Именем Космоса. Часть 3. Глава 3

Незадолго до свадьбы Тома спросила Володю, собирается ли он пригласить своих тётю и прабабушку. Володя сменился с лица.

– Зачем? Думаешь, они смогут порадоваться за меня? Ни я, ни ты не услышим от них доброго пожелания.

Тома вздохнула.

– Что ж теперь? Тётя – сестра твоей матери, и это достаточный повод. Ты сам признаёшь, что если бы она не отправила тебя к прабабушке, ты не познакомился бы с Тэадом и не попал бы в дом своей приёмной матери.

Тётя пришла на свадьбу с мужем, прабабушка осталась дома – всего в одном квартале от дома Анны. Тётя передала извинения и сказала, что «бабушка слишком стара, чтобы куда-то выходить».

На свадьбе было много сослуживцев Тэада и Володи, их экипаж и командир отделения Ноэр Ниан. Тагассианин, он был в скафандре и шлеме.

– Рад, что женитесь, оба, да ещё в один день, – сказал он, поздравляя молодых. – Вам желаю любить и ценить своих жён, это прекрасные и самоотверженные женщины, а жёнам вашим желаю любви к вам и много терпения. Быть жёнами военных – дело нелёгкое.

Здесь же он познакомился с Анной – вдовой военного, служившего на линкоре, и обратил внимание, что обоих ребят она на равных считает сыновьями. Он подосадовал, что не понял этого раньше, но теперь разводить Володю и Тэада в разные экипажи было поздно. Экипаж «Меридиана» был сплочён, и именно это являлось основой успеха в бою.

Среди приглашённых была Нэдис – они с Томой сдружились после Терции, – а также был Майран. Несмотря на явную симпатию, которую они с Володей испытывали друг к другу, Майран, постоянно занятый на службе,  держался в стороне, и дружбы между ними не установилось.

Тэад, когда признал в Майране эсгебешника, только усмехнулся:

– Подумать, кого я сдал на Тиргму! Сильно усложнил тебе жизнь?

– Да нет. Ты всё сделал как надо. А я не знал, что ты был с Бойной, когда она осталась в группировке, иначе не стал бы передавать её тебе.

– Теперь уже позади. Кстати, что с ней стало? Я был свидетелем, а меня больше не вызывали.

– Она погибла. Ты не знаешь об этом?

– Нет. Когда?

– Тринадцатого июля. И по этому поводу у меня к тебе просьба: не поминай её лихом. У неё остался сын, и мальчишке незачем знать об ошибках матери.

– Сын?

– Мой сын.

Мгновение Тэад переваривал услышанное.

– Ясно. Что ж, о мёртвых плохо не говорят. – И спросил, меняя тему: – А ты в самом деле хорошо знал Капитана? – Он много передумал об этом человеке, и когда случай всё-таки предоставил им вторую встречу, она оказалась краткой, не прояснившей ничего, и к тому же – последней. – Расскажи о нём.

– Зачем?

– Я стрелял в него. Дважды.

– Я тоже в него стрелял.

– Ты? Ты-то зачем?

– Догадайся. Я эсгебешник, а он пират, главарь. Или думаешь, ты один такой, кто считает главаря основным виновником?

–Понятно, – чуть усмехнулся Тэад. – Один раз он ранил меня, едва не смертельно – и дважды спас. Ты знаешь, почему он был пиратом? Он действительно там родился?

– Откуда у тебя информация? – мгновенно насторожился Майран.

– Он говорил Аене.

Майран кивнул.

– Да, я пришёл к такому же выводу. Его отец был в пиратах и вырастил сына сразу с видом на место главаря.

– Что ты знаешь ещё?

– Практически ничего. А ты?

Тэад покачал головой.

– Нелепо, – сказал он с досадой. – Чтобы жизнь сложилась так? Возглавлять группировку, потому что не видел ничего другого!

После свадьбы Володя и Тома стали жить самостоятельно. Исполненная благодарности к Анне за доброту и любовь, с какими та всегда относилась к Володе, за всё, что сделала для него, Тома по русской традиции называла теперь Анну матерью – и следом за женой так же стал называть её Володя.

– По-доброму, мне с восьми лет следовало так её называть, но я глупо не решался, – сказал он Томе. – Так что спасибо тебе.

Их графики часто не совпадали, но всё свободное время они проводили вместе.

Родители Томы не знали, что приключилось с их дочерью, пока она с Володей не вернулась на Землю. Она и теперь ни о чём не рассказала бы им, если бы умела что-то от них скрывать. Но убеждать дочь хотя бы сменить специальность они не решились – она не могла без Космоса.

Тома с Володей часто вспоминали свою первую встречу.

– Я ещё во время посадки посмотрела на тебя, а ты поднялся по трапу не глядя – вы с Тэадом разговаривали. А потом мне выходить в салон – и ты вваливаешься. Встал и смотришь на меня.

– Я даже забыл, зачем пришёл – тебя увидел.

