Умопомрачение. Гл. 18 Новые фигуранты

   Евгений Федорович встретил начальника Управления МВД по работе с несовершеннолетними, полковника МВД Морозова, словами:
 — У нас на исполнении находится заявление Максимовых о порче капитальных конструкций многоквартирного дома, электропровода, предназначенного для энергоснабжения их квартиры, хищении средств на текущий ремонт и мошенничестве с отчуждением городской недвижимости в составе перекрытия. А также ряд Постановлений районного МВД с отказом в открытии уголовного дела. Последний вопрос в вашей компетенции. Дело дважды поступало в разработку МВД под вашим контролем. Второй раз оно поступило к вам из Следственного комитета три года назад. Нашего Управления тогда еще не было в составе Следственного комитета. Заявитель о преступлении контактировала с вами в течение года. Полагаю, что вспомнить обстоятельства дела вам не составит труда, — Евгений Федорович положил перед Морозовым заявление Максимовых о преступлении и Постановления МВД. — Вспоминайте.
  Увидев, что полковник переворачивает последний лист дела, предложил перейти к разговору.
 — Итак, вопрос первый. Как заявление с явными признаками экономического преступления, совершенного группой должностных лиц, попало на разработку в Управление по работе с несовершеннолетними?
 — Мне его направили из канцелярии МВД.
 — Кто? Я не вижу фамилии ответственного лица и сопровождающего текста.
 — Его принес порученец от руководства.
 — Имя направляющего документ в ваше Управление можете назвать? Вы же знаете имя?
 — Так точно!
 — Назовите его и поясните свое задание.
   Полковник скороговоркой произнес имя заместителя начальника Управления МВД.
 — Задание было устным — разобраться и ответить на обращение.
 — Вы внимательно читали заявление о преступлении. У вас не возникло протестное чувство против рассмотрения в Управлении по делам несовершеннолетних дела, не имеющего к нему отношения?
 — Решение руководства не обсуждают.
 — А где вы видите решение руководства о направлении дела именно к Вам? Пока только, и вы это подтвердили, неофициальные служебные отношения по делу, поступившему к вам из Следственного Комитета. Вы попросили у руководства официальное разъяснение к поручению?
 — Это не принято.
 — Неужели? У каждого управления МВД свои цели, задачи и методики их решения. И, как я понял, внутренний регламент работы структурных подразделений МВД был нарушен при обоюдном согласии вашего непосредственного начальника с вами, как исполнителем?

    Соколов внимательно смотрел на полковника. Но тот отказался комментировать вывод следователя.
 — Вы серьезно полагаете, что люди из вашего Управления смогут убедить заявителя и надзорные органы в том, что преступление совершили малолетки?
   Полковник опять отмолчался.
 — Ладно. Вопрос второй. Вы знакомились с результатами проверки дела капитаном межрайонного ОВД Никитиным и с его Постановлением?
 — А как же. Результаты проверки поступили ко мне с заключением руководителя окружного отделения МВД. Я утвердил. И на их основании разрешил дать ответ на обращение Максимовых.
 — Давайте будем корректны. Не обращение Максимовых, а их заявление о преступлении.
 — А не все ли равно, — приподнял брови Морозов.
 — Далеко не все равно. Ответ на обращение гражданина и ответ на заявление о преступлении имеют разные правовые основания. Что именно из содержания справки Никитина имеет правовое отношение к порче капитальных конструкций дома, повреждению электрооборудованию и хищению средств на их ремонт?
   Полковник снова погрузился в чтение справки. Евгений Федорович не торопил его. Когда тот оторвался от справки, спросил:
 — Можете ответить по существу?
 — Так, здесь ничего об этом нет, — разочарованно отозвался начальник Управления МВД по делам несовершеннолетних.
 — То-то и оно, что нет. И не может быть.Отчет капитана Никитинасвидетельствует, что он не занимался заявлением Максимовых в контексте их заявления о преступлении  в соответствии требованиями закона. И, не смотря на этот очевидный факт, вы даете своим подчиненным «добро» на вынесение Постановления с отказом в возбуждении уголовного дела! Поясните свои основания.
  Полковник вновь уткнулся в документы. Он переводил глаза со справки на Постановление и обратно и не находил слов для ответа.
 — Вот, — наконец, нашелся он. — Вот вывод Никитина по делу: «У Максимовых есть гражданские отношения с жильцом квартиры верхнего уровня Татиком, проводившим самовольный капитальный ремонт конструкций, в связи с чем им предложено решать поставленные вопросы с этим господином через районный суд».
 — Ответ, неадекватный содержанию заявления Максимовых и противоречит жилищному законодательству, — поправил полковника Соколов. — Ответ свидетельствует о том, что вы или на тот момент не читали заявления о преступлении, или сознательно ушли в сторону. В деле о порче конструкций многоквартирного дома и хищении средств на его ремонт нет гражданских отношений. Все повреждения касаются городской недвижимости и только ее. А эта часть недвижимости находится в управлении структур, аффилированных с управой. Следовательно, речь идет о публичных отношениях. И ваш подчиненный Никитин это хорошо знает. А чтобы не идти на конфликт с органами власти, он не проводил проверки по делу. Принимать всерьез его выводы о гражданских отношениях по поводу переустройства конструкций — большая ваша ошибка. К справке и Постановлению ОВД об отказе в открытии уголовного дела не приложены объяснения должностных лиц, так или иначе связанных с жильцами правовыми отношениями. При очевидных фактах, как-то: повреждение ограждающих конструкций дома, аварийная ситуация в сетях, эксплуатация электрооборудования с нарушением правил пожарной безопасности, отсутствие объяснений от должностных лиц о том, куда «ушли» деньги на ремонт и где нормативные документы учета повреждений, заявлять о гражданских отношениях Максимовых с Татиком, мягко говоря, — полная правовая безграмотность подчиненного вам капитана Никитина.

