О книгах

Моя читательская жизнь началась в Казахстане в четыре с половиной года. Очень любила сказки, их читала мне на ночь мама и с хитрецой не дочитывала до конца.
Обиженная сказка тоскливо лежала в зале на круглом столе, а над столом в красивой раме с Васнецовым Иван Царевич уносил от погони Елену Прекрасную. Как тут было не зачитать?..

Мама сама с юности любила книги. Рассказывала, как в 16 лет, отправившись за почтой в соседнее село, на обратной дороге нечаянно открыла роман-газету с «Молодой гвардией»…и закрыла на последней странице, под покровом ночи. Лошадь вернулась домой одна и полсела мужиков ушли на поиски пропавшей. Отец тогда первый раз в жизни выпорол старшую дочь.

Мне до мамы далеко, она читала всю жизнь, в доме не было ни одной непрочитанной книги, а было их немало. Очень любила декабристов и знала до подробностей судьбу каждого.

Я же «мусолила» книги, как говорила мама - читала медленно, с карандашом. А сама восхищалась подругой Маринкой, запоем читавшей в школе, и своим Серёжей, который мог ночью зависнуть над «Спартаком» и опоздать на последнюю утреннюю электричку.
Над книгами я плакала и уносилась в далёкие дали... В седьмом классе после «Унесённых ветром» представляла, как в потрясающем платье из маминых любимых штор еду к чёрту на кулички покорять сердце Баттлера.

«Джен Эйр», которую дали «погонять» на три дня, я переписывала целыми страницами, а любимую «Динку» Осеевой могла перечитывать бесконечно. Как сейчас помню потрёпанную книжку с лохматой девочкой на зелёной обложке со смешной ценой 1 руб. 05 коп. За ней в очередь выстраивался весь наш двор, так кто-то и зачитал…

Журналы же, которые пачками выписывала мама, она читала сама. Меня хватало только на «Юность» и «Вокруг света» - была ленивой и нелюбознательной. Дина Рубина пристыдила меня, рассказав недавно, сколько сама читала в детстве.

От полной деградации спасали классики, которых в школе нельзя было не читать. Но я их любила – особенно Тургенева, Чехова, Толстого, а Пушкина с Лермонтовым просто обожала. На втором курсе института был даже порыв подружиться с Достоевским. Собираясь с подругой в Крым, я положила в чемодан «Идиота». Мама, смеясь, назвала мою затею «идиотской» и была права. Горы, море, солнце, ребята со стройотряда в соседней деревне – Фёдор Михайлович не вписался в летний морской пейзаж.

Простив себе Достоевского, прочитала «Войну и мир» полностью лишь в 25, в первом декретном отпуске. Захлёбываясь слезами над телом Андрея Болконского, я не понимала, как столько лет жила без этого?.. Как могла в школе пропускать целыми кусками сражения, где было столько правды, горя и любви одновременно?..

Подождите, не уходите - у меня есть ещё удивительная история о Паустовском.
В далёком восемьдесят пятом он без стука заглянул в больничную палату Нефтеюганска и остался в моей жизни навсегда…

Мы попали в больницу с месячным сыном. Вдали от мамы, с первенцем на руках, не зная даже, что надо сцеживать молоко, пока малыш под капельницей, я сама тихо умирала - его готовили к операции.

Чтобы совсем не свихнуться, попросила мужа привезти мне книгу. Первой попавшейся оказалась «Мещёрская сторона» Паустовского. Не знаю почему, но она выстрелила в самое сердце. Неторопливый рассказ писателя о русских лесах, болотах, озёрах с удивительными названиями, байки болтливых стариков так успокоили, наполнили такой верой в себя, сына, мужа…

Удивительный детский хирург Родомский, уже забылось его имя, спасал моего сына, а Константин Георгиевич врачевал меня…

Потом Бенджамин Спок, Сухомлинский и кто-то ещё занимались со мной воспитанием детей, но Лёнька Пантелеев с читанной-перечитанной «Республикой ШКИД» был вне конкуренции.

Умные и богатые Роберт Кийосаки и Брайан Трейси совсем недавно промчались с ветерком на своих кадиллаках, так и не научив меня достигать максимума. Плохая из меня ученица, мне бы успеть с душой разобраться, вместе с Буниным, Гиляровским, Памеранцем. Шмелёва не обидеть бы...

Я давно простила себя, но не смирилась…

Теперь в моём дому весело пыхтят трубками и стучат пищущими машинками Стивен Кинг, Рэй Бредбери, Джоан Роулинг, не забывает заглядывать Паустовский, терпеливо дожидается в кресле незнакомец Юрген Вольф, готовый преподать «Литературный мастер-класс». Давно собираются в гости Чуковский с Мураками.

Они по-джентельменски приняли меня в свою компанию и учат не только читать, но и писать. Ежедневно, в любую погоду. Дома, на работе и в электричке. Они помогают найти опору, когда с треском «вылетаю из седла».