Светлый уровень Небытия. Безликий. Часть-10

Третья папка ввела Чудокеева в ступор. Это была авиакатастрофа. Поражал не сам факт трагедии, а количество жертв - двести пятьдесят девять человек. Правда отсутствующих в хранилище - только восемь. Однако Всеволод понимал, что на их проверку тоже уйдёт много времени. Но окончательно его деморализовало совсем другое. Он глазами пробежался по списку и вдруг, в самом конце, заметил, что в верхнем сосуде часов, изображённых внизу, осталось совсем мало песка. Это означало, что то у Всеволода теперь столько и времени.
- Чёрт! - воскликнул Чудокеев - Я же думал, что время даётся на каждую папку отдельно! А оно, оказывается, общее! Меня же не предупредили. А я, дурак, пьянствовал, глазел на голых баб, отсыпался... Ну, всё, теперь гореть мне в аду...
Без особого энтузиазма он прочитал первую фамилию человека, душа которого отсутствовала в хранилище - Аллой Геннадий.
                ***
В аэропорту, во время посадки, на уровне душ невозможно было находиться: стоял страшный шум, визг, истерика. Поэтому Всеволод переключился на реальность. Среди людей было тихо и спокойно, лишь только тени душ не слышно мельтешили перед глазами.
Парень медленно продвигался в изгибающейся колонне на регистрацию и вдруг о чём-то задумался, остановился. Неожиданно он вышел из очереди, развернулся и направился в зал ожидания.
Всеволод как-то не  сразу и заметил, что души-то возле него тоже нет.
- О господи! - воскликнул он - И здесь какие-то странности.
Поиск душевной субстанции привёл его к берегу моря.
Душа парня сидела под пальмой и задумчиво смотрела на спокойную, бескрайнюю водную гладь. Это был один из райских уголков на Земле: солнце, море, пальмы, песок.
- Ты что здесь делаешь? - обратился к нему Чудокеев. Но тот его не слышал и не видел. Тогда Всеволод подстроился под его состояние и повторил вопрос.
Душа Геннадия медленно повернула голову и внимательно осмотрела Чудокеева с ног до головы.
- Вы кто? - спросил парень.
Вопрос для Чудокеева оказался несколько неожиданным: он не готов был на его ответить.
- Я... я проверяю... контролирую... - сбивчиво начал он.
- Понятно... - с безразличием ответил Геннадий - А я думал Пушкин...
Всеволод понял, что тот имеет в виду его внешность, но объяснять ничего не стал.
- Ты что здесь делаешь? - перешёл на крик Чудокеев - Ты должен быть там! Ты уже садишься в самолёт!
- Ну и что?
- Как ну и что? Ты же погибнешь...
Парень стал отвечать только после длительного молчания.
- Я всю жизнь боялся смерти, но когда умер, понял, что это не страшно. Это было похоже на удар о раскалённую стену, который длился мгновение. А дальше - свобода... Полная свобода... Я вот  за сутки облетел всю Землю. Я был на экваторе и на полюсах, в Марианской впадине и на Эвересте, я видел вулканы и водопады, бескрайние снега и...
- Тебя не за этим сюда послали! - перебил его Всеволод.
- Ну и что? - парировал собеседник спокойным и даже безразличным тоном - Я не хочу возвращаться к прошлой жизни. Что уже случилось, то случилось. Я ничего не хочу менять.
- Но ты здесь потому, чтобы что-то изменить. Или хотя бы попытаться. Теперь же ты противишься какому-то плану, может быть, даже идёшь против Бога. А если ты за это будешь гореть в аду?
- А что, разве за какие-то действия в загробной жизни полагается ад? В Земной жизни у меня не было даже грешных помыслов.
От этого ответа Чудокеев смутился, опустил глаза и промолчал о том, что здесь тоже можно согрешить.
Парень тем временем продолжал.
- Я, наверно, с самого раннего детства был очень правильный. Однако, как оказалось, это скучно и неинтересно. Неправильных воспевали, о них писали книги, снимали фильмы, а про таких как я - ничего.  Жил, жил и умер. И ничего более. Но самое обидное, что другим я быть не мог. И  не знаю почему. Однажды, ещё в детстве, у меня на глазах незнакомый парень угнал мой велосипед. Я за ним долго бежал и всё-таки нагнал. Мальчишка был слабее меня, но ударить его - рука не поднялась. Я его просто отпустил и про этот случай никому не рассказывал, потому что меня же подняли бы на смех. С возрастом характер не поменялся. Так к чему мне возвращаться? К опостылевшей работе? К семейному очагу, где все меня считают в какой-то степени ненормальным? К скучной и однообразной жизни? У меня нет ни друзей, ни подруг...