   Полковник делал вид, что с большим интересом слушает следователя. Но так ли на самом деле? Для Евгения Федоровича не было неожиданностью то, что полковник, как и его подчиненный Никитин, не разбирается в деле, которое взял под свое крыло, ибо сфера его полномочий — преступления несовершеннолетних. Соколов вел с ним беседу исключительно для того, чтобы понять технику сокрытия экономических преступлений в МВД.
—   Я не говорю с вами о коррупционных отношениях, что тоже очевидно, — продолжал следователь. — Речь идет о неисполнении проверки документов по фактам дела. Участковый отмечает в своем отчете факты нарушения должностными лицами правил содержания городской недвижимости в многоквартирном доме. Но вместо административного Протокола о правонарушении, имеющем экономическую подоплеку, принимает решение о его сокрытие. Кстати, почему вы допустили противоречие между фактами в отчете участкового и выводами в Постановлении? Приняв к исполнению заявление об экономическом преступлении, вы несете ответственность за действия своего подчиненного.-
 Таких, как Никитин у меня много. Могу что-то и просмотреть или упустить
— - Но здесь вы не просто просмотрели и упустили. Вы в соучастии с подчиненным — пересмотрели дело, подвели под него неправовые основания и в результате — скрыли преступление.
Полковник, видимо, не ожидал такого поворота в разговоре со следователем. Какое-то время он молчал. Затем проговорил:
— Это не совсем так. Мы же перенаправили дело в одно из подразделений Следственного комитета.
— Зачем? Заявление Максимовых поступило в МВД из Следственного комитета по соответствующим основаниям, находящимся в ведении Экономического Управления МВД. Неожиданно дело оказывается в вашем Управлении. С какой целью вам его направили, вы не пояснили. Что было дальше, мы разобрались. Дело не рассматривали по существу поставленных вопросов. Огульно вынесли Постановление об отсутствии оснований к открытию уголовного преследования. Сообщили об этом Максимовым. На их возмущение им поступил невменяемый ответ: «Дело списано в номенклатурное производство».
— Все так.
— О какой номенклатуре идет речь?
— Это высокопоставленные чиновники. Наше Управление с ними не работает.
— Так это с самого начало было понятно, с кем работает ваше Управление, — констатировал Соколов. — Удивляет то, что вы вклинились туда, где вас не должно быть.
— События давние, запутанные, — пояснил полковник. — Сроки для возбуждения уголовного дела истекли. Вероятно, руководство не нашло другого выхода.
— Сроки здесь значения не имеют. Запутанные события — тоже не аргумент. Сложнее со статусом должностных лиц. По делу проходят неприкасаемые?
Плковник удобно подставил ладонь к лицу и безучастно уперся взглядом в стену кабинета. Из бездумного состояния его вывел вопрос следователя:
— Изложите более подробно участие вашего Управления в сокрытии преступления и закрытии дела?
— А здесь нечего рассказывать. Заявление Максимовых о преступлении должностных лиц поступило в Главное управление МВД. Его зарегистрировали в книге преступлений и направили руководству, откуда оно поступило ко мне. Я вызвал начальника окружного МВД и участкового. Обсудили круг вопросов, не задевающих высокое начальство города. Поставили задачу и сроки.
— Назовите задачу.
— Собрать с помощью Максимовых полный пакет документов и дополнительные сведения от управляющих домом.
— Но компьютер показывает, что Максимовы неоднократно подавали большой объем информации вместе с заявлениями. Чем они вас не устраивали?
— А их просто нет. Никто не знает, где их искать.
— Дальше.
— Документы собрали. И пришли к выводу, что решение вопроса находится на уровне мэрии, а работать с ее представителями не входит в нашу компетенцию. Вернуть дело в аппарат МВД «нельзя» — не совпадает с интересами нашего руководства. Переквалифицировали дело в гражданские отношения и вынесли Постановление, о котором вы знаете. Заявление Максимовых с пакетом собранных документов направили в межрайонное отделение Следственного комитета. Вот, собственно, и все.