– Рассмотрел!

– Именно.

– А знаешь, как я испугалась, когда тот пират принялся в тебя стрелять! Вдруг заряды оказались бы боевыми?

– Ну, если боевыми, вы бы ещё успели. А о чём ты думала, сидя в медикологической каюте возле меня?

– Что когда ты очнёшься, я всё равно ни за что не решусь заговорить с тобой.

– Почему?

– Ты герой.

– Герой – это ты.

– Почему? – как-то раз спросила уточнения Тома.

– Потому что столько времени продержалась у пиратов, – сказал Володя. – Тогда, в первый раз. Я испытал жажду у главаря-маллонца раз в десять меньшую, и то успел прочувствовать, что это такое. Нет, ты – герой.

Тома помотала головой:

– Просто Капитан с Майраном вовремя пришли.

– Ты в самом деле не досадуешь на него?

– На Майрана? Потому что он сказал, что просмотрел меня? Нет. Если Нэдис права и с нами случается только то, что мы заслужили, то мне почему-то надо было попасть к пиратам и перетерпеть всё это. Я повзрослела. Я долго думала, что не выдержала, когда отключила поле. Но теперь мне кажется, я сделала всё, что могла – благодаря тебе.

– Мне?

– Я всё время о тебе думала, понимаешь?

– Обещай мне одно, Тома.

Она подняла взгляд к его лицу.

– Ты по-прежнему стюардесса на лайнере, а лайнеры по-прежнему подвергаются нападениям пиратов. Обещай мне, что если когда-нибудь СГБ снова не успеет и пираты доберутся до тебя, обещай, что останешься жива.

Тома вздрогнула, сказала тихо:

– Разве это от меня будет зависеть?

– От тебя. Обещай, что ничего не сделаешь с собой. Ты понимаешь, как ты мне нужна? Только живи. В Тэаде есть категоричность – он предпочитает смерть, чем плен. А я считаю, что жизнь – это дар слишком драгоценный и с ним нельзя расставаться добровольно. Вместе пережить можно всё.

Тома тихонько кивнула.

– Мне Аифаш это говорила. И иркмаан Чиль.

– Они правы. Ты обещаешь?

Тома прижалась к Володиной груди:

– Да.

Однажды Тома спросила Володю, откуда он знает Чиля. Володя глянул в сторону. Он до сих пор ни разу не упомянул Томе, почему служил раньше в Тивере.

– Ты помнишь, что говорилось на Терции между тем пиолом и Аифаш с Фарите?

– Может быть, не слишком подробно, но помню. Что этот пиол убил их отца и мать.

– Да. Фактически то же, что было со мной. Но его не поймали, он на свободе. А того... Вожака, который командовал расправой над моими отцом и матерью – его схватили через несколько лет, я был ещё мальчишкой. Это было подобно тому, как если бы у меня выбили почву из-под ног. Я все эти годы мечтал, как найду его... Но СГБ меня опередила. И тогда... Я знал, что тёть Аня не одобрит, и я не говорил никому...

Тома посмотрела на Володю с испугом:

– И ты решил поступить на службу в Тивер и убить его?

– Да. И сделал для этого всё. Это стало моей навязчивой идеей, целью, смыслом. Я не мог простить ему того, чем он командовал на моих глазах, и хотел только одного – уничтожить его. Но в Тивер не берут тех, у кого личные счёты с заключёнными. Я подделал свои документы. Шесть лет я служил там, куда поставят, и ждал...

– А потом? – спросила Тома тихо.

– А потом, за миг до заветного выстрела, мне помешали – и я сам виноват в этом. Меня схватили мои же сослуживцы, взяли под стражу. Иркмаан Рльесс допросил меня – и я видел, даже не осуждал. Но позволить мне оставаться в Тивере, конечно, не мог. Я ждал, что меня изгонят из СГБ, и не представлял, где найду себе место, чему себя посвящу и как смогу жить, но меня привели к иркмаану Чилю. Разговор между нами состоялся, в общем-то, короткий, но в результате меня перевели в Эскадру, к Тэаду в экипаж, где как раз освободилось место. И Чиль написал Тэаду письмо с просьбой присматривать за мной. Очень тактичное, к слову – Тэад показывал его мне.

– И что теперь? – так же напряжённо спросила Тома.

Володя улыбнулся:

– Теперь всё хорошо. Я на тойере и рад своему месту службы, у нас хороший экипаж, а главное – у меня есть ты. Если бы я оставался в Тивере, я не имел бы права встречаться с тобой.

– Не имел бы права? Перед кем?

– Перед собой. Если бы моё покушение удалось, я сам оказался бы на Тиргме – за нарушение присяги я другого и не ждал.

– Выходит, ты многим обязан иркмаану Чилю?

– Очень многим.

Но Тома продолжала хмуриться.

– И что теперь, Володя? – настойчиво повторила она. И Володя понял её. Он посмотрел в сторону. Врать Томе он не хотел и говорить правду тоже.