- Ну, так измени свою жизнь. Учиться и меняться никогда не поздно. Ты же не старый, ни немощный, ни ущербный... У тебя вообще всё впереди - возразил наконец Всеволод.
- Я пробовал. Ничего не выходит. Если я поступаю против совести, то для меня это как нож в сердце. Я не могу так жить.
- Так не поступай. Разве нельзя жить честно ?
Геннадий покачал головой.
- Мне это не дано. Я не способен на безрассудство. Наверно я просто трус, потому и всего боюсь. И перемен в том числе. Может поэтому моё мнение никого не интересует, если я что-то рассказываю, никто не слушает, если что-то делаю - смеются.
- Если будешь поступать по совести, делать людям добро, то обязательно кто-то заметит и оценит. Такого не может быть. Это во первых. Во-вторых - есть люди которые рождаются инвалидами и всю жизнь с этим живут. Ты не задумывался каково им? Может хочешь поменяться местами с кем-нибудь из них? Вот здесь ты грешишь. Он, видите ли, сделал трагедию из-за того, что никому не интересен... Скажи это безногому, безрукому, слепому, глухому или парализованному...
- Ну, хорошо. Допустим, я каким-то чудным образом  спасусь... А те, остальные как? Там ведь, в самолёте, были и дети? И совсем малые дети?
- Это не я решаю. Это не я придумал. Я просто знаю, что другого шанса не будет. Как говорится - до заката солнца и всё.
Геннадий резко повернул голову в сторону Чудокеева и внимательно посмотрел на него.
- Солнце... - сказал он и радостно улыбнулся - Я ещё не был на Солнце - после этого парень вскочил и, прежде чем исчезнуть, произнёс - Я дарю свой шанс другому.
Всеволод какое-то время стоял растерянный.
- Ну, придурок! - наконец крикнул он через плечо, одновременно разводя руки в сторону.
"Такой бестолковой души я ещё не встречал - добавил он про себя - Однако, почему он не сел в самолёт?..."
Вторая часть этой мысленной фразы была произнесена уже в аэропорту. Чудокеев не мог понять - что повлияло на парня? Для этого пришлось переместиться во времени и вселиться в его тело. Однако данная процедура тоже ничего не прояснила: кроме того, что в день отлёта у парня, с самого утра, было подавленное настроение, ничего больше выяснить  не удалось.
Душам давалось ровно сутки на то чтобы что-то изменить в реальности. Но если это время она тратила не по назначению и не выполняла свои обязанности, а изменения всё-таки происходили, то причина могла быть далеко за пределами суточного отрезка времени. А его проверка, в свою очередь, требовала больше затрат сил и того же времени.
Всеволоду решил убедиться - действительно ли парень погиб в авиакатастрофе раз он себя так ведёт? А может что-то произошло при переходе?
При большом количестве одновременно прибывающих душ, приёмщикам, обычно, запоминались единицы.
- Граждане вновь прибывшие! Прошу не паниковать и соблюдать порядок - говорил Чудокеев из прошлого - Каждому из вас сейчас будет предоставлена своя ячейка. Смело входите в неё, там вас встретят родные и близкие. Успокойтесь и смиритесь. Все страдания закончились, хуже вам уже не будет.
Эти слова приходилось повторять несколько раз, поскольку душ было много и они, как утренний туман, растеклись па большой территории. К тому же они ещё считали себя живыми людьми и вели себя соответственно. Одна женщина металась из стороны в сторону и постоянно звала своих детей. А те её не слышали, потому что находились высоко и, наверно, уже в каком-то другом измерении, хотя лица их ещё были распознаваемы. Тогда Чудокеев подошёл к матери и указал рукой вверх - там порхали с десяток ангелов.
- Рома, Миша, а ну быстро ко мне! Я кому сказала! Идите сюда! Слышите? Миша, Рома... - запрокинув голову, кричала им мать.
Тогда Чудокеев не стал ей ничего объяснять, надо было работать с другими.
Теперь же, никем не замеченный, он отыскал ячейку с Геннадиям и вошёл в неё.
Поначалу парня встречала одна единственная женщина -  бабушка по материнской линии.
- Гена? Ты почему здесь? - недоумённо спросила она и, после короткого ответа, тяжело вздохнув, добавила - Вот ведь как бывает... А мы тут недавно Толю встречали, дядю твоего. Ты его наверно не помнишь? Он был военным, жил далеко от вас...
