Наши встречи

                Наши встречи


   С Юрием  Асмоловым   мы познакомились в конце 90-х годов. Длительное время я работал руководителем  одного из предприятий системы Агропрома. Однажды, скорее всего это было осенью 1998 года, мне    позвонили с проходной предприятия и  сказали, что со мной  желает встретиться  главный инженер  одного    сельхозпредприятия, занимающего ремонтом сельхозтехники. Я пригласил   его зайти.
    В кабинет вошел, я помню хорошо нашу первую встречу, мужчина лет 35-40  с доброжелательным и в тоже время  проницательным  взглядом, умные глаза которого светились  каким- то огнем, излучающим  энергию  и душевную  теплоту.
  - Асмолов  Юрий – представился  он.
 Я протянул ему руку, тоже представился – Дмитрий, и,  пригласив его  за приставной столик, сам сел напротив. Асмолов  сказал, что он работает главным инженером в сельхозпредприятии  и имеет поручение руководителя сдать  зерно, которое  его предприятие получило от сельхозтоваропроизводителей за поставку запчастей и ремонт  сельхозтехники.
    Обсудив производственные вопросы, Асмолов   вежливо спросил  меня: Скажите, в газете «Курская  правда»  иногда печатают стихи,   автор Дмитрий Сухочев, не Вы ли  это?
 Я ответил - да.
    Глаза у Юры загорелись,  и он сообщил мне, что он тоже пишет стихи и уже выпустил уже две книги стихов,  активно участвует в деятельности  Курской писательской организации.
     К стыду своему, я не слышал фамилию  Асмолов   и не встречал   ее на страницах газет со стихами. Тогда часто печатались  поэты Юрий Першин, Вадим Корнеев, Лев Боченков,  Вениамин Саранских, Александр Суджено. Помню большую статью  в газете « Курская правда» о поэзии Алексея Шитикова после его переезда в Курск.
     Мы незаметно  перешли  с ним на обсуждение поэзии, я предложил ему чай или кофе, уже не помню, и  проговорили часа два. Выяснилось, что мы земляки, оба  с Фатежского района, оба любим поэзию  Есенина  и  Рубцова.
 Юрий меня поразил, читая свои стихи, простотой и образностью стиха, лиричностью, что я  проникся к нему   чувством уважения,  как  к серьезному поэту, который близок мне по духу.
  До этого я читал в газетах  стихи других Курских поэтов,  но стихи их как-то  не запали мне в душу, а на  некоторые из них я  даже писал пародии и эпиграммы. Поэзия Юры была  другая, не придуманная, от души.
Помню, что  вначале он прочитал мне стихотворение  о деревне.
 Я запомнил  такие строки:
Эх, ты деревня – трудяга,
Эх, вековая раба.
Ни под каким, видно, флагом
Не разогнешь ты горба…
Позже, когда он мне подарил  свою первую книгу, я нашел это стихотворение, прочитал его сам. Сколько  в этом лирическом стихотворении было  тоски  и боли за судьбу деревни,   в образе  труженика  на тракторе  в мраке тоски и простора, которая доехала так быстро до забора, за которым погост.
Я ему тогда  прочитал  только одно свое стихотворенье   про село - «Три тополя»:
Все изменилось, грустная досада.
На память только остовы печей,
И белый цвет родительского сада,
И гнезда, опустевшие   грачей…
Послушав   стихотворение  и этот  последний куплет,  Асмолов положительно оценил его,  оно пришлось   ему по душе, и было видно, что у нас  ностальгия и боль за деревню перекликаются. Мне было тоже приятно, что мое стихотворение  « Три тополя» понравилось Асмолову.
К концу беседы мы перешли на  «ты»  и расстались как добрые знакомые и единомышленники.