— Не все, — возразил ему Соколов. — Разве вы не понимали, что следователям межрайонного отделения Следственного комитета, также как и Вам, не дотянуться до статусных лиц мэрии. Это компетенция руководства Следственного комитета. И что низовое звено не будет даже пытаться этого делать. У них есть ваше Постановление об «отсутствии» признаков преступления. Следовательно, в передаче дела о порче дома, хищении средств на его ремонт и проведении текущего капитального ремонта в орган, у которого отсутствуют полномочия в решении этих вопросов, присутствует скрытая мотивация на сокрытие преступления.
— Как вы это понимаете?
— Просто. Задайте себе вопрос: где документы проверки участковым разрешения управы и технического согласования с жилищной инспекцией на капитальный ремонт городской недвижимости над квартирой Максимовых? У вас возник этот вопрос при просмотре справки из районного МВД?
С обеседник бесстрастно смотрел на следователя.
— Где извлечение информации о состоянии конструкций и электрической сети на перекрытии квартиры Татика из журналов учета, в том числе и журнала аварий на эксплуатационном участке? Куда делись официальные заключения жилищной инспекции, а также обслуживающей на тот момент компании сектора «G» о повреждении электросети на плите перекрытия квартиры Татика, вложенные заявителем в дело? Это первостепенные по важности нормативные акты, с которых начинается любая проверка заявления о преступлении. Проверяющие из местного ОВД обошли стороной эти документы. Не запрашивали их и не читали? Или выбросили в мусорную корзину, что логично следует из вашего ответа, что «документы не могут найти», — пытался расшевелить Соколов полковника. — Почему ни участковый, ни вы сами не отреагировали на запрет эксплуатации поврежденного инженерного оборудования в доме? Почему не составлен по этому поводу Протокол об административном правонарушении? Эти действия не требуют разрешения свыше.
— Помилуйте, а мне-то зачем забивать этим голову! У меня другое направление работы.

— Тогда возвращаемся к вопросу: зачем заявление об экономическом преступлении вы взяли в свой отдел, не имеющий отношения к подобному роду дел?
— Готов понести наказание за то, что не ослушался своего начальника, — вяло ответил полковник.
— Вы, в самом деле, не понимаете, в чем заключаются азы проверки заявлений о преступлении? Что без объективных документов никакие дела не рассматривают? Что на основании субъективных заключений не выносят Постановлений по делу! Или ваши подчиненные их выносят?
— Вот они и будут отвечать по закону.
— Но пока в действиях представителей МВД не просматривается закон. Скорее наоборот. Отказ тех, кого проверял участковый Никитин, предоставить нормативные акты по делу, направлен против существующего порядка управления многоквартирным домом и указывает на сокрытие преступления! А отказ представителей МВД составить Протокол правонарушений по данному факту делает их соучастниками сокрытия преступления!
— Моим подчиненным, работающим с преступлениями иного характера в оперативном режиме, вряд ли придут в голову такие мысли. У управляющих жилищным фондом слишком высокий статус, чтобы с ними бодаться, — отреагировал Морозов.
— Если у вас не возникло мыслей о сокрытии преступления, почему нигде не прошла ссылка на отсутствие правомочий рассматривать дело, фигурантами которого являются номенклатурные лица? И вы не вправе предъявить им отсутствие контроля за исполнением законодательства по эксплуатации и текущему ремонту городской недвижимости в составе многоквартирного дома? Данный вопрос в ведении либо мэра, либо Генеральной прокуратуры. Вы обязаны были высветить вопрос ответственности, ибо неисполнение нормативов, как и отсутствие документов, предусмотренных законом, меняет правовой статус потерпевших и закрывают им путь к правосудию.
— Составил Протокол административного правонарушения, не составил Протокол — он ничего не изменит в разрешении дела, находящегося в компетенции технического ведомства города, — возразил Морозов.