В это время послышался визгливый женский голос - "Что за хрень, блин..." - и рядом с ними появилась другая женщина. Она была довольно симпатичной, молодой, худощавой, с острым подбородком и прямым тонким носом. Её чёрные волосы были взлохмачены, плечи торчали. Чёрное платье прямого покроя не закрывало острые коленки. С виду она больше походила на шаловливого подростка.
- Вы кто? - дерзко вскинув голову спросила незнакомка.
- Это мой внук - указав кивком головы на Генадия ответила пожилая женщина.
- Ну, а я здесь причём?
- Не знаю... Может вы какая-то родственница его?
В это время чуть в стороне от них появился седовласый старик с аккуратно подстриженной бородкой в форме треугольника.
- А это что за мухомор? - тут же спросила  незнакомка.
Мужчина в свою очередь осмотрел присутствующих и недоумённо пожал плечами.
 - Погоди-ка, погоди-ка... - незнакомка зашла ему немного сбоку и приблизилась, разглядывая профиль - А ты где служил?
- Номер части я уже не помню. Таёжный посёлок "Бледные Росы".
Вдруг девушка громко стукнула кулаком себе в ладонь и, повернув голову в сторону, воскликнула - "Я так и знала". Затем она решительно сделала шаг к мужчине, а тот, в свою очередь, сделал такой же шаг от  неё.
- Помнишь меня? - приподняв худые плечи строго спросила девушка.
Он ничего не ответил, но в глазах появилась насторожённость.
- А помнишь как перед дембелям, вы, три оболтуса, драли зечку за четырнадцатым бараком? Это было на Бледной Росе. Я узнала тебя, вертухайчик. Такой наивнинький мальчонка, глазками лып-лып, писюнчик маленький, я его еле подняла.
- Тучка... - тихо произнёс мужчина.
- Тучка, блин, Тучка... Узнал наконец - она, вдруг, посмотрела на Геннадия и приблизилась к нему почти вплотную - Но ты ведь не мой сын?... Ты не можешь быть моим сыном... - тихо произнесла она, вглядываясь в лицо парня.
- Я думаю это  и твой внук - подсказала рядом стоящая женщина.
Девушка немного оторопела, на глазах появились слёзы. Прикрыв ладонью рот, она, какое-то время молча смотрела на него снизу вверх. Вдруг она резко изменилась в лице и повернулась к мужчине.
- Слышь, ты, мухомор, это наш внук - громко сказала она и тут же вполголоса добавила - Значит я тогда от тебя залетела...
- Я... я был не первый - не смело начал оправдываться тот.
- Ты был последний... Но вот так судьба распорядилась, что именно твоё семя во мне проросло. А я ведь до теперешнего не знала - кто? - дальше она стала рассказывать, обращаясь ко всем присутствующим - Это было наше единственное окошко на волю. Как мы шутили - прикоснуться к свободе через "дырку". Мы давали в основном за бухло и сигареты. Была определена такса, были специально подобраны кандидатуры. И я входила в их число, если не сказать, что я была одной из лучших. Всё, конечно, скрывалось от посторонних, такие дела проворачивались осторожно. Ведь офицеры на нас не покушались - у них свои "дырки" были под бокам. А вот солдатики-срочники, всегда не прочь были избавится от застоявшейся спермы. Ну и конечно же не мало кайфового перепадала нам, тем кто зарабатывал на этом поприще. Всё было по чесноку. Сама Сиквойя за этим следила. Но я где-то не подрасчитала... Вначале, когда  почувствовала залёт - испугалась. Ведь узнай про это "мама", мне бы матку наизнанку вывернули. Ты что, потерять такую связь. Мы должны были контролировать себя или, если что, хотя бы вовремя сообщить. Но у меня созрел план и я пошла на риск - стала таиться и незаметно дотянула до шестого месяца. А потом завалила к куму и предъявила маляву, мол твои весенние дембеля изнасиловали меня. Ты, мухомор, я даже имени твоего не знаю, скажи спасибо подполковнику Чурину, за то, что не стал ворошить это дело - снова обратилась она к мужчине - Ведь вас легко могли вычислить и я бы указала на вас. Что мне было терять? Ты не представляешь как поступают на зоне с бывшими вертухаями. В общем - малява прокатила: кум, чтобы не шухериться, меня прикрыл, потом  подогнал под амнистию и разродилась я уже на воле... Потом жалела, что не отказалась от ребёнка в роддоме. Спустя месяц стала замечать, что всё больше и больше привязываюсь к нему. А что я, бывшая зечка, без роду, без племени, залетевшая от вертухая, могла дать этому ребёнку? В общем решилась и как-то посреди ночи, принесла его на железнодорожный  вокзал. Положила на скамейку как раз возле толстозадого патрульного мента, который сидя храпел на всю катушку. Представляю его рожу когда он проснулся и увидел, что там лежит рядом. А перед этим накормила моего мальчика грудью и он уснул. Он был хороший,  спакойненький, почти не плакал. Я даже и имени ему не дала. Как зовут твоего папу?
