Золотой скальпель доктора Морген

Какая польза человеку,
 если он приобретёт весь мир,
 а душе своей повредит.
Библия

Предисловие

Герр Генрих, пятидесятилетний генерал сил безопасности страны, без доклада, без стука стремительно вошёл в кабинет профессора Айсмурта. Профессор – седой сухопарый старик, сохранивший в свои 190 лет  отличную работоспособность. Он руководил собственною клиникою, писал научные труды, консультировал учеников, вёл большую и активную переписку с коллегами, лично участвовал в симпозиумах и международных конференциях.  В данный момент он редактировал гранки очередной статьи.
  Генрих бухнулся в кресло, которое стояло напротив стола профессора, положил ногу на ногу и скрестил руки на груди. «Пришёл и, пока не получит желаемое, не уйдёт», – понял профессор и оторвался от гранок.
- Я слушаю тебя, мальчик, – так он называл названного брата своего тринадцатого внука.
- Старик, – произнёс молодой, учитывая возраст хозяина кабинета,  мужчина.
Профессор не любил в нём это упрямство. Оно было с родни холодной вежливости внука. Хотя  свои негативные черты характера мальчики показывали ему крайне редко. Кумара (так в семье называли тринадцатого внука, занимавшего в настоящее время руководящую должность в стране) был так подчеркнуто вежливым двадцать один год назад, в час похорон мачехи и новорожденного брата по отцу. Профессор даже сейчас поёжился, вспомнив широко раскрытые сухие глаза любимого внука. В них отразилась не злоба, не ненависть к отцу, который в питье дал яд роженице, а затем приложил первенца к ее груди. Уход обоих был почти мгновенен. Внук глазами, полными недоумения, всматривался в бледное лицо искренне любившей его мачехи. И любимой им женщины. Помнит, как внук наклонился над телом, осторожно дотронулся до её рук, начинавших холодеть и костенеть. До рук, которые ещё вчера утюжившие его сорочки, готовившие ему еду, гладившие волосы на ночь или осторожно будившие утром. Когда усопших предали земле, он долго всматривался в лицо деда, человека, который дал жизнь, обучил профессии своего сына, его отца. Его отца, так спокойно подавшего яд своей второй жене и своему только что родившемуся сыну. С год с дедом внук был подчёркнуто, по-дипломатически вежлив.
А Генрих сердил деда чаще.
- Что, упрямец? – спросил профессор.
- В моем отряде болен сотрудник. Рак лёгких. Последние дни. Твои коллеги или подчинённые… извинились.
- Просишь протекцию к доктору Морген?
- Да.
Профессор встал из-за стола, несколько раз прошёлся по диагонали кабинета. Затем остановился напротив сидевшего всё в той же позе мальчика и сказал:
- Лечение будет дорогое.
- Дед, деньги…
- Без патетики. Без громких фраз. Особенно в её клинике. Сейчас позвоню.
Профессор подошёл к пульту связи, нажал на третью слева кнопку. Экран видеофона засветился, и на нём появилось лицо женщины. Острые тонкие черты лица обрамляли коротко остриженные прямые чёрные волосы. В них было что-то птичье.
- Я слушаю Вас, отец, – произнесла доктор Морген.
Её лицо было некрасиво. Зрачки её черных глаз постоянно двигались. Создавалось впечатление, что она желает одновременно видеть всё вокруг себя.
- Гестэрн, у Генриха для тебя есть больной. Его сотрудник. Точнее – бывший сотрудник,  дружок его юности. – При этих словах у Генри ха округлились глаза: жёсткая информация и откуда? – Обследуешь сама.
- Хорошо. Пусть привезёт его сегодня к 17.30. Вы посмотрели заметки мальчика?
- Читаю.
- В 19.15 сможем их обсудить?
- Нет, я должен подумать. Лучше, если беседа состоится в 22.30. перед сном.
- Но мальчики будут в бассейне.
- Хорошо. Я приду туда.
Экран погас. Профессор обратился к Генриху, который широкими шагами направился к двери кабинета. Точнее – сказал ему в след:
- К 17.30.
- Спасибо, дед.
- Контрразведка, просьба и совет: в клинике свой нос во все щели не суй. Доктор Морген не любит чрезмерно любопытных.
- Знаю, дед. Я это слышал двадцать два года назад от твоего внука.
…К 17.30  Генрих гнал машину к клинике доктора Морген. Об этой клинике он знал мало. В основном, информация была из слухов. Клинику, точнее площадь в триста га, окрестили как убежище ушедших в мир иной, проще – призраков. Местное население  это место обходило. Компетентные органы некогда провели целое расследование. В итоге вынесли заключение, что предвзятое отношение к клинике и её руководителю основывается на том, что в годы режима молодой врач-хирург Гестэрн Морген работала в госпитале и к реакционному правительству была лояльна.
Именно в те годы герр Генрих впервые услышал о враче-женщине. Ходили слухи об её сверхскоростных операциях. Оперировала даже безнадёжных больных, и результат был положительным. Говорили, что люди вставали с операционного стола, причём не могли найти даже надреза. По четвергам, когда доктор  оперировала в городском госпитале, у ворот  выстраивалась толпа. Она стояла спокойно, пока не было видно машины, в которой хирург приезжала. Машину сразу окружало множество жаждавших скорейшего выздоровления. От дверей машины до дверей госпиталя образовывался  коридор, по которому спокойно, с равнодушным лицом шла невысокая, худенькая женщин в черном плаще. Люди протягивали руки, стараясь до нее дотронуться. Удавалось это далеко не всем. Но счастливчики все-таки были. Один из приятелей Генриха рассказывал, что перед отправкой на фронт ему посоветовали попытаться дотронуться до доктора, мол, если сможешь прикоснуться, то от пуль будешь заговорен. Кому жить не хочется? Он пошёл. Дождался. И был в числе тех, кто стоял в первом ряду. Протянул руку – она натолкнулась на невидимую стену. В какую-то секунду приятелю показалось, что стоявшие позади  люди его раздавят, вдавив в эту невидимую стену. Но никого не раздавило.
Знал Генрих и то, что его названный брат привлёк доктора Морген для оказания медицинской помощи тем, кто сражался против диктатуры. За конспирацию  операций как раз и отвечал в те годы Генрих.
В настоящее время Гестэрн Морген руководила клиникой, продолжала оперировать. Персонал клиники – её ученики. Работа клиники было жёстко отлажена. Еженедельно для постановки диагноза поступала тридцать человек. Они прибывали со всего мира, были разных рас, национальностей, вероисповеданий. Все останавливались в пансионате, в пяти километрах от клиники. Это трёхэтажное здание, на первом этаже которого магазин, кафе. Пансионат также принадлежал клинике. Обследование начиналось в среду. Если лечение в клинике необходимо, пациента госпитализировали. В течение следующих четырёх дней его лечили. В понедельник, в 14.30, пациенты покидали  стены клиники. В течение года больных вёл врач-консультант по месту жительства, иногда и сама доктор Морген прибывала прямо на дом. Послеоперационное лечение и наблюдение было бесплатным, но само лечение в клинике очень дорого. Хотя – качественно. Положа руку на сердце, необходимо отметить, что лечили и безнадёжных, если им требовалась помощь.  Побывавшие в клинике  сообщали, что в фойе  на стене вырезана надпись «Гарантируем продолжение вашей жизни и здоровье» на всех европейских языках. Центральное место в фойе занимала кафедра, на которой лежала огромная, пятьдесят на сто и высотою в тридцать сантиметров книга отзывов. И чаще всего там повторялась перефразированная строка девиза учреждения: «Гарантия продолжения моей жизни подтверждена» - только почти на всех языках мира. 
Перед клиникой на флагштоках развевались флаги государственный и Красного Креста.
Нигде: ни в театре, ни в консерватории, ни на стадионе, ни в цирке, ни в библиотеке – доктора Морген и её учеников нельзя было увидеть. Редким исключением  были народные гуляния, на которые женщина появлялась в сопровождении двух атлетов.
Генрих еще знал, что в собственности клиники были ферма, птичник, пастбищные угодья, посевные площади, фруктовый сад, огород, теплицы. Продукция с них поступала в клинику, частично шла на продажу в магазине, использовалась в кафе.
Клиника не имела задолженности по оплате счетов за воду, электроэнергии. Кредитов в банках не брала.
Пожалуй, это всё, что знал  генерал о клинике к тому часу, когда его машина с пациентом  въехала в ворота здравницы доктора Морген.

