Вселенная Милены

ВСЕЛЕННАЯ МИЛЕНЫ

Третья книга про незрячую девушку Милену, которая по наитию угадывает скрытые от окружающих события, с первых страниц приглашает читателя вместе с героиней погрузиться в страшную загадку. В Санкт-Петербурге даже дети знают, какая опасность нависла над местными девушками с рыжими волосами: именно таких одну за другой убивает маньяк. Казалось бы, при чём здесь Милена, у которой от природы другой цвет волос? Жить бы ей спокойно, тем более что в её жизни появляется большая любовь. Милене хочется только одного – наслаждаться счастьем с любимым. Вот только её необычные способности с каждой новой жертвой маньяка доводят её почти до обмороков знанием, что девушек убивает человек, чей голос ей Знаком.
Милена не готова, не умеет, да и боится противостоять такому откровенному злу, но снова жертва и снова пронзительное Знание – убийца-психопат один из тех, с кем она общается, разговаривает… Она больше не может оставаться в стороне. Она должна что-то сделать, но что?


Глава 1
Я стояла перед дверью квартиры. Квартиры, в которой ещё так недавно жил мой брат, и дверью, которая только что захлопнулась передо мной.
- У моего сына нет отца, а, значит, нет и тёти, - выпалила Галина перед тем как с шумом закрыть дверь перед моим лицом.
Нет, честное слово, я не стала бы говорить Гале, что с уходом Гриши для Антона ничего не изменится в отношениях с отцом. Зачем говорить то, во что сама не веришь. Мне хотелось бы ей сказать, что сын не может стать бывшим. Ну, для нормального человека не может. А брат мой человек нормальный. Впрочем, и этого говорить бы я не стала. Я пришла к Антону. Сжать его маленькую ручку, спросить: «как дела, лучший друг?» услышать родной звенящий голосок… Именно это мне сейчас казалось важнее всего на свете.
Потому что кому дано ответить на вечный вопрос: «кто виноват?», Гриша? Не пошёл бы ты со своей любовью! Рита? Эгоистка, блин! Я? Не привела бы эту чёртову Риту тогда к нам домой, ничего бы и не случилось.
Получилось так. потому что не получилось по-другому. Антоша не должен потерять из-за случившегося ни капли любви! ни капли.
Я протянула руку, нажала на звонок. Дверь открылась мгновенно.
- Милена, мне, знаешь ли, без сопливых скользко.
- Галя…
- Ещё раз явишься, даю тебе слово, я подам объявление на продажу квартиры. Переедем с сыном, чтобы забыть навсегда о вашей семейке.
И добавила перед тем, как снова захлопнуть дверь:
- И матери своей это передай.
 
* * *
- Здравствуйте, приехали! А ты что это вся зарёванная?
И в самом деле, пока я спускалась на первый этаж, чтобы привычно укрыться от всех невзгод в обществе Ромки, в его семье, в  его квартире, я не сдерживала слёз. Плакала без всхлипов, просто солёная вода обильно стекала по моим щекам.
- Тётя Таня, А Рома дома?
- Куда он денется? - проворчала Ромкина мать, - дома, заходи.
- И впрямь, куда?
Услышав возмущённый голос друга, я невольно усмехнулась.
- Милена, я лишь случайно дома. Матушка меня только сегодня утром уже два раза успела сгонять в магазин.
- Молчал бы! Почтительный сын уже и в третий раз бы давно сходил…
Сидя за столом на кухне, с детства по-домашнему родной Ромкиной кухне, я рассказывала о причине своего горя.
- Даааа, - протянула тётя Таня, раздался щелчок зажигалки, по кухне поплыл запах сигарет, - кто бы подумал, что Гриша, мамина гордость, золотой мальчик и бл-ом окажется.
- Галину жалко, - проговорил дядя Витя, - для неё сейчас мир рухнул. Ты не обижайся на неё, Милена.
- Я не обижаюсь, ни в коем случае. Мне просто не хватает Антона.
Мне хотелось, чтобы что-нибудь сказал Ромка, но он молчал.
- Галку, конечно, жалко, - голос тёти Тани не допускал возражения, - но использовать ребёнка как орудие мести, не подпускать к нему бабушку и тётю, - это скотство. Она ж и мальчонку этим наказывает ни за что, ни про что.
Снова щелчок зажигалки. Дыма в кухне стало ещё больше, открытое в Питерское лето окно не спасало положения. Тётя Таня дотронулась до моей руки:
- Возьми, расслабься.
- Что?
Сначала не поняла и только потом сообразила. что тётя Таня вложила мне в пальцы сигарету.
- Тань, ну ты уж совсем. Чему девчонку учишь? – возмутился дядя Витя.
- Заткнись, любимый. В наше время девчонки с 13 лет  давно всё умеют.
Мне стало стрёмно. Курить я не умела и учиться не собиралась, но… почему не попробовать, если предлагают.
Я поднесла сигарету к губам, Соснула дымящуюся трубочку. Кроме противного вкуса на губах ничего не почувствовала.
- Не умеешь, вижу. Ты сперва втяни дым, потом вдохни. И кто ж так сигарету держит, милая?
Моя «наставница» что-то поменяла в моих пальцах и сигарета оказалась между указательным и средним.
- А вот сюда пепел сбрасывай.
- Я втянула дым, как велено, вдохнула.
В лёгких что-то сжалось-Сжалось-сжалось.
Для того, чтобы разжаться, расцвести через пару секунд в голове.
- Светка тебе голову оторвёт и будет права.
- Не слушай ты этих мужиков, Милена. От них-то только и проблемы все.
А Я и не слушала. Мне было хо-ро-шо.
Я снова поднесла сигарету к губам. В этот момент меня сильно взяли за запястье.
- Прекрати!
- Рома, ну ты чего?
- Я очень надеюсь, Милена, что больше никогда не увижу тебя с сигаретой и вот с таким дебильным выражением лица.
Друг редко позволяет себе говорить со мной в подобном тоне, но когда позволяет, лучше не возражать, потому что это означает, что он очень зол.
- Дискриминация женских прав, – констатировала тётя Таня, но, насколько я поняла, тоже погасила сигарету.
- Не переживай, Милена, Галя успокоится, поймёт со временем, что обделяет собственного ребёнка. Ты должна её понять и просто подождать.
Рома мягко дотронулся до моих волос.
- Конечно, поймёт, - поддержал дядя Витя, - а годика через два-три, глядишь, тебе и не до племянника станет, своих нарожаешь.
Представив «своих» на руках, в коляске, цепляющихся за юбку, я рассмеялась, а про себя подумала, что картинка вообще-то довольно привлекательная. На землю спустила тётя Таня:
- Ты Витя, как скажешь, хоть топись, хоть вешайся. На фиг слепой девушке дети?
- Милене нужны дети, - возразил дядя Витя, -  Пока молодая, порадуют, когда состарится, помощники будут.
- Ерунда какая, - гнула свою линию Ромина родительница, - вот, посмотри, в животном мире инвалиды не размножаются. Здоровые самцы не подпускают к самкам слабых, а у больных самок нет шансов прокормиться. Они просто умирают с голоду. Это естественная мудрость природы.
Меня передёрнуло. А заодно и сердце защемило от жалости и чувства солидарности к больным самкам, к числу которых меня сейчас вот так влёгкую отнесли.
- Мама, что с тобой сегодня?
Рома сказал это тихо, почти шепотом.
- Всё-таки человеческий мир от животного чем-то да отличается. Если бы все рассуждали как ты, Процесс эволюции давно пошёл бы вспять. Если для людей приоритетным станет не ум, душевные качества, глубина внутреннего мира, а исключительно физиологические данные, в результате мы получим лишь отборных самцов и самок без намёка на интеллект, духовность и способности.
- Вот ты у меня очень умный, сынок, не в меру даже. Объясни мне, такой плохой и глупой, как слепая будет с ребёнком гулять, купать его, читать ему книжки?
- Мама, а из соседнего подъезда обращала внимание на женщину? Лена, кажется, её зовут. Ты часто видела её трезвой? А с одним и тем же ухажёром часто?
- При чём здесь эта оторва? Я совсем о другом говорю.
- Так у этой оторвы четверо детей. Ты задаёшься вопросом, как она их купает или читает им? Она сама книг, наверно, отродясь в руках не держала. И ты считаешь, что такая больше имеет права быть матерью, чем такая как Милена?
- Нет, я не считаю, но мы же о разных вещах говорим.
- Об одних и тех же. Я пытаюсь объяснить, что не здоровье или болезнь должны быть определяющим критерием для того, какими люди могут быть родителями.
Я слушала Ромку с наслаждением. А он после минутного молчания добавил:
- Да, кстати, слепота ведь и не болезнь вовсе. Слепота – это только отсутствие зрения, ну, особенность такая. Люди без зрения в той же степени и чувствуют себя и выглядят как все остальные. А болезнь – это когда что-то болит. Милена, у тебя что-нибудь болит?
Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Поднялась, повернулась к Ромке, обхватила его за шею обеими руками и крепко-крепко прижалась губами к его щеке.

* * *
- Милена, ты где вообще-то? Ты едешь? Борька пошёл тебя встречать, а тебя нет.
Слава изобретателю мобильного телефона, и слава брату, который этот телефон мне купил. Вчера Наташа пригласила меня в гости:
 – Пора наконец познакомить подругу с любовью моей жизни, - сказала она.
Вообще-то я уже понемногу начала ездить самостоятельно, но у Наташи бываю нечасто. И вот, как видно, перепутала остановку, сошла в другом месте. На остановке меня должен был встретить Борис, та самая неземная Наташкина любовь. Однако, выйдя из автобуса, никаких встречающих я не обнаружила. И вот подруга уже трезвонит.

Всё разрешилось быстро. У первого же прохожего я узнала, на какой остановке нахожусь. Оказывается, я попросту проехала нужную. Но милейший Борис, к счастью, тоже при мобильнике, попросил меня никуда не уходить. Подъехал, и вот мы уже направляемся к Наташкиному дому.
У нового бойфренда Наташи оказался очень приятный голос. Цвет вечернего неба, когда без всяких часов понятно, что уже поздний вечер, но ещё не ночь.
- Привет, я Борис.
Обаятельный парень, рука… не ах, мягковатая для мужчины.
Я немедленно одёрнула себя мысленно. Разве можно любимого подруги оценивать исходя из своих вкусов!
По дороге я почти всё время молчала. Говорил Борис. Говорил без умолку, но слушать его  было интересно. Подробно описал окружающую обстановку. Я и не знала, что Наташа живёт в таком красивом районе. Много зелени, аккуратные лавочки, поблизости очаровательная детская площадка.
Собеседник переключился на то, с каким нетерпением ждала меня хозяйка, как готовила. как он бегал за вином и фруктами.

Подруга встретила меня ором:
- Я тебе сто двадцать три раза говорила: если не можешь научиться ориентироваться как следует, иди на курсы реабилитации.
- Наташ, ну ты с какой луны свалилась. Я же тебе говорила. Что еду на курсы через неделю. Давно подала заявление. Меня пригласили.
- Вот и ладушки.
Наташка потащила меня за собой в комнату.