  Где- то через месяц  Юра еще приехал  к нам на предприятие по тем же служебным вопросам  и наши приятельские беседы продолжались. Он мне подарил свою первую книгу стихов «Просинец», я ему свою « Зеленая тетрадь». В книге « Просинец» он написал автограф « С добром! Творческих взлетов».
   Помню, что я перечитал все его стихи из этой книги. Меня поразил тот факт, что стихи посвященные раките, тополю, котенку, гусаку, жеребенку написаны с натуры, художественно, просто, но в таких живых красках  и так правдиво.
   С тех пор наше общение продолжалось от  встречи до встречи и как у нас на предприятии, так и в библиотеке  им. Асеева   на презентации книг Курских авторов, творческих вечерах.
  Чуть ранее  я познакомился с Детковым Владимиром Павловичем, председателем КРО СП России. Детков располагал к себе доброжелательностью и человечностью и запросто звонил и приглашал на презентации книг.
  Времени прошло с  тех пор  много, но помню - примерно так : Дим, привет, Детков, Советский Союз, у нас завтра презентация новой книги  и называл автора. Или это был творческий вечер, юбилей  Курского поэта или  писателя. Благодаря  Деткову В.П. мне посчастливилось быть на многих презентациях, юбилеях, творческих вечерах.
   Асмолов принимал  в них   активное участие. Он всегда читал стихи посвященные авторам, юбилярам. Он был  с ними, он жил жизнью союза, хотя не все в отношениях было безоблачно. Иногда он со мной делился, особенно, когда касалось редактирования его книг.
  В мае 2001 года он заехал ко мне на предприятие, мы пили с ним кофе, он мне подарил свою третью книгу «Строкой любви и состраданий», редактором которой был известный поэт  Алексей Шитиков.
   В разговоре Юрий  посетовал:    Шитиков  некоторые    стихи редактировал по  своему  стилю, но    этим  снизив, по мнению Асмолова,   образность стиха.
Я сказа ему : я читал  его  стихи, он мне тоже подарил свою книгу стихов «Соль земли» и у меня уже создалось  мнение по поэзии Шитикова .
- Юр, Шитиков сильный поэт, сильнее многих наших других, но он не твой редактор. У Федосеевича  другой стиль, хотя есть много  лирических стихотворений.  Они у него другие, нежели чем  у тебя.
  Спорь, не давай  резать  .  – посоветовал  я  Асмолову.
Я ему рассказал, что  когда Шитиков узнал из разговора со мной, что я готовлю третью книгу стихов, он мне предложил быть редактором книги.
 Я ответил, что я  уже договорился с поэтом  Анатолием Поперечным, который редактировал мою книгу « Три тополя», что он будет редактировать  и третью книгу. Реакция Шитикова была    недоброжелательной.
Позднее, читая  книгу «Строкой любви и сострадания», я увидел, что Юра посвятил редактору  вступительное  стихотворение, которое назвал  «Редактору». Зная некоторую досаду Юры на редактирование текста стихов, стихотворение  читалось  с подтекстом, хотя  при  первом прочтении    читается, как ода редактору:
Своя рука – владыка,
Но, как бы ни был лих,
Попробуй, подними-ка,
 Ту руку, что владыка,
На дело рук своих, -
Порви, сожги, попробуй,
Неясный  выплеск  чувств…

Но – по дороге к  гробу-
Я этому учусь,
Чтоб ветром бесшабашным
Спеть, не страшась камней,
Как весело и страшно
На Родине моей
 И мир любить, и с кликом
Сраженья затевать…

Твоя рука владыкой
Побудет пусть опять:
Сквозь творческие муки
Продраться я не лих-
И душу всю и руки
Поизодрать о них…
В этой книге  особенно пришлось к моей душе   стихотворение,  посвященное Сергею Есенину, где  Асмолов признается  в любви к великому поэту:
Меня любовь к тебе губила,
Хотел бежать я от любви,
Но сердце все равно любило
Стихи певучие твои.