Глава первая
Доктор Морген

Автомашина въехала через автоматически открывшиеся ворота. Перед зданием посередине свободной территории находился фонтан, вокруг него клумба, засаженная разными сортами роз.  Машина объехала розарий по часовой стрелке.
Пятиэтажное здание клиники имело п-образную форму, фасад украшен восьмью колоннами. К широким резным двухстворчатым дверям вела лестница, по обеим сторонам которой была проложена дорога из бетонных плит. Ширина её позволяла проехать  по ней грузовой машине. Слева от здания находилась спортивная площадка с турниками, справа – тенистая аллея, видны были узорчатые сетки беседки.
Крыша здания была выполнена из стеклоподобного материала. В тёплые дни, как в этот, крыша была приподнята, и на свободу, на свежий воздух, вырывались ветви растений. Там же, под крышей, Генрих заметил, кружились пчёлы.
Окна здания расположены ассиметрично. Правое крыло имело окна во всю высоту, в левом – только на четвёртом и пятом этажах, которые в любое время года закрыты светлыми занавесами. В средней части здания окна не отличались от принятой архитектуры.
Мужчина остановил автомашину перед крыльцом. Вошёл в здание. Вестибюль занимал всю ширину здания и длиною в три окна. В центре комнаты стоял аквариум. По обеим сторонам от него находились журнальные столики, рядом с ними кресла. Вдоль стены – софы. В центре – на кафедре из морёного дерева огромная раскрытая книга. Чисто. У правой стены стеллаж, на полках которого стояла шикарная коллекция домашних фиалок. Генрих залюбовался ими,  погрузился чуть ли не  мистический сон, в котором увидел себя беззаботным подростком,  напрочь забыв  цель своего визита в это здание. В реальность его возвратил женский голос:
- Господин министр, доктор Морген Вас ждёт.
Он вздрогнул и обернулся. Для себя отметил, что он нигде не предъявлял документов. Но сразу себя одёрнул: система видеонаблюдения.
За его спиной стояла брюнетка с голубыми глазами, высоким лбом, несколько курносым носом, ярко-розовым естественной окраски небольшими губами, рост один метр сорок шесть сантиметров. Она улыбалась. Мужчина последовал за медицинской сестрой. Они шли к левому коридору. Перед ним над аркой на разных языках красовался знаменитый девиз клиники «Гарантируем продолжение вашей жизни и здоровье». Шли они минуты три. Остановились перед дверью кабинета с номером 30. Медсестра нажала кнопку-ручку, дверь плавно открылась, войдя в стену. Они вошли в кабинет. Шкафы вмонтированы в стену, откидные стулья. В центре стол, вокруг него три кресла. На столе ваза с букетом полевых колокольчиков. Девушка, указав на одно из кресел, пригласила сесть.
Мужчина присел и ещё раз осмотрел комнату. Заметил книжную полку. Только литература совсем не соответствовала кабинету врача. Стояли томики сказок разных народов, саги, стихи.
Девушка также неслышно вернулась, принеся кофейный сервиз. Накрыла стол на троих, в центре поставила фаянсовую тарелку с тремя пирожными. Бисквит был пронизан порами, тонкий слой повидла соединял части бисквита в одно целое, сверху воздушная масса крема присыпана сахарной пудрой. Генрих невольно сглотнул слюну.
- Кушайте, герр Генрих, – он услышал чуть уловимый знакомый женский голос над собою слева. Он хотел встать для приветствия, но маленькая сильная ладонь легла на его плечо и острые фаланги пальцев впились через одежду в его кожу и приблизились к плечевой кости. От неожиданности он поморщился от боли.
- Неженка, – произнёс тот же голос.
Женщина вышла из-за его спины и, садясь в  свободное кресло, продолжила:
- Я знаю, ты любишь сладкое. Кушай. Лишних калорий не наберёшь.
Лицо её не было столь уж некрасивым. Зубы белые, ровные. Улыбалась естественно, искренне.
Мужчина взял пирожное. Он не кушал его, а вкушал.
- Бери второе, кушай. Не стесняйся. Я знаю, что ты сластёна, – то, что незнакомая женщина обращалась к нему на «ты», несколько удивило мужчину. Хотя следующий её вопрос как бы прояснил ситуацию: – Кумара таким же остался?
- По-моему, да. Спасибо за угощение. Но я приехал по делу, доктор Морген, – и протянул увесистую амбулаторную карту сотрудника.
Доктор взвесила её на руке и отложила. Затем встала, подошла к одному из отделов встроенного стеллажа, открыла. Там оказался пульт управления. Она велела привести больного из машины и вызвала дежурную бригаду.
Минуты через три в кабинет вошли шестеро молодых людей в униформе докторов. У каждого левом плече  была эмблема с силуэтом дракона, держащего сердце. Парни сразу сели на откидные сиденья вдоль стены. Юноши были полной противоположностью женщине: высокие, плечистые. На вид каждому лет по двадцать пять. Они были похожи друг на друга, и все отдаленно  похожи на знакомого Генриху человека. Он только не мог понять, на кого. Но выражение их глаз, лёгкая улыбка, спрятавшаяся в уголках губ, располагали к себе.
Медсестра привела пациента. Помогла присесть в свободное кресло.
Он был несколько растерян: хрупкая женщина лет пятидесяти и шестеро атлетов вдоль стены.
- Я доктор Морген, – представилась врач и, указав на парней, сообщила: – мои ученики, коллеги. Кто из них Вам больше нравится?
Больной еще раз со страхом взглянул на атлетов. Те открыто улыбались.
- Не бойтесь, – сказала доктор. – Все отличные хирурги. Выберете себе лечащего врача. Пять дней Вы будете работать с ним.
- Почему пять? – недоуменно переспросил больной. – Немало?
- В нашей клинике лечение длится пять дней. У нас не санаторий, – ответил один из атлетов.
- Кто это сказал? – спросил пациент.
- Я, – ответил сидящий почти за его спиной голос.
- Его, – твёрдо ответил больной.
- Интересно, почему? – спросила доктор.
- Живым  он меня точно из клиники выгонит.
- Да, у нас выздоровевшие не задерживаются, – ответил тот же голос.
- Хорошо, коллега Янус, осмотрите больного, подготовьте к операции, будете ассистировать.  Идите, мальчики. Работаем, – подвела итог доктор Морген.
Два врача помогли больному встать и вывели его из кабинета. Когда за ними дверь закрылась, доктор Морген сказала:
- За своего сотрудника не волнуйтесь. Вылечим. К службе сможет вернуться только через год. Но только кабинетная работа. Никаких каратэ, самбо и им подобным. Запрет на алкоголь в любых количествах. По возможности исключить отрицательные эмоции. В противном случае будет задержка выздоровления. Всё. До свидания.
Она встала.  Генрих замешкался: слишком много было неожиданного, непонятного. А доктор Морган словно забыла о госте.  Она подошла к стене, находившейся слева от мужчины, открыла  не заметную для глаза дверь. За дверью Генрих увидел микро ЭВМ. Женщина нажала три кнопки, на табло запрыгали цифры. На экране появилось чёткое изображение какого-то морщинистого гриба, верхняя часть которого то поднималась, то опускалась. Вновь побежали колонки цифр, латинских слов. Затем внизу высветилось слово. Диагноз, понял Генрих. Доктор нажала другую кнопку. ЭВМ заговорила: «Блок-анализ включен. Блок-синтез включен». И еще несколько рапортов. И – «Операционная готова». У Генриха сложилось впечатление, что эта операционная рядом с кабинетом, за стеной.
Не успел он прийти в себя после услышанного, как увидел  доктора Морген… Она была в белом брючном костюме, белых тапочках. Но не было на голове волос, этих чёрных, как смоль, коротких, жиденьких волосёнок. И ещё не было… черепной коробки. Прямо под тонкой кожицей пульсировало мозговое вещество.
Генрих затаил дыхание. На цыпочках вышел из комнаты. Благо дверь сама открылась. Очутившись за дверью и выдохнув зажатый в груди воздух, сделал нормальный вдох. И устремился на улицу, к своей машине, к профессору, деду.
А тот словно предчувствовал еще один стремительный визит названного внука. Сидел в кабинете. Но все равно вздрогнул, услышал стук двери. Он поднял голову – Генрих широкими стремительными шагами преодолевал расстояние от двери до кресла около стола профессора. Его русые коротко подстриженные волосы были взлохмачены. Лицо бледно. Голубые глаза приобрели более насыщенный синий цвет. Тонкие губы дрожали. Мужчина бухнулся в кресло, на секунду замер, затем сделал несколько вдохов-выдохов. После чего достал из кармана платок и вытер пот.
Профессор встал, прошел к бару, достал бутылку коньяка, налил его в рюмку, подал Генриху. Он выпил залпом. Профессор пододвинул к нему тарелку с ломтиками лимона, конфетами. Но Генрих на них не смотрел. Он смотрел на деда. Со страхом смотрел на невысокую фигуру, на его седые редкие волосы, на нормальный лоб, на чуть под горбинку нос, небольшие серые глаза, обескровленные губы. Пальцы профессора были тонки и длинны, ногти коротко острижены, кожа рук ухожена.
- Где у нее череп? – наконец  Генрих задал вопрос.
- Нет, как ты смог увидеть. Подробности осветить не могу. Операцию ей делал Алик, мой сын, твой названный отец. Знаю, что была какая-то катастрофа. У девушки была повреждена центральная нервная система, разорвана печень, отбита левая почка, в четырёх местах разрыв кишечника.
- Но он мёртв!
- Он её оперировал, он её выхаживал. Он научил её резать, я же учил её оперировать.
- Значит… – Генрих не договорил, профессор резко его перебил, крикнув:
- Ничего не значит! Тебе 50 лет, а ведёшь себя, как мальчишка! Ты еще журналистов собери на пресс-конференцию! Не для того это закрытое лечебное учреждение, чтобы туда каждый нос совал! Увидел диво: у человека нет черепа. Голова есть? Спрашиваю! Голова есть?
Генрих растерянно кивнул.
- Есть… - проговорил профессор и как-то сразу сник. Устало опустился в кресло и проговорил: – И всё нормально…
Минут пять они молчали. Сидели и оба молчали. Профессор, сразу постаревший лет на пятьдесят, и руководитель госбезопасности страны.
Первым заговорил дед:
- Алик делал ей операцию, и Алик выхаживал. Он был талантливым хирургом, гениальным ученым. Шансов на выживание у нее не было. И он провел эксперимент. Внес какие-то изменения в работу головного мозга. Она стала отличным гипнотизером, способна к телепатии и телепортации. Результат превзошел ожидания. Когда он понял, что она выживет, не спросив у нее согласие (просто не счел нужным), он каждый месяц брал у нее яйцеклетки и осеменял своими… В искусственной среде из зародышей развились мальчики, – профессор взглянул на мальчика. По его лицу он понял, что тот ему не верит. Но для профессора  это было не важно, он должен быть наконец-то всё рассказать кому-то, выговориться. Устал всё носить в себе. – Да, она их не вынашивала, но в момент выхода младенца во внешнюю среду, момент родов, она испытывала схватки. Все они родились, по восточному календарю, в год дракона, – Генрих сразу вспомнил эмблему  мифического животного на униформе молодых докторов. – Двенадцать мальчиков, по числу месяцев. Янус, Марк, Нитор, Орест, Салис, Ион, Рурис, Калва, Леон, Глеб, Юлий, Антон. Детей он дал ей не сразу, а только месяцев за шесть до своего ухода. Дальше она их воспитывала сама. Я, конечно, помогал. Внуки, что ни говори. Деньги откуда? Брал у кумары, у тебя тоже. Благо ни один из вас отчета  не спрашивал.
Генрих усмехнулся.
- Конечно, приходилось вертеться, – по-своему отреагировал на усмешку своего мальчика профессор. – Но она мне как дочь стала. Порою мне кажется, что я ее люблю больше, чем кумару, даже свою малышку Розелину, – и помолчав, добавил: – Интересы её ограничены: резать и её мальчики.
Он хотел ещё что-то сказать, но дверь в кабинет резко распахнулась. На пороге появилась  доктор Морген в белом халате с пышной причёской из седых волос. Парик, понял Генрих, и их у неё великое множество; как говорят, по настроению платье.
- Отец, я хочу есть. А мои мальчики ещё ничего не приготовили, – выпалила на ходу, а увидев Генриха, бросила в его сторону: – Беглец! Что Вас так напугало? Моя причёска или её отсутствие? Какоё впечатлительный!  – и тут же переключилась на другую тему: – Я очень голодна!
- Несу. Несу. Супчик, кашка, компотик… Хлеб бери. И, пожалуйста, не торопись, кушай спокойно.
- Прекрасно. Заморю червячка, – минуты две ушло на то, чтобы она проглотила еду. Точнее, поглотила.
Когда  убрали посуду, профессор спросил:
-  Как операция?
- Нормально. Заменили весь пищеварительный тракт и правую почку. Рубец там был не очень красивый. Подправили печень, – сухо, обыденно ответила она.
- А кто был донором? – поинтересовался  Генрих.
- К чему донор? Мы все органы, кровь, лимфу синтезируем.
Генрих посмотрел на неё с недоверием: сказки… И как же деятельность головного мозга? И как эти манипуляции затронули психику? Или душу, вечную частицу бытия?
-  Сколько вопросов в вашей прекрасной голове, мой бывший пациент? Разве вы сами в чём-то поменялись? Хотя, возможно, да… Мы вам раскрыли многие каналы для развития, по которым вы сейчас весьма успешно продвигаетесь. Хорошо, наш человечек, доверяющий только фактам, хотя – в нужный момент прекрасно эксплуатирующий интуицию. Приходите на экскурсию. Никакого чуда. Опыт, – также сухо ответила женщина.
- Гестэрн, – сказал профессор, – ты бы обследовала его команду. Служба у них особая. Работают много. Надо бы профессионально позаботиться о них.
- Хорошо. Что-то новенькое. Мальчикам будет интересно. Хотя, отец, они и так на контроле Ингрида и Мартина.  Ладно, что-то новенькое. И что-то мальчиков заинтересует.
- Тогда, – быстро сориентировался мужчина, – через два дня.
- Хорошо. В десять, – с улыбкой ответила  доктор и обратилась к профессору: – Да, у мальчика вновь ангина. Ты его не посмотришь? Он так капризничает.
- Хорошо, моя девочка. Приду пораньше. А ты пока уложи его в постель.
Доктор ещё раз улыбнулась и ушла.
- Интересная особа, – заметил Генрих, ошарашенный, сбитый с толка информацией, выданной доктором Морген.
- Да…  Неповторимая, – согласился профессор и обратился к гостю: – Хочу тебя попросить. Стар я уже. Она очень беззащитна. Возьми  полностью её охрану на себя. И  всех мальчиков пора познакомить. Арнольда вводи мягко. Точно вспылит. И с Рудольфом не торопись. Ещё эта информация снесёт у парня голову. Мишу можно. Он нейтрален.  И по клинике не бегайте. Там есть такие больные, которых вам видеть будет… несколько…  Да им вас… Не бегайте.
… Профессор Айсмурт умер через семь месяцев одиннадцать дней. В день своего рождения. Тело своё он приказал кремировать.  В общем, ничего странного: так заведено в этой семье.