– То есть, ты и сейчас не отказался от своей мести?

Володя мягко улыбнулся:

– Если бы я ещё планировал её, я по-прежнему не мог бы создать семью.

– Так отказался или нет? Прости, но я знаю тебя. Ты провёл годы с мыслью об этом – и вдруг отказался, потому что тебе помешали?

– Но ведь я не могу больше проникнуть на Тиргму, правда? – осторожно сказал Володя. – Шансов у меня нет.

– А если бы представился шанс?

Володя покачал головой.

– Или ты – или прежние планы. У меня ты.

Но что-то беспокоило Тому. Она знала, что Володя не лжёт ей, но чувствовала, что говорит он не всё.

– Скажи, – спросила она, стараясь подобрать слова, – так ты не станешь больше пытаться убить его?

Володя с досадой отвернулся. И как она его чувствовала?

– Говори же мне, – настаивала Тома. – У нас семья. Как только подойдёт время, будет ребёнок. Я могу точно знать, что его отец не пустится в какую-нибудь авантюру и не оставит нас одних?

Володя молчал.

– Я прошу тебя! – с отчаянием воскликнула Тома. – Ты военный. Я готова ждать тебя с дежурств, переживать, что в тебя стреляют – это твой долг, твоя обязанность, и я горжусь, что ты несёшь её с честью! Но я шла замуж за отважного и честного человека и не хочу оказаться женой авантюриста, готового забыть о своей семье!

Володя обернулся и стремительно обнял её, прижал к себе – бережно, осторожно.

– Я не заставлю тебя меня стыдиться. Я люблю и уважаю тебя, Тома!

– Но? – уже со слезами спросила она.

– Пойми, – решившись, сказал он прямо, – этот палач – он сбежит с Тиргмы. И тогда на его пути буду я. Он перестанет находиться под защитой Тивера, и то, что я сделаю, уже не сможет рассматриваться как преступление. Он пират и, оказавшись на свободе, снова станет пиратствовать.

Тома закрыла глаза.

– Я поняла.

– Нет, Тома, не поняла. Я до сих пор помню, как мучили отца и что делали с мамой. Как смею я жить, если жив он?


Через пару месяцев службы на Земле отделение Ноэра Ниана переобмундировали, и экипажи получили бесшлемовые скафандры – к огромной радости Уила, который терпеть не мог шлем. Хоть отделение было приписано к Земле, базировалось оно на Луне, откуда легче было выводить боевую технику. Вместе с двумя десятками тойерных отделений здесь размещались рельтеры и исатры. Если нужна была помощь линкоров, они поднимались с баз, находящихся за пределами Солнечной системы.

До Луны экипажу «Меридиана» приходилось добираться лайнерами или, если вызов был срочным и рейсовый корабль ждать было некогда, на личных кораблях. Впрочем, выходные им прерывали редко.

Режим вылетов тоже изменился. Раньше парни проводили на борту много времени, ожидая, поднимут их или нет. Теперь вылеты зависели от расписания лайнеров, которые они сопровождали. Экипажи собирались на тойерах к назначенному времени и, получив команду, стартовали, выходили к лайнеру и шли вместе с Сопровождением. В пункте назначения лайнер совершал посадку, корабли, сопровождавшие его, размещались на военных базах поблизости, где экипажи снова были свободны до старта лайнера. Когда лайнер начинал готовиться к старту, их поднимали. Встретив лайнер на орбите, тойеры, исатры и Сопровождение доводили его до Земли, возвращались на базу, и на этом дежурство было окончено.

Первые месяцы нападений на лайнеры было много. Одуревшие от свалившейся свободы пираты Терции лезли на лайнеры, не считаясь со своими потерями. Но постепенно отрезвли. Их потери были велики, а захватить лайнер практически не удавалось. Если где-то завязывался бой за лайнер, боевая техника на его защиту стягивалась отовсюду.

Парни привыкли к новому режиму полётов не сразу. Раньше за долгие часы ожидания во время дежурства они успевали обсудить все мыслимые темы. Теперь общения не хватало, но постепенно они научились возмещать потерянное во время вылетов.

Между тем жизнь шла своим чередом. Через некоторое время заговорил о свадьбе Поль. Алексей молчаливо и упорно, с холодным юмором препятствовал попыткам своей девушки завязать отношения с кем-то из «мирного» Космоса, и только Уил оставался по-прежнему независим и влюблялся в каждую женщину, оказавшуюся на его горизонте. Как ему удавалось каждый раз уходить из-под венца, оставалось загадкой. О курсах повышения, на которых должен был проводить свои выходные Тэад, в связи с пленом и перебазированием было благополучно забыто. О том, какими неприятностями расплатился за их плен Ноэр Ниан, парни не знали – верный себе Де Тревиль и на этот раз сумел защитить свой экипаж от начальства. И только много времени спустя между ним и Тэадом состоялся короткий разговор, посвящённый этой теме.