Я ведь тоже с ранней юности являлся  поклонником поэзии Сергея Есенина и был восхищен тем, как Юра выразил свою любовь к поэту.
Каждая встреча с Юрием Асмоловым была для меня как бы новым импульсом  для творчества, заставляла переосмыслить мое отношение  к   своим  стихам.
Как- то мне позвонили   с союза  и пригласили  на творческий вечер  Юрия Асмолова в  библиотеку им. Асеева.
Это был настоящий бенефис Юрия Асмолова. Зал был заполнен полностью.  Это то, о чем мечтал Асмолов в своем стихотворении « Юбилей», посвященный  поэту  Вадиму Корнееву.  Вот отрывок:
Я опоздал на юбилей
И с завистью, снегов белей
Завидовал поэту,
Что мест свободных нету …

За то что прутьев и камней
За пазухой не носят,
Что … может быть, придут ко мне
Мою отметить осень;
В зале  были  многие  члены  КРО  союза писателей, журналисты, корреспонденты  Курского телевидения. Перед началом  вечера Юра в фойе давал интервью телевизионщикам. Было много теплых поздравлений.
Мне  тоже  дали  слово для поздравления. Я  поздравил, прочитал в его честь  короткое стихотворение и при вручении подарка он мне в пол голоса сказал: Ты опять,   куда-то пропал…
Юра принимал поздравления, читал стихи, он был на подъеме. Потом сказал: «У меня тут баян в кустах» и заиграл и запел свои песни. Что  именно он пел, я уже не помню. Юбилей прошел тепло и сердечно, что  под стать    характеру и души  Юрия Асмолова.
 На  юбилее я  впервые услышал высокую оценку  творчества  Юрия Асмолова – Курский Есенин, с которой согласились    присутствующие  на вечере.
Однажды, проезжая по улице Гоголя до ул. Димитрова, на перекрестке  я заметил, как  Асмолов буквально перебегает на красный свет светофора  пешеходный переход. Я притормозил,  и шутливо крикнув в окно  « Мужик, на красный  свет  даже школьники знают, что нельзя идти». Он узнал меня, улыбнулся, я пригласил его в машину, предложил  подвезти, куда ему нужно.  Я заметил - Юра был чем то расстроен.
- Что- то ты сегодня без настроения, Юр? - спросил я Асмолова.
-Ты знаешь, Дим, я бегу с похорон, сегодня хоронили художника  и он назвал мне фамилию, которую я   слышал, но  не запомнил. Это был такой человек, такой художник,  сколько он детей приучил к искусству. Ему бы еще жить да жить …
Помолчав,  он  спросил: Как пишется?
- Пишется, ответил я ,- но только когда екнет. Количеством не похвастаю, а над качеством работаю.
Ты    вообще  куда пропал? – задал он мне свой традиционный  вопрос,- я тебя сто лет не видел.  А что ты не ходишь в союз?
- Как - то все некогда, проблемы. Ты же знаешь, у меня  жена умерла…
- Все равно нужно   заниматься   пропагандой   своего  творчества, никому это не нужно, кроме нас самих.
-  Верно-никому наша поэзия не нужна,  сейчас  даже Пушкин не нужен. –  ответил я.
-Вот  тут я с тобой  не соглашусь -  разгорячился Асмолов. Я много встречаюсь, читаю стихи, поэзию  любит народ, поэзия жива.
Детям своим, внукам память о себе нужно оставить и всем, кто любит поэзию.
 Мы подъехали к зданию союза писателей, Юра попросил остановить, он торопился на какую ту встречу в союзе.
Асмолов достал из портфеля книгу: Я тебе дарил  свою  книжку   « Иней»?
-  Нет.-  ответил  я.
-Тогда дарю - улыбнулся Юра своей    лучезарной  улыбкой.
 На внутренней обложке он  написал автограф:
Не хворай!
        Не унывай!
                Пиши!               
- Ну,   все  пока!