Глава  вторая
В клинике

Потребовалось время, чтобы Генрих смог собрать о клинике дополнительную информацию. В первую очередь он обратился к Рихарду, который, услышав приказ шефа, удивился, но ничего не сказал. Через час на стол шефа легло досье средних размеров: молодой контрразведчик уже не первый год наблюдал за данным объектом., видимо, дед подключил его как члена семьи, имевшего особую специализацию.
Минздрав дал подробную справку о больных, прошедших курс лечения в клинике, израсходованных медикаментах, о научных темах, разработанных сотрудниками.
Лесное хозяйство сообщило, что клиника с одной стороны соприкасалась с сосновым бором. С другой к ней подходила березовая роща, с третьей – дубы и орешник, с четвертой – болото. Лес, который отдан в ведение клинике, объявлен заповедной зоной. По территории леса протекала мелкая речка.
Минстрой сообщил, что проект зданий и подсобных помещений, их строительство осуществлялась непосредственно клиникой на собственные средства.
Минторг дополнил, что товары в магазин, кафе в основном поступают из клиники. Хотя бывает и дополнительный закуп продукции.
Возникли вопросы. Их разъяснил профессор:
- В клинике находятся пациенты, которым требуется постоянное наблюдение. Свое свободное время они посвящают, конечно, по своим силам, или прежней профессии, или творчеству. С их согласия  изделия, в основном  различные сувениры, продают. Конечно, план по изготовлению каких-либо товаров никто не доводил. Поэтому в магазине то густо, то пусто. Когда товар приобретается, покупатель в обязательном порядке (это условие приобретение вещи) оставляет отзыв, почему он выбрал данную вещь. Когда тетрадь заполняется отзывами, её меняют. Старую передают для ознакомления  тем, кто изготовил товары. Тем, кто отделен от большого мира, эти слова важны.
Возможно, интерес Генриха к этой клинике и иссяк бы, если во время операции не ранили очередного сотрудника. Пуля вошла в легкие, взборонила их, промчалась сквозь сердце, ушла по артерии вглубь организма. Офицер не умирал. Скорее так казалось Генриху. Он велел уложить его на заднее сиденье автомашины и помчался в клинику доктора Морген, предварительно сообщив, что везет раненого.
Автомашина только замерла около крыльца, как два врача подбежали с носилками, достали тело из машины, положили на носилки и побежали с ним в клинику. По тому, как эвакуировалось тело, Генрих понял, что тот мертв. Он посмотрел на третьего доктора, который наблюдал за ним. Это был коллега Янус. Он боялся, что доктор подтвердит его догадку. Но тот с улыбкой сказал:
- Всё нормально. Состояние экситус. Прекрасный пациент. Вам, герр Генрих, полагается приз. Пойдёмте. Операция займёт минут сорок. Наш дежурный уже готовит праздничный обед в честь вашего прихода.
 Генрих растерялся. Что за «состояние экситус»? Какой приз? Праздничный обед?
Он молча пошел за врачом. За бегущими с носилками атлетами. В фойе меж тем по громкой связи возмущались, что операционная готова, а больного до сих пор не доставили. Парни, несущие носилки, как-то смешно подскочили, подпрыгнули, захохотали и побежали быстрее. Видимо, от волнения, переживания голова мужчины закружилась, и он упал в обморок.
Очнулся  Генрих на кровати в просторной палате, обставленной по последнему слову техники.  Когда он осмотрел помещение, оно  показалось ему знакомым. Особенно мебель. На книжной полке… знакомые ему томики. Он привстал. Дверь тут же открылась, в комнату вошла знакомая медсестра. Она была беременна.
- Снова встретились, герр. Операция уже закончилась, состояние вашего подчиненного удовлетворительное, – доложила сестра.
- Но он же был… мёртв…
- Не совсем точно. Биологические ритмы сохранили работоспособность. Такое состояние здесь констатируют как состояние экситус. Так что ваш коллега жив и пошёл на поправку.
- Интересно. А вы беременны, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал гость. – Кто отец? Муж?
- Доктор Янус Морген, старший сын и заместитель доктора Гестэрн Морген.
- А где вы живете?
- В клинике. Часть корпуса – это жилые помещения для сотрудников.
- И ваши родители согласились? По-моему, для семьи здесь сложная обстановка.
- Они не знают.
- Вы поженились тайком?
- Нет, доктор Морген благословила. А мои просто не знают, что я… жива. Я когда-то заболела. Местные врачи не смогли справиться с недугом. Я умерла. Муж со своими братьями выкрал мое тело из гроба. Сделали операцию, вылечили. Я бы рада к своим поехать, я по ним скучаю. Но как они примут меня, моего мужа, нашего малыша? Они люди набожные и мало разбираются в науке. Идёмте. Я вас провожу в столовую. Там все собрались.
Они шли по коридору минут пять. Вошли в столовую. В центре её стоял большой стол, имевший форму эллипса, он был сервирован на пятнадцать персон. Навстречу вошедшим направился доктор Янус.
- Проходите. Познакомлю  с нашим порядком. В этом кресле, – он указал на просторное сиденье, выполненное в стиле барокко, – сидит мама. Справа от неё наш брат Ион. Это исключение. Все остальные садятся по часовой стрелке вокруг стола по возрасту.  Вы родились 15 мая? Значит ваше место между Салисом и Рурисом. Сегодня по кухне дежурят Глеб и Леон. Так что можно ждать сюрприз. Прекрасно, идут мама и братья.
На докторе Морген была платье на китовом усу из серебряной парчи, с плеч спадал шлейф из голубого шифона, высокий накрахмаленный воротник был хорошим дополнением к парику из пепельно-седых волос. На голове диадема. Опираясь на руку Иона, она подошла к своему месту. Села. Затем другие заняли свои места.
Обед проходил в тишине. За матерью ухаживал младший из братьев – Антон. Ион же (как он был похож на кумару! Даже Мишеньку!) кривил губы, если ему что-то не нравилось в его тарелке. Затем скашивал глаза в сторону тарелки матери. Та улыбалась краешком глаза. И в мгновение ока понравившийся кусок перекочевывал в тарелку Иона. Антон за спиной матери показывал старшему брату кулак, но тот в ответ лишь приподнимал бровь. Другие делали вид, что ничего не замечают. Генрих же отметил, что всё-таки все братья были напряжены. Кто-нибудь из них то и дело бросал вопросительный взгляд на Иона. Тот в ответ только приподнимал бровь.
Трапеза подходила к концу. Доктор Морген почти не притронулась к еде. Подали десерт, напитки. Доктор Морген принесли клюквенный морс.
Под самый занавес вынесли торт. В виде распустившейся розы.
- Торт предназначен Вам, герр Генрих, за прекрасного пациента, – сказал рядом сидевший Салис.
- Польщён. Благодарю. Доктор  Морген, можно вопрос?
Она кивнула головой.
- Меня не покидает чувство, что мы находимся глубоко под землёю.
- Вы правы. Но это не вопрос. Вопрос в другом. Да, вы правы, некогда вы были в этой клинике в качестве пациента. Вас привёз ваш друг или наш старший брат по отцу. Между прочим, как у него дела? Карьеру он сделал. Второй раз женился. На своей любимой женщине.
- Да, он однолюб.
Образовалась пауза. Давящая, томительная пауза.
- У меня, доктор Морген, – начал говорить Генрих, – создается впечатление, что Вы что-то желаете рассказать. Я Вас слушаю.
- У Вас тоже экстрасенсорные способности?  – загадочно спросил Салис.
Генрих хотел одернуть малолетку, но сдержал себя. Должна же быть причина, из-за которой молодые люди столь напряжены. Не из-за новенького же больного.
- Нет, просто интуиция. Опыт. Мы где можем поговорить, доктор?
- У меня нет секретов от моих драконят. А прошлое давит, прёт… Я очень виновата перед Вашим другом…
- Вы с ним так хорошо знакомы, чтобы себя в чём-то винить? Доктор, я помню то время, когда вы начали свою профессиональную деятельность. Я знаю, что Вы делали для людей. Или вы с ним… дружили?
- Нет, мы были просто знакомы. Его отцу не понравилось наше сближение. Он запретил нам даже мимолетно встречаться, даже взглядами перекрещиваться. Затем  его заставили  жениться…
- Заставили жениться?.. Откуда у Вас такие подробности?
- Я знаю. Он жену не любил, но уважал. А я не смогла спасти её. Сегодня её лечение не представляет трудностей. А тогда – клиника почти разрушена, медикаментов нет, операционная функционирует на половину, препараты уничтожены, документация сожжена. Почти всё пришлось начинать с нуля.
- Вам не за что себя винить, простите… есть такое слово «война»…
- Это всего лишь слова… Я за его добро… ему добром не ответила…
- Вам не трудно говорить?...  Может быть, прервёмся…
- Времени у меня нет. Если мои драконята… не смогут найти выход… лечение, мне мало осталось. Просто прошлое давит… Так болит голова… Из прошлого какие-то эпизоды вылезают… Вылезают, как глисты из раны… Как черви из язв на умирающем теле…
- Мальчики, – Генрих обратился к парням, – принесите чай, кофе…  Или что там ещё… Чтобы спокойнее было беседовать.  А Вам, фрау, – он обратился к беременной, – лучше уйти. Извините. Так будет лучше.
Доктор Янус помог супруге встать, выйти из комнаты. Пока он отсутствовал, Глеб и Леон поменяли напитки на столе, принесли фрукты. Все это время Ион держал руку матери в своей. Когда все молодые мужчины вернулись, доктор Морген продолжила свои воспоминания.
- … Я плохо осознанию то время. Я хорошо могла резать. Просто резать. Быстро. Стремительно. Много. Мне нравилось резать. За день человек 30-40, а то 60-90. Руку набивали. Удаляли. Заменяли. Вшивали. Сшивали. Я не умела ничего другого и сейчас не умею. Ваш друг, этот кумара, как-то просил: «Кто в клинику поставляет больных?». Я не знала, ни откуда их привозят, ни куда их увозят. Он сказал, что сам будет поставлять больных, чтобы мы их лечили. И начался поток. Где он только их брал? Я работала в паре с одним хирургом. В то время очень знаменитым. Блистательный талант, человеческое терпение. Но он так неохотно вставал к столу. А когда пошли больные от кумары, он приободрился. И есть начал. А то от тарелки нос воротил. За прооперированными,  как за своими детьми, ходил. Глядя на него, и мне стало резать интересно: не с деревянной чуркой за столом стоишь. Но кумара однажды и подвёл. – Доктор Морген улыбнулась. – Нам разрешили без досмотра начальства резать только конкретный контингент. А привезли больного. Внешне всё в порядке, а он в бреду стал говорить на другом языке. Меня страх сковал, у того хирурга пот выступил на лбу. Если обнаружат, нам конец. На предыдущей недели как раз одного доктора казнили. Его посадили в центре комнаты перед зеркалом, нас поставили вокруг. Ему сделали два укола и стали резать. Он в сознании, а на его глазах достают его кишечник, желудок, рассекают грудную клетку, отрезают правое лёгкое… Он не кричал. Я смотрела на доктора Моргена. Он делал экзекуцию. Лицо его было спокойно, а меня била дрожь. С того дня я стала бояться, даже ненавидеть того, кто спас мне жизнь. Но как умирал тот… Я подумала, что если напарник на меня донесёт, меня тоже, при всех… Но он не сказал никому… Не смог сказать… Не успел …Самого же больного я вечером выпроводила из клиники.