Если бы не Наташин отчим, периодически заглядывавший к нам основательный подогретый алкоголем, и делал замечания: не так поставлена посуда, готовит Наташа плохо, а Боря слишком громко разговаривает… Если бы не это обстоятельство, из-за которого, Кстати, подруга редко приглашает гостей, вечер можно было бы назвать идеальным.
Готовит Наташка плохо, тут уж не прибавить, не отнять. Салат с морепродуктами и зачем-то немыслимым количеством плохо отваренного риса я поклевала из вежливости, мясо оказалось пересолённым и пережаренным. Зато вино и сочнейшие, красиво нарезанные Борей, нектарины были восхитительными,
Но об этом ли речь. Даже не знаю, какими словами выразить впечатление. Впечатление от…
Я не узнавала подругу. Наташка была ВЛЮБЛЕНА. Не смейтесь. Я тоже сначала подумала, что это обычный, свойственный влюбчивой моей подружке, кипёш. Но нет, сейчас это было другое. Наташа говорила, смеялась, и даже когда просто молчала, слушая Бориса, я чувствовала, что она буквально вся сияет. Сияет изнутри. Я не вижу, но не сомневаюсь, что сейчас в своей любви Наташа стала неотразима.
Ну прикольные же дела, а? Что в нём особенного? Парень и парень. Язык без костей. Я бы поленилась так много говорить. Ну, нравится может допускаю, но влюбиться в него,  да ещё так…
Борис ушёл на лестницу курить.
Меня подмывало подтрунить над подружкой:
- Наташ..
- Милена… - прервала она меня, - голос её как-то странно зазвенел, - я хочу тебя попросить.
Ну, ничего себе. Что это с ней?
- Всё, что в моих силах..
Мне очень хотелось дурашливым тоном разрядить обстановку.
К счастью, Наташка хмыкнула:
- Ладно тебе, Миленка. И вдруг проговорила быстро, - я хотела тебе сказать, пока Бори нет. Милена, я очень тебя прошу, очень…
Что происходит? У Наташи дрожит голос. Она явно сильно взволнованна.
- Что случилось?
- Ничего, - ответила почти с обидой.
Ничего не понимаю.
- Я просто хотела сказать, Милена. Если твоё Знание откроет что-то про Бориса, - Наташа запнулась, Потом шумно вдохнула, - не надо мне ни о чём сообщать, ладно? Я ничего не хочу знать.
- Наташка, ты что? Ты боишься узнать о нём что-то плохое?
- Ничего я не боюсь. Я просто не хочу. Ну не хочу я знать о нём больше того, что знаю. Я его люблю. Надеюсь, это тебе понятно.

• * * *
Мама в очередной раз вздохнула:
- Не нравится мне всё это, Милена.
Два с половиной месяца ты будешь жить не дома. В неизвестно каких условиях. Для чего?
- Мам, ну опять тридцать восемь. Я же тебе сколько раз объясняла. Это курсы реабилитации. Они, говорят, проходят теперь в отремонтированном здании, приглашены новые хорошие преподаватели. Меня будут учить самостоятельно ездить по городу, пользоваться компьютером, готовить…
Я замолчала, зная, что скажет сейчас мама. Уж готовить я как-нибудь и сама умею. Компьютером не ахти как, но по мере необходимости пользуюсь…. Ориентировка по городу… Да. Моя ахиллесова пята. Но – да, да, да и ещё сорок тысяч да. Поехать на курсы мне просто хочется, даже не думая о том, чему я там могу научиться. Посмотреть, как эти курсы вообще проводят; познакомиться с новыми людьми; пообщаться; просто сменить обстановку. Я приготовилась к маминым возражениям.
Ошиблась. Бедная моя мама. Она просто опять вздохнула.
Трудно, наверно, быть мамой такой доченьки как я. Если что вбила себе в голову, тушите свет, господа.
- А Гриша что говорит по этому поводу? - спросила она некоторое время спустя.
Я пожала плечами. Демонстративно отвернулась. С вызовом проговорила:
- Ничего не говорит. Я его мнения не спрашивала. У него своя жизнь, у меня своя.
Действительно, я и не думала даже советоваться о своём намерении пройти курс реабилитации  со старшим братом. Здесь всё решено, я поеду.
С Григорием мне говорить не о чем.
Совершенно не о чем! Вот только так страшно, до душевного зуда всё-таки хочется с братом поговорить.

• * * *
Офигеть! Это за что же можно было угодить в тюрьму на целых пять лет! Ущербное всё-таки это Знание. Раз возникло, так уж было бы полным, обстоятельным. А то ведь мне известно только решение суда: пять лет лишения свободы. Это за что ж тебя угораздило?
Как хорошо, что сейчас лето. Не надо набирать гору тёплой одежды. Но джемпер я всё-таки с собой возьму.
Я не поборница маниакального порядка, но давно уже усвоила справедливость старой доброй пословицы, особенно для незрячего человека: подальше положишь, поближе возьмёшь. В моём случае имеется в виду, что у каждой вещи должно быть своё место. Тёплая одежда у меня занимает свою неизменную третью полку в шкафу. Джемпер всегда лежит с краю.
Я быстро нашла любимого спутника холодной погоды, переложила в сумку.
Что ещё? Лёгкий спортивный костюм. Он ждёт общения с утюгом. Халат…
Надо же, как Наташа боится узнать о своём Борисе что-то неприглядное…
  Нет, халат не нужно. Я сдёрнула с вешалки сарафан на бретельках. Лучше это. Он простенький. Всегда можно нацепить. например, после душа. В то же время не вызовет впечатления небрежности, домашней такой расхлябанности, какое наверняка вызвал бы халат.
Зубная паста, щётка давно в сумке. Обязательно ведь всё равно что-нибудь да забуду.
У Наташи даже слёзы были в голосе, да и на глазах, наверно, когда она попросила не говорить ей о Борисе никаких подробностей,  если Знание мне что-то и откроет.
Надо же! Обычно, мне кажется, наоборот, хочется знать о любимом как можно больше…
Косметичку и духи положу перед самым отъездом. Они мне могут ещё понадобиться…
Конечно, я ничего Наташке не скажу. Какое я имею право говорить, если она не хочет? Но что же такого натворил ты, Боренька, за что отсидел в тюрьме целых пять лет?


Глава 2
- Не люкс, но вполне подходящая комнатка. Жить можно.
- Ну вот, а я ехала в Питер с мыслью, что здесь везде люкс.
- Ну и считай тогда, что ты в люксе. С удобствами на этаж.
Девушка засмеялась.
У этих двоих, муж и жена? Брат и сестра? Короче, голоса у них были обалденные. В хорошем смысле. Голос девушки наводил на мысли о профессиональном пении, а парня сразу хотелось назвать милым юношей.
Только вот интересно, что делать, если я, к примеру, захочу переодеться, а тут мальчик? Или он просто привёз девушку и уедет? Меня тоже привёз Гриша, помог сориентироваться и уехал. Даже не пытаясь скрыть своё отношение к моему предстоящему проживанию вне дома больше двух месяцев.
«вожжа под хвост попала» сказал брат, когда мама позвонила и попросила отвезти меня на место моей будущей учёбы. Пусть говорит и думает всё, что угодно. Главное, я уже здесь.
Да, юноша прав, конечно, не люкс: тумбочка, кровать, шкафчик для одежды на комнату, а комната, кажется, на двоих или троих человек. Есть куда положить вещи, где самой приземлиться. Для меня обстановка сгодится вполне. А сидеть в общежитии целыми днями, я, очень надеюсь, не придётся.
Про неудобные удобства парень тоже верно заметил, но разве всё это не мелочи?
Моё место было недалеко от окна, а в окне картинкой из звуков отражался летний город. Звуки здесь были не такие, какие я слышу из окна своей квартиры. И одно это наполняло душу радостным предвкушением. Я буду учиться, буду гулять, буду общаться.
- Вам не дует от окна?
Я же сказала, общаться. Какой и правда милый юноша.
- Я повернулась на звук голоса, улыбнулась:
- Я бы не стала возражать, если бы дуло.
- Да уж, - заговорила и соседка. - жуткая жара, но Лёшка Вас спрашивает только для того, чтобы найти повод познакомиться.
Смутили бедного парня.
- Совершенно верно, - нисколько однако не смутился тот, - надо же с чего-то начинать. Ну да меня вам, можно сказать, уже представили, мою сестру зовут Аня, а Вас?
- Очень приятно. А меня зовут Милена.
- Вы откуда?
- Я местная.
- А мы с сестрой из Великих лук.
- Давайте мы потом поговорим обо всём, - перебила Аня. – А пока предлагаю всем, кто не является девочкой, покинуть помещение, Дать нам прийти в себя, потом можно и поговорить, чайку попить. Милена, Вы одобряете?
- Вполне, - откликнулась я со всей искренностью, очень уж хотелось расстаться наконец с обтягивающими джинсами, сменить их на что-нибудь более соответствующее погоде.

• * *
С каждой минутой Аня и Лёша нравились мне всё больше. Брат и сестра двойняшки. Имеют какое-то передающееся по наследству нарушение зрения. Аня не видит с рождения, у Алёши хороший остаток зрения. Но и этот остаток в последние года два стал давать серьёзные сбои.
Если Аня мечтала освоить компьютер, то Лёша заявил, что будет учиться писать по брайлю.
- А почему ты брата брайлю не научила? – удивилась я.
Засмеялись оба.
- Да он давно шрифт Брайля знает. Сам выучился.
- Надо же было следить за сестрой. Мало ли что она там пишет у себя в железке.
- Это я во втором классе дневник стала вести, влюбилась в первый раз, а ему нужно было нос везде сунуть.
- Зачем тогда учиться?
- Да это так просто – причина, чтобы Аньку одну на курсы не отпускать.
- Тем более, что зрение он действительно теряет. А одной мне ехать совсем не хотелось.
- Да и кто бы тебе позволил?
Я никогда не слышала, чтобы два человека говорили вот так: фраза одного чётко продолжала сказанное другим. В такой отлаженности проявлялось и родство, и дружба, и мягкая ирония, и, главное, в каждом слове слышалась их огромная привязанность друг к другу.
Но самое интересное, что я совершенно не чувствовала себя ни лишней, ни чужой, как это часто бывает, когда оказываешься в компании людей, у которых давно общие воспоминания, общие друзья - всё общее, а ты как бы оказываешься сторонним наблюдателем, которому и подглядывать за чужой жизнью неловко.
С Аней и Лёшей было не так. они не просто демонстрировали, они приглашали, щедро делили со мной то, что связывало их.
Благодаря двойняшкам, у меня появилось чувство, что начало моего пребывания в центре положено, и очень даже неплохое.

• * *
Я сидела и давала сама себе страшные клятвы больше рта не раскрывать. А всё дело в преподавателе компьютерной грамотности. Раздражал он меня ужасно. Уж не знаю, как ему это удавалось, но каждый раз, отвечая на его вопросы, я чувствовала, что нечто сморозила и надо мной откровенно потешаются.
Он представился Анатолием Владимировичем. После этого и нам было предложено немного рассказать о себе.
- Екатерина Буранцева, - заговорила сидевшая рядом со мной особа,  довольно низким, хотя и приятным голосом, - живу в Санкт-Петербурге уже пять лет, после того, как вышла замуж. Есть сын. Имею высшее образование, увлекаюсь бальными танцами, чтением французской классики в оригинале. Например, «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго я прочитала несколько…
Мама родная!
Вспомнилась одноклассница Вульская, Ту тоже век бы слушать, не наслушаться. Внимайте и проникайтесь. Я и прониклась, а ещё подумала не без трепета, что если учитель от всех нас ждёт подобного вдохновенного изложения, то, не знаю, как Ане, а мне совершенно точно нечем будет его удивить. Ну, учусь на массажиста, а дальше что? Может, и мне заняться бальными танцами? До таких высот как французская классика в оригинале мои мысли вознестись не успели.
- Спасибо, Екатерина. К разговору о Французской классике мы вернёмся позже, а пока дадим возможность представиться  остальным девушкам.
Ну да, девушкам. Лёша на занятие просто не пошёл, решив, что ему это не нужно.
- Налимова Аня, - робко проговорила моя соседка по комнате. На неё,  как видно, тоже подавляюще подействовал рассказ предшественницы. Запнулась.
- Очень приятно. Продолжайте, - подбодрил учитель.
- Приехала из Великих лук. Хочу освоить компьютер и ориентировку, научиться лучше готовить.
Аня снова замолчала. Было ясно, что больше она ничего не скажет.
- Хорошо, Спасибо. Ну и наконец последняя барышня.
Я почувствовала. что Анатолий Владимирович смотрит на меня, а ещё, что я отчего-то жутко краснею.
- Это Вы обо мне? – задала я дурацкий вопрос и соответственно вопросу немедленно ощутила себя дурой.
- Получается так.
- Я Милена.
- Всё?
Не знаю, или спич чёртовой фифы сбил меня с толку, или Аниной робостью заразилась, а, может быть, смущал взгляд учителя, который я буквально осязала, но, кажется, даже в детстве я не смущалась так сильно перед совершенно обычными вопросами.
- А что ещё?
- Ну, например, фамилия? Или Ваше имя нам должно всё о Вас сказать?
Вот за это спасибо. Насмешка меня разозлила, а затем и привела в себя. Я ответила, интонацией вполне намеренно подражая Екатерине:
- Милена Барсова. Живу в Санкт-Петербурге. Виктора Гюго тоже читала.
- В оригинале?
Я не ответила, а учитель сказал:
- Итак, судя по всему, моих уважаемых землячек. в отличие от Анны из Великих лук, пока не очень интересуют занятия в центре. Аня единственный человек, который сразу обозначил. для чего приехала.
- Я приехала учиться всему, что предложат, - проговорила Екатерина.
- Я тоже, - подхватила я решительно, - но компьютер, мне кажется, я и так знаю неплохо.
Вот это я точно зря брякнула, Пожалела о сказанном уже через минуту. Да, потому что именно минуту преподаватель молчал, а потом произнёс с абсолютно серьёзной интонацией:
- То есть, если я чего-то не буду уметь или знать по нашим компьютерным баранам, я смело смогу обратиться к Вам за консультацией? Правильно ли я Вас понял?
Я снова почувствовала, что дико краснею.
- Я имею в виду, что всё, что нужно мне на компьютере, я делать умею.
- Например?
- Умею написать письмо, скачать файл из Интернета, пользоваться поиском в Яндексе, - я тараторила и мне хотелось делать это до конца занятия, чтобы надо мной ещё как-нибудь не подтрунили.
Однако Анатолию Владимировичу, кажется, наконец надоел весь этот детский лепет, потому что он сменил тему.
- Я знаю, что среди вас должен быть ещё и джентльмен, некий Алексей, он где?
- Алексей - это мой брат, -  отозвалась Аня, - он действительно хорошо знает компьютер. Его в нашем городе считают специалистом по компьютерам.
- Ну прямо шагу нельзя ступить, чтобы не нарваться на гения, - вздохнул Анатолий Владимирович, Я втянула голову в плечи. Но, к счастью, меня вниманием больше не удостоили.
- Вы передайте, пожалуйста. брату, Анна, пусть он сделает усилие и снизойдёт до нас. Раз уж приехал в центр, ему придётся посещать все занятия. А я уж постараюсь дать ему задания такие, чтобы не заскучал.