Тэад, вызванный на командный пункт для получения каких-то инструкций, спросил командира отделения, насколько правдивы появившиеся слухи, что служба возле Земли рассматривается кое-кем не как повышение, а скорее как ссылка для Ноэра Ниана. Тот шевельнул руками в неопределённом жесте.

– Земля – место завидное. Многие рвутся сюда, но не могут получить назначения, так что не слушайте сплетен, иркмаан.

– Но Колх находится ближе к центру Галактики, а Земля – окраина.

– Окраина – и дом одной из двенадцати космических цивилизаций. И, кроме того, у тебя, например, Тэад, здесь семья, так что тебе не на что жаловаться, правда?

– А вам, иркмаан? У вас какие-то проблемы из-за нас? Из-за того, что мы угодили в плен или потому, что на борту «Меридиана» во время вылета оказался посторонний?

– Показания самописцев «Меридиана», Тэад, просматривал лично я, так что я один знаю, что происходило на борту.

– А я всё ждал трёпки, иркмаан. Думал, полечу со службы, когда самописцы будут вскрыты.

– Полетел бы, не сомневайся.

– Спасибо вам, иркмаан. Но это значит, ваши неприятности связаны не с этим?

Ноэр Ниан помолчал, чуть улыбнулся:

– Это не твоя вина, Тэад, а моя. Ты же понимаешь, правда? Увидев, что вы оторвались от отделения, я должен был отдать вам приказ прекратить преследование и вернуться. А вы не получили такого приказа.

Тэад кивнул, посмотрел Ноэру Ниану в глаза:

– Почему?

– А ты смог бы подчиниться, Тэад?

Мгновение Тэад молчал. Он много раз обдумывал те события и так и не нашёл ответа.

– Не знаю.

– Ну, так и не о чем говорить.

– Но это значит, иркмаан, что спасением с Терции мы в большой мере обязаны вам. Уйти оттуда, как оказалось, можно было только на тойере.

Ноэр Ниан скупо улыбнулся:

– Вот и тем более, мелкие неприятности – не цена за это.


Володя и Тома старались как можно чаще бывать у Анны. Сюда же иногда прилетала к Аифаш с Фарите Нэдис. Пока Володя, Тэад и Сергей вели свои разговоры, они усаживались в большой комнате, но Фарите старалась улизнуть из этой чудесной компании – у неё не хватало сил долго скрывать свои терзания, а предлог исчезнуть был всегда: в Институте плотная программа, и надо готовиться.

Однажды они собрались, когда Анна была ещё на работе. Поговорили о том и об этом, и Аифаш вышла на кухню принести для всех чай. Фарите кинулась было помогать, но сестра остановила её. Фарите помедлила, подыскивая слова, чтобы сопроводить ими своё бегство. Нэдис, не сводившая с неё глаз, спросила негромко:

– Что происходит, Фарите? Прошло полгода, пора бы и успокоиться.

Фарите привычно сделала бодрое лицо, но вдруг не справилась с собой и сказала, защищаясь:

– Тебе тоже пора, правда?

Нэдис нахмурилась:

– Мне – да. Я ещё больна, и для исцеления нужно время.

– Я тоже так думаю.

– Послушай, Фарите. Капитан был, наверно, хорошим человеком, и тебе не нужно изгонять его, если ты дала ему место в своей душе. Жаль, что ты не слышала, что говорили о нём те двое пиратов, которые были с нами в плену.

– А что они говорили?

– Они сказали, что Капитан вас охранял – всю Звёздную систему Гая, и вас в том числе. И что он тратил много сил на эту охрану. Они удивлялись, зачем ему это было нужно.

Фарите присела на диван. Да, Даргол обещал ей защищать Аниоту. И он это делал.

Тома тоже вспомнила кое-что:

– Один из пиратов, рутиец, кажется, говорил про Капитана, что он как сам Великий Космос – всегда воздаёт справедливо. Да, я тоже думаю, Капитан был хорошим человеком.

Фарите кивнула и почувствовала, что к глазам снова подступают слёзы.

– А как Капитан похож на Тэада! – сказала Тома.

Фарите кивнула и поспешно поднялась.

– Мне правда надо идти готовиться, извините.

Она вышла из комнаты, и Тома с Нэдис остались вдвоём.

– А всё-таки интересно было бы узнать, кем был Капитан в прошлой жизни, – сказала Нэдис.

– Нет, гораздо лучше понять, кем он был в этой, – возразила Тома. – Прошлые жизни – что они, зачем?

– Знание об этом нужно, – сказала Нэдис. – Многие болезни уходят корнями в прошлые жизни, и медикологу приходится работать с этим, чтобы излечить болезнь.

– Мне кажется, всё, что человеку нужно, ему дано здесь, и не надо лезть в то, что от нас закрыто.

