость, но главное, отсутствие внятной перспективы - ну да, сегодня прокатит, сделаешь, провернешь, отстоишь, а дальше что.
День делился на поступки. Уборка дома, подметание дорожки и уборка в конторе, краткий миг работы - переписка, звонок, встреча, тренировка и прогулка и новый пост в фейсбук. Витамины, санобработка, и все по отдельности - вне общего целого.
Целым выступал период - время жить карантин. по ощущениям события годичной давности по равны сегодняшним, ладно - вчерашним, недавним. Подобны - вроде, все как всегда. Цикл, круг, повторяемость, где познание-сейчас прочно закрепилось в цифровой плоскости, где одновременно мерцают тысячи голосов и мелькают тысячи картин. Пролистывание, прокручивание, пробегание - письмо, рекламка, предложение, комментарий, интересный пост, новость, приятная картинка, дурацкая картинка, снова детки, цветы и поздравления, наш полк, хороший текст, майлс дэвис, красный лайк или кто-то написал гадость.
И да, на плоскость давила Монголия - внутренняя вселенная. Лики, образы, обрывки, запахи, они выскакивали параллельно мельканию-сейчас, будоражили, стыдили или обволакивали прияной истомой. Синтез.
Монголия откликалась, вплеталась, заставляла проживать и прожевывать. Отец, баба Поля, Феодосия, Маришка, Корнеев. Лаборатория, Ирка, палатка на Калдах. Вечер накануне болезни, когда мы, замерзшие по самое немогу, еще два часа переминаясь с ноги на ногу трепались в холодном подъезде, а наутро проснулся с температурой сорок. Купе на Москву, Херсон, летний Питер, дощатый домик на берегу Тургояка.
Карантин разбудил, поднял со дна, связал с сегодня отложенное другое - прикрытое или исключенное из полезности. Нет суеты - не вовлечен в полезное пустое мимолетное. Ново-старое целое. Объем и глубина, свет и сумрак, когда находишься здесь и где-то одномоментно. Важнее, перед стуком со дна здесь-сейчас зримо отступало - отгораживалось, уходило в непроницаемость и тогда воспоминания плыли наружу. Каждый свободный, не узурпированный рутиной или реакцией миг тащил за собой отросток, ветку, ствол и корни, время становилось пространством, где последнему событию предшествовало не предыдущее, но далекое - слово, жест, наклон, запах или этическое неудобство, а воссоединение протекшего времени с последним происходило в слове - проговаривание, называние, раскрытие, осмысление, фиксация, и именно это создавало ощущение целого. Текст завершал фигуру - одну, вторую, третью, замыкал недосказанное, недодуманное, невыговоренное.
Замыкаясь, отражаясь и являя себя словом, внутренняя монголия получала овеществленность, манифестацию и одновременно добавляла объема - как зримого, выписанного, так и глубинного, подводного, оставленного вне настоящего различения, но присутствующего и массивного. Собрание камней не есть, но быть гора, и целое, суть продукт бытия, ибо исключает раздробленность и россыпь, частное и отдельное, силу тяжести и вероятность отсутствия.
Человек в человеке гость - забредший на огонек путник. Удержать, отогреть и сделать близким - стать своим, возлюбить и признать отца, тогда целое. Бытие и время

***

Наружа оставляет желать - о чем пишу неустанно. Современность выдавливает туда, где находится не хочется - не люба мне цифровая реальность, особенно, взамен натуральной. Не нравятся ограничения, маски и нагнетание истерии, еще больше, переход на он-лайн в работе с клиентами и судом, друзьями и родственниками. Не властны мы в самих себе - приходится искать новые балансы, новое равновесие, приструнять психологию и обуздывать раздражение.
Остается надеяться, морок схлынет, пандемию укатают под вакцину и, или рутинно-эффективное лечение, а людская инициатива не умрет насовсем. Рано-поздно зацветет задышит городская среда, улицы и дворы, рестораны, бары, кафе, театры и концертные площадки, прибавится работы и труда, а людей перестанут увольнять пачками или загонять в самозанятые