— Так вы и сейчас, после реформы в МВД, продолжаете считать нарушение порядка расследования дел нормальным явлением? Разве включение в итоговый документ сведений от имени потерпевших, даже не поговорив с ними, соответствует статусу органа правопорядка! А, между тем, в справке участковый Никитин делает вывод с претензией на «правовые» последствия: «Максимовы к Татикам претензий не имеют. Повода для возбуждения уголовного дела не установлено». Вот оно, ваше постановление. Вдумайтесь, как, не затрагивая факты заявленного преступления, в управляемом вами подразделении, без проверки надлежащих документов по ремонту муниципальной недвижимости, без оценки последствий изменения правового статуса потерпевших, оставшихся в полутемной квартире в условиях преступной эксплуатации поврежденной инженерной сети, и лишь на основании фантазий участкового, в МВД выносят Постановление об отсутствии оснований к возбуждению уголовного дела? Полиция проигнорировала факт повреждения частей многоквартирного дома и оставила пожилых людей в беде!
— У технической проблемы порчи дома, которую вы поднимаете, и у проживающих в нем людей есть уполномоченный законом защитник, — парировал Морозов. — Это жилищная инспекция. Ее положение и статус в составе правительства города, полномочия и возможности позволяют в тандеме с прокуратурой города оперативно решить проблему восстановления поврежденных конструкций и электрической сети для нормальной жизни граждан. Однако в органы МВД от нее не поступило заявления, акта аварии и актов осмотра перекрытия и лоджии, подтверждающих экономическое преступление. Не поступало даже простого заявления с просьбой о помощи в обеспечении входа в квартиру Татиков для устранения аварии. При таких обстоятельствах, какие к нам могут быть претензии!
— Я правильно понял, что инертность в деле вы объясняете отсутствием обращений жилищной инспекции о порче дома в прокуратуру города? Что без такого заявления с ее стороны у работников МВД нет оснований задействовать Экономическое Управление по раскрытию преступления. Заявления граждан о преступлении относительно коммунального имущества дома для вас ничего не значат. Административный ресурс пашего Управления недостаточен, чтобы заявить об участии в сокрытии преступления — порчи дома и превышении полномочий лицами, имеющими правительственный статус.
— Все так.
— Можно понять   ваши  аргументы, если бы они хотя бы приближенно были изложены в справках МВД без вынесения надуманных Постановлений с отказом уголовного преследования лиц, скрывающих порчу дома. А без них Постановления МВД вместо приближения к истине создают дополнительный хаос.
— Что могли — сделали. А уж, как получилось, — полковник развел руками.
— Да, нет, — заметил Соколов. — Осознанный хаос не есть случайная ошибка. Он указывает на конкретное деяние — сговор лиц, проникших в органы власти, с правоохранительными органами. Иначе зачем бы представителю правопорядка без правового анализа фактов, изложенных в заявлении о преступлении, без оценки состояния поврежденного материального объекта и представленных потерпевшими официальных заключений специалистов вносить в справку о «проверке» неправдоподобные выводы. И на их основании выносить Постановления! Кстати, все Постановления одинаковы. Очевидно, что исполнитель просто их переписывал, не утруждая себя сравнением с фактами, изложенными в заявлении о порче дома.
Полковник промолчал.
— Может, поясните значение круглого штампа «Для пакетов» на справке участкового?
— Штамп указывает, из какого отделения МВД пришла бумага.
— Но штамп не имеет юридической силы и выглядит совсем не безобидно на документе МВД без печати или титула организации!
— Участковые понимают, что ведут расследование вне их компетенции и не используют официальную атрибутику.
— Следовательно, вы подтверждаете, что заявление Максимовых о порче дома МВД не расследовано в силу отсутствия технической информации и недоступности ее востребования от лиц, имеющих статус неприкосновенности. У вас не возникло мысли доложить о ситуации в вышестоящие инстанции?
— Что касается моего доклада руководителю, — полковник хотел было что-то пояснить, но оборвал себя на слове и ушел в раздумья.
— Для человека разумного очевидно, — продолжил Соколов, — что вынесенные в районном отделении МВД Постановления об отсутствии оснований для открытия уголовного дела — ничтожны.
— Максимовы их могут обжаловать в суде, — подал реплику полковник.
— А на каком основании именно Вы, не имея, как мы выяснили, на то по положению вашего Управления права, отказали им в административном обжаловании? Максимова в течение года добивалась приема у начальника МВД с целью отменить незаконные Постановления. А вы были лицом, которое препятствовало этому. Это факт превышения полномочий! Что скажете?
— Я вам уже все сказал, в том числе и по этому вопросу, — отозвался начальник Управления МВД по работе с несовершеннолетними.

Продолжение следует.