– Ты не совсем права, – возразила Нэдис. – И потом, знание теории реинкарнаций помогает многое понять и относиться к тяжёлым событиям в жизни с большим терпением и... пониманием, что ли. Когда ты знаешь, что абсолютно всё происходит с тобой не по чьей-то злой воле, а заслужено лично тобой и несёт в первую очередь освобождение и очищение – это основа настолько твёрдая, что и не пожелаешь себе чего-то другого.

– Ну, может быть, – согласилась Тома осторожно. – И всё-таки жить надо в настоящем.

В комнату вернулась Аифаш. Она вкатила столик с чаем, присела на диван, с которого только что поднялась Фарите, и сказала, продолжая услышанный с кухни разговор:

– В настоящем, но надо знать и своё прошлое. Я не о прошлой жизни, – пояснила она. – У нас с Фарите не было никакой родни. Вообще никого. Но ведь так не бывает. Просто мы, вероятно, потеряли с кем-то контакт. Есть какие-нибудь дяди, тёти, двоюродные, троюродные сёстры или братья. Но наши родители были поглощены Космосом, друг другом, нами с Фарите – они были прекрасными родителями и очень любили друг друга. Но когда я сейчас оказалась в семье Тэада, я вдруг поняла, как это здорово – знать то, что называется твоими корнями. Анна знает свою родословную на много веков назад, о каждом из предков может рассказать, что это был за человек и что сделал в жизни. И каждым из них действительно можно гордиться. Они много ездили по миру, собирали знания. В прежние времена несовершенной медицины и болезней это были целители от Бога. Их принимали за колдунов, и кто-то даже закончил жизнь от руки испуганной суеверной толпы. Они были прекрасными бойцами, владели многими видами единоборств – потому что за свою свободу приходилось подчас драться – и в то же время людьми удивительного великодушия. Конечно, нельзя утонуть в своём прошлом и жить только делами предков. Но знать об их делах – это замечательно.

С рождением у Аифаш детей такие «посиделки» пришлось прекратить, но Нэдис забегала иногда к Томе домой, созванивалась с Фарите, они с Аифаш передавали друг другу приветы. Практика Нэдис на Земле подходила к концу, и скоро девушка должна была возвращаться домой.

Как-то раз, приехав к свекрови, Тома бродила по двору. Шёл снег – густой, хлопьями, и ей нравилось, вытянув руки, смотреть, как на варежках собираются пушистые невесомые сугробы. Ей было хорошо, и если бы кроме Володи никто её не видел, она танцевала бы под этим волшебным снегопадом. Но на веранде стояли ещё Тэад и Сергей.

Из Института вернулась Фарите. Она отпустила флаер, Тома побежала её встречать.

– Привет! – радостно сказала она.

Фарите улыбнулась:

– Здравствуй, Томочка. Как дела?

– Отлично. А у тебя?

– Тоже ничего.

Фарите обернулась к дому и вздрогнула, схватившись рукой за калитку.

– Кто это там? – спросила она с испугом.

– Володя и Тэад с Сергеем, – ответила Тома. – А что?

Но Фарите уже опомнилась.

– Нет, так...

Они прошли на веранду, и, поздоровавшись, Фарите хотела зайти в дом, но спорившие мужчины задержали её.

– Вот тебе мнение Фарите, если ты не слышишь ни меня, ни Володю, – сказал Сергею Тэад.

– А о чём речь? – спросила Фарите.

Сергей принялся излагать свою точку зрения на последние события в Галактике. Фарите слушала внимательно, и Тома удивлялась: неужели ей интересны такие темы?

– Обстановка в Галактике последние месяцы явно усложнилась, – подвёл итог сказанному Сергей. – Откуда взялось это обещание СГБ про «ближайшее время»? Кто-нибудь, интересно, знает, как исправить теперь положение?

– Об этом, безусловно, знают, – сказала Фарите. – И если не кричат о своих планах на всю Галактику, то мне кажется, это понятно.

– И ты, Фарите, что-то знаешь об этих планах? – спросил Сергей.

– Я только читаю газеты, слушаю галактические новости и разговариваю с Майраном, потому что меня интересует положение дел в Галактике – особенно в бывших владениях Терции, к которым относится Земля.

– И что говорит Майран?

– Он объясняет мне, что происходит, вот и всё.

– Ну да, – чуть усмехнулся Сергей. – Он работает в таких сферах, где информированы обо всём. – И обернулся к Володе. – А ты, выходит, давно уже знал, что Майран – эсгебешник?

Володя поднял взгляд:

– Да, ещё с тех пор, как угодил первый раз на Терцию. Впрочем, нет. Я догадался раньше.

– Так это он помог тебе бежать? – спросил Тэад.

– Он, – чуть улыбнулся Володя.

– И ты ничего не говорил? – сказал Сергей.

– А ты говорил бы?

Сергей покачал головой.

– Ну, а варианты? – спросил он, возвращаясь к прежней теме. – Так и будем жить на осадном положении?

