Спасибо, Вовка!

Лето 2008 года в Подмосковье выдалось самое дождливое за  сто лет. По крайней мере, так утверждали метеорологи. Но Владимир Петрович не обращал внимания на непогоду и каждый день уходил из дома ранним утром, возвращаясь лишь к ночи.
  Его жена Оленька умерла три месяца назад, не дожив до золотой свадьбы всего два года. У Владимира Петровича уже давно были проблемы с сердцем, поэтому он даже и представить не мог, что она уйдет первой. Ольга Романовна никогда ни на что не жаловалась, всегда улыбалась и поддерживала его своей неиссякаемой энергией. Поэтому этот внезапный приступ был полной неожиданностью, Владимир Петрович запаниковал, стал искать какие-то лекарства и, возможно, упустил драгоценные минуты. Когда приехала «Скорая помощь», Оленьку спасти уже не удалось.  Врач сказал, что у нее оторвался тромб. Владимир Петрович в смерти жены винил себя, надеялся, что сердце его не выдержит, и он догонит любимую, но он жил, он дышал, как будто еще не все сделал на этом свете. Только находиться в квартире, где все вещи: фотографии на стенах, сувениры, купленные ею, шторы, сшитые ее умелыми руками, где все напоминало о ней, ему было невыносимо.
 Вот и сегодня он сидел на скамейке около пруда в городском парке и вспоминал. В тысячный раз прокручивал в голове всю свою жизнь. Он не заметил, что дождь закончился, поэтому не закрыл свой старый зонтик, которым укрывался от теплого дождя. Лишь когда услышал тихий смешок, он вздрогнул и огляделся.
  Рядом с ним на скамейке сидел паренек, лет четырнадцати, постриженный под машинку и одетый в простенькие футболку и трикотажные шорты. Но главной достопримечательностью на его лице, кроме широкой улыбки, был свежий синяк под правым глазом.
-Он, что, левша? – почему- то спросил Владимир Петрович.
- Кто? – тут же перестал смеяться подросток.
- Тот, кто тебе синяк поставил.
- А-а, не, я просто увернуться хотел, не получилось, - опять разъехались в разные стороны губы мальчишки, - А у него синяк под левым глазом, он тоже увернуться не успел.
- А причина драки хоть стоящая? – Владимиру Петровичу понравился этот парень с открытым, не юлящим взглядом, поэтому он хотел хоть немного поговорить с ним.
- Думаю, да,- опять посерьезнел парень, - Ненавижу городских чистоплюев! Моя мама из-за такого и…
 Он скрипнул зубами и замолчал. Владимир Петрович испугался, что мальчик уйдет, поэтому вдруг сказал:
- Знаешь, а я никогда не дрался. Не потому, что был трусом или слабаком, нет. Если ко мне лезли с кулаками, я просто брал в захват, меня в спортивной секции научили и успокаивал соперника. А все из-за того, что во время Войны, мне всего семь лет было, меня один немецкий офицер сильно побил.
 Подросток заинтересовался:
- А за что он Вас?
- Мы тогда на Кубани жили, - начал рассказ Владимир Петрович, - В станице. Когда фашисты захватили те места, одного фрица подселили к нам в дом. Я уже жил вдвоем с мамой. Отец и старший брат Степка были на фронте. Брат сумел обмануть военкомат, что ему уже есть восемнадцать, два года себе прибавил, я ему жутко завидовал, мне то никто б не поверил. Немец нам жутко вредный попался, у соседей вон другой Мишку даже шоколадкой угощал, а этот…  Съел, гад, почти всех наших курочек.
  Вот, однажды, схватил меня за шиворот и показывает на оставшиеся две курицы, мол, лови. А мне так жалко, я же слышал, как ночью мама плакала, переживала, что нам есть нечего будет. Вот я и отказался, головой кручу, вырываюсь. А он палку толстую схватил, она у забора валялась и начал меня что есть силы бить. Я ору, от боли чуть сознание не теряю, опомнился уже у мамы в охапке. Как она меня у него вырвала, не знаю. Мама меня в дом закинула и бегом ту курицу ловить. Я, когда повзрослел, с дрожью вспоминал тот день, ведь он запросто мог нас расстрелять, такое в других домах не редкость было. А я после того никого ударить не смог, боялся стать хоть немного похожим на того фашиста.