- Кумару не отругали?..
- Не… помню… Не помню… Это сейчас неважно. Бои шли недалеко от клиники, и подача электроэнергии часто прерывалась. Конечно, клиника могла работать самостоятельно, но был контроль. Сама операционная находилась под личным надзором доктора Моргена. Через двадцать одну минуту он узнавал об операции. В тот раз  кумара поднял меня ночью, уговорил сделать быстро операцию его знакомому. Я разбудила напарника.
Пошли встречать больного. А на нем мундир… чужой. Мы с напарником переглянулись. Без слов договорились, что всю подготовку проведем в темноте. На все этапы операции от силы минут пятнадцать. Мы сделали. Даже успели прибрать, подчистить. Через тридцать минут в операционную ворвался доктор Морген. А я у стола в халате, в шапочке…А напарник говорит… мол, у него что-то в грудине болит… попросил коллегу к столу встать… посмотреть… все-таки учил ее оперировать… Тут всё загрохотало… Тело того хирурга повалилось на бок… Я убежала к мальчикам. Закрыла изнутри дверь. Спряталась под одеяло…Но от доктора Моргена не спрятаться… Он везде мог пройти… И в мою комнату пришел… Но… не помню… не помню… он ушел… Начался грохот, сильный грохот…
- Доктор Морген, – сказал герр Генрих, – я не слышал о враче с такой фамилией. Вы уверены, что это его фамилия?
- Я не знаю. Когда я стала поправляться, он сказал, что я буду носить его фамилию. Морген. Это от слова «морг». Вскоре доктора Моргена не встало. Я осталась с мальчиками. С отцом мы их обучили тому, что сами умели: медицине. Помимо хирургии каждый специализируется в конкретном направлении. Каждый занимается научной работой. У каждого свое хобби. Если пожелают, сами о себе расскажут.
- Мама, извини, – сказал Салис, – может быть, наш гость нам расскажет побольше о кумаре. Как мы поняли, Арнольд Шнейдер – его настоящее имя. Нам это очень интересно. Он, видимо, такой же, как наша мама?
- Да, он обладает некими способностями. Может заглядывать в будущее… мысли людей ему тоже открыты.
-  Вы не такой, – вступил в беседу Янус. – Как вы оказались вместе?
-  Мы давно вместе. Познакомились на международном конкурсе пианистов. Обоим нравилось заниматься языками. Потом  в автокатастрофе погибли его приёмные родители.  Так он нам сказал. Мой отец подростком взял его в нашу семью. Мы стали заниматься науками, он – математикой, я – химией. Потом убили моего отца. В мире пахло войною. Брат решил искать своего отца. В открытую не решался: чего-то боялся. Передал мне свой медальон, так как я уезжал к двоюродной сестре своей матери. Муж тети делал быстро карьеру при новом правительстве. Меня он оставил при себе, на посылках. Однажды был пикник на природе. Жарко. Мы, молодые, по очереди нести охрану, в свободное время купались. Устраивали короткое соревнование на заплыв.  Я победил три раза. Настроение у генерала Шнейдера было отличное, меня позвали к нему для награды. Я заметил, что он обратил внимание на медальон, даже попросил его дать, чтобы рассмотреть. И хотел не возвращать, но я сказал, что медальон не мой, а названного брата, он дал мне его на сохранение. Как я выдержал его взгляд, не знаю. Но уже вечером он забрал меня в свою семью, познакомил с сыновьями. Мне выделили комнату. А через неделю  мы, отец и я, поехал за братом.
- И как? Он рад был встрече с отцом? – Ион весь превратился в слух. Да и его братья тоже внимательно слушали.
- Он сильно страдал. Заболел. Из армии его выперли. Когда окреп, стал личным водителем генерала. Точнее – его телохранителем. А я был представлен к Арнольду.  Для его охраны.
- Интересно, какие узоры плетёт жизнь, –  задумчиво проговорила доктор Морген.
Её мысль прервала музыка. При первых звуках мелодии одна из стен столовой начала видоизменяться. Тридцать секунд – и это узел видеонаблюдения. ЭВМ сообщила, что в клинику поступил пациент в состоянии экситус, выдал рекомендованное лечение, сообщил о готовности операционной.
- У нас так часто, – сказал доктор Янус. – Если желаете, можете понаблюдать за операцией. Только предупреждаем: мы наши профессиональные тайны предпочитаем держать в секрете.
- А доктор Морген согласна?
- Мы знаем о вашем разговоре с дедом. Как вы будете нас охранять, если не знаете нас?
Генрих согласился. Существуют вещи, которые необходимо просто знать.
В сопровождении доктора Януса он пошел по клинике, слушая его рассказ. Да, когда прибывал новый пациент, его обследовала ЭВМ. Она же просчитывала риски, экономические затраты. При положительном решении вопроса давала команду в биоблок для синтеза ткани, крови. Но последнее и главное слово было за хирургом. Послеоперационное  лечение тоже вела ЭВМ.
- Благодаря такому техническому оснащению у нас большой поток пациентов. Официальных и неофициальных, – подытожил свой экскурс доктор Янус. – Но мы пришли. За этой дверью операционная. Переодевайтесь. Стерильная чистота – это важно.
Когда они вошли в операционный блок, доктор Морген с двумя ассистентами стояла у стола с согнутыми в локте руками. На экране вспыхнула надпись «Операция», и мгновенно руки хирургов опустились на подготовленные к операции участки тела.
- Обратите внимание на стенд, – продолжал доктор Янус, – в основном красный цвет. Это поражённые участки. Постепенно они будут изменяться на зеленый. У данного пациента поражены головной мозг, сердечная мышца, печень, старая травма левой коленной чашечки. В обычных условиях можно было обойтись традиционным лечением, но, как правило, к нам прибывают слишком поздно. При лечении совмещается несколько методик, что значительно удорожает операцию. Но, надо… Пока люди не научатся разумно использовать свой биозапас.
Когда область головного мозга из красного цвета стала розовой, в операционную вошёл доктор Ион.
- Что скажешь? – поинтересовалась доктор Морген.
-  Сложный случай. Надо проанализировать его деятельность. Стоит ли восстанавливать жизнедеятельность? Мы, в конце концов,  ограничены в правах.
- Но нам хотя бы надо проанализировать все пути к выздоровлению подобных случаев. Придёт день – и экспериментировать будет некогда, – ответил Марк.
- Лучше обучать живых правильно обращаться со своим телом, чтобы оно дольше служило, – буркнул Нитор. – Ему всего-то было 55, а он полностью изношен. А каков порог прочности тела?
- Мальчики, мы делаем то, что можем, – заметила доктор Морген. – Профилактикой должны заниматься сами люди. А государство их заинтересовывать. Мы и так с вами хорошо информируем людей через собственный журнал, ведём цикл передач, есть сайт. И прекращайте дискуссию. Тело заморозить. А пока варианты лечения смоделируйте на стенде, проверьте на кроликах. На сегодня закончили.
Она вышла из операционной и подошла к Генриху:
- Вы не можете нам дать подробную справку о деятельности, – она назвала фамилию одного из политических деятелей одной из стран. – Вы видели его тело на столе. О том, что он у нас, никто не знает. У нас просто мало времени…
- Сделаю.
- И ещё, молодой человек. У нас идёт модернизация. Много работоспособной аппаратуры демонтируем. Мы могли бы передать её в институты, поликлиники. Она поможет избежать ошибки при диагностике, лечении.
- Хорошо, я сообщу ваше предложение в Минздрав.
- Отлично. А теперь, прошу за мной. Я Вас познакомлю со своими постоянными пациентами. Их стало очень много. И пребывание их у нас я не считаю целесообразным. Помогите вернуть их в социум.
Они прошли к лифту. Вошли в него. На его стенде стояла отметка -3. Женщина нажала на кнопку -10. Лифт устремился вниз. Но Генрих не чувствовал ни трудностей с дыханием, ни с давлением. На выбранной глубине лифт остановился. Они вышли и пошли по коридору, стены которого были выложены  причудливым рисунком. По мере их движения коридор освещался неоновым светом. Вдруг доктор Морген остановилась и сказала:
-  А Вы, герр, тоже могли быть в числе их.  Вы первый, кто свободно гуляет  по верхней земле. Но вот мы и пришли. Здесь, Генрих, живут бывшие… покойники. Ныне они вновь живы. Работают, учатся, влюбляются. Рожают детей. Они растут. Конечно, они выходят на землю. Гуляют по парку, лесу, играют на корде. Но этого мало. Им надо жить среди людей.
Она открыла невидимую для глаза Генриха дверь, и вошли в большую комнату. Там были цветы, аквариум, полки с книгами. На столиках лежали планшеты, ноутбуки.
- Герр Генрих! – Он услышал знакомый голос. -  И Вы уже умерли! Рады, рады Вас видеть! Здесь-то  вплотную сможете заняться наукою. Ничто не будет отвлекать, – навстречу  мужчине шел … похороненный пять лет назад Пауль, химик-органик. Он схватил руку Генриха. Стал её трясти. Генрих с ужасом понял, что она тёплая. Он живой.
- Нет, господа. Он обыкновенный живой человек. Правда, когда-то он мог стать, как и вы, моим жильцом. Его друг две недели за мной ходил… С сыном  генерала Шнейдера лучше не спорить. Так что, если раньше я этого молодца не смогла запрятать, то теперь его, министра, тем более. Но он поможет вам вернуться в привычный, некогда покинутый мир. А пока я оставляю вам его. Беседуйте, получайте новости из первых уст.
Стоило ей уйти, как Генриха обступили. Он задавал вопросы. Ему задавали вопросы.  Познакомили с цветом подземного научного общества, литераторами, музыкантами, художниками. Сколько часов Генрих пробыл во владениях Королевы подземелья (так Генрих окрестил доктора Гестэрн Морген), он не знал.