– Мы на нём ещё не жили, – сказала Фарите. – То, что количество рейсов сокращено, по-моему, не страшно.

И Тома, неожиданно для себя, вступила в разговор.

– Зато хотя бы сейчас, – сказала она тихо, – у меня больше уверенности, что если на нас нападут, то смогут защитить. Когда вместе с Сопровождением с нами идут три тойерных отделения – это фактически гарантия безопасности. Что стоило охранять нас так раньше?

– Только то, – пожал плечами Сергей, – что эти три отделения не образовались из космического вакуума. Их сняли с других участков, которые, соответственно, остались без охраны.

– Не без охраны, – сказал Володя, – а с меньшей охраной. Её, конечно, недостаточно, но вообще закрыть пассажирские маршруты тоже нельзя. Людям надо летать.

– На охрану одного лайнера – три отделения. А сколько лайнеров проходит по территории Терции? И на каждый по три. По-моему, после этого на защиту торгового флота ничего уже не остаётся.

– Тойеры будут, – по-прежнему негромко сказала Фарите. – Они заложены и строятся. Проходят обучение новые экипажи.

– Новым экипажам ещё летать и летать, пока они приобретут опыт и станут серьёзной боевой единицей, – сказал Тэад. – И нам с ними маяться. Переформируют уже слетавшиеся отделения, и на десять опытных экипажей дадут по десять экипажей новичков. Что хочешь, то с ними и делай.

– Такие затраты, проблемы – и только потому, что не стало одного человека! – пробормотал Сергей.

– Я тоже об этом думаю, – сказал Тэад. – Мы – я имею в виду, вся Галактика – и не знали, как много зависело от Капитана. Думаю, никто в своём уме не скажет, что лучше бы Капитан и дальше возглавлял Терцию, лишь бы ничто не менялось в худшую сторону...

– Я ничего не говорю о личности Капитана, поскольку нахожусь всё-таки вне этой темы, – заметил Сергей. – И всё-таки мы опять бросаем силы на то, чтобы в новых условиях приспособиться сосуществовать с пиратами, а не уничтожить их...

– А кто вообще сказал про ухудшение? – возразила Фарите. – Ситуация в Галактике изменилась, вот и всё. Раньше лайнеры на территории Терции трогали редко – теперь они основная добыча и их надо охранять лучше. Пираты дорвались до запретного. Но зато раньше ограбления были лучше организованы, теперь они организованы хуже. И потом, СГБ работает, только нам, со дна атмосферы, этого не видно.

Фарите замолчала и вошла в дом. Тома проводила её взглядом и посмотрела на Володю.


Вернувшись вечером домой, Тома спросила Володю о его графике. Тот положил на стол лист с расписанием – и Тома рассмеялась. Она принесла свой график:

– Смотри, мы вылетаем завтра почти в одно время. Может быть, это нас вы сопровождаете?

Володя заулыбался:

– А что, может быть. Надо спросить у Тэада, куда мы летим. Вы идёте с заходом на Луну?

– Да.

– Значит, до Луны мы всем экипажем – ваши пассажиры. Здорово!

– А Поль? Он же после выходных прилетает с Аполлона.

– Ирэн на Земле. И они усиленно готовятся к бракосочетанию.

Тома засмеялась:

– Вот здорово! Теперь бы ещё Алексею повезло – и что она ломается?

– Не хочет делить мужа с его службой. И овдоветь боится.

– Я тоже боюсь. Так что же, постричь эсгебешников в монахи?

И, поймав на себе взгляд Володи, Тома опять счастливо рассмеялась.


Оказалось, что они действительно летят вместе. Снова, как при первой встрече с Томой, Володя оказался пассажиром «Равэря», правда, на этот раз ненадолго – только до Луны.

Парни впятером расположились в креслах на верхней палубе. Они не регистрировали для себя каюты – зачем, на сорок-то минут? С сокращением количества рейсов пассажиров на лайнерах стало больше. Но эсгебешников регистрировали на любой рейс независимо от наличия свободных мест – в крайнем случае, какой бы ни была дальность перелёта, они могли обойтись одними амортизационными креслами.

Обязательным требованием к пассажирам теперь было наличие у них скафандров, и Томе непривычно было видеть в скафандрах всех – даже малышей.

Если бы ей позволяли обязанности, Тома охотно провела бы всё своё время вместе с Володей и его экипажем, но нужно было работать. Войдя в очередной раз в отсек управления, Тома увидела, что Андрей Лисарк с улыбкой смотрит на неё.

– Ты светишься сегодня, Томочка, – заметил он.

– Да, – смутившись, пробормотала Тома.

– И в чём причина?

Тома объяснила, поглядывая на свой экипаж. Мужчины заулыбались.

– Так сегодня сопровождать нас будет твой Володя? – спросил связист. –Значит, связь с «Меридианом» не понадобится?

– Почему? – улыбнулась Тома. – Мы же будем не на одном корабле.

– Дома не успеваете наговориться? – добродушно поинтересовался пилот.