- Пока, до встречи!
 Юра все бежит, все спешит, пытается кругом успеть, везде участвовать - подумал я.
Но я не знал, что это была наша последняя встреча с Юрием Асмоловым…
Несколько лет я не заходил в союз, слышал, что там создали союз Литераторов, знал, что там председателем Гребнев Николай Иванович, которого я знал еще по газете « Молодая Гвардия».
 Однажды, я посетил   Домлит  и узнал,  что  прошлой  осенью  умер Юрий Асмолов…
 Для меня это известие стало  такой личной потерей, и  у меня в душе появилась  досада и злость на себя за то, что долго не звонил, не заходил в Домлит. Вернее я заходил, но  Гребнева Николая Ивановича  или кого- то из знакомых  поэтов или писателей  я не заставал.
Дома я достал  книги, подаренные мне Асмоловым, перечитал его автографы и меня поразили его три слова из автографа,  которые он мне написал при последней встрече-Не хворай! Не унывай! Пиши!
 Теперь эти три коротких слова   читались  и зазвучали  как   напутствие    мне Юрием  Асмоловым. 
И совсем по иному, трогательно  зазвучало вступительное стихотворение
«Иней» :
Под вечер иней – синий – синий,
А засияют небеса-
Глаза обколются об иней,
И тихо скатится слеза.
  Я  вспомнил нашу последнюю встречу и  разговор в машине. Вспомнил, как я подумал на него, что он кругом пытается успеть, активно участвовать во всех мероприятиях. Мне  стало стыдно за такую мысль. Ведь он и вправду спешил жить, спешил успеть, спешил творить…
В 2014 году моя жена ушла в мир иной от тяжелой  болезни,  и я похоронил ее на кладбище, где похоронены ее родители. Кладбище  находится   на краю   поселка, где жил Асмолов и где живет сейчас семья Асмоловых  и дорога проходит мимо  их домика.
  Вспоминается,  как однажды зимой, год я не помню,  я поехал на кладбище положить цветы на могилу.
 Подъехав, у кладбища,  расположенного напротив хвойного леса, которые разделяет  дорога,  я увидел – по дороге, вдоль опушки   прогуливается Юрий Асмолов    с  сыном.
Он  обрадовался нашей встрече, сказал, что  вышел погулять с сыном, подышать свежим воздухом, а воздух хвойного леса был действительно   чист и светел. Мы постояли, поговорили, прошлись вдоль могил. Полное  содержание разговора я уже точно не помню, но помню, что оба мы с сожаленьем отметили  что,  много похоронено здесь молодых,   и как быстро разрастается кладбище…
 Прошлой осенью,  в сентябре, проезжая на кладбище к жене,  я остановился около его дома, его жена и сын работали в палисаднике.
Я знал домик, где жил с семьей Асмолов, он не раз приглашал меня заехать к нему в гости, но как то все не удавалось, я приезжал в его края на кладбище, проезжал мимо его домика, а совмещать поездку на кладбище и зайти  в гости  было как то неудобно.
Я поздоровался, жена меня узнала, а сын, который уже вырос  за эти годы, нет.  Я ему напомнил  о нашей встрече и его  прогулке с отцом по лесной опушке  зимой, вблизи кладбища.
Жена   сказала, что  у них  есть моя книга стихов и назвала ее.  Меня это очень поразило,  и  я  подумал,  что если жена помнит и знает  книги коллег мужа, значит  она  жила жизнью   мужа.
Я уточнил, где похоронен  Юрий,  сказал  им, что я не знал, поэтому и не был на похоронах, но мне стало  так  неловко и стыдно   за это. С этим чувством досады на себя я попрощался и уехал.
В одно из воскресений я выбрал время и приехал на Северное кладбище, где похоронен  Юрий Асмолов и, положив цветы, постоял, поговорил и ним  и попросил прощенья, что не проводил его в последний путь…