- Иван - ответил Геннадий.
- Ванечка... А фамилия?
- Аллой.
- Как? Аллой? Что это за фамилия? Разве в детдоме дают такие фамилии?
- Он не был в детдоме. У него были родители. Дедушка - учитель физики, бабушка - географии. Это их фамилия.
- Педагоги! - воскликнула Тучка - Его усыновили педагоги! Интеллигентные люди.  Я всё верно сделала. А отец кем работает?
- Пожарником. Он сейчас на пенсии.
- Вот! Пожарник! Это же великий человек!  Как я рада, что мой мальчик выбился в люди, что у него были хорошие родители.
После этих слов Тучка обняла Геннадия и прижалась щекой к его груди.      
- А потом что было с вами? - поинтересовалась женщина.
Тучка отошла от внука и, махнув рукой, продолжала.
- Я села в первый проходящий поезд и умотала подальше. А потом беспробудно пустилась во все тяжкие. Хватило меня на полтора года. Подохла под забором, как паршивая сука...
- А теперь... вы... наверно... в аду? - осторожно спросила женщина.
- Ну конечно! А где же мне ещё быть? Это с моим то послужным списком? Я, правда, ничего не помню, ничего не могу рассказать, но даже сейчас такое ощущение,  как будто по мне совсем недавно черти прыгали.
Затем Тучка снова подошла к внуку, снова обняла его и прижалась.
- Ну, расскажи, как там поживает мой мальчик, как у него дела?    
- Да хорошо: трёхкомнатная квартира, дача, трое детей, трое внуков... Теперь уже, конечно, двое детей...
- У тебя  же есть старший брат? - перебила его бабушка по материнской линии.
- Да - ответил он.      
- Твой отец, не его родной отец... - вполголоса, заговорщеским тоном проговорил она.
Геннадий долго смотрел в глаза женщине, потом тихо произнёс - "Я знаю...".   
- Откуда? - буркнула Тучка.
- Да я уже не помню - Геннадий глубоко вздохнул - Когда-то, от кого-то слышал, что старший брат нагулянный. Мне-то, в общем-то, какая от этого была разница?
- Нагулянный? Он разве её не с ребёнком взял? - почти шёпотом спрашивала девушка.
Парень молча покачал головой.
Тучка на глазах помрачнела лицом.
- Значит подставилась... - вполголоса произнесла она, выпустила парня из объятий и медленно повернулась к пожилой женщине.
- Вот зачем ты это ему сказала? Зачем ты это сказала вообще? А, я поняла - ты, в своё время, это знала и скрыла. Теперь ты решила таким образом покаяться. Ну так, на всякий случай... А вдруг поможет... Тебе может и поможет. А вот твоей курве, которая подсунула свою рваную шмоню моему мальчику, это точно не поможет. За это она обязательно будет в аду. И я её там встречу! Я её обязательно там дождусь. Даже если меня будут выписывать, я попрошу Господа Бога, чтобы оставил меня. Специально чтобы встретить твою сучку. И вот тогда я на ней отыграюсь. Ох, как я на ней отыграюсь! Я ей покажу все тысячу чертей...
- Успокойся! - крикнула на её женщина, тем самым остановив всё более и более воспламеняющуюся речь - Это же его мать!
Тучка резко повернула голову в сторону Геннадия и удивленно уставилась на него.
- Как мать? - спросила она - А ведь действительно, мать... - и дальше, уже совсем спокойно, продолжала - Ты же любишь свою мать? Конечно, ты любишь свою мать... Всё верно, так и должно быть... Ладно, я её прощаю... Из-за тебя я её прощаю...
После этих слов всё и все растворились в густой, неожиданно нахлынувшей темноте.
"Мда... Дела... - подумал Чудокеев - Я и не знал, что на этом уровне могут происходить такие страсти. Хоть роман пиши...".