Глава третья
Поддержка

После неожиданной экскурсии по клинике Генрих стал искать повод для разговора с другом о докторе Морген. И в то же время он боялся этого разговора, так как знал, что доктор Морген была некогда очень дорога ему. Он боялся неосторожным словом причинить ему душевную боль. Но прошло уже полтора месяца, а подходящего случая не выпадало. Сколько еще ждать?
Но и Арнольд, не смотря на свою любовь к супруге, помнил о доктора Морген, Он дорожил теми воспоминаниями: то была его молодость.
Он отлично помнил их первую встречу… Однажды на семейный совет отец привел гостью. Молодая стройная женщина, одетая в длинное платье с широким вырезом из серебристо-серой шерсти. Молодого человека  поразило то, как она кушала второе. Она не сардельку резала, она резала мускулатуру. Когда её пальцы не были заняты ни вилкой, ни ножом, они делали движения, напоминающие манипуляции хирурга. Отец заметил его удивление и объяснил, что эта женщина неплохой хирург, но её интересует только медицина и она очень неохотно покидает клинику. Арнольд быстро нашёл потайной ход из дома в засекреченную клинику, проторил в неё дорожку;  затем молодые стали встречаться вне неё. Отец заметил повышенный интерес своего наследника к контролируемой им женщине. Как-то позвал сына, сообщил своему мальчику, что у его зазнобы есть дети, что, конечно, между ними могут возникнуть отношения (на последнем слове он сделал ударение), но это будет неэтично. Затем он предложил ему жениться, мол, и мачеха настоятельно этого требует. Невеста подобрана из достойной семьи. Молодой человек согласился: его любимая всё равно ему не принадлежала.
Помнил и последнюю встречу с доктором Морген, когда ходил за нею по пятам и требовал отпустить Генриха. О проведенной ему операции обещал никому не говорить.
Любое  упоминание в прессе о докторе Морген он воспринимал как личную встречу с ней. В его сейфе находилась объемистая папка с газетными вырезками, статьями из журналов. За последний месяц информация пополнилась: на папке лежала пресса, в которой было опубликовано заявление клиники о выводе  в мир воскрешенных ими людей и комментарии к ним. Шума, воплей много. Все каноны порушили. Но наибольший интерес у него вызвала фотография одного из докторов клиники. Доктора Януса, да, доктора Януса. У него были глаза, взгляд его отца. Он несколько раз пересмотрел видеозапись  пресс-конференции и внимательно следил за его движениями. Знакомый поворот головы, знакомый жест… Даже заметил нечто, что напоминало Рудольфа. «Нет, не место личным эмоциям, не место, – подумал мужчина. – Жаль, что я раньше у отца не поинтересовался о её личной жизни…».
Он встряхнул головой. Он руководитель государства и обязан держать под контролем ситуацию в стране, в мире. А самое главное – свои эмоции. Но недавнее заявление клиники взбудоражило население. Сегодня выходной, а завтра вновь встречи по этому поводу. Сможет ли в такой обстановке медицинское учреждение нормально функционировать? Он позвонил Генриху, попросил к нему приехать. Можно с супругой, с детьми. Семейный вечер. Но тему разговора в кабинете изложил.
«Кстати. Как раз и поговорим», – подумал Генрих. Накануне он получил заявление  из клиники, что у них впервые погиб больной, прошедший курс лечения две недели назад. Причина: участившийся шпионаж, несанкционированное проникновение в клинику, вмешательство в её дела.
- Сначала о делах или кофе? – Арнольд спросил друга при пожатии рук.
- Наши дамы погуляют по саду с радостью,  видишь, как девочки хитро переглядываются. Рихард, как я понимаю, отсутствует. Понятно: служба. Мы можем посидеть спокойно за чашечкой кофе в твоём кабинете.
- Сам выбрал.
Они прошли в кабинет.
Разговор начался не сразу: ни один из мужчин не знал, с чего начать.
- Ладно, Генрих, в клинике, как я понял, ты уже свой человек.
- Ой, только без ревности. У меня чисто профессиональный к ним интерес. В отличие от тебя.
- Интересно. С больной головы на здоровую валишь. Идёт наглый шпионаж на территории государства, а руководитель службы безопасности, мягко говоря, в кустах?
- Не согласен. В обеспечении безопасности клиники моё подразделение работает совместно со службой кибербезопасности клиники. Но много шума. Не всё идёт гладко. Кое-кто смог заслать им своего человечка. Он погиб вчера. Доктор Морген недовольна: впервые её пациент умер после двухнедельного лечения. Её официальное заявление у меня.
Возникла неловкая пауза.  Арнольд подошёл к своему столу, забарабанил пальцами по столешнице. Затем он резко повернулся к Генриху и сказал:
- Выкладывай, что ты ещё нарыл о клинике. Что-то много странных совпадений. Во-первых, доктор Янус очень похож на моего отца. Во-вторых, пять лет назад  у меня серьёзно забарахлило сердце. Дед уложил в клинику на три дня. Недавно проводил тест на биологический возраст, он в два раза ниже фактического. В-третьих, какое отношение медицинское учреждение имеет к старому женскому монастырю? За последние семь лет они его восстановили, там сегодня пятнадцать насельниц, детский приют, педагоги выдвинуты на соискание государственной премии в области воспитания и образования. Откуда там дети? Не все туда поступили через органы опеки. В-четвёртых, после активных действий коллектива клиники в здравоохранении сегодня остро встал вопрос о пересмотре фундаментальных положений в фармакологии, профилактике и лечении заболеваний. Революция, какая-то.
- Тебе дед ничего не рассказал?
- А что он мне должен был рассказать?
- Прежде всего о… твоих младших братьях… по отцу. О драконятах.
- Не спеша и подробнее, – Арнольд вспомнил фото доктора и  медленно опустился в кресло. О! Ларчик просто открывается!
- Мне дед рассказал. Они… удачный медицинский эксперимент твоего отца. Сперматозоид его, яйцеклетка от неё, каждый месяц по одному, выращены в искусственной среде. Двенадцать месяцев – двенадцать парней. Может быть, лучше с ними познакомиться, чем за их спиною о них говорить? Эти мальчики с особенностями. На твои похожи. А что касается монастыря, так ты правильно заметил. Там воспитываются их малолетние пациенты. Или те, которых они вывели сами, или возвращенные к жизни. Что касается тебя, я думаю, они  за тобою, как и за мною, очень пристально приглядывают. Думаю, за младшим и Мишенькой тоже. Предполагаю, делается это по требованию нашего деда или  профессора Асмурта.
- Еще больше стало вопросов, – Арнольд встал, несколько раз быстрым шагом прошёлся по кабинету. Остановился и твёрдо сказал: – Пошли, коль так.
- Куда?
- В клинику. На месте разберёмся.
- Давно бы так.
Они вышли из кабинета и направились вглубь дома. Открыв одну из дверей и войдя в небольшую комнату с зеркалами, они мгновенно опустились на определённую глубину. Генрих понял, что это один из коротких проходов в клинику.
- И давно ты это знал?
- Нашёл в первые месяцы, когда возвратился. Мне как наследнику была предоставлена полная свобода. Но лет двадцать я им не пользовался.
- А почему ты не научил меня телепортации?
- Для чего тебе лишние хлопоты?
- Шутишь? У меня бы меньше времени уходило на дорогу из кабинета в Министерстве до лаборатории.
Они смогли пройти несколько метров по коридору, как им преградил путь широкоплечий мускулистый атлет.
- Привет, дружище, – Арнольд обратился  к нему. – Мы к доктору Морген. Я здесь не был сотню лет. Покажи дорогу.
- Неверно. Последний раз Вы проходили здесь… – он назвал точную дату посещения.
- Прекрасно. Значит, знаешь, кто перед тобой. Мне нужна личная встреча с доктором Морген. Срочно.
- Она не принимает. Она больна.
- Кто руководит клиникою?
- Доктор Янус Морген.
- Будем говорить с ним.
- Следуйте за мной.
Робот привёл их в оранжерею. Среди цветов накрыт стол. На нём тарелки с мёдом, ягодами, фруктами. За столом сидело шесть парней, похожих друг на друга. При появлении гостей они встали. По очереди представились: доктор Янус Морген, доктор Орест Морген, доктор Салис Морген, доктор Леон Морген, доктор Юлий Морген, доктор Нитор Морген.
- Что Вас, герр Арнольд, больше всего интересует? – спросил доктор Янус.
Мужчина не успел ответить, так как в помещение вошел его сын Рихард. Он поприветствовал всех и доложил доктору Янусу, что чужак обезврежен, попросил снять показания мозга с утопленницы.
- И роботы все должны быть на месте, – только после этого доложил своему шефу: – Герр, предотвращено еще одно проникновение в клинику. Действую согласно инструкции.
- Как видите, господин президент, наша служба на чеку, – обратился Генрих к другу, в его голосе чувствовалось ехидство.
- Заметил. В количестве один человек. И то – родственник.
- Извините, в интересах дела, во-первых, во-вторых, кандидатура утверждена доктором Морген. И как я понял, твой сын с младенчества опекаем клиникою. Он здесь свой, тайн от него нет. Замечу, что и твоя дочь Катрин, и мои Вильгельм, Жанна здесь бывают часто. Не заметил, случайно, как они одеваются, что диктуют моду в молодежной среде? Не заметил, как целенаправленно развиваются их способности? Рихард, понятно, наследственность. А Вильгельм? Его успехи в банковском деле, торговле? – И обратился к сотруднику: – А теперь, Рихард, кратко и точно. Что произошло?
- Пока ничего особого. Вроде простое любопытство. Что вполне объяснимо последними событиями и сплетнями вокруг клиники. Доктор Нитор увлёкся рыбной ловлей. Но сегодня вместе с уловом приволок утопленницу. Когда установят личность, соберу информацию об её семье и окружении. Но интересно то, что в его машине смог проехать в клинику чужой. Совпадение или организация?
- Наша система безопасности, видимо, из-за перегрузки даёт сбои, – сказал доктор Янус. – Силы распылены.  Среди трёх хирургов, работающих в Азии на ликвидации химического взрыва на предприятии, тот, кто отвечает за работу электроники. Идёт последний этап работы над препаратом, который мы рекомендуем для питания тем, кто будет жить в других климатических условиях, например, на Луне, Венере, Плутоне, других галактиках. Не смотря на нервозную обстановку вокруг методик лечения в клинике и её подходу к ценности жизни, количество пациентов, которые еженедельно поступают в клинику, прежний. У нас есть проект очистки водной поверхности планеты. Вы можете нам помочь в приобретение океанического лайнера, подводной аппаратуры? Конечно, она будет переделана под наши нужды.
- Может быть, сразу технику сделать по вашим заказам и под вашим контролем? Возможно, это будет дешевле, – Арнольд заметил. Эти парни ему нравились.
- У нас к Вам, герр, есть ещё одна просьба. Это рекомендует доктор Ион, который наблюдает за здоровьем мамы. – Арнольд весь превратился вслух. Доктор Янус, переглянувшись с братьями, продолжил: – Нам нужны дневники генерала Шнейдера, Вашего отца. И нашего, тоже. Так вышло. Доктор Ион высказал предположение, что во время её лечения в молодости генерал ввёл некое вещество, которое запустит реакцию уничтожения тела по мере возвращения памяти. А память восстанавливается, прошлое возвращается. Мы узнали  много… не совсем… этичное… порядочное… в поведении нашего отца. Он преследовал какие-то цели. И мы желаем знать, какие.
Друзья переглянулись. Арнольд еле сдерживал себя. Генрих попытался прикосновением к его руке как-то его успокоить, но тот отдёрнул руку. Подумав минуты три, он спросил у доктора:
- Что именно вы смогли узнать?
-  У неё было небольшое сотрясение мозга, которое можно было вылечить простой терапией. В те годы это тоже было сделать легко. Но ей делается трепанация. С какой целью? И это ее ненастоящее имя. Кто она на самом деле?
- Хорошо, весь архив отца я вам дам. И, Генрих, подключись к установлению личности доктора Гестэрн Морген. Узнай, первым узнай, кто она на самом деле?  Я – домой. Ты со мною? – голос Арнольда был таким, что ему лучше не возражать.
- Нет, – ответил за него доктор Янус, – с Вами пойдёт доктор Калва. Он у нас любит историей заниматься. А герру Генриху мы продемонстрируем препарат, который мы рекомендуем для лечения людей, попавших под облучение. Герр Генрих, Вам его покажет доктор Марк.
- Особое внимание ко мне этого доктора я заметил. С чем оно связано, если не секрет?
Братья заулыбались, друг другу хитро подмигнули. Доктор Марк ответил:
- Просто Вы – наш первый пациент, которого мы извлекли с того света. Мы же были маленькими, а помогать маме некому. Старший брат Вас притащил. Мама Вас прооперировала, а надо ещё и после операции лечить. Мы и сидели по очереди, меняли повязки, кормили. Я после Януса второй, старший значит. Мне больше и досталось. И еще Антону. Вы почему-то лучше засыпали, когда он играл на скрипке. Он и играл всё время. Сон – очень важен.
- Ясно. Как говорят, ларчик просто открывается.
- Первого пациента помнишь.
- А кто высказал предположения… по поводу последствий выздоровления… вашей мамы?
- Оппонент, коллега, в задачу которого входит найти… против применяемого лечения.
- Доктор Салис. Только он способен… на некоторые умозаключения. Но Арнольда вы… разъярили. Вы для чего ему это сказали? Как-то по-другому можно было попросить эти дневники?
- Нет. Мы уже пытались. Через Рихарда. Не волнуйтесь, как говорят китайцы, всё, что ни случается, всё случается к лучшему. Он знает хорошо, кто его отец. Это мы не знаем. Мама держит нас в иллюзии в отношении его. Её можно понять: он спас ей жизнь, она боготворит его, хотя – и боится. Мы миф развеем для себя. Но главное – это помочь маме.
- Марк, извини, я кожей чувствую, что вы от меня что-то скрываете. Рихард себя ведет очень странно, –  никто не заметил, как возвратился Арнольд. И от его голоса беседовавшие вздрогнули.
- Это из-за нашего брата, Мартина, скорее всего.
- Кто это? Какие вновь тайны? Быстро говорите! С муттер шутки плохи.
- Я говорю о Мартине Асмурте. Он тоже эксперимент отца. Вам дедушка ничего не рассказал? Мы думали, Вы знаете или догадались. Он по выходным, как и Ингрид, обедает в Вашем доме. Даже знаете  второе его имя.
- Пётр, – тихо произнёс мужчина. Этот мальчик был младше Рихарда, рос практически в семье. Стал врачом, после смерти деда возглавил научное направление клиники.  «Папаша, папашка… – ехидно подумал Арнольд  про себя любимого. – Эгоист ты, братик, эгоист». Но продолжил свой допрос:
- А как спаслась муттер с братом?
- Так за вами отец следил. Вы ему и подсказали. Хотя, мы уверены, что-то он и сам и высчитал, почуял. И просто свёл все числители к одному знаменателю.
Арнольд чуть ли по лбу себя не ударил! Глупец! Он же был полностью под колпаком! Чудик! Дуралей! Так опростоволоситься! Конечно, та беременная, жена полкового командира, она не могла разродиться… Да к тому же… противная сторона… Он тогда привез доктора Морген прямо в санчасть, расположившуюся на передовой, потом перевез роженицу  с  детьми… именно с детьми… двумя мальчиками… в монастырь… Да как она смогла? Как успела? Для нормального человека подобное невозможно… Или он всё же ошибается… Есть ещё что-то…  Младший брат с молочным ведут себя… в отношении его… они не дадут его в обиду.
- Есть что-нибудь покушать? – он спросил у Марка.
- Здесь – нет. Идёмте в столовую. Время-то уже к полднику подходит.