 Паренек долго смотрел на Владимира Петровича, потом сказал:
- Меня Вовкой зовут.
- А я Владимир Петрович, тезки значит! – улыбнулся старик и вздрогнул, ведь он уже три месяца ни разу не улыбался, - Ты где-то рядом живешь?
-Я из детдома, - поджав губы, произнес Вовка, - Батю я не видал никогда, у меня даже в документах прочерк стоит, а мама умерла. Пять лет назад, мне было девять лет. Мы жили в поселке, прямо около речки. Красивое место было. Вот и привязался к ней такой холеный красавчик из города. Приезжал с цветами, конфетами, мама моя простая была, к тому же выпить любила, откуда у него такой интерес к ней? Потом узнали. Он ее однажды напоил, наговорил ей чего-то, поехали в город, да и оформили продажу дома. Мама приехала счастливая, с пачкой денег. А утром, как проспалась, так в крик, поняла, что натворила. Он же ей копейки заплатил. Она в тот же день водки набрала, напилась с горя, а наутро не проснулась. Сказали,  сердце не выдержало. Вот я и живу в детдоме. Брали меня, правда, пару раз под опеку, но оба раза ненадолго. Не нужен мне никто, да и я, видно, никому.  Вот исполнится мне восемнадцать, сам буду жить. А городских этих бил и … - Вовка посмотрел на Владимира Петровича и скривился: - А может, не буду больше бить. Руки еще об них марать.
- Володя, а можно тебя в гости пригласить, чаю бы попили? Ты же уже взрослый, помог бы мне дверцу в шкафу отремонтировать, у меня самого-то уже руки дрожат.
- Это я могу! – обрадовался Вовка, - Я попрошу Ирину Максимовну, чтоб разрешила, она хорошая, а то меня после этого, - он дотронулся до синяка, - опять, наверно, накажут. Только Вы скажите, где живете. 
 Владимир Петрович назвал адрес, и паренек убежал, по-свойски помахав ему рукой. А старик, услышав имя воспитательницы, опять загрустил, вспомнив своего единственного сына, Максима.
 Они с Оленькой души не чаяли в своем мальчике, старались его не баловать, но это не очень-то получалось. Ведь не дал Бог им еще одного ребенка, поэтому все самое лучшее было для Максимки. И одежда, и вкусности, и игрушки. Школу закончил сын неплохо, легко поступил в институт в Москве. Там, уже на пятом курсе, познакомился с девушкой Надей. Даже познакомил ее с родителями, когда Владимир Петрович с женой приезжали на пару дней в Москву. Тогда они вчетвером весь вечер по столице гуляли. Хорошая девушка. Отцу с матерью очень понравилась. Они потом повесили на стенку фотографию, с которой счастливо улыбались Максим и Надя, и размечтались, что скоро внуки пойдут, не дадут им скучать. Но перед дипломом приехал Максим и огорошил, мол, не такая ему жена нужна, как Надя, слишком тихая, скучная, вот подруга у нее, Тамара, москвичка, та другая. Веселая, деловая. Обеспеченная к тому же. Родители ей недавно даже мотоцикл купили, ничего для дочери не жалеют. Владимир Петрович понял, что хваткая подруга отбила у Нади их Максима, пытались ему объяснить это, но он и слушать не хотел. А вскоре им сообщили, что Максим разбился на мотоцикле. Тамара, которая дала ему прокатиться, еще и заявила, что он этот мотоцикл у нее угнал. Вот тогда и начались у Владимира Петровича проблемы с сердцем. Он сначала думал, что его Оленька более стойко переносит потерю сына, но через месяц разглядел, как побелела голова у его жены. В 43 года Ольга Романовна стала полностью седой. Но не сдалась, она всю себя отдала мужу, боялась потерять и его. А теперь он остался один. И ему стало очень важно, чтобы этот паренек Володя, обязательно к нему пришел.