* * *
Собираясь в центр, думала, что мне будет не хватать мамы, Ромки, моей комнаты: всего того, к чему давно привыкла и с чем сжилась. Но - ничего подобного. Как будто сделав шаг, оказалась в совершенно другой жизни, где нет места ни людям, ни вещам из моего родного, хорошего, но до дыр затёртого мира.
Неужели ещё неделю назад я не знала ни Аню, ни Алексея, ни Катю, которую, кстати, Лёша сразу метко окрестил Екатериной великой. Прозвище ей подходило как нельзя более не только потому, что держалась со всеми нами, как с недостойными находиться с ней под одной крышей, но и из-за её необыкновенно для женщины высокого роста.
Встречали мы Катю только на занятиях, в общежитии она не жила, каждый вечер уезжала домой. И к лучшему.
Мне нравились все преподаватели центра, особенно весёлая, энергичная Елена Михайловна. Преподававшая физкультуру.
 На уроках по домоводству было по-домашнему уютно, ориентировке я также училась с удовольствием. Всё проходило гладко, как бы само собой.
И только занятия на компьютере каждый раз вызывали у меня всплеск эмоций. В основном отрицательных. Вот, знаете, бывает так, когда всё вроде бы хорошо, но что-то беспокоящее, саднящее присутствует. Что? Да, пожалуй, осознание, что меня невзлюбил преподаватель. Могу его понять, не нужно было выставлять себя такой выскочкой в начале. Наверно, ощущение, что я ужасно не нравлюсь, заставляло меня нервничать при выполнении любых заданий Анатолия Владимировича. В итоге то, что дома я делала за минуту, здесь, изо всех сил стараясь выполнить как можно лучше и быстрей, делала всё с точностью до наоборот. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой идиоткой как на этих уроках. Например, когда мы учились переименовывать файлы, я упорно стирала расширение документа. В связи с чем несколько раз пришлось переделывать всё заново, понимая при этом, что кое-кто из присутствующих уже давно считает меня умственно отсталой.
- Ничего, Милена, мы Вас подождём, - отозвался преподаватель, когда я, допустив очередной косяк, громко чертыхнулась.
Катя издала что-то вроде смешка. Аня и Лёша промолчали. Я знала, что они оба мне сочувствуют, дескать, с кем не бывает?
Придя тогда в нашу комнату, Я, как будто утверждаясь в новом статусе идиотки, села на кровать и расплакалась.
Аня услышала, подошла:
- Милена, ты что?
Я не стала отвечать, мне казалось, и так всё очевидно.
- Если ты из-за своих ошибок на уроке так расстраиваешься, это глупо. Не школьница всё-таки. Растеряться каждый может.
- Ну да. Представляешь, что он обо мне думает.
Этими словами я выразила, кажется, всё, что жгло и выматывало меня в последние дни.
Аня присела рядом. Помолчала, потом тихо проговорила:
- Милена, мой брат очень отзывчивый человек, он всех жалеет. У него были некоторые проблемы, но они никак не отразились на его отношении к людям. Клянусь тебе, Лёша ничего плохого о тебе не подумал и не подумает никогда.
Мне уже было стыдно за истерику.
- Да, Ань, я и сама вижу, что Лёша человек замечательный.

* * *
Замечательный человек наконец-то решил взять нас с Аней погулять по вечернему городу. Теперь Алексею приходилось посещать все занятия, в том числе и компьютерную грамотность. Преподаватель, по словам Алексея, задавал ему нехилые задачки, скучать, как было обещано, не приходилось.
Нет, не буду сейчас думать об этих дурацких компьютерных занятиях, иначе опять испортится настроение. Главное, что Анькин брат, который постоянно один где-то пропадает, на этот раз решил прогуляться с нами. А это великолепно, потому что с Аней вдвоём отходить далеко мы пока не решаемся.
Вечер был хорош:  совершенно безветренный; Запах травы соперничал с запахом бензина, а ещё ароматами какой-то свежей выпечки. Так же вели себя и звуки, шум машин заглушал птичий щебет.
- Есть в этом что-то неправильное – лето и город, - проговорил Лёша. Летом нужно находиться ближе к природе.
Аня вздохнула:
- Когда была жива бабушка, тогда, конечно… А сейчас и поехать некуда.
Они стали вспоминать детство  на реке, каких-то друзей, лодку, собак, которых до сих пор помнили по кличкам.
Я подумала. что в моей жизни этого ничего не было. Всегда считала, что это правильно и так живут все. Сейчас же, слушая двойняшек, замечталась, задумалась. Я ведь толком не знаю даже, как выглядит стог сена, какие бывают овцы и козы. Городская девочка, даже слишком городская.
- Ребята, вы местные или приезжие?
Судя по голосу, к нам обратился немолодой и хорошо нагрузившийся мужчина.
- Это как посмотреть, - весело откликнулся Лёша.
- Пойдёмте, а? - поторопила Аня.
- А, может, зайдём, пивка попьём, - предложил незнакомец, - тут недалеко.
- А это мысль! - засмеялся Алексей, - в другой раз как-нибудь обязательно зайдём.
- Я послезавтра уезжаю, идём сейчас.
- Завтра выпьем, дядя.
- Лёш, прекрати,
Если меня разговор забавлял, то Аню он ощутимо злил.
Она прибавила шаг, тоже сделали и мы. Пьяный отстал.
- Чего злишься-То, ну гуляет мужичок.
- Ты знаешь, что я терпеть не могу пьяных.
- Такие же люди, просто смешные и глупые, - Аниному брату походе Ничто не могло испортить настроения.
- Вообще понять и принять можно всех.
Мне нравилась такая лояльность. И всё-таки согласна я была с Аней. Ни к чему вступать в разговоры с выпившим. А Аня, как будто оправдываясь, объяснила мне:
- У меня муж был алкоголик. Два года прожили. Мне ни разу не было смешно от его пьянок.
- А ты задумывалась, почему он пьёт? Может, в этом твоя вина, может быть, ему не хватало внимания, тепла, заботы.
Аня, проигнорировав слова брата, снова обратилась ко мне:
- Ты когда-нибудь сталкивалась с пьяницами?
Я вспомнила соседа, дядю Васю.
- По касательной.
- Я заметила, что в теории алкашей многие оправдывают. Несчастные, мол, не от хорошей жизни пьют. А ты попробуй с ним поживи. Сразу все теории из головы выветрятся. Когда нельзя держать дома алкоголь даже по большим праздникам, потому что знаешь, каким боком для тебя обернётся потом такой «праздник», Когда боишься покупать хорошие вещи, когда невозможно предугадать, в какого зверя этот несчастненький превратится после очередной бутылки.
- Ты развелась, - спросила я.
- Да, тоже сперва как Лёша рассуждала. Всех можно понять и пожалеть, а потом задалась вопросом: почему всех можно, а меня нет? За что я наказываю сама себя, живя вот с этим?. Ушла и ни разу не пожалела.
Я задумалась. Аня два года была замужем. А я думала, они с Лёшей мои ровесники. Да у Алексея и голос такой, вчерашнего мальчишки.
- Ты о чём думаешь?
- Спрашиваю себя, сколько же вам с Лёшей может быть лет.
- Пятьдесят, - подал голос Алексей.
Аня засмеялась.
- Так и есть. Нам двадцать пять.

* * *
Гриша позвонил и предложил на выходные забрать меня домой, всё равно в субботу и воскресенье нет никаких занятий.
Я отказалась, о чём немного пожалела. Выходные тянулись очень уж медленно.
- А что? Хорошо же, можно полежать вволю, послушать книжку, никуда не надо торопиться.
Она была права, конечно, но я ждала, хотелось этой бодрой круговерти будних дней. Всё-таки я сюда приехала не книжки слушать и не на кровати отлёживаться.
Аня включила радио. Под его монотонное звучание я начала дремать.
- …обнаружили в подвале дома. Судя по всему, убитая девушка стала жертвой маньяка.
Какая сила подбросила меня с кровати? Куда мчаться? Что предпринять?
- Ой, что делать?
Я стояла, сжав виски руками, это было похоже на приступ.
- Милена, тебе плохо? что случилось?
- По радио сказали про маньяка.
- Ужасно, конечно, но по радио передают и не такое. В первый раз слышишь, что ли?
Я присела на краешек кровати.
Действительно, что это со мной? Почему так оглушило это сообщение о чужой мне девушке, о маньяке.
Это Знание.
Знание чего? Не знаю чего, но как-то я с ним связана. С ним… С этим… С этим… Маньяком.


;

Глава 3
Это осталось в прошлом, недалёком, но прошлом. Тогда я со своим Знанием чувствовала себя на острове, куда ко мне приходили только самые близкие. Со временем этот остров становился всё больше. Постепенно в мои необычные способности начали верить даже скептически настроенные. Затем был взрыв в концертном зале, о котором я узнала заранее как раз благодаря своему дару... Или наказанию? В общем, благодаря Знанию. Тогда обо мне заговорили. Острова не стало. Когда я невольно попала в переплёт с кражей денег у соседки, - историю, от которой изо всех сил старалась устраниться и не смогла, я прочувствовала с особенной силой, какую тяжесть ответственности иногда приходится брать на себя совершенно против воли. Как это бывает трудно, когда хочется, чтобы объяснили, почему так, а не иначе. Например, почему подлец не несёт наказания за содеянное и об этом надо молчать? Почему большая любовь обрушивается на людей там, где не имеет права, а ты знаешь, что это произойдёт, и не у кого спросить, кто виноват? И вот я уже не часть острова, часть чего-то большого-большого, а разделить это большое со мной не может никто. Потому что тут главный вопрос уже не в том, поверят или нет, а в мере ответственности перед самой собой.
И вот теперь это… Маньяк…
- Милена!
Я,, как будто, вынырнула из воды.
- Извините, я задумалась.
- Это Вы нас уж простите, что позволяем себе вторгаться в ваши раздумья, но есть у учителей, знаете, такая дурная манера - ждать ответа на заданный вопрос.
Да уж! Нашла время грезить, - цыкнула я на себя мысленно.
- Не сердитесь на Милену, Анатолий Владимирович, она не очень хорошо себя чувствует со вчерашнего вечера.
- Не буду сердиться, - и голос преподавателя в самом деле смягчился.
Интересно, сколько ему лет? Около тридцати? Ане он откровенно симпатизирует. Да и как может быть иначе? Аня – ангелочек: спокойная, добрая, открытая. Я вспомнила про мужа алкоголика. Как же нужно было допечь такого человека как Аня, чтобы она решилась «оторвать».
-  И как всё-таки насчёт электронной почты?
Срочно собраться с мыслями и отвечать по-человечески.
- Я пользуюсь почтовым клиентом «летучая мышь»
- Скоро все эти клиенты никому будут не нужны, вот увидите, - назидательно произнёс Лёша, - люди станут общаться прямо в интернет-сети.
Когда мы выходили из кабинета, Анин брат обрадовал:
- Смотрю в окно, кажется, погода замечательная. Идём. погуляем до обеда.
- Идём, идём, конечно.
Обожаю гулять с Лёшей.
- Да, вы идите, погуляйте, - раздался нежный Анин голосок. Я удивилась. Аня всегда тоже ходила гулять с удовольствием.
- А ты?
- А я… Я, задержусь ненадолго, - она повернулась, проговорила вглубь кабинета, - Анатолий Владимирович, я бы хотела кое-что уточнить по прошлому заданию, можно?
- Разумеется.
Мы с Алексеем вышли на улицу. Мысленно я говорила себе, что Аня действительно ангелочек. но сейчас это словечко «Ангелочек» вертелось в голове почему-то больше похожее на ругательство.
Лёша положил руку мне на плечо:
- Знаешь, почему она осталась?
- Знаю, - ответила я односложно, совершенно не имея желания развивать тему.
- Да, всё верно. Она решила дать нам возможность побыть наедине.
Что? Зачем?
- По-моему, это лишнее, - сказала я, мягко высвобождая плечо из-под Лёшиной руки.

