Требую право на любовь или Фантазерка. Глава 1

    Вот так живешь себе, учишься в университете, грезишь о большой любви. А потом просыпаешься на заднем сидении машины, которая увозит тебя далеко в горы и без твоего на то согласия. Но я не об этом мечтаю! Я хочу любви! И буду за нее бороться.

Начало

     С чего начать? С момента, как мы с ним встретились? Или, может, как я попала в те края, где мы познакомились. Но проблема в том, что я не помню, каким именно образом я там оказалась. Я просто открыла глаза и обнаружила себя полулежащей на заднем сидении машины. На мне – концертный костюм: черное, блестящее, облегающее платье с длинным рукавом, глубоким вырезом на спине и от щиколотки до середины бедра. Справа от меня, с округленными от страха глазами, моя подруга Танька. За окнами,  уходящие куда-то ввысь, то ли высокие холмы, то ли невысокие горы, поросшие травой и мелким кустарником.
- Где мы? – Голос у меня хриплый, чужой какой-то. В горле запершило. Танька приложила палец к губам, призывая замолчать, а с пассажирского сидения на меня оглянулся молодой мужчина. Густой, черной бородой сейчас никого не удивить, но прибавьте к этому еще нос с сильной горбинкой, черные, как смоль, глаза, теряющиеся в густых усах, губы. И нехорошая такая усмешка. Мазнул взглядом по мне, скривил эти самые губы, отвернулся, глядя в лобовое стекло. Я снова попыталась выяснить обстановку:
- Тань, что происходит? Где мы?
Танька снова приложила палец к губам, замотала головой.
- Ты онемела, что ли? – Я повысила голос, не понимая, почему моя подруга ведет себя так странно.
- Зато ты много говоришь, - мужик с переднего сидения снова повернул голову в мою сторону. Проговорил это с таким сильным акцентом, что я с трудом его поняла. Но в голове появились очень неприятные подозрения. Из зеркала заднего вида на меня смотрят еще одни угольные глаза - водителя, и в них также упрек. Не хочу их видеть. Вновь глянула в окно. Мимо быстро пролетали кусты, росшие у подножья холма. Я притиснулась носом к стеклу, подняла глаза чуть выше. Мелькание немного замедлилось. Вся зеленая поверхность, уходящая вверх к синему небу, была истоптана маленькими тропами. На одной из них стояли козы и с равнодушием взирали на раскинувшийся внизу мир. А значит, и на меня, которую куда-то везли в машине. Теперь уже глаза округлила я. Негромко, дабы не раздражать нервного мужчину на переднем сидении  уточнила:
- Кавказ?!
Танька кивнула. Моя голова шла кругом, болела немного и отказывалась трезво соображать.

