Пути небесные часть 1

 
«Если душа родилась крылатой — Что ей хоромы и что ей хаты!»
                Мария Цветаева
 
«Будет царствие твоё, на земле и на небесах!» – он неистово молился, всё глубже погружаясь в транс: заученно произнося слова молитвы, значение которой так и не мог до конца понять. Да и зачем? Слово Божье дано для облегчения души, потому и понять его не дано разуму человеческому!
Николай поднялся с колен и, (несмотря на то, что голова сильно кружилась!), трижды приложился к иконе Казанской Божией матери. Вот теперь можно глубоко вздохнуть, а затем не спеша направиться к выходу – глотнуть свежего воздуха.
Но как только он перешагнул порог храма, давно забытый, но до боли знакомый голос окликнул его по имени-отчеству.
«Николай Егорович… Ты что-ли?» – словно бы неожиданно ударили под дых.
Он обернулся и увидел высокого мужчину лет пятидесяти, в голубом спортивном костюме и кепке с золочёной надписью «Россия». Рядом стояла стройная женщина, лет тридцати пяти – с фигурой фитнес-инструктора, одетая в светлый брючный костюм. Туфли на высокой пробковой платформе делали её фигуру ещё выше. Глаза женщины скрывали большие итальянские очки, а на шее красовалось массивное золотое украшение, какие обычно дарят лишь самым любимым женщинам.
Николай узнал Пашу Сидоркина – однокурсника по Академии Госслужбы, что уже во время их учебы работал в Хозяйственном Управлении администрации Президента РФ.
– Ну, что – узнал, а? – глаза Пашки выглядели всё такими же молодыми и задорными, как и пятнадцать лет назад, когда он списывал у Николая на экзаменах. Разве что в его пышной шевелюре появилась седина. Но она ему шла: придавала больше солидности облику, что несколько портила располневшая фигура. И симпатичная «ухоженная» спутница, и чёрный джип «Лексус» последней модели, откуда вышла пара – всё говорило о том, что в жизнь у однокашника «удалась».
Николай смотрел на старого знакомого и молчал. Он не знал, о чём сейчас говорить. Ведь для него, церковного сторожа – такие люди, считающие себя «успешными», представляли совсем другой мир. Того, что давно умер в его душе! И даже все мосты, ведущие в их совместное прошлое, теперь уже были сожжены…
Солнце уже клонилось к закату, а он стоял и не знал – стоит ли радоваться случайной встрече с этими людьми, что смотрели на окружающий мир сквозь призму жизненного комфорта и сытости.
– Узнал… – тихо ответил наконец Николай и протянул ладонь для приветствия.
– Я смотрю, ты или не ты, а? – не унимался говорливый Паша. – Маш, прикинь: мы с Колькой в академии сидели за одной, так сказать, партой.
Женщина улыбнулась и сняла солнцезащитные очки. Николай невольно отметил красивые большие выразительные глаза дамы. Что очень эффектно смотрелись на фоне пышных каштановых волос, подчёркивающие красоту правильного загорелого лица. А ещё взгляд задерживался на чувственных пухленьких губках, (судя по всему, их не раз ювелирно касался скальпель пластического хирурга, как сейчас принято среди «успешных» дам).
– Маша, – представилась женщина и протянула ладонь Николаю.
Он почувствовал мягкость и теплоту. Хотя ощущалась и сила пальцев – знающих, что такое тренажёры в элитном фитнес-зале…
Он давно не касался женской ладони. Что-то шевельнулось в его душе: может быть, он, (несмотря на неопрятный вид, поношенный пиджак и мятые штаны), всё ещё оставался мужчиной. Если сбрить бороду, сделать модную стрижку – он бы выглядел куда моложе своих неполных пятидесяти пяти лет.
– А я думаю, ты или не ты? – тарахтел Паша, – Тут слышал о твоих проблемах и что ты в церковники ударился. Но чтобы вот так, вживую, увидеть тебя… Да ещё и с бородой!
Но, уловив взгляд Николая, немного осёкся.
– Ну, извини старик… Не подумай: я не против всего такого! – и он в воздухе изобразил что-то наподобие креста, – Но просто сам-то далёк от подобных дел.
– Я здесь сторожем служу. И ещё не принял сан… – Николай говорил тихо, чётко расставляя акценты.
– А-аа! – протянул Паша – А то тут говорили, что ты чуть ли не в монахи подался. Ну, после всего того кошмара, что на тебя обрушился… А Гришу Кравцова помнишь, что потом губернатором стал? Умер от каронавируса! Вот же, чёрт! Беда-то какая...
– Не произноси нечистое имя возле храма! – сделал замечание Николай.