 Два дня он не выходил из дома, боялся пропустить приход Вовки. А на третье утро кто-то позвонил в дверь. Владимир Петрович торопливо, не глядя в глазок, открыл замок. На пороге стоял Вовка с симпатичной молодой женщиной. Она серьезно посмотрела на хозяина и сказала:
- Добрый день, Вы действительно, приглашали Вову в гости? Я обязана прослеживать, с кем общаются наши воспитанники.
 Владимир Петрович замер на секунду, гостья показалась ему знакомой, но он не обратил на это внимание, радостно закивал головой и пригласил их войти. Вовка смело, будто и не в первый раз, прошел в комнату, а девушка остановилась в прихожей.
- Меня зовут Ирина Максимовна, - наконец улыбнулась она, - Вижу, Вы серьезный человек и плохому Вову не научите. Он хороший, только никому не доверяет. Поэтому я очень удивилась, когда он попросился к Вам в гости. Честно говоря, мне тоже захотелось с Вами познакомиться.
- Да, да, извините, я не представился. Владимир Петрович, - старик галантно поцеловал девушке руку, чем заставил ее покраснеть, - Вы очаровательны. Давайте пить чай.
 Они вместе прошли в комнату, Ирина осталась, а Владимир Петрович ушел на кухню ставить чайник. Когда он вернулся, то застал Ирину Максимовну рассматривающей фотографии на стене. Она не могла оторваться от снимка, с которого улыбались Надя и Максим.
 - Ириночка, можно я буду Вас так называть? Вы чай с медом будете или с сахаром? – спросил он, но девушка его не услышала.
 Тогда он легко прикоснулся к ней рукой, она резко вздрогнула и прошептала:
- А кто это? Эта девушка очень похожа на мою маму, а молодой человек на папу, у меня есть одна его фотография.
- Это мой сын со своей невестой, только не судьба была им быть вместе, сначала их разлучила женщина, а потом и… - Владимир Петрович тяжело вздохнул и стал наливать чай в красивые кружки.
- Извините, как зовут эту девушку и Вашего сына? - мягко, но настойчиво опять спросила Ирина Максимовна.
- Ее Надя, а сына Максим, - чуть помедлив, ответил старик.
- Максим Горлин? Владимир Петрович, - выдохнула девушка, - это, действительно, мои родители. Моя мама, Надежда Еремина, училась с Вашим сыном в институте, она очень любила его. Знаете, сколько хорошего она мне рассказывала о нем? Она и вас, между прочим, часто вспоминала.
Владимир Петрович сначала не понял, о чем говорит эта хорошенькая девушка, а когда до него дошел смысл сказанного, он схватился за сердце.
- Вам плохо? Может «Скорую» вызвать? – испугалась Ирина, но старик улыбался и качал головой.
- Что ж она никому не сказала о тебе? Мы бы помогли ей. И нам было бы легче пережить гибель Максима.
- Я не знаю, - пожала плечами Ирина и вдруг улыбнулась: - но Вы можете с ней поговорить, мама живет в Москве и часто приезжает ко мне в гости. Это она мне рассказала, что мой папа жил в этом городе, вот я и перевелась сюда в детский дом воспитателем.
Владимир Петрович больше ничего не сказал, он мягко взял девушку за плечи и поцеловал ее в лоб.
- Спасибо тебе, Вовка, - обернулась Ирина, - если бы не ты, мы могли и не встретиться.
- Ага, - укоризненно проворчал удивленный паренек, - Вот бы и мне так батю встретить.
- Батю я тебе, конечно, не обещаю, но вот дедушкой твоим я бы стал  с большой радостью! – сказал Вовке Владимир Петрович, крепко его обняв.
 Вовка ничего не ответил, только почему-то шмыгнул носом и тоже обнял старика. Владимир Петрович посмотрел на портрет жены на стене, и ему вдруг показалось, что в ее глазах блеснула маленькая слезинка счастья.