Глава четвертая
Сатана

Прошло год. Страсти вокруг клиники постепенно улеглись. Клиника открыла свои филиалы в нескольких странах. Для работы в них готовили врачей на базе клиники  имени профессора Асмурта. Неделю назад был спущен на воду океанический лайнер, он шёл к первой тревожной зоне. А главное – за это время была восстановлена биография Гестэрн Морген. Женщина с таким именем никогда не существовала.  А была смелая женщина  польского происхождения по имени Мария. Мария Влацек. Она не подчинилась режиму диктатуры, начала активное сопротивление. Её выследили. Начали преследовать. Чтобы сохранить жизнь своим детям, она имитировала их утопление в колодце. Муж нашёл детей после окончания войны. Жена же пропала.  Он женился на доброй женщине, вместе подняли его детей, нарожали своих общих.
В этот день планировалось, что бывшие супруги, мать и её первые дети встретятся.
 На улице перед клиникой было, для этого медучреждения, много народа, хотя всё они  были знакомы между собою. Это и  Матвей Алексеевич Васильев, отец Михаила, с супругою. И найдённый первый муж  Пан Влацек с супругою, со своими малолетними  детьми. Здесь же и Константин, и Анна, рождённые в годы войны Марией Влацек.. Константин со своей семьею. Анна стала учительницей, свою семью пока так и не создала. Генрих  то и дело посматривал на часы, Елизавета покачивала головою. Вильгельм и Наташа,  Рихард и Жанна, Михаил и Катрин, Ингрид и Инга держались отдельной группой. Несколько особняком стоял Рудольф, скрестив руки на груди.
- Кого-то еще ждём? – спросил Матвей Алексеевич у сына Михаила.
- Старших братьев и сестру Шнейдер, – Генрих  ответил за него. – Едут.
Арнольд авто вёл сам. Братья прибыли без жён. Генрих пошёл навстречу им, поздоровались за руку.
Когда все собрались, из дверей клиники вышел доктор Антон.
- Здравствуйте. Почему не проходите?
- Боимся заблудиться в ваших коридорах.
- Не заблудитесь. Мы холл преобразовали  в зал для приёма гостей. Вам всем понравится.
Верно, им понравилось убранство. Сказка.
Стол был сдвинут вправо. Был он квадратной формы, в центре малого квадрата стоял букет с цветами. Количество приборов было по количеству ожидаемых гостей.
Ещё минута – и доктор Морген появилась в окружении своих драконят.
Влацек сделал шаг в её сторону. Стоявшая перед ним невысокая женщина очень отдалённо была похожа на его Марию. Та была с ярким румянцем на щеках, всегда с улыбкою,  доброта и теплота были в её глазах. Его Мария была всегда одета просто, но все своим наряды: кофты, юбки, передники – она изготовляла своими руками. Мастерица знатная была. Стоявшая сейчас перед ним женщина с ввалившимися щеками, сероватым лицом в богатом бардовом платье, украшенном большим кружевным воротником, в парике пепельного цвета ничем или почти ничем не напоминала ему  его Марию. Пока она не произнесла по-польски:
- Влацек, я так постарела?
У мужчины от неожиданности открылся рот, он, нащупывая пол, подошёл к хозяйке этого заведения, медленно опустился перед ней на колено, взял её костлявую кисть, приложил к своим гудам. Заплакал. Сказал сквозь слёзы:
- Извини меня, извини. Я искал тебя. Искал.
- И ты меня… извини.  Благодарю, что смог вырастить наших детей. Надеюсь, неделя, которую вы провели здесь, была для вас всех интересной и полезной.
- Да, пани. Только как же мы теперь?
- Всё останется на своих местах. Мёртвые не должны мешать живым. Та Мария Влацек… её нет. Она ушла в небытие.  Хотя жизнь её была интересна.  «Сатана», враг номер семь диктатора Шнейдера. Несколько раз казнена. Седьмой раз самим генералом Шнейдером. Хорошо она его задела. И… Как причудлива  жизнь. Но это сейчас – просто воспоминания. Для кого-нибудь… сюжет для очередной трагико-комедии… Полно, Влацек, полно. Мы с тобой сейчас по разные стороны реки жизни, – она помогла ему встать, поцеловала его в лоб.
Доктор Янус пригласил всех к столу.
Когда все заняли отведённые им места, были поданы закуски и разлито вино, слово, как ни странно, взял Рихард:
- Уважаемые хозяева и гости! Мы, все здесь собравшиеся, или родственники, или ближняя родня. В принципе – мы все друг с другом знакомы. Доктор  Янус, Вам слово.
Тот встал, высокий, широкоплечий, статный. Все замолчали.
- Пан Влацек, Константин и Анна. Мы рады с вами познакомиться. Предлагаю просто принять текущую ситуацию и дружить, как говорят,  семьями. А теперь предлагаю понять бокалы и выпить. Тост: «За жизнь!»
- И за тех, кто её охраняет и оберегает! – Рудольф продолжил тост. Он был  хмур.

Глава пятая
Долг

К тайному выходу из клинику, закрытому более двадцати лет назад, приближался незнакомец.  Высокий стройный молодой человек. Он спокойно подошёл к входу, обыкновенным ключом открыл дверь, с силой толкнул её на себя. Дверь открылась без скрипа, шума. Незнакомец вошёл в клинику и пошёл по лабиринту. Шёл уверенно, ни разу не ошибся отсеком. На минуту остановился в небольшом холле, на стене которого висел портрет большой черной собаки. Он рассматривал  портрет, губы его шевелились: «Вот и встретились, черная большая собака. Значит здесь твое логово». Затем пошел дальше. Прямо к комнате доктора Морген, в которой некогда, до замужества, она жила. Набрал код. Дверь открылась. Парень вошел. Автоматически включилось освещение. «Да, старик прав, – вслух проговорил он, – кровать, стол. Всё также, как старик описал. Даже ваза на середине. Цветов только нет. Она-то и пригодится». Он сел в кресло.
О проникновении чужака компьютер сообщил через минуту. Дежурный по клиники доложил об этом Рихарду. Тот попросил понаблюдать за поведением пришельца, пустить робота-двойника, чтобы выяснить намерения чужого.
Робот-женщина вошла в комнату. Парень встал навстречу.
- Доктор Морген? – спросил.
  Робот кивнул.
- Здравствуйте, – ответил парень и с силой ударил вазой по лицу. Женщина закачалась, начала падать… Парень спокойно вышел из комнаты. И сразу попал в плотное кольцо шести атлетов. Ему просто заломили руки и увели. В другое помещение. Без окон. Без кровати. Без стола. На полу – одна циновка.
Рихард напрямую доложил шефу о покушении на доктора Морген. Оно не состоялось, диверсант обезврежен.
Доктор Янус о происшествии рассказал матери. Та задумалась. То, что у них мало времени на то, чтобы обезвредить преступника, она поняла. Поняла и то, что её драконятам может грозить серьёзная беда. Но как найти того, кто стоит за организацией покушения? Недовольных много, завистников тем более.
Генрих влетел в клинику через тринадцать минут. И сразу в комнату к хозяйке клиники.
- Фрау, – Генрих от двери задал вопрос, – кто ещё, кроме меня и кумары, знал этот вход в клинику?
- Только я и доктор Морген…
Она привстала, с секунду постояла и медленно опустилась в кресло перед трюмо.
- Этого не может быть… – проговорила.
-Что? – трое мужчины в голос одновременно спросили.
- Это доктор Морген.
- Гестэрн, он мертв.
- Нет, он жив. В то время в клинике были машины, способные проходить в земле. Так что к месту расстрела я прибыла  вовремя. Извлечь тело из ямы – дело нехитрое. Операция тоже для меня сложностей не представляла… Я не могла… позволить… его убить. Он так для меня много сделал… А затем я вывела его из клиники.
- А с тех пор Вы его видели?
- Да.. лет восемь назад. В одном из госпиталей. Он работал практическим врачом. Его фамилия, – она назвала новую фамилию, имя – Я сделала вид, что его не узнала. Затем ни сама, ни драконята в той больнице не были. Береженого Бог бережет… Извините…