***
Однажды ночью я проснулась от… От чего? От тоски, непонятной печали. Что это? Нет, это не моя печаль. Это Знание, но опять какое-то непонятное. Я, как будто, вижу её, маленькую девочку. Ей грустно, очень грустно. И эта детская грусть передаётся мне до боли, до щемящего желания прижать к себе, пожалеть, спросить: «что случилось, малышка?»
Я и спросила мысленно. Ответа не получила. Потом чувство детской потери куда-то ушло, растаяло. Я снова уснула.
Днём после занятий попыталась вспомнить ночные ощущения, восстановить то чёткое понимание, что грустит девочка, но мне это не удалось. Мысли упорно переключались на то, что было ближе лично мне и сейчас.
 На последнем уроке Анатолий Владимирович показывал нам, как исправлять ошибки в тексте. На ближайшем занятии мы должны будем, по словам учителя, красиво создать документ, написать текст и так же красиво наделать в нём ошибок, после чего с блеском их исправить.
Я задумалась. Какой текст написать? В голову лезла всякая чушь.
На дворе трава, на траве дрова…
Уронили мишку на пол. оторвали мишке…
Вообще-то написать стишок идея хорошая, но надо бы что-то повзрослей.
Предвкушая губы, целовал мне руку,
жгла шипами роза левую ладонь.
И терпело сердце сладостную муку,
и таил погибель вспыхнувший огонь.
Предвкушая счастье,
целовал мне губы,
и колола больно жёсткая щека.
И искала властно под покровом шубы…
Нет, стихи Ефимовской не пойдут. Они взрослые, пожалуй, слишком. Ладно, до занятия что-нибудь придумаю.
– И как заканчивается?
Анин голос как бур вошёл в моё сознание. На автопилоте я пробормотала окончание четверостишия:
- Откровенный отклик сильная рука.
- Что? – Изумлённо переспросила соседка по комнате, потом, явно обращаясь не ко мне, заговорила:
- Нет, Лёша, это я Милене, она что-то сказала про сильные руки.
Мне стало неловко:
- Извини. Я думала. ты меня спрашиваешь, а я готовлюсь к уроку.
Аня быстро закончила разговор по телефону с братом:
- Да, так к какому ты занятию готовишься, так задумалась и о чём! Сильная рука, что-то там откровенное.
- Да это я про занятия по ориентировке думала и Данилыча, - засмеялась я. Аня тоже расхохоталась.
Ориентирование на местности нам преподаёт дядька из разряда людей, которых называют живчиками: подвижный, сыплющий неиссякаемым запасом шуток дедок.
- Я так и подумала, - веселилась Аня.
- А про что ты спрашивала у Лёши «как заканчивается?»
- Да это мы про книгу говорили. Лёшка очень любит читать. И когда читает, ему обязательно  нужно с кем-то делиться впечатлениями. Поэтому мы стараемся читать по такому принципу: сперва я, потом он. Иначе мне придётся выдерживать шквал информации, которая мне ни о чём не говорит. А сейчас он читал Набоковскую «Лолиту», которую я прочла несколько лет назад. Ты знакома с этой вещью?
- Нет.
- Оказывается, очень по-разному можно увидеть окончание романа. Я считала, что главное там в казни героя, от чьего имени ведётся повествование, а Лёша утверждает, что главное - смерть Лолиты, о чём в сюжете упоминается как-то очень вскользь.
Сейчас я сама чувствовала себя так, как будто на меня обрушивают информацию, которая мне ни о чём не говорит.
- Его казнили за убийство Лолиты?
- Нет. То есть, да. Его казнили… В общем, это надо читать. Это классика своего рода. А в книгах, как всегда, каждый видит своё. Мне читать было тяжело. Я считаю, что эта книга о  поломанных судьбах, о преступлении, а братец усмотрел в этом сюжет о большой любви.
Я подумала, что большая любовь понятие тоже относительное. Вот если вспомнить мою первую любовь. Мне казалось, это такое огромное настоящее чувство, а сейчас неприятно даже вспоминать. Анна Ахматова как будто про меня сказала:
«для того ль тебя я ревновала,
для того ли мучилась, любя,
чтоб теперь спокойно и устало
с отвращеньем вспоминать тебя».
А Аня снова заговорила:
- Кстати, о преступлениях. Катя мне рассказала, утром слышала по телевизору, что в подвале дома нашли ещё одну жертву маньяка. Причём в нашем районе.
- Аня, тише! - закричала я.
Почему закричала, не знаю, Но мне вдруг стало необходимо, чтобы она замолчала.
- Что с тобой. Милена? Ты уже второй раз как-то странно реагируешь на подобные новости. Хотя, конечно, понимаю тебя. Ужасно это всё.
Я заткнула уши, попыталась унять дрожь в руках.
Девушка. Несчастная. Найдена в подвале. Маньяк. Поймать и обезвредить отморозка.
Голос, я ведь знаю его голос. Да, я не адекватно реагирую, потому что Знание бьёт меня буквально током. Голос маньяка я знаю. Я слышала его не так давно, но он не звучит в памяти, я просто знаю, что голос знаком. Кому он принадлежит?
Голос, голос… Голос знакомого человека, который я слышала недавно. Хорошо или плохо знакомого? Не понятно. Просто знаю, что голос я слышала.
Чьи мужские голоса я слышала не так давно?
А мужские ли? Да, тут никакого сомнения.
Голос Гриши? Глупость. Ромки? Это даже смешно. Так, берём центр. Лёша… Да, добрейшего, прекраснодушного Лёшеньку представить маньяком, убивающим девушек можно разве что в гриппозном бреду. Анатолий Владимирович… Степан Данилович… Да фиг их знает. Я потрясла головой. Кто ещё?
Ох, блин.
Я схватила мобильник.
- Милена, может, ты мне объяснишь своё поведение?
- Да, да, объясню, Ань, но сейчас мне срочно надо позвонить.

Гудок. Только бы Наташа взяла трубку.
Гудок.  Мало ли где она. Может быть, в ванной, может, на кухне.
Гудок.
- Милена, ты чего? Уже соскучилась? Мы же только утром с тобой говорили.
Воздух вернулся в лёгкие.
- Наташ, ты где?
- А что, ты теперь бабушкой моей работаешь? - захихикала подружка.
- Чем занимаешься?
- Тебе скажи, самой захочется.
- Ты не одна?
- Какая ты умная Милена. Ага, я с Борисом, у него дома. А ты трезвонишь.
Я уже поняла, что разговор этот ни к чему не приведёт.
Да и правда. с чего вдруг я привязалась к Борису? Неужели то, что он сидел в тюрьме говорит о том, что он маньяк. Ерунда какая.
Или не ерунда? За что вообще можно попасть в тюрьму на пять лет?
И тут я вспомнила ещё один мужской голос, который слышала не так давно:
«может, пойдём попьём пивка?»
Незнакомый мужичишка, остановивший нас на улице. Если Знание подсказывает, что я не так давно слышала голос маньяка, не может ли быть этим маньяком тот самый пьяный мужик?
Как ни странно, меня только сейчас передёрнуло от мысли, что я могла столкнуться лицом к лицу с человеком, который убивает.

***
Текст, который я буду печатать, и в нём же исправлять ошибки, я, конечно, так и не придумала. Впрочем, от нас и всего-то требовалось несколько предложений, а уж за ошибками, будьте уверены, дело не станет.
Я поставила пальцы на клавиатуру. Напишу что на душу ляжет. На душу легло:
Я - Милена Барсова - самая нерадивая, неприлежная ученица, какую видел реабилитационный центр.
Плюс - самая самонадеянная. Если я ещё раз скажу Вам, Анатолий Владимирович, что хоть немного знаю компьютер, не верьте. Я просто люблю прихвастнуть.
А знаю я, если честно, мало что, не только на компьютере. Даже Набоковскую «Лолиту» не читала. Всё, чем я по-настоящему горжусь, так это тем, что в 15 лет своевременно предсказала теракт.
А сегодня я буду искать в Интернете информацию о том, за что могут посадить в тюрьму на…
Я прервалась, потому что почувствовала, что рядом со мной кто-то стоит.
Кто-то. Разумеется, учитель, кто ж ещё. Стоял и читал мой текст на мониторе.
Первое побуждение было закрыть документ, не сохраняя всю ту лабуду, которую написала, но потом стало интересно, что скажет преподаватель. И скажет ли что-нибудь.
Сказал:
- Хороший текст, Милена. Особенно гармонично вписывается строчка о теракте после признания в любви прихвастнуть.
Подкол мне понравился. Я засмеялась.
- А знаете, в чём Ваша единственная ошибка в этом тексте?
- В чём?
- А в том, что вы не сделали ни одной ошибки, а вам ведь нужно их исправить по заданию.
- Ну, это недолго. Ошибок я враз наделаю.
- Кстати, если вам нужна информация из Интернета, можете задержаться после занятия и поискать всё что нужно с учебного компьютера.
Если бы я была собакой, в этот момент наверняка замахала бы хвостом.

