Самый одинокий день в моей жизни

Я не помню, когда это было. На дворе была осень — вот всё, что осталось в моей памяти. Осень — самое подходящее время года для того, что было со мной в тот день. Дверь моего подъезда — грязная, обклеенная ободранными рекламными листами — захлопнулась за мной, и я оказался один на один с целым городом.

Ты умерла за неделю до этого дня.

Ворох жухлых осенних листьев кружился на ветру. Они шелестели по асфальту, мокрому от недавно прошедшего ливня. Тусклое небо прорезали чёрные провода и антенны. Старые дома с облупившейся краской на стенах смотрели на меня своими бесчисленными глазами-окнами, следя за каждым шагом. Я курил сигарету за сигаретой.

Я медленно сходил с ума. Я не мог долее находиться дома — моё одиночество перешло все пределы, вышло из берегов и затопило всё вокруг. Я задыхался, захлёбывался в нём, как в солёной океанской воде. Я тонул. Я не мог дышать. Стены давили на меня, пол и потолок приближались друг к другу, коридоры сужались, квартира казалась мне тюрьмой. Кое-как я совладал с собой, схватил помятое клетчатое осеннее пальто с пачкой сигарет в кармане и вышел на улицу. Не помню, правда, закрыл ли я дверь в квартиру.

«Закрыл или не закрыл… закрыл или не закрыл… закрыл или не… да нет же! Хотя… да, да, пожалуй, что и не закрыл! А впрочем, не важно… сейчас это не имеет никакого значения...»

Так я рассуждал, идя куда-то на автомате и совершенно не задумываясь, куда иду. Я помнил, что давно хотел выйти, хотел выйти с какой-то целью, я обдумывал её мучительно долго тянущимися днями и бессонными ночами. Но в тот момент, когда я вышел на улицу, пытаясь сбежать от тоски, всё это вылетело из моей головы.

Спустя некоторое время я обнаружил себя на мосту. Снова начался ливень, и я мгновенно вымок до нитки. Мимо меня стремительно проносились автобусы и легковые автомобили, то и дело с ног до головы окатывая меня грязной дождевой водой. Я не замечал этого.

Вскоре я вышел на большую площадь. Дождь, ставший ещё неистовее, заливал высокие здания с балконами, колоннами, парадными входами, величественными ступенями и статуями. Вокруг беспокойно сновали какие-то люди с зонтами, пытавшиеся спастись от ливня и спешившие на автобусные остановки. Везде царили движение и суета. Вокруг меня были люди. Но это был самый одинокий день в моей жизни.

Внезапно сильный порыв холодного ветра ударил мне в лицо, растрепав мои и без того спутанные и грязные волосы, и я на миг почувствовал то, чего жаждал более всего на свете — свободу. Я даже чуть не рассмеялся от того, как легко и чудесно всё складывалось в тот момент — я иду с одним лишь ветром по атакуемой дождём старинной улице, и мне ничего больше не нужно. Но это длилось всего мгновение.

«Вокзал!» - неожиданно промелькнуло у меня в мыслях. Я ускорился, почти перейдя на бег. Я не спал и практически ничего не ел в последние дни, но у меня почему-то было много энергии и сил. За несколько минут я прошёл почти полгорода, лихорадочно припоминая, зачем мне нужен вокзал.

Наконец здание вокзала предстало передо мной, тоже заливаемое дождём. Людей там практически не было, и те, кто сидел в зале ожидания, поглядели на меня, как на оборванного или пьяного. Я посмотрел, когда следующий поезд. Восемнадцать тридцать. Большие часы на одной из стен показывали начало седьмого.

- Восемнадцать тридцать, восемнадцать тридцать, восемнадцать тридцать, - начал твердить я едва слышным шёпотом.

Я не помнил себя и практически не понимал, что делаю. Мои мысли были где-то далеко. Я купил билет (мне еле хватило тех денег, которые были в кармане пальто) и вышел к рельсам. Рядом никого не было. Ливень закончился, но одежда на мне всё ещё не высохла. Порывы октябрьского ветра заставили меня задрожать от холода.

Внезапно рассудок на мгновение вернулся ко мне, и в памяти отчётливо и ясно выступила из темноты смерть. Твоя смерть. Я вспомнил, зачем я пришёл сюда.

«Странно, - думал я, сжимая в руке помятый и ставший уже ненужным билет. - Да, да, странно… Я мог прыгнуть с моста или броситься в окно… Восемнадцать тридцать… восемнадцать тридцать...»

Над головой было ненастное осеннее небо, затянутое белыми облаками. Я лёг на рельсы и принялся ждать.