– Не успеваем, – согласилась Тома. И снова посмотрела на Андрея Лисарка.

Из всего экипажа только ему она рассказала, что второй раз попадала на Терцию – вместе с Володей и другими, и благодаря кому им удалось спастись.

– Этот человек погиб, командир, – закончила она свой рассказ.

Они разговаривали в пустом отсеке управления «Равэря», задержавшись после рейса. Андрей Лисарк посмотрел за иллюминатор, и Тома поняла, что он вспоминает свою встречу с Капитаном.

– Я не знаю, кем он был, – проговорил Андрей Лисарк, – но какое-то несоответствие в нём я почувствовал ещё тогда. Когда он приказал дать мне корабль, он сказал: если бы ты предал, командир, я убил бы тебя. Понимаешь, Тома? Он меня не убил потому, что я сумел продержаться и не рассказал ему того, что он требовал.

Андрей Лисарк чуть приметно вздрогнул и поморщился при воспоминании.

– Вы ненавидите его? – спросила Тома.

– Это сложный вопрос. Чтобы я смог простить, мне надо понять. У него должны быть очень серьёзные причины... Но, как ни ломаю голову, я не могу придумать достаточно веских оснований, которые оправдали бы пиратство и такие методы. Но если причины всё-таки есть, я готов простить то, что он делал.

На пассажирском космодроме Луны экипаж «Меридиана» покинул «Равэрь». В скафандрах со включенными силовыми полями парни перешли на служебный катер, ожидавший их. Лунный гористый пейзаж с острым освещением без полутеней стал привычен им за полгода службы, как и лунная гравитация, заставлявшая новичков передвигаться разве что не скачками, подобно кузнечикам.

Военный космодром был построен в углублении большого кратера, скрытый его высокими краями. Все служебные помещения располагались под грунтом, в стенках кратера. Жилых помещений для экипажей и обслуживающего персонала не было вовсе. После смены люди возвращались на Землю или в Лунный городок.

Этот космодром был гораздо меньше, чем те, где приходилось до сих пор служить экипажу «Меридиана». Прибыв на место, парни сразу прошли к своему отделению, поднялись на борт. До старта оставалось около пяти минут. Де Тревиль по накорду сделал перекличку своих экипажей.

– Двухминутная готовность, старт – синхронное.

Теперь не было процедуры прохождения Планетарной Охраны и сбора отделений на орбите. Все три отделения стартовали одновременно, вместе с исатрами и рельтерами дождались лайнер и заняли места вокруг него.

Экипаж лайнера и пассажиры видели в иллюминаторы и на экранах военную технику, шедшую рядом, и Тома во время рейсов часто слышала, с каким удовлетворением говорят люди о такой охране.

– Что стоило и раньше охранять лайнеры так же?

До недавнего времени она и сама задавалась таким вопросом, но последний разговор на веранде объяснил ей, чего это стоило. И слушая такие разговоры, она молчала. Что тут объяснишь? Да и не должна она как стюардесса вступать в отвлечённые разговоры с пассажирами.

Время от времени взглядывая в иллюминаторы, Тома нашла среди тойеров «Меридиан». И от мысли, что Володя так близко, ей становилось тепло и хотелось смеяться.

Выбрав момент, она подошла к связисту.

– Фридрих, если можно, дайте мне связь...

Они разговаривали с Володей – недолго и, в общем-то, ни о чём. Но им доставляло радость слышать голоса друг друга. Командир отделения до поры до времени не вмешивался, словно не замечал, что кто-то занимает служебное средство связи, потом напомнил, что отделение на боевом вылете. Разговор пришлось прервать, но согревающее чувство счастья не оставляло Тому.

Пираты напали примерно на середине пути. Командир Сопровождения и Андрей Лисарк получили сообщение о нападении одновременно – передвижение лайнеров особо отслеживалось теперь Маяками. Боевые корабли быстро перестроились. Андрей Лисарк по личной связи вызвал в отсек управления Тому.

– Спрячь детей, Томочка.

Мгновение Тома молчала. Она подумала о Володе, которому предстояло принять бой.

– Да, командир.

Она вышла в салон. На иллюминаторы лайнера опустились алломы, и, когда дети были уведены в потайную каюту, командир сделал к пассажирам короткое обращение. Он попросил всех задраить шлемы на скафандрах и оставаться на местах, так как помещения лайнера будут герметично закрыты.

Пираты подошли с большими силами. Два корабля Сопровождения вышли вперёд и встретили их огнём. Пираты, поняв, что лайнер предупреждён о их приближении, рассыпались вокруг.

Лайнер не сбавил скорости и не сошёл со своего курса. Движение вперёд приближало его к месту назначения и обитаемым территориям. Понимая это, пираты в первую очередь постарались перекрыть ему дорогу и заставить остановиться. Исатры, нёсшие на себе мощное вооружение, открыли огонь, расчищая лайнеру путь.