- Спокойно, фрау, спокойно, – проговорил герр Генрих и отдал приказ Рихарду: – Пробей адрес. И машины на выезд.
Минут через сорок несколько автомашин и микроавтобус остановились около дома номер двадцать семь на Цветочной улице. Из одной из них вышли трое мужчин и женщина в вечернем платье. Один мужчина с овчаркой остался у входа. Другие вошли. Они поднялись на третий этаж, постучались в дверь квартиры налево. Дверь открыл старик, очень отдаленно напоминавший… Стоявшего за дверью старик узнал:
- Мальчик мой, мой кумара… Не ждал…Заходи. Ты не один? Конечно, твоя тень рядом… Генрих…Ты повзрослел. И чем-то разъярен…
- Я взбешен.
Но старик его слов не расслышал: в дверях возникла фигура женщины. Старик её тоже сразу узнал и зашипел:
- А эта зачем припёрлась? Или ты думаешь, что тебе всё можно? Надеюсь, своих змеёнышей не притащила?
- Мы всегда сопровождаем маму, – за её спиной возникли три фигуры атлетов с эмблемами драконов, держащими сердце. – И нам особое разрешение или приглашение не надо.
- Так, отец, – выдавил из себя Арнольд, – все разговоры потом. Ты едешь со мною. Но не домой. Тревожить мою возлюбленную и супругу не позволяю. Поэтому – в клинику. Генрих, все вещи забрать, всю аппаратуру демонтировать. Сдается мне, отец, что ты за мной, по старой привычке, следил.
- Наблюдал. Скучал по тебе. Так хоть мог время от времени видеть.
- И где ты мог за мною наблюдать? Дома? На работе?
- В последнее время – только на работе.
Генрих вобрал воздух в лёгкие. Ноздри его расширились. Два года они безуспешно пытались пресечь утечку информации из кабинета президента. И на тебе… Кто бы подумал…На расстоянии… Беспроводная… Он еле сдержался, чтобы не ударить старика. Спросил:
- А парень этот откуда? Ты его послал убить…
- А зачем она протянула свои щупальца к моему мальчику?..
- Он эту аппаратуру тоже видел?
 - Конечно, он её сам смонтировал. Приходил ко мне. Я одинок. С кем-то хотелось поговорить, поделиться.
- И давно вы знакомы?
- Лет шесть. Но я не сразу пустил его в дом…Я скучал по тебе, кумара… А он чем-то похож на тебя… Мои рассказы он воспринимал, как старческий маразм. Не верил ни одному слову. Слушал из вежливости.
- Адрес его знаешь?
- Чего его знать? Живет в соседнем подъезде, на первом этаже, справа. Женщина, воспитавшая его, умерла лет шесть назад.
- Как зовут?
- Вы его убили, не успев спросить имени? Не ожидал. Ленске Парси.
- Так, отец – сказал Арнольд, – со мной в машину. Всё в клинику. А вы, драконята, сначала в ту квартиру вместе с  Генрихом. И ещё, отец. Там, внизу, Рихард. Не хами, пожалуйста. Он тебя по-прежнему любит. И будь сдержан с Рудольфом и Михаилом.  О том, что ты жив, я муттер сообщать не стану. Пусть о тебе у неё останутся светлые воспоминания.
Встреча с Рихардом прошла мягко, спокойно. Рихард посадил деда в свою машину, сел сам. О чём они беседовали, пока другие были в квартире диверсанта, осталось между ними.
Дверь квартиры Парси вскрыли. Рекс, овчарка Рихарда, сразу устремилась к большому черному шкафу. Открыли. На второй полке стоял ларец из чёрного дерева с искусной резьбой. Арнольд сразу узнал его: в нём хранились драгоценности его матери, и он пропал в те годы. Чтобы его открыть, надо знать код. Кумара набрал его,  ларец открылся. Драгоценности были на месте.
- Как он здесь очутился? – недоуменно спросил он.
- Выясним. Посмотри, какая здесь литература? Неужели в самом деле смог он сам смонтировал ту аппаратуру? Талантливый шельмец. А это что за фотографии? – Генрих  взял в руки несколько фото, лежащих отдельно от альбома. Передал их присутствовавшим драконятам.
- Это сторожка лесника. Около него Лэби в удавку попал, – сказал один из них.
- Какая сторожка?
- На территории клиники. Дом уже покосился. Но без разрешения хозяев сносить дом рука не поднимается. Стоит до сих пор.
- А на фотографиях, – Арнольд сказал тихо, – лесник и его жена… Я их знаю… Чай пили…Вместе с отцом тогда приходили…И его пёс Лэби с нами… А у них, лесника и его жены, детей не было…
- А шкатулку… скорее всего… принёс Лэби, – проговорил Генрих. – Он в то время очень странно вёл себя. Я даже шутки ради прикрепил к нему видеокамеру для наблюдения. Он бегал в ту сторожку. У него в зубах был какой-то свёрток… Он проник в сторожку и вскоре вернулся. Где же у меня та плёнка?
- Вновь какие-то тайны… Все демонтировать и в клинику, – скомандовал Арнольд.
… В клинике разговор продолжился. Присутствовали все заинтересованные люди.
- Генерал Шнейдер, он же доктор Морген, – обратился доктор Салис, – мы просим прояснить ситуации об арестованном нами молодом человеке. Мы проанализировали его тело, ДНК. Он ваш сын от нашей матери? Это наш тринадцатый брат? Почему о нём нет никакой информации?
- Так вот он почему отдаленно похож на кумару… Этот выродок всё-таки спасся… А о нём вообще никто не должен был знать! Я стёр из её памяти информацию о беременности и родах. Он родился в один день с Рихардом. Я хотел его убить. Но он  скорчил такую рожу, улыбнулся так радостно, так счастливо… Я и отнёс его в лес, волков там было много…
- Лэби был с тобой?
- Как всегда…
- И сам того не зная, послал сына убить мать… Или его спровоцировал на этот шаг.
Доктор Морген была бледна. Она не то выговорила, не то простонала:
- Этого не может быть… Я не помню, чтобы  Вы прикасались ко мне как к женщине…
- Я это тоже стёр. Не думай, что для меня ты была привлекательна. Просто в какую-то минуту ты помутила мой разум.
- Ясно, – Арнольд вздохнул, – очередной блуд.
Услышав это, старик странно повёл плечом и обратил свой взгляд в сторону женщины:
- Прижилась среди людей? Заручилась их поддержкой? Ты кто? Ты – робот!
- Я не замечала, чтобы мной кто-либо командовал, – спокойно ответила доктор Морген.
- Сейчас заметишь, – старик встал и пошёл в сторону сидящей женщины. Та тоже встала. Сделала навстречу мужчине шаг. Но почувствовала такую агрессию, исходившую от него, что стала отступать. Сделал шаг назад, два – и упёрлась в стену. Оглянулась. За её спиною стояли стеной драконята. «А станут за меня также Константин и Анна? – Подумала она. – Почему не встанут? По своей ли воле я их оставила? Разве отдала бы чужим, если бы им не угрожала смерть? Нет, не ты, отнявший их у меня, должен на меня наступать. А я!»
И она сделал шаг вперед:
- Остановись, подлец! Кто ты? Ты, убивший миллионы людей, уничтоживший тысячи семей, домов? Ты изгой! Запомни это! И если жив, то только по нашей милости. Как экспонат жестокости. И жизнь тебе продлена не для того, чтобы ты мог когда-либо вновь хищничать. Жизнь тебе дана в расплату за зло. Живи и смотри: жизнь торжествует, изгой.
Рудольф и Михаил стояли в стороне и наблюдали за разыгравшейся мизансценой.  Рудольф был бледен. Глаза Михаила тоже были сужены. Затем Михаил произнёс, громко и членораздельно:
- Пошли, брат. Это не наш дед. Нам с тобой здесь делать нечего. И маме знать о случившемся необязательно. Это чужое прошлое. Оно нас не касается. Это не наш дед. – Сказал. Оба развернулись и военным шагом покинули помещение.
Когда стихли их шаги за медленно закрывавшейся дверью, старик вздрогнул и медленно повернул голову в сторону эха. Выпрямился. Старая стать взяла своё. С лица ушли морщины, взгляд стал осмысленным. Словно он что-то вспомнил, проанализировал, сопоставил.  И резко согнулся, сгорбился, одряхлел.