– Прости, прости… Да не обижайся – просто не знаю всех ваших премудростей. Может, выпить нам за встречу, а? Здесь есть где поблизости приличный кабачок, а?
И Паша заговорщицки подмигнул.
– Помнишь наши студенческие годы? Какие ты всей группе вечеринки организовывал в собственном отеле? Помнишь, а?
Николая корёжила развязная панибратская манера старого товарища по учёбе. И особенно постоянное, назойливое «а» в конце предложений. Он всегда считал Павла не очень умным человеком. Но, увы, сейчас настало время именно таких – недалёких «из бывших». Ведь если Николай ничего не путал, Паша происходил из бывших военных. Тех, что по политической части подвязывались… А они все – народ весьма специфический.
Видимо, его спутница (что представилась как «Маша») женским чутьём почувствовала, что болтовня её мужа доставляет этому странному неопрятно одетому человеку душевные страдания. А потому резко взяла болтливого мужа под руку: «Паша, нам пора, поехали!»
И, повернув к Николаю красивое лицо с умными глазами, произнесла: «Приятно, Николай Егорович, познакомиться. Вы простите, но нам уже пора ехать!»
Николай, благодарно посмотрел ей в глаза. «Почему у таких дураков всегда такие умные бабы?» – читалось в его безмолвном взгляде.
Она, видимо, тоже всё поняла. Может, при других обстоятельствах они могли бы о многом интересном поговорить. Но сейчас ситуация складывалась совсем другая: они жили совершенно в разных мирах, что практически не соприкасаются между собой. И просто случайной волей случая столкнулись во дворике красивой церкви…
(Пятнадцать лет назад храм построили полностью на его, Николая, личные деньги. А теперь, после всех жизненных взлётов и падений, судебных тяжб и разорений, он – известный российский бизнесмен из девяностых! – числится здесь сторожем. Для многих – он уже «просто умер», после двух лет тюремного изолятора, условного срока, и потери всего огромного состояния. Впрочем, разве сегодня в России кого-то подобными передрягами удивишь?).
«Да, да – нам пора!» – засуетился Павел.
Видимо, он никогда не перечил жене. А та, несмотря на его частые измены и увлечения другими женщинами неизменно оставалась рядом с ним, стараясь разумно обустраивать всю их семейную жизнь. Включая будущее двух их совместных детей – сына и дочери, ещё так нуждавшихся в родительской опеке.
Чёрный джип взревел, распугав диких голубей на церковной колокольне.
– Позвони, мне! – крикнул Паша, громко икнув на прощание. А затем опустил стекло машины и, нажав на газ, выехал с церковного двора.
«Позвони… А куда?» – усмехнулся Николай себе под нос.
Сказать «позвони» – и не дать номера телефона?! В этом – весь Паша! Хотя Николай и так бы не стал звонить. Тот, другой мир, умчался куда-то вдаль – совсем как чёрный новомодный «Лексус».
Тот мир давно для него умер! Обратной дороги к подобным людям – с их лживыми правилами и дружбой, больше похожей на совместное времяпровождение: без привязанностей и обязательств – больше не существовало! Пока при власти – ты нужен. Пока при деньгах – ты ценен… И ничего сверх того!
 
Трасса «Москва – Санкт Петербург» во все времена считалась не просто дорогой, связывающей две столицы Российской Империи…

ПЕРВЫЙ ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ НИКОЛАЯ
 
Что в любви главное? А имеет ли этот вопрос смысл – когда любишь?!
Тогда главным может стать всё – даже родинка на её шее, которую можно целовать, прижимаясь к её жаркому телу, ощущая лёгкую дрожь от той радости, что она рядом… И любит именно тебя!
Мужчина и женщина – две половинки одного целого. И если их «внутренние пазлы» совпали, то человек – он и она! – обретает общую счастливую судьбу. Даже несмотря на все трудности и горести, что могут выпадать на их общем жизненном пути. «Браки заключаются на небесах…» Кто это сказал первым?
…Я полюбил её за улыбку: так грустно и в тоже время нежно могла улыбаться только она одна!
Анна, мать моего сына, что вскоре родится… А тогда она выглядела просто девочкой в голубом платьице – со смешной причёской «каре» и длинными артистичными пальцами.
И я полюбил её сразу – и навсегда! И сразу почувствовал в ней свою судьбу.
А больше никого и никогда я так не любил!..   
Так, сынок, тоже бывает.




 
(Продолжение следует…)