***
Я читала результаты поиска в Интернете и просто одуревала. Особенно впечатляли такие как: «причинение смерти по неосторожности двум и более лицам наказывается лишением свободы сроком до четырёх лет»
«Убийство в состоянии аффекта двух и более лиц наказывается сроком до пяти лет».
Шокировало это самое «и более». Это что, цена человеческой жизни? За два убийства в состоянии аффекта пять лет, за три столько же. И за четыре? Плюс-минус жизнь человека!
Да ну, не может быть.
Оказалось, может. Подобная формулировка встречалась во всех статьях.
- Что-то не выходит? – подошёл ко мне учитель, - у Вас такое озадаченное лицо.
- Анатолий Владимирович, что такое причинение смерти по неосторожности?
Мой собеседник на минуту задумался.
- С огнём кто-то заигрался, дом сгорел, а в доме погибли люди. Или водитель спьяну сбил кого-то насмерть. Много чего.
- Сбить людей насмерть в пьяном виде - это неосторожность?
- Я не юрист, но, думаю, что подпадает под ту же статью.
- А за это, если погиб один человек,  дают не больше двух лет. А если два и больше до четырёх, представляете?
- Я смотрю, Вы уже подкованы.
- Ну да, - я усмехнулась, -подковалась на полчаса. Знаете, мне кажется, это неправильно.
- Несчастье может случиться с каждым. Я бы поостерёгся строго судить. Пьяный человек не всегда в состоянии контролировать свои поступки. Вполне может сесть за руль и… вы бы ему десять лет тюрьмы присудили, а он, может, в первый раз в жизни напился на свадьбе друга, а дома у него трое детей.
- Нет, нет, я не согласна с Вами. И с законом не согласна. Если человек себя не контролирует настолько, он не должен пить вообще никогда. А у женщины, которую он сбил, может, четверо детей. Или сбитый мужчина, возможно, возможно, был единственной радостью и опорой стариков родителей. Два года  за отнятую жизнь неправильно. Пожар да, я согласна, всякое бывает. Но алкоголь…
Я разгорячилась, понимая всю неуместность своего желания непременно доказать преподавателю свою правоту.
- А вот ещё это, - почти кричала я, - что значит наказание за лишение жизни двух и более человек? То есть, три, четыре. Пять человек приравниваются к двум? Может, я что-то не правильно понимаю. Но ведь жизнь, каждая жизнь уникальна. неповторима.  Анатолий Владимирович, поймите, я не жестока. Я просто считаю, что человек должен воспитываться в сознании, что каждый в этом мире несёт ответственность за каждого.
Только сейчас я сообразила. что стою лицом к лицу с преподавателем и зачем-то пытаюсь объяснить ему прописные истины.
А он молчал.
- Извините, - пискнула я, - просто  сказала. как чувствую. Простите, пожалуйста, со мной случается иногда.
Ещё минуты две в кабинете стояла тишина, наконец учитель проговорил:
- Я понял, Милена. И я благодарен Вам за это.
Я слушала как заворожённая. Благодарен, мне? Или Анатолий Владимирович шутит?
- А Вы, оказывается., уже почти совсем взрослый человек.
А это что? Эвфемизм к словам «Вы ещё ребёнок»?
- Мне девятнадцать.
- Дело не в возрасте. Мне двадцать семь, а могло быть и шестьдесят, и восемьдесят, а вот как-то раньше не задумывался о цене человеческой жизни в вашей интерпретации. А сейчас слушаю Вас и понимаю, что по-другому вроде как и думать нельзя.
Мне всегда казалось, что понять меня по-настоящему, всегда, что бы я ни говорила, как бы сумбурно ни излагала мысли, на этот подвиг способен только один человек: мой друг Ромка.
А вот сейчас передо мной стоял совсем чужой человек, на чью голову я выплеснула нахлынувшие эмоции. И надо же, вместо того, чтобы поставить на место зарвавшуюся девчонку, или уж как минимум посмеяться над экзальтированный молодой особой, он вдруг понял меня. Так, как мне и хотелось, чтобы меня поняли, услышали. Мне стало как-то удивительно спокойно и светло. Я больше не чувствовала себя недоумком. Не боялась сказать лишнего, сморозить глупость. Впрочем, говорить вовсе и не хотелось больше. Я ждала. чтобы что-нибудь ещё сказал он. И он сказал:
- А ещё, знаете, что я увидел, Милена?
Я улыбнулась, слегка пожала плечами:
- Оказывается, Вы очень красивая девушка. Смотрю и удивляюсь. Как могло получиться так. что ещё утром я этого не замечал, Вы не знаете?

***
- Милена, тебе что, так плохо в центре, что ты стала звонить по нескольку раз на дню?
Только перед самым сном я решилась позвонить Наташке. Надо её предупредить. Громы и молнии мне обеспечены, но я боюсь, по-настоящему боюсь за подругу.
- Наташ, ты ещё у Бориса или уже дома?
- Дома, а что?
- Как у вас с ним?
- С Борькой? Всё замечательно. У нас сказочные отношения. Миленка. Я никогда, никогда не была так счастлива. С каждой встречей я люблю его всё больше и больше.
- Наташка, слушай…
- Что-то случилось?
- Нет, ничего.
Хоть убейте, не могла я уронить подругу с такой высоты, да к тому же, может быть, совершенно безосновательно. В то же время я прекрасно понимала, что если с Наташей случиться что-то плохое, это плохое случится и со мной. Жизнь потеряет всякий смысл.
- Наташ, дай мне, пожалуйста. Номер телефона Бориса.
- Отбить хочешь? - засмеялась подруга, - не дам.
- Отбить я, конечно, попытаюсь, - в тон ответила я, - но если не получится, хочу обсудить нашу тусовку, о которой мы с тобой говорили.
Действительно, был у нас с Наташкой только на днях разговор, чтобы собраться всем вместе, познакомить Наташу с Аней и Лёшей, пригласить Ромку.
- Со мной обсуждай.
- А я хочу сделать тебе кое-какой сюрприз.
- оооо. Ладно, запоминай.

Интересно, дальше что? Ну позвоню я ему и… «Я знаю, Борис, что ты сидел пять лет в тюрьме. Подозреваю, что ты и есть тот самый маньяк, который убивает девушек в городе. Доказательства? Ну. я тебе потом скажу. Пока дай мне честное слово, что больше не подойдёшь и близко к моей подруге, иначе поставлю в угол…
Шиза.
И всё-таки я набрала номер. Как ни странно, волнения не было и в помине. Он ответил почти сразу:
- Боря, привет. Это Милена. Наташина подруга.
- Милена. Привет, привет! Неужели ты думаешь, что я тебя забыл? Наташа обожает тебя. Часто о тебе говорит. Какой сюрприз…
Ну, затарахтел. Да ну, нет, не может быть! Какой из него маньяк!
И я уже проговорила даже весело:
- Борис, надо пошептаться. Где мы можем встретиться?


Глава 4
Утром я проснулась рано. Вставать не хотелось. Я попыталась представить свой разговор с Борисом, но потом решила, что в этом нет смысла. Пусть всё будет как будет. Мы договорились, что он приедет ко мне в субботу и мы просто пойдём погуляем. Говорила ли ему Наташка о моём Знании? Хотя… Когда я скажу ему о некоторых известных мне о нём вещах, какое это будет иметь значение?
Я снова слегка задремала…
Грусть! Какая безграничная грусть! Стряхнув остатки дремоты, я села на кровать. Тяжёлое чувство, не моё, чужое не ушло. Девочка. Опять она со своей большой-большой детской потерей. Она плакала. Лежала в кровати и плакала. Где? Что за девочка?
Ощущение стало острей. Мне казалось, ещё чуть-чуть и я узнаю, как её зовут, где она живёт и какое отношение имеет ко мне.
Собака. У девочки пропала собака. Девочка проснулась и хотела взять четвероногого друга на руки, вспомнила. что он пропал и заплакала. Я даже услышала кличку: «Риччи», белого цвета. Порода японский хин. Неужели так и называется? Я ничего не понимаю в собаках, всё, что я сейчас чувствовала, передавалось от незнакомой мне девочки.
Малышка, как я могу тебе помочь?

***
- Да не так он много и пьёт этот Саша, я во всяком случае поддатым его видел не часто. Но зануда нестерпимый. Он постоянно к Наташе придирается, а мне замечание через раз делает, что я много разговариваю, представляешь?
- Да не может быть, Боря. Какому идиоту могло прийти в голову обвинить тебя в излишней разговорчивости.
- Ну вот, ты смеёшься. Значит, тоже считаешь меня болтуном.
От места моей учёбы мы отошли недалёко. Присели на ближайшей лавочке. Я думала о том. как начать неприятный разговор, а собеседник тем временем вёл один нескончаемый монолог за другим. Сейчас он рассказывал про Наташиного отчима, с которым мать подруги наконец-то решила расстаться. Боря говорил и говорил. Чем-то Наташин бойфренд напоминал ребёнка, который забавлял наивностью, но которого было легко обидеть, как насмешкой, так и невниманием.
- Извини, Боря. Не волнуйся, твоя разговорчивость тебе очень идёт.
- Ты так думаешь?
-  Честное слово.
- Так вот скажи ты мне, Милена. как такая элегантная, красивая женщина как Зинаида Андреевна, могла выйти замуж за такого как этот Саша? Иногда кажется, что у вас, у женщин, совершенно непредсказуемый вкус. Вам как будто нравится роль жертвы.
Мне не понравились его слова о жертве. Убитых девушек тоже называли жертвами маньяка. Боря, не заметив моё смятение, продолжал:
- Сколько случаев, когда избранником богини становится гном.
- А суперменам, говорят, нравятся стеры и шалавы, - отпарировала я.
- Какая ерунда, Кто так говорит? Вот мне Наташа нравится. Она что, стерва или шалава?
Я снова от души расхохоталась.
- Я и не знал, что ты такая смешливая.
- Всё окей, Боря, просто будем считать, что ты супермен, представляющий собой исключение.
- Да, но что здесь смешного?
- Борис! – я решила заговорить наконец о том, для чего и назначала эту встречу.
- Да, ты ведь хотела о чём-то посекретничать. Какой-то сюрприз для Наташи?
- Наташу пока оставим. Скажи мне, Боря…
Непросто оказалось это выговорить. Хорошо, что он больше не сыпал бесконечным потоком слов. Кажется, почувствовал. что мне уже совсем не смешно.
- Ты сидел в тюрьме, да? А за что?
- Милена. Да ты…
- Тебе Наташа что-нибудь говорила о моём Знании?
- Да, что-то говорила. Но, по-моему, это игрушки всё. Ты хочешь сказать, что это…
Мне снова стало неприятно. Он очень некрасиво, как-то по-детски или по-женски отпирался. Уж если на то пошло, лучше бы послал меня подальше. Встал и ушёл, только не эта беспомощная скороговорка.
- Ты сидел пять лет в тюрьме, за что?
Замолчал. Уже хорошо.
Я решила не давить, подождать.
Он заговорил.
Как будто рядом со мной оказался совсем другой человек.
- В волшебство и гадания мне поверить трудно, но вижу, что ты что-то знаешь и хочешь узнать больше. Тогда я тебя спрошу: зачем тебе это?
Я хочу знать, не маньяк ли ты,  - подумала я, а сказала:
- Я хочу знать, что за человек находится рядом с моей лучшей подругой.
Борис немного помолчал и начал рассказывать.