   Ой! Только не надо вот этого: «Пила вечером, принимала что-то запрещенное…» И не пила, и не принимала. Я работала. Впрочем, как всегда после учебы по субботам. Я на тот момент училась на третьем курсе в университете в…неважно, каком городе. В большом. Но попробуйте прожить в мегаполисе на стипендию, пусть даже повышенную. Мама с папой помогали, как могли, но мне вечно не хватало. По этой причине я и нашла себе подработку. Я пела в ресторане по вечерам. И снова слышу прямо: « Вот видишь, в ресторане все же…» Там платить за каждый стакан воды надо, а мне денег было жаль. Поэтому повторяю – ничего я не пила и не принимала накануне такого, от чего моя голова сейчас отказывалась работать.  И вообще, я поклонница здорового образа жизни: по утрам бегаю, правильно питаюсь и два раза в неделю посещаю силовые занятия в спортзале университета.
Я подвинулась к Таньке, заглянула на другую сторону. Там был обрыв. Он уходил так далеко  вниз, что нельзя рассмотреть, что там на самом дне. Я оглянулась. Машина двигалась по довольно узкой проселочной дороге, поднимая за собой густую пыль, сквозь которую ничего невозможно было увидеть. К горлу подступила тошнота, опять закружилась голова. Я откинулась на подголовник, закрыла глаза. Надо переждать дурноту и подумать. Если я не давала  своего согласия на поездку в теплые края, значит, меня привезли сюда насильно. Это в двадцать первом веке то? Дикость какая! Не верю! Открыла глаза, покосилась на Татьяну:
- Нас что, украли? – Та утвердительно качнула головой. Ее зеленые глаза уже не такие круглые и испуганные, тонкие губы плотно сжаты, темные длинные волосы разметались по плечам. Смотрит пристально, как будто ждет от меня что-то. А чего от меня ждать? Я сама еще ничего не понимаю. Обращаюсь к мужику на переднем пассажирском сидении:
- Послушайте, куда вы нас везете? И кто разрешил?
Он, не поворачиваясь, хмыкает, словно услышал самую большую глупость в его жизни. Ответом меня не удостаивает.
- Вы оглохли? – Я начинаю злиться. – Куда мы едем? – Хотела добавить крепкое слово, как назло все забыла. Ничего, когда голова заработает, вспомню. Мужик все же повернулся ко мне, зло зыркнул своими глазищами, скривил губы и сказал:
- Сиди молча, женщина!
Какая женщина?! Мне двадцать лет! Девушка я еще. Причем во всех смыслах! Но ему объяснять не стала. С таким грубияном вообще разговаривать не хочу! И еще эти глаза в зеркале заднего вида. Я уставилась на них в ответ и выпалила:
- На дорогу смотрите! Не хватало еще в ущелье свалиться!  - Глаза отвели. Я покосилась на подругу. Сидит, вжавшись в сидение, обхватив себя руками. Боится. Мне почему-то страшно не было. Вероятно все же голова нормально до сих пор не работала. Но общество меня не устраивало, и я тоже откинулась на сидение, прижалась лбом к стеклу, притихла. В полуметре от окна мелькали камни. Большие, средние, маленькие, разные. Холм еще надвинулся на дорогу, потом совсем навис над ней, закрывая нас от солнца и чистого неба.  Порой мне казалось, что машина заденет каменную стену, но этого не происходило, хотя до нее оставалось несколько сантиметров. При всем моем возмущении ситуацией, я не могла не восхищаться мастерством водителя. На такой скорости по узкой дороге под навесом из каменных глыб. Ничего себе! Машина поползла вверх, слегка замедлив движение. Я снова оглянулась, увидела еще одну машину, которая теперь ехала сзади почти впритык к нашей. Так мы здесь не одни. Бежать сейчас никак не получится. Даже если я смогу открыть дверь, как я Таньку вытащу. А пока она будет думать…Нет. Бежать сейчас – это верная смерть. Со стороны подруги – обрыв, с моей – навес из камней, сзади еще одна машина. Значит, сидим спокойно, любуемся пейзажем и ждем, что дальше.  Есть время подумать о своих подозрениях.  Как я могла оказаться здесь? С Кавказом у меня связано многое. Хотя бы то, что я сама родом с К-го края. Но в отпуск я не собиралась. По крайней мере, не в ближайшее время. Сейчас только начало апреля. А каникулы начинаются в июле. Да и как я могла приехать в отпуск, сама того не зная. Бред? Еще какой!
 
   Мои самые худшие подозрения подтверждались. Анзор! Вот же гад! Он все же выполнил свои угрозы. Теперь я не сомневалась в этом. Кто такой Анзор? Один очень неприятный тип кавказской наружности. Он давно стал захаживать к нам в ресторан. Сначала, просто сидел за столиком в углу слева от сцены, на которой я пела. Смотрел, не отрываясь, на меня своими маслеными глазами, похожими на черный виноград. Ну, смотрит и ладно. Там все  на меня смотрели. Я же на сцене, а не в бане. Но как то после выступления я собиралась домой в своей комнатушке за главным залом. Таня ждала меня на улице, строя глазки вышибале ресторана Гоше. Что она в нем нашла, не понимаю. Гора мышц, а мозги отсутствуют. Но Таня так откровенно теряла слюни при виде него, что мне становилось смешно. Она была моей подругой с первого курса. Мы вместе сдавали экзамены при поступлении, обе поступили и потом уже не расставались. Вот уже третий год жили в одной комнате в общежитии. Приехала она из маленького городка, расположенного где-то в центральной России. Там у нее осталась одна мама. Но Таня не рвалась в родной город. Говорила, что с мамой они не ладили с детства. Жили очень плохо и бедно. И только благодаря ее бабушке девочка хорошо училась, и даже смогла поступить в университет на бюджет. С тех пор она всюду была со мной. Выживать в огромном городе вдвоем было проще. Кстати, именно Таня предложила мне идею подрабатывать пением в ресторане. Мол, талант пропадает. Зря, что ли, столько лет в музыкальной школе училась. И деньги на жизнь будут, и любимым занятием займешься. А сама Татьяна помогала мне с музыкой.

   Теперь она сидит рядом со мной в мчавшейся по горной дороге машине.
Так вот, про Анзора. Я уже успела снять яркий макияж и уложила свои вещи, собираясь уйти. Дверь моей каморки открылась, и сначала туда протиснулся огромный букет ярко-красных роз. Он еле поместился в комнатушке, заняв практически все свободное место. За этим букетом появляется он. Чуть выше среднего роста, черноволосый, коротко, но стильно стриженный, с неизменной черной бородой-трехдневкой. На нем, как всегда, белая рубашка и черные брюки. А сладкий запах парфюма убивает все живое в радиусе километра. Его глаза, оценивающе, скользят по мне снизу вверх. Было хорошо заметно, как они похотливо блестели. Короче, то еще чудо. Я, подбоченившись одной рукой и держа в другой сумку с концертным костюмом, наблюдала за этим бесцеремонным вторжением.