Петуния

Ирина Сергеевна шла в Максидом. В середине апреля была настоящая весна с пронзительно голубым небом в барашках облаков, с остренькими пучками травы и мать-и-мачехой на припёках. Она шла быстро, но как-то неуверенно, словно ребёнок, научившийся ходить, но ещё не до конца доверяющий этой возможности. Егор, недавно попрощавшийся с матерью, увидел её, проезжая мимо на машине. И было неловко, что вот он едет, а больная мать всё-таки не послушалась и пошла в магазин. Но, если бы даже он захотел остановиться, в сплошном потоке часа пик это было невозможно.

Ирина Сергеевна шла за петунией. Соседка сообщила ей вчера по телефону, что привезли ампельную, разных оттенков, в подвесном кашпо.  Уже представлялось летнее утро на даче, как она открывает дверь на веранду залитую солнечным светом, как розовые и красные цветы струятся трепещущим потоком, а на одном цветке сидит крапивница и не улетает, подпуская полюбоваться собой.

Максидом уже лет 15 являлся для Ирины Сергеевны символом благополучия. Приятно было смотреть на мужчин, стоящих в кассу с торчащими из тележек досками, наличниками, коробками с кафелем или рулонами обоев. Этот комплекс с недосягаемой крышей походил на гигантскую теплицу, в которой произрастали все доступные радости обновления.
Народу в отделе "Сад-огород" собралось больше, чем в остальном помещении. Цветы красовались на стеллажах, к которым надо было ещё пробиться сквозь плотные ряды сограждан.
Ирина Сергеевна жила в Петербурге уже более сорока лет. Приехала она сюда из Саратова, выйдя замуж за младшего сотрудника НПО "Гранит" – Леонида, с которым познакомилась на курорте в Крыму и который, спустя два месяца, прибыл к ней с предложением руки и сердца. В Саратове у неё уже был избранник, но как было устоять против соблазна переехать в Ленинград. Влюблённой она себя не чувствовала, но кучерявый, синеглазый принц был неотразим.

Так вот – ей как южанке было не впервой брать с боевым напором рынок. Оттеснив девушку и двух хлипких старух, она выбрала чудесную алую и фиолетовую (для соседки) петунии, поставила их в тележку и потянулись за самой красивой – двухцветной бело-красной, но вдруг почувствовала, что её держит ещё чья-то рука. Дама была моложе и сильнее, к тому же в бежевой элегантной шляпе. Когда-то Ирина Сергеевна тоже носила шляпы и, надо сказать, ей они очень шли. А этой мадам – как корове – бант.
– Простите, – сказала дама, – но я её беру...
– А я не вижу, что вы её взяли, просто стоите рядом и смотрите,  – язвительно парировала Ирина Сергеевна.
– Конечно не видите, вы выбирали другие в это время!
– Зачем вам вообще цветы?.. Сами на базаре небось приторговываете.
Дама в шляпе, ничего на это не ответив, молча попыталась забрать цветок, но Ирина Сергеевна тут же схватила со своей стороны ускользающую добычу.
К ним подошла девушка и с удивлением воскликнула:
– Мама, ты что с бабушкой подраться решила.  Вон, на другом конце зала такой же выбор.
Соперница отпустила цветок, и женщины ушли.
Елена Сергеевна поставила петунию в тележку, но почувствовала, что силы покинули её. Как с тремя горшками она дошла до дома – помнила плохо. Там,
сбросив на пол верхнюю одежду, свалилась на диван, даже не переодев промокшую от пота футболку.
Она лежала, сердце прыгало у самого горла, рука, которой пыталась растереть лоб и виски, дрожала и не слушалась.

Петуния стояла на столе и, вглядывась в расплывающиеся цветные круги граммофончиков, Ирина Сергеевна слышала музыку духового оркестра, видела весенний Саратов в цвету, набережную Волги и Митю, с которым провела там многообещающую весну.
Раньше она была смешливая блондинка-красотка. Закончив иняз – английский и немецкий языки – собиралась преподавать в родном городе, в институте её уже ждало место.
С Митей познакомилась у подруги на вечеринке, он работал конструкторском бюро и был на 6 лет старше. Ей он сразу понравился внешне, а начав встречаться, поняла, что в нём было то подлинное и серьёзное, что всегда не доставало в себе. И зачем она тогда поехала в Крым?.. Дмитрий, как только услышал рассказ о Ленинграде, всё сразу понял и резко порвал отношения.

А Ленинград? Она здесь почти никуда не ходила. Театры, музеи, парки... Сначало было некогда, а потом уже и не хотелось... С разными осложнениями при беременности с трудом родился сын. Денег вечно не хватало. Леонид, прежде остроумный и жизнерадостный, стал ей казался пустоватым и ленивым. Частые конфликты с мужем по поводу того, что надо уволиться из конторы и заняться бизнесом испортили отношения. Одно время Ирине Сергеевне стало казаться, что у него кто-то появился на стороне. Поэтому она быстро купила земельный участок, и началось строительство дачи. Бетонные блоки положили профессионалы, а остальное стали делать сами, экономя на каждой копейке. В перестройку, правда, огород  помог выжить. Муж скоропостижно умер, возможно, надорвавшись на этой стройке уже 20 лет назад. Как жил сын Ирине Сергеевне всегда не нравилось: часто менял работу и девушек, хотя деньги иногда подбрасывал и по праздником приезжал с подарками. Ссоры с Егором стали не редкостью. Последняя его девушка – Света – Ирине Сергеевне приглянулась: строгая такая, молчаливая, работает старшей сестрой в больнице. Одну из петуний она и хотела подарить ей.

Утром, пошатываясь после вчерашнего приступа,  Ирина Сергеевна позвонила соседке Наде и радостно сообщила, что купила для неё, как та и мечтала, фиолетовую петунию. Но Надежда, то ли была не в настроении, то ли опять повздорила с невесткой, сказала, что не просила ничего ей покупать. В общем это была правда, но такого хамского ответа Ирина Сергеевна не ожидала и повесила трубку. Днём позвонил сын и она, обрадовавшись, что не надо навязываться и звонить первой, стала приглашать его вместе со Светланой на Пасху. Но Егор что-то мычал в ответ, а потом признался, что со Светланой они расстались.

"Почему всё получается не так, как хочется?.. – думала Ирина Сергеевна, лёжа на диване.  – В этом году на даче не буду ничего сажать, не потяну огород.  Куплю лучше ещё мальву, гладиолусы, кустовую розу".
Впадая в дневной сон, вспомнилось, что как-то раз Митя пригласил её к своей бабушке на пирожки. Старушка жила одна на окраине Саратова. Совсем рядом с домом, по узкой улице, почти касаясь ветвей яблонь, проходил трамвай, из которого они и вышли прямо в пышущий майский сад. Восторг от изобилия тюльпанов, гиацинтов, нарциссов вдохновлял на поцелуи. У самого дома на широком крыльце стояла огромная кадка с белыми и розовыми цветами душистого табака, нежный запах был едва уловим. Вот так же теперь пахла петуния у неё в комнате – это был аромат ускользнувшей счастливой жизни.