Тойеры не отходили от лайнера. Их делом было в первую очередь перехватывать и принимать на себя лучи пиратских орудий, направленных в лайнер. Объединившись в небольшие щиты по три, тойеры носились вокруг.

Иногда забегая за чем-нибудь в отсек управления, Тома видела на экранах и аклете эти щиты, и мастерство тойеристов, сохранявших заданное положение относительно друг друга во время таких сложных, стремительных манёвров, вызывало у неё восхищение. На экипаж «Равэря» виртуозная слаженность тойеристов тоже производила впечатление.

– Пожалуй, нашу Эскадру не зря готовят... – пробормотал пилот.

– Хочешь переучиться на тойериста? – спросил Андрей Лисарк.

– Нет, – отозвался пилот. – Не люблю, когда в меня стреляют. Мне больше по душе «мирный» Космос.

«Куда уж более мирный...» – невольно ёжась, подумала Тома.

Вспыхнул внутренним взрывом какой-то корабль немного в стороне и впереди «Равэря». Во все стороны брызнули чёрные обломки. Несколько групп тойеров метнулись вперёд и приняли на свою лобовую обшивку осколки, летящие в лайнер. От ударов тойеры кинуло немного назад, но они удержались и тут же ушли в сторону.

– Кого это взорвали? – испуганно спросила Тома. – Нашего или пирата?

– Пирата, – сказал Андрей Лисарк.

– Ну и реакция! И синхронность, как у дельфинов, – негромко прокомментировал произошедшее стрелок Сопровождения, занимавший место у орудия в отсеке управления «Равэря». – Меня всегда удивляло: как это у них получается?

Вести бой на межзвёздной скорости было трудно. Но у эсгебешников была хорошая подготовка, в то время как на Терции за полгода без Капитана дисциплина не то что ослабла, а была в принципе уничтожена. Не стало дежурств на границах и занятий на орбите, державших группировку в тонусе, и общий уровень подготовки людей снизился. Многие опытные бойцы среди прочих пиратов разбежались по другим группировкам, спасаясь от тирании и сумасбродства нового главаря. На Терции по-прежнему находились умные руководители, время от времени выводившие людей на ограбления, но среди общего числа пиратских нападений таких операций было немного.

Не отличалось хорошей организацией и сегодняшнее нападение. Пираты лезли вперёд, на огонь СГБ, и теряли людей и технику. Эсгебешники не давали им спуску, пользовались любым просчётом – нападения на лайнеры СГБ не прощала. Выдохшись, наконец, и убедившись, что захватить лайнер не удастся, пираты по одному, по двое начали покидать поле боя. Остальные, увидев их бегство, тоже бросились в разные стороны. Предводитель не сумел организовать отступление. Рельтеры пошли в погоню, но вскоре возвратились, передав преследование подошедшему с ближайших баз подкреплению.

Угроза миновала, на лайнере был дан отбой. Сообщение между помещениями было восстановлено, шлемы сняты. Тома выпустила из потайной каюты детей. Когда алломы на иллюминаторах были подняты, тойеры снова шли рядом с лайнером, словно ничего не произошло, и остальные корабли, как прежде, следовали позади. «Равэрь» не получил ни одного повреждения. Такое нападение пиратов являлось ситуацией штатной, не потребовавшей жертв среди защитников или пассажиров и не задержавшей лайнер в пути.

Выждав сколько-то времени, Тома снова попросила Фридриха Рина дать ей связь с «Меридианом».

– Володя, как у вас дела?

Володя был весел.

– Всё нормально. А у вас?

– Тоже хорошо. Благодаря вам. Из наших защитников никто не пострадал, ты не знаешь?

– Никто. Пиратам не повезло с организатором.

– Наш экипаж спрашивает, как вы успеваете вставать под лучи пиратов?

– А мы их притягиваем! – рассмеялся Володя.

– Это не ваш экипаж прикрыл нас от осколков?

– От осколков? Нет. Мы даже не знаем о таком эпизоде. С другой стороны, наверно, были.

В это время в разговор вмешался Ноэр Ниан:

– Кто обсуждает бой в эфире? Сейчас выясню – создам болтунам такие неприятности, что никаким тойером не прикроетесь.

Разговор пришлось прекратить. Тома, радостная, вернула синофон Фридриху Рину и, пока была ещё минутка, присела в свободное кресло командира.

– Перенервничала? – мягко спросил связист.

– Да вроде бы нет. Так. Я не сомневалась, что мы не пострадаем. За Володю только... страшновато. В него стреляют в упор.

– Напрасно вас ставят вместе.

– Нет, так легче. Я сразу знаю, что всё в порядке. А если он на дежурстве, а я дома – вот тогда страшно. Придёт домой или нет... Не позвонишь, не спросишь, только ждать.

– Трудно тебе.

Тома подумала, что именно об этом говорил на свадьбе Володин командир. Но она рассмеялась и помотала головой:

– Нет, хорошо.