***
Родился и вырос я в Рязани. Родители развелись, когда мне было семь лет, а брату Косте десять. Для нас, детей уход отца не стал трагедией. Скорей наоборот. Брак наших родителей – это тот самый случай, когда люди сходятся нечаянно, не имея ни одной общей точки пересечения, а потом терпят друг друга ради детей. Мы с Костей были для них не связующим звеном, которое объединяет и сближает, а звеном цепи, которая их приковывала друг к другу как собаку к будке.
Мы росли на фоне постоянных скандалов, один из которых стал последним. Отец просто ушёл. Первое время он приходил к нам. Потом переехал работать в другой город, наше общение мало-помалу стало сводиться к минимуму.
Когда мне было пятнадцать. А брату Костику восемнадцать, мама встретила своё личное счастье. Счастье это явилось в образе импозантного мужика из Питера, куда почти сразу после свадьбы он и увёз нашу мать.
Я тогда ещё учился в школе, А брат готовился к поступлению в институт. Матери, наверно, казалось, да и нам самим тоже, что мы абсолютно самостоятельные, что для того, чтобы мы учились и вели достойный образ жизни, нам не нужен контроль со стороны старших. Однако, внезапная свобода дала о себе знать в виде пьяных компаний, которые регулярно стали собираться у нас в квартире. Совершенно искренне скажу, что три-четыре раза проснувшись умирая от непереносимого похмелья, я понял. что эта жизнь не для меня, ну а Костя… Он пустился во все тяжкие.
Душой всех этих сборищ был безоговорочный авторитет моего старшего брата парень лет двадцати двух по кличке Зубр.
И, если остальные пацаны и девчонки представляли собой обычную шпану, которой не терпелось узнать жизнь во всех её проявлениях, то при одном взгляде на Зубра можно было с уверенностью определить Рецидивиста.
Я стал часто уходить из дома. Ночевал у друзей. А потом со мной случилось это: как часто бывает у шестнадцатилетних,  я влюбился.
Оксана была сестрой моего одноклассника Димки. На три года меня старше. Бойкая, очень весёлая, в чём-то легкомысленная, но легкомыслие это её тогда казалось не безрассудным, А, скорей, озорным.
Мне, пацану, она с полностью оформившейся фигурой, длинными волосами и вечно смеющимися голубыми глазами представлялась  какой-то нездешней, ни на кого не похожей нимфой.
В тот день у брата собралась очередная тусовка под предводительством ненавистного мне Зубра. Я решил уйти готовиться к завтрашним урокам к однокласснику. Заглянув в комнату, бросил взгляд в сторону Зубра. показалось, что в пальцах он крутит что-то продолговатое. Шприц?
Этот одноклассник, Димка, не был моим близким другом. Но - земля слухами полнится, он знал, что дома у меня не всё в порядке. В тот вечер, заметив, что домой меня, что называется, ноги не несут, предложил мне остаться на ночь, тем более, что родители его тогда куда-то уехали на несколько дней. Я согласился с огромным чувством благодарности и облегчения.
Домашнее задание мы выполнили быстро. Потом долго просто болтали на его кухне. Уже поздно вечером с дискотеки вернулась Димкина сестра. Тогда я в первый раз и увидел Оксану.
В ту же ночь стал мужчиной.
Потом Оксана рассказывала, смеясь, Что ей просто стало любопытно: такой молодой, такой общительный и вдруг неожиданно совершенно не контрастирующий ни с возрастом, ни с манерой поведения какой-то стариковский взгляд.
Думаю, после той ночи взгляд мой до поры до времени перестал быть стариковским. Я поглупел, подобрел. часто ловил себя на том, что по-идиотски улыбаюсь совершенно невпопад.
Встречались с Оксаной мы часто. В основном места наших свиданий назначала она.
Чем больше я узнавал её, тем больше тонул в омуте чувств и чувственности. Она настолько поразила меня этим сочетанием искушённости и невинности одновременно, что от одной только мысли, что я стал избранником такой девушки, я буквально обмирал от счастья.
Где в поведении Оксаны я мог усмотреть невинность, сейчас сказать трудно. Быть может, она помстилась мне в детской улыбке, а, может, во взгляде, как будто говорящим: какой восторг весь этот мир!
Однажды подруга пригласила Оксану на день рождения. Оксана позвала меня с собой. Мы решили прихватить несколько дисков у меня дома.
В ожидании праздника в компании любимой девушки и её друзей я чувствовал себя на седьмом небе. Оксана в тот вечер тоже была необычайно оживлена и казалась мне красивой как никогда.
Я не очень удивился, когда в дверях квартиры нас встретили поддатый брат и маячившая за его спиной внушительная фигура Зубра.
Я попросил Оксану подождать меня у лифта, Не хотелось, чтобы она даже мимолётно соприкоснулась с этим вертепом, который представлял наш дом. Увы! Оксану уже увидел Зубр.
- Разве красавицам место на лестнице? - галантно произнёс он.
И мне:
- Ты у нас теперь герой дня. Привёл такую фею. Куда торопишься?
И опять Оксане:
- Ну ка, фея, вразуми своего героя.
Я испугался, что Оксана ответит резкостью, после которой будет совершенно невозможно предсказать реакцию зубра. Какого же было моё изумление, когда Оксана… Расхохоталась своим заразительным смехом.
Дальше хуже. Она потянула меня за руку:
- Пойдём, пойдём, Борька, посидим с ними немного. Ну будь хорошим мальчиком, герой.
И снова смех.
Я не стал ждать лифта.
Спустился вниз по лестнице. Почему я был так уверен, что она одумается, побежит за мной?
Она не побежала. Я один поехал с подарком к её подруге. Час выдержал. Всё надеялся, что Оксанка придёт. Не пришла.
Я поехал домой. Вопреки ожиданию, в нашей квартире стояла тишина.
Никого не было, кроме брата, храпевшего на диване в бессознательном состоянии.
В течение дня я был так зол, что решил для себя: на этом наши отношения с Оксаной закончились. Но, гордо выдержав два дня, на третий позвонил ей. Предложил встретиться.
Она шутила, заливисто смеялась, чмокала меня в трубку, осыпала ласковыми словами, после чего играючи отказалась со мной увидеться.
Так повторилось и на следующий раз. И потом. И ещё.
Я Скучал. Я никогда не думал, что можно так скучать.
Её смех, её глаза, волосы грезились мне наяву. А почти каждую ночь  снились наши любовные баталии.
Однажды дело дошло до того, что я поехал к её дому, встал около подъезда и стал ждать.
Я знал, что она работает официанткой в ближайшем кафе, знал. во сколько она возвращается домой.
Был поздний вечер, но фонари прекрасно освещали улицу, поэтому ничто не помешало мне увидеть подходящую к дому Оксану, а так же узнать в здоровущем сопровождающем её парне зубра. 
В тот вечер Оксана начала отдаляться от меня. Точнее, её отринуло моё сознание. Подруга этого жуткого Зубра не может быть моей любимой. И я уже было совсем успокоился, как вдруг однажды раздался звонок.
Оксана в трубку больше не смеялась, она плакала. Просила помочь ей достать деньги. Она даже не скрывала, на что. Наркотики.
«когда он предложил попробовать тогда в первый раз на вечеринке, я думала, что это как игра. Что в жизни надо испытать всё»
Вот так в мою жизнь вошёл ад. Жизнь с наркоманкой.
Я умолял её лечиться, в какой-то момент она соглашалась. Из больницы выходила тихая, просветлённая, какая-то особенно нежная.
У нас начинался медовый месяц, время небывалого счастья, когда казалось, что мы настолько забылись друг в друге, что никакие тёмные силы не способны больше встать между нами,
Но проходило время и Оксана пропадала. Точнее, не пропадала, нет, Я знал. где её искать. В обществе Зубра. Когда это случилось первый раз после её выхода из больницы, я пытался её вернуть. Почему-то я совсем не ревновал её к Зубру. Для меня он был не соперником-мужчиной, а опасным для любимой человеком.
Она уходила не к нему, а к наркотикам.
Потом она снова звонила и плакала. Снова была больница. Снова медовый месяц.
Я начал думать, уже почти смирившись, что так будет всегда.
Однажды она уже привычно ушла от меня. Время шло. Со дня на день я ждал, что Оксана позвонит в слезах, скажет, Что ей плохо, что ей нужна моя помощь.
Она не позвонила. Позвонил её брат, Тот самый одноклассник Димка. Он и сообщил мне, что Оксана умерла. От передозировки.
Вот, собственно, и всё. Я даже не знаю, о чём тут ещё рассказывать. Как достал пистолет; Как меня судили за спланированное убийство;
Как я сказал в суде, что если бы представился случай, я убил бы ещё трёх таких Зубров, и как скрипел зубами мой адвокат?
Во время следствия из Питера приехали мать с отчимом. Брату повезло. Отчим мгновенно взял ситуацию под контроль. Костя переехал жить в северную столицу. С разгульной жизнью было покончено.
После тюрьмы я тоже не вернулся в родной город. Некоторое время жил у матери. Полгода назад удалось купить однушку в Кировском районе. Работаю таксистом. Ну, про Наташу ты знаешь. Мне казалось, прошлое забыто. Если честно, дико не хочется ворошить всю эту муть.

***
Наверно, трудно в это поверить, но, честное слово, пока Борис представлялся мне чуть ли не клоуном, каким, собственно, Наташа его и полюбила, мне было неспокойно за подругу. И только сейчас. услышав все жуткие подробности его жизни, подумалось, что Наташка в надёжных руках.
При условии, конечно, что Борис рассказал мне всю правду.
- Боря, не волнуйся. Всё, что ты мне рассказал, останется между нами. Обещаю тебе. Можно только ещё один вопрос.
- Да уж можно и не один, раз ты уже такие детали обо мне узнала.
- Борис, девушки?
- Что?
- У тебя не осталось обиды на Оксану, на всех девушек вообще?
- Нет, что ты, нет, конечно.
Он заговорил в привычной своей манере, поспешно, как будто боялся, что его перебьют.
- Оксана она ведь виновата только в своей слабости.
Её стремление всё попробовать, ко всему прикоснуться оказалось для неё роковым.
- А как с Наташей? - воспользовалась я разрешением задать не один вопрос, - как ты отнёсся к тому, что она не видит?
Борис засмеялся.
- Когда мы с ней познакомились в Интернете, Наташа мне очень понравилась. Есть в ней что-то… Ну, знаешь, вроде бы и лёгкость такая, в то же время Наташа человек рассудительный, умный. Но то, что она заливает о себе на полную катушку, Было понятно сразу. Спортсменка там, комсомолка.
Боря снова засмеялся. Я тоже улыбнулась, узнавая свою подругу.
- Я и хотел и боялся узнать её настоящую.
Когда узнал, понял, что нашёл… В общем нашёл девушку, женщину, человека, которого мне очень не хватало в жизни. Понимаешь?
Да, да, конечно. Я его поняла.

***
Может быть, нам только приснилось всё это, бегущее как вода, время? Может, мы всё ещё дети? Как год, как два, как тысячу лет назад мы с Ромкой идём по улице, направляясь к нашему дому.
Утром в воскресенье я решила съездить к маме. Доехала сама. Друг лишь встретил меня на остановке. И вот мы шагаем вдвоём. Что может быть естественней!
- Ты совсем не скучаешь по дому?
- Немножко, поэтому и приехала. Но вообще в центре мне нравится. Знаешь, это совсем другая жизнь. Новые люди, столько новых знаний.
- И какие знания? – в голосе Ромки звучит ирония.
- Ну, хотя бы ориентировка. Мне это много даёт, я уверенней стала в разы, ты же видишь. А ещё у нас есть физкультура. Домоводство…
- И чему тебя научили на домоводстве?
- Картошку чистить.
Оба хохочем.
- Надо было и мне с тобой на курсы ехать.
- Ладно тебе. Расскажи лучше, как ты здесь без меня себя ведёшь?
За разговорами, смехом мы подошли к дому, Знакомый запах подъезда, лифт, мой четвёртый этаж.
Я достала из сумочки ключ. В этот момент послышался звук открываемой двери соседской квартиры. Сердце сжалось. Совсем недавно в этой квартире жил мой брат. Здесь живёт мой племянник. И всей нашей семье запрещено сюда приходить.  Сейчас, наверно, Галина выходит по каким-то своим делам. Как хочется, как прежде, поздороваться, Поболтать о том. о сём. И как трудно и тошно выносить это натянутое до предела, как струна, молчание.
- Милена,
Звонкий голосок пронзил судорогой радости не только меня, но, показалось, и весь наш подъезд, отдаваясь заплутавшим эхом где-то там, в пролётах лестницы.
- Милена!
И вот уже тоненькие руки обхватили меня, мордашка уткнулась в плечо.
Мне бы только совладать с собой, не позволить подступившему к горлу кому хлынуть слезами из глаз. И я, прижимая к себе так сильно вытянувшееся, и всё же такое ещё маленькое, хрупкое тельце, проговорила почти шёпотом:
- Антон, Антоша, привет!


Глава 5
- Как ты? Как Дома? Как школа? Как мама?
- Милена, да ты ему не даёшь рта раскрыть, - засмеялся рома.
Да знаю я, знаю, ни говорить, ни шевельнуться не даю. Как усадила Антошу в своей комнате на диван, обняла, прижала… Сыплю, сыплю вопросами. Так и кажется, что если остановлюсь, Антон опомнится, отодвинется от меня.
Так и получилось. Высвободился из моих рук, ответил сухо:
- Мама нормально.
- А ты?
- Я тоже нормально.
- Школа как?
- Нормально.
- Я тоже не люблю дежурных вопросов, - вмешался Ромка, - а школа, естественно, в ажуре во время летних каникул.
Антон хихикнул. Я почувствовала себя глупо, но в то же время была благодарна Ромке. Он, как всегда, нашёл слова, чтобы разрядить обстановку.
Мне мучительно хотелось снова обнять племянника, но я не решалась.
- Я скучаю по тебе, Антоша.
- Я по тебе тоже. И по бабушке. Мама не хочет, чтобы я с вами виделся. Мне влетит, если мама узнает, что я был здесь.
- А ты объясни как есть. Скажи, что мы увиделись случайно, что я тебя не отпустила, привела сюда.
- Мама говорит, что мы должны переехать в другую квартиру.
- Будем надеяться, что до этого не дойдёт.
- Я бы не хотел переезжать, у меня здесь много друзей.

Он отказался попить с нами чаю. Быстро засобирался. Перед уходом подал мне руку:
- Пока.
- Пока, - ответила я и почувствовала. какой замороженный у меня голос.
Сжала Антошкину ладошку, сильно-сильно сжала.
- Антон!
- Пока, - повторил он.
- Антоша, я только хочу сказать, что я тебя люблю, и бабушка любит.
- Мгм!
- И папа любит.
Антон выдернул руку, пошёл к двери.
А я изнывала от желания попросить его вернуться, ещё побыть здесь, рассказать о себе побольше, сказать, как он мне дорог. Я чувствовала, что он уйдёт, что ещё чуть-чуть и я ничего уже не успею.
- Антон, я очень скучаю по тебе!
Зачем же я повторяю то, что уже говорила? Надо сказать другое, сказать главное.
От дверей племянник произнёс то, что так же уже было сказано:
- Я тоже скучаю.
И ушёл.