Глава шестая
Лэби

Парси не то проснулся, не то пришёл в сознание. Произошло это мгновенно. Он помнил, что его арестовали. Но не унывал. Даже порадовался: у него будет и время, и возможность лучше узнать этот секретный объект. Хозяева, когда получат его информацию, хорошо заплатят. А сейчас он должен придумать себе… смягчающие обстоятельства. Что есть против него? Покушение на врачиху. Её, конечно, выходили. Да и крови он не видел; ударил, значит, несильно. Как в клинику попал? Можно, конечно, притвориться психом…Раскусят…А если старик? Конечно, старик! Шёл, мол, под его гипнозом. Старик и дорогу рассказал, и ключ дал. Он просто исполнял его волю. Против него всё: аппаратура наблюдения, шифровальные тексты, сама идея покушения. На какую-то минуту Парси стало жалко старика, который мнил себя то неким диктатором в прошлом, то чудо-лекарем.
Парси лежал на полу, на простой циновке.
Он вспомнил портрет большой черной собаки. Вновь она. Его приёмную мать она лишила покоя. Он же удавку сделал, чтобы его мать она больше не пугала. А то бросит и она его. Они даже в город перебрались, чтобы подальше быть от этой собаки. А она вновь вернулась в его жизнь.
Да, Парси знал, что он приёмыш. Узнал это  во время очередной ссоры супругов. С того времени ему стало казаться, что, живи он у настоящих, своих родителей, у него жизнь пошла по-иному. Во-первых, у него был дом, во-вторых, семья, в-третьих, его любили. Любили, как этот сумасшедший старик своего чудика Арнольда. Парси возненавидел этого любимчика. И потому вредил ему: рано или поздно такому президенту начнут не доверять. Нет, думал Парси, он не вредил государству или родине. Он её, страну-то эту, как ни странно, любил. Он ненавидел того, у кого всё было. Даже нормальное имя. Бог милует. А у него, Парси, какая-то кликуха закавыристая.
- Идём, парень, – сверху раздался голос.
Парень открыл глаза. Над ним стоял атлет, один из тех, кто его задержал. Парси встал и последовал за ним.
Его привели в большую комнату. Стол и кресла. В центре сидела доктор Морген, слева от неё – он, тот самый Арнольд, и его свита. Справа – доктора клиники. Чуть в стороне от всех – старик. Быстро его взяли.
- Садись, сынок, – сказала доктор Морген. Парси осмотрелся: стоял он один. Неужели к нему обращение? – К тебе, к тебе, сынок. Садись. Мы хотим тебе помочь разобраться в себе. Ты так мало прожил, а столько накуралесил, столько сделал плохого. Садись, и поговорим. И что за имя у тебя? Когда осознаешь свою ошибку, мы разрешим тебе поменять имя.
Парси не ожидал такого приёма. Сел на стул, ещё раз осмотрелся. Он только сейчас заметил, что двенадцать парней были похожи и друг на друга и на… него. Или он на них?
- Вы будете меня судить? – спросил Парси.
- Судить ты будешь себя сам. Мы проведём публичное  расследование, чтобы ты понял свою ошибку. Первое. Когда ты вошёл в клинику, ты остановился перед портретом Лэби, чёрной большой собаки. Это собака доктора Моргена, твоего отца. А я – твоя мать. Доктор Гестэрн  Морген. Мы очень виноваты перед тобою. Ты знал, что тебя воспитывали приёмные родители?
- Да, знал. Почему вы меня оттолкнули?
- На этот вопрос тебе ответит твой отец. Ему пора тоже отвечать за свои проступки. У вас будет время поговорить. А удавка у тебя получилась хорошая. Не подоспей мы вовремя, Лэби погиб. Герр Генрих, покажите отснятые Вами кадры.
Ожил экран. Парси увидел бегущую в лес чёрную собаку. В ее пасти узелок. Она подбежала к дому лесника, пролезла в него через лаз. Положила на стол узелок. Затем подошла к кровати, в которой спал ребенок. Осторожно вытащила его, поиграла с ним, затем вновь уложила в кроватку. Покачала её и убежала.
Когда экран погас, Арнольд сказал:
-Видимо, он делал это неоднократно.  В те дни из дома стали пропадать продукты. Исчезла и шкатулка с драгоценностями моей мамы.
- Какая шкатулка?
- Эта, – Арнольд поставил на стол ларец.
- Мы не смогли открыть её.
- Верю. Тем более, что тебе они не принадлежали. Но, видимо, Лэби решил, что так поможет той семье тебя воспитать.
- Разрешите, – поднялся один из парней.
- Говорите, доктор Юлий. Это один из твоих родных братьев.
- Мы все любили Лэби. Он с нами играл, катал на своей спине. Когда он пропал, мы очень скучали. Искали, выходили встречать.
Доктор Морген помнила те дни. Мальчики капризничали, хныкали. Особенно Ион. Тогда Орест впервые смастерил простую сигнализацию, предупреждающую о появлении объекта. Мальчики стали поочередно просиживать у экрана. Лэби появился осенью, в грязь. В зону действия системы у него хватило сил войти, потом он упал и полз. Мальчишки выскочили ему навстречу с носилками и принесли в клинику. Пёс был не только стар, он был простужен. Мальчики тогда впервые осознали, что такое врач. Они выходили пса. И пёс тоже не хотел умирать, не сообщив чего-то важного, с его точки зрения. Немного поправившись, он пришёл в комнату доктора Морген. Пришёл с куклою. Сначала положил её на кровать. Притащил одеяло. Мальчики завернули куклу в одеяло. Пёс взял сверток в зубы и побежал из клиники. Люди последовали за ней. Он привёл их к сторожке лесника. Но подойти ближе к дому не смогли. В ворота въезжала телега с хозяевами. Лэби взвизгнул и побежал к телеге. И угодил в удавку. Мальчики вытащили пса. Из последних сил он с такой мольбою посмотрел на женщину, словно за что-то просил прощение. «Прости, пока я не поняла. Но пойму», – сказала ему доктор Морген. К вечеру он сдох.
- Парси, Лэби спас твою жизнь. А теперь – слово твоему отцу. Он не только доктор Морген, он еще и генерал Шнейдер. Так что его рассказы – это не бред. Ты шпионил за своим братом по отцу, а убивать пошёл мать.
Старик не смог говорить. От старости, что ли, у него текли слёзы по щекам.
Губы подсудимого прошептали:
- Я не знал…
- Малое преступление, сын, влечет большее. Тебе сейчас дадут бумагу, ручку. Прошу напиши всё о своем предательстве, о своих хозяевах, явки, шифры… Всё.
Он писал долго. Его никто не торопил. Никто не уходил из комнаты.
Когда он закончил писать своё признание, доктор Морген сказала:
-Теперь иди, сынок. Ты наказан изоляцией от людей. Думай.
Парси встал и посмотрел на мать. Он разговаривал с нею  в первый раз. И в последний. Он чувствовал это.

Послесловие

Над землёю вставало Солнце, ведя за собой Тепло и Свет. Оно призывало к жизни. Всех и Вся.
.
 1983-1988, 6-8.12. 2014.  01.05.2020 -06.04.2021