- Тебе не надо было говорить ни про папу, ни про бабушку, - сказал Рома, закрывая за Антошкой дверь, - они сами разберутся.
- Нет, Рома. Галя обижена. Представляешь, как она его обрабатывает. Пусть услышит, что мы его любим, что он нам нужен. Мне кажется, для ребёнка слова имеют гораздо больше значения и веса, чем для взрослого.
- Всё-таки удачно, что вы встретились.
- Удачно, очень, очень. Только вот откуда это необъяснимое чувство.
- Какое?
- Не знаю, наверно, вины.

***
- Вы одна гуляете?
Это неловко, это просто ужасно, в девятнадцать лет так и не разучиться мучительно краснеть. Но как не покраснеть, если как раз в тот момент, когда Анатолий Владимирович меня окликнул, я думала о нём.
Да ещё как!
В общем я предложила пройтись по улице Ане. Она сказала, что гулять ей совсем не хочется.
- Погуляй с Лёшей, - посоветовала соседка.
- Да нет. Пойду тогда одна.
- Слушай, а мне казалось, что брат тебе нравится. И ты ему нравишься, точно.
- Мне Лёша нравится, - ответила я искренне, - но это симпатия как к человеку, никак к мужчине. Мне многие так нравятся.
- Жалко, - Аня вздохнула, - мне кажется, вы были бы прекрасной парой. Брату не всегда везло в жизни, но он замечательный. Кстати, погулять-то вы всё равно можете.
Но я уже решила, что пойду одна.
- Накинь что-нибудь. Говорят, на улице сильный ветер.
- А я как раз и иду проветриться.
Аня снова окликнула меня когда я уже взялась за ручку двери.
-  Милена, а знаешь, ты странный человек. Я тебя немного даже побаиваюсь.
- Это правильно, - засмеялась я, - я даже и страшный человек. Со мной связываться опасно.
- И всё-таки мне интересно, - она продолжала говорить абсолютно серьёзно, - Лёша говорит, что ты красивая девушка. Почему ты одна? Неужели тебе никто не нравится по-настоящему? Неужели тебе, такой молодой, не хочется, чтобы тебя целовали, тискали. Ну… любили, одним словом.
Я, конечно, понимала её мысль, но не смогла удержаться от иронии:
- Целовали, любили – нет. Скорей, целовал, любил. Предпочитаю одного.
- Кого?
- Шучу, - бросила я в ответ и вышла из комнаты.

Неужели я, действительно, Вызываю странное впечатление? «целовали, тискали», прикольно. На какой-то миг вспомнила Сергея с его рыбками и куколками. Кстати, время от времени он звонит мне и до сих пор. В такие минуты мне кажется, что или я сама не умею любить, или любви просто Нет. Раз она оборачивается таким мутным, неприглядным осадком. Или этот человек всё-таки просто был не моим? «Чтобы целовали, любили»… Вдруг отчётливо вспомнился разговор с Анатолием Владимировичем, как мы стояли друг перед другом, и его последние слова о моей красоте. Как тогда стало сладко, томно… В груди, нет, во всём теле. От этих воспоминаний и сейчас внутри сжалось, Как будто он стоял рядом и… Ну и надо же было, чтобы как раз в это мгновение зазвучал его голос. Покраснела, стало жарко – это ещё мало. Я едва устояла на ногах.
- Я напугал Вас? Или смутил?
- Смутили. Я как раз сейчас о Вас думала.
Почему-то когда я это проговорила, смущения не стало. Стало весело и просто хорошо.
- Правда? А можно с этого момента поподробней?
- Ну, а вдруг я думала что-нибудь нескромное?
- Вы на это способны? – он тоже прикалывался.
- Думать нескромное - это меньшее, на что я способна.
- Короче, я так и подумал, что Вы влюбились в меня с первой встречи.
- Анатолий Владимирович, если это действительно так, я Вас не поздравляю.
- Ого! А в чём риск?
- В темпераменте.
- А мне нравятся взрывоопасные девушки.
- А если очень, очень взрывоопасные?
- значит, очень, очень нравятся.
Как же это было здорово, идти и просто трепаться. Я боялась только одного, что он вспомнит о времени, о делах, о доме, и уйдёт.
- Кстати, Милена, вы как-то упомянули о теракте, который предсказали. Я начал вспоминать. Это ведь о Вас писали года три назад… Я тогда обратил внимание на удивительное имя. Запомнил, что эта девушка из Петербурга. Сам я в то время ещё дома жил. С родителями. Даже не предполагал, что судьба в Питер забросит. И тем более, что сам буду учить незрячих.
- А вы не местный? Откуда вы приехали?
- Я сибиряк.
- Оооо!
- А что вы знаете о Сибири, Милена?
Я замялась. Не скажешь же, что слышала, что туда декабристов сослали.
- «Сибирь так ужасна. Сибирь далека, но люди живут и в Сибири», да?
Я почувствовала, что опять краснею. Мысли он, что ли, Читает?
- Я под Тюменью родился.
- Понятно.
Кажется, ему очень нравилось меня поддразнивать.
- Если ваши знания о Сибири ограничиваются поэмой Некрасова, помните, «в двадцатый день они приехали в Тюмень»? Это как раз из Санкт-Петербурга.
К счастью, эти стихи я знала, и в отличие от географии, в литературе чувствовала себя значительно уверенней. Что же до поэмы Некрасова «Русские женщины», в школе она мне очень нравилась, прочитала несколько раз, поэтому легко процитировала:
- «Ещё скакали десять дней, Увидим скоро Енисей…»
- Вот-вот! Вообще хорошая вещь. По ней хоть историю, хоть географию, хоть психологию эпохи изучай.
- А что психология? Влюблённые женщины поехали вслед за любимыми. Это не эпоха, это всегда так.
- Да? А ты бы поехала?
Я задумалась.
- Нет. Бросить всё: детей, привычную жизнь…
Он усмехнулся:
- Это как раз эпоха. Там к воспитанию детей другое отношение было: няни, гувернантки разные гораздо больше проводили времени с детьми, чем мамы из именитых семей, понимаешь?
Мне стало обидно.
- Да уж как-нибудь понимаю. И не разговаривай со мной, как с воспитанницей детского сада для умственно отсталых.
- Не буду, - тихо сказал он, - а ты действительно взрывоопасная.
Я остановилась. До меня вдруг дошло, что мы только что перешли на «Ты». С его-то стороны это ещё куда ни шло, а вот с моей, пожалуй, немного слишком. Ну и тон, который я сейчас себе позволила, уж точно неуместен.
- Извините.
- Ты всегда так делаешь?
- Как?
- Переходишь на «Ты» только для того, чтобы наорать на человека?
Я коротко, немного нервно рассмеялась.
Как же и правда к нему теперь обращаться?
- И всё-таки давай вернёмся к тому, на чём остановились, а то мне любопытство покоя не даёт.
- Это к чему?
- Когда я тебя окликнул. ты смутилась. Я вот подумал, что ты как обладающая особыми возможностями, как раз тогда могла увидеть что-то связанное со мной. Не просто думать.
В свою очередь мне захотелось его подразнить.
- Так и было.
- И?
- Ты же сам видел, что я смутилась. Неужели так трудно догадаться?
- О!
Я испугалась, что перегибаю палку. Подумала было сказать что-то типа того, что пошутила, но потом махнула на всё рукой. Этот обмен недосказанностями приятно волновал. Пусть думает, пусть говорит, что хочет.
- Скажи, а то, что тебе видится, сбывается часто?
- Не часто. Всегда.
Нет, надо признаваться, что я пошутила, а ещё точнее, соврала.
- Милена, а если я не один?
- То есть, у тебя невеста, жена?
- Ну, допустим.
- Ничего. Если детей нет,  отобью.
- Класс!
Когда-нибудь замечали, как по-разному смеются люди? Одни как будто стесняются, что им весело, другие как окно открывают в душе, для ветра. для солнца, словно приглашая разделить этот смех всех, кто оказался поблизости. Анатолий однозначно относился к последней категории. Расхохотался так, что я не смогла сохранить серьёзность. В то же время мне очень не понравилось это «если не один». Если я хотя бы на четверть была такой уверенной в себе, какой мне сейчас хотелось казаться! Отобью, мол, проще манной каши. Такая вот роковая женщина эта Милена Барсова.
- Анатолий, я ничего не видела, с тобой связанного. Я пошутила.
- Но ты же действительно смутилась.
- потому что, как уже сказала, я о тебе думала.
- Продолжай.
- А что тут продолжать? Думала, что у меня никогда ещё не было таких строгих учителей.
Я сделала движение, чтобы повернуться и идти назад.  Он, наверно, неправильно меня понял… Или правильно? Так или иначе, в следующую секунду я была стиснута в объятиях. Он оказался намного выше меня. Я заблудилась, потерялась в этих руках. Было всё равно, что мы стояли посреди улицы, что нас могут увидеть в любой момент, что ветер безнадёжно растрепал мои волосы…
Он слегка отстранился, посмотрел на меня. Потом быстро порывисто впечатал в мои губы поцелуй и - отпустил.
А так хотелось, чтобы не отпускал.
К дверям центра мы подошли молча. Анатолий Владимирович… Анатолий… Толя… Да ладно, какая разница. В общем Он дотронулся до моей руки и, не сказав ни единого слова, ушёл.

***
В следующий раз эта девочка привиделась мне прямо на занятии домоводства. Нас учили варить рис. Ну типа учили. Уж кашу-то варить мы все давно умеем. Мы ждали пока закипит вода, лениво переговариваясь ни  чём. И вот тут я почувствовала знакомую уже силу чужой печали. Дни идут, а Риччи так и не нашли. А без Риччи нет ничего. Он лучший, он единственный друг.
- Милена, что с тобой?
- А что?
- Почему ты плачешь?
- Извините, Тамара Сергеевна. Задумалась, вспомнилась знакомая девочка на диализе.
Про диализ я не ляпнула, я поняла, что знаю это. После занятия я позвонила Ромке и всё ему рассказала.
- У неё какая-то тяжёлая форма инвалидности. Она почти не двигается, да ещё почки. Самое ужасное, что это слово «диализ» она знает прекрасно. Я ведь как бы её мысли перехватываю. Это тяжело, что такая маленькая, и такие вещи знает в подробностях. Пёсик Риччи был единственной радостью. И вот пропал. Убежал во время прогулки.
- Да уж, невесело.
- Ромка, я хочу ей помочь.
- Я тоже, но как?
- А что это за порода, знаешь?
- Японский хин? Маленькая, длинношерстная, с приплюснутой мордой.
- Может, найти девочку и, если её собака не сыщется, подарить ей другую.
- Во-первых, это неоднозначно, что заменив одной собакой другую, ты поможешь, во-вторых, порода дорогая, в-третьих, и главных, как нам найти девочку, у тебя есть хоть какие-то идеи?
- Нет.
- Вот и у меня нет.

Вечером я снова пошла гулять одна. Конечно, я не надеялась опять встретить его, я просто хотела остаться наедине со своими мыслями.
А подумать было о чём. Вот, например, эта бедная девочка. Или ужас с маньяком. Тут вообще ничего не понятно. Или мне лучше всего расслабиться, остановившись на том, что мужичонка, приглашавший нас выпить пива, и есть маньяк. Всё равно я ничего не знаю и не узнаю. Никому не смогу помочь, хоть десять раз чувствую, что мне знаком его голос.
А с чего, интересно, взяла Аня, что мне нравится её брат, и я ему? А вообще, по-моему, в десять раз легче жить, когда никто не нравится. Как это вообще получается, что чужой человек, как  все, с ним говоришь как и со всеми, он мелькает в мыслях как все. И вдруг вот так, как обожжёт, И уже есть всё, а есть Он. Особенный. Среди других. И имя звучит по-другому, по-новому, так, что кажется, скажешь его при окружающих, они сразу догадаются о твоих чувствах. И от звуков его голоса вздрагиваешь, и так ждёшь хотя бы мимолётного прикосновения, от которого тоже вздрагиваешь…
Я вздрогнула. Правда всего лишь от звонка своего мобильника.
Ромка
- Милена. Слушай, у меня новость.
- Хорошая?
- Это ты сама реши, но я, кажется, нашёл её.
- Кого.
- Да её – ту маленькую девочку.


Глава 6
- Ну, рассказывай. Почему ты думаешь, что это та самая девочка?
Я не стала разговаривать с Ромкой на улице, пообещав перезвонить, когда вернусь в комнату. Так, разумеется, и сделала.
- Я просто подумал, - оживлённо стал объяснять друг, - подумал, что если девочка так переживает, да ещё и порода не копеечная, собаку должны искать.
- Её и ищут. Я же говорила, девочка ждёт каждый день, что её Риччи найдётся.
- Вот я и посмотрел объявления о пропавших в Питере собаках.
- Рома!
- Да я знаю, что гений. Не перебивай.
- Молчу.
- В объявлениях в Интернете ничего для нас интересного не нашёл. Купил газету. И вот там почти сразу увидел. Собаки этой породы редко пропадают. Они же маленькие. Их хозяева на руках в основном носят, спускают только сама знаешь для чего, ну или  побегать дают, лапки размять в сухую погоду. А тут, значит, объявление: пропала собака, порода японский хин. Очень переживает ребёнок. Вознаграждение гарантируется.
- Может, совпадение…
- Один из нас обещал помолчать.
- Ладно, говори.
- Я позвонил по указанному телефону. Как только сказал, что по объявлению, женщина, судя по голосу, молодая, с таким, знаешь, нетерпением сразу спросила: «Вы его нашли?» Я ответил, что не нашёл, но постараюсь. Спросил, как зовут. Ответила:  Риччи. Я поинтересовался насчёт ребёнка. Так ли в самом деле сильно скучает. А эта женщина оказалась мамой девочки. Кстати, знаешь, как малышку зовут?
- Нет.
- Саша, Александра, а маму Елена. И Елена рассказала, что у дочери с пяти лет стала проявляться эта жуткая болезнь. Диагноз повторять не буду, он тебе всё равно ни о чём не скажет. Девочка почти не встаёт, а три года назад начались проблемы с почками. Приходится возить на диализ.
- А сколько Саше лет?
- Девять. Врачи намекают, что болезнь необратима, но Елена борется, показывает дочь самым разным врачам. Надеется выйти на специалиста именно по этому заболеванию.
Елена неплохо зарабатывает переводами, да и отец Саши деньгами помогает, хотя с ними и не живёт. И вот десять месяцев назад отец подарил девочке щенка. Мать была против, но Саша неожиданно проявила такую привязанность к собаке, что, по словам матери, с тех пор она ни разу не видела дочь без её маленького приятеля. Общение с собакой, как кажется Елене, и на самочувствии отразилось: больше двигаться Саша стала, и движения более скоординированные.
- Как же он убежал?
- На улицу его выносили не часто. Для такой маленькой собачки и лотка хватает. Да ещё прививки были щенячьи, боялись, что заболеет. Ну а тут вышли в хорошую погоду. Елена везла Сашу на коляске, собаку отпустили бежать рядом. И вдруг из-за угла выскочила большая собака. Риччи рванул в сторону. С тех пор так и не могут найти. Саша очень тоскует. Мать говорит, что покормить ребёнка стало проблемой, по ночам плачет.
- Ужасно. Что же делать? Что-то ведь надо делать.
- Ищут, но ты представляешь, что это за собака. Крошечная. Да ещё и к уличным условиям не привычная. Елена почти уверена, что его уже нет: или машина сбила, или большой собаке попала в зубы.
У меня на глазах выступили слёзы.
- А другую собаку?
- Я спрашивал. Мать говорит, что для девочки это будет ещё хуже. Она почувствует себя предательницей.
- Но ведь всё равно что-то делать надо.
- Да, я собираюсь кроме газет, разместить объявления и во всех Интернет-ресурсах. Может, это что-нибудь даст.

***
Лёша пришёл, когда мы с Аней пили чай.
- Чаёвничаете, девушки? – спросил от порога.
- Мы и тебя позвать собирались, да ты, как всегда, где-то пропадаешь.
- Тогда считайте, что позвали.
- Мы так и считаем, - засмеялась Аня, - наливай себе, естественно, сам.
- Минутку, мне сначала надо с Миленой объясниться.
- Что-то случилось? – я повернулась к Алексею.
- пока ничего.
- Мне выйти?
Ну Анька! С этими её многозначительными интонациями.
- Ладно, сиди, - Разрешил ей брат, - раз уж чай пьёшь, но веди себя скромно.
Я улыбнулась.
- Интригующе.
Лёша взял меня за запястье, повернул мою руку тыльной стороной вниз, что-то положил на ладонь, после этого согнул мои пальцы, так, чтобы они охватили это что-то.
Как приятно на ощупь. Коробочка, обтянутая бархатом.
- Лёша!
- Открой, посмотри.
- А что? – полюбопытствовала Аня. Мы оба не ответили.
Я откинула крышечку, осторожно провела пальцем по внутренней стороне коробочки. В складках мягкой подкладки мои пальцы обнаружили кольцо.
Я извлекла тоненький ободок с камушком. Внимательно рассмотрела кончиками пальцев.
- Прелесть!
Затем я положила колечко на место.
- Это тебе, Милена. Примерь.
Никогда ещё не попадала в такие щекотливые ситуации.
- Спасибо, Лёшенька, спасибо, но…
- Милена. Я умоляю тебя, только не отказывайся.
- Да что происходит, вы мне скажете?
На этот раз Аня возмутилась по-настоящему.
- Ничего не происходит,  я подарил Милене кольцо.
- Обручальное?
- Пока нет. Небольшой золотой перстенёк с фианитом.
- Лёша, спасибо тебе ещё раз, но я, действительно, не могу принять такой подарок. Извини, я очень, просто очень не хочу тебя обижать, но я так воспитана. Есть для меня вещи, через которые невозможно переступить.
- Да ладно тебе, - снова вмешалась Аня, - купил уже, куда теперь его девать?
- Мне на самом деле неловко, но, поверьте, я не могу взять.
- Почему, объясни?
- Ну, мы не в тех отношениях.
Что я чувствовала в этот момент? Пожалуй, ощущала себя виноватой, зная, что кольцо в подарок ни за что не приму. В то же время понимая, что обижаю хорошего человека. Тогда я спросила себя, так ли это важно? Может, поблагодарить и взять колечко. Оно такое симпатичное, наверняка на пальце будет смотреться здорово. Нет, не могу. Ещё задумалась, а если бы кольцо подарил мне, например, Рома, взяла бы я его. Попробовала представить. И тут же отринула подобную картинку как невозможную. Рома умеет и любит делать подарки, но такие, которые легко можно подарить кому угодно: игрушки, маленькие сувениры.
Я закрыла коробочку. Протянула Лёше:
- Не обижайся, постарайся меня понять. Я не ломаюсь, не жду, чтобы меня поуговаривали. Я, действительно, не могу взять.
Моя рука повисла в воздухе, отчего я почувствовала себя ещё более неловко. Я подошла к столу, положила не состоявшийся подарок.
В тот же момент Алексей очутился рядом. Так же как недавно взял меня за руку, повернул ладонью к себе, так же положил крошечный ларчик. Но на этот раз движения его были резкие, его пальцы с силой сомкнулись над моими. Мне стало больно. Я попыталась отдернуть руку, но он держал крепко.
- Я не могу тебя понять, Милена. Ты не хочешь взять подарок именно от меня?
Голос Лёши по-детски задрожал.
- Ну что ты, Лёш, конечно, конечно же нет. Это мой личный заскок. Консервативное воспитание. Пожалуйста, отпусти. Мне больно.
Он убрал свою руку с моей.
- Но я ведь не хотел ничего плохого. Всего лишь выразить своё восхищение твоей красотой, обаянием.
- И выразил. Спасибо, Лёша. Я знаешь как ценю это. Но кто ж виноват, что такая у меня дурная натура.
Поверьте, это дикое чувство ощущать себя виноватой перед сильным взрослым мужчиной как перед незаслуженно обиженным тобой ребёнком.
Я поняла, что больше не в силах находиться в обществе Алексея, что мне надо пройтись, немного успокоиться. Я взяла трость, вышла в коридор, спиной ощущая Лёшин взгляд и Анино осуждение. Да ладно, все люди разные, у каждого свои тараканы и каждый имеет на них право. Сейчас прогуляюсь, подышу свежим воздухом, царапанье на душе пройдёт. А Лёше, видимо, придётся подарить колечко какой-нибудь другой девушке.
Интересно, какая на улице погода? На улице? С каких пор на улицу выходят, поднимаясь на второй этаж? Куда меня вообще несёт? Но даже и спохватившись, я продолжала идти в том же направлении. Куда? зачем? А что такого? В конце концов я ученица. Мало ли, с какими вопросами  мне необходимо обратиться к своему преподавателю. Стоит лишь придумать какой-нибудь достойный предлог.
Я уже целенаправленно шагала к компьютерному классу. В голове шевельнулась мыслишка: «Нельзя этого делать. Надо уметь учиться на собственных ошибках, иначе опять окажешься в роли куклы Барби». Я остановилась, не дойдя нескольких шагов. Нет, это совсем другое. Я не собираюсь навязываться. Я просто хочу… Чего? Да, хочу быть там, где он. Нет, нет, не надо. Я приказала себе взять себя в руки. Если бы он хотел, он бы нашёл способ со мной встретиться, раз не нашёл, значит, не хочет.
Я повернула обратно. На фиг всё. Пойду гулять.

- Ты со второго этажа спускаешься? Ко мне приходила?
Как и в прошлый раз он появился неожиданно, я спускалась по лестнице, а он поднимался навстречу.
- Да нет, я не со второго, с третьего. Мне нужно было спросить кое-что у Степана Даниловича.
- Ну вот, а я-то обрадовался.
- Жаль, что разочаровала.
- Да нет. Всё к лучшему. Если бы пришла, ты бы меня не застала, а сейчас мы уже точно не разминёмся. Пойдём.
Я ничего не ответила. Снова поднялась на второй этаж теперь уже вместе с ним.
- Милена, так ты нашла Анатолия Владимировича? Вот и хорошо, - прозвучал из глубины коридора голосок милейшей Тамары Сергеевны, - А то я видела, что ты идёшь к компьютерному классу, хотела тебе сказать, что Анатолия Владимировича нет, да не успела, мне как раз позвонили.
Тамара Сергеевна чудесный человек, но в тот момент добра я ей пожелать не могла. Мало того, что меня уличили, что я всё-таки ходила к компьютерному классу, так ещё и в том, что в этом отказалась признаваться. Как будто приходила не по делу, а……
- Идём, Милена.
Я сейчас повернусь и просто убегу прочь. И пусть этим самым я побью все рекорды по идиотизму, пусть это будет достойным завершающим аккордом всех моих сегодняшних поступков, зато мне не придётся ему ничего объяснять.

- Не надо ничего объяснять.
Он сказал это как только мы вошли в его кабинет. Толя закрыл дверь. По звуку мне показалось запер.
- А знаешь, я вышел на улицу без всякой необходимости. Прошёлся, высматривая тебя. В прошлый раз ты именно в это время мне встретилась. А сейчас нет. И вот иду, а ты спускаешься навстречу. Сразу подумалось – ко мне приходила Милена, а ты говоришь, что не ко мне.
- И ты поверил?
- Я же не знал, что ты такая врушка.
А это он сказал уже обнимая меня. Его слова и его дыхание путались где-то в моей зачёсанной надо лбом чёлке, губами он легонько волновал, ерошил тщательно уложенные с утра пряди.
- Я думаю о тебе всегда. Не знаю, плохо это или хорошо, но думаю. Ты нужна мне.
Сказал перед тем, как  начал меня целовать.
Я никогда не знала, не догадывалась, как это удивительно, прекрасно и волнующе, когда любимый целует твои глаза: нежно-нежно, бережно-бережно, едва прикасаясь к векам, лаская ресницы – каждую ресничку по отдельности. Так же тщательно, миллиметр за миллиметром, изучил брови. Снова спустился к глазам. Потом к щекам. Поцелуи в щёку – это очень невинно, очень. Тот неоспоримый факт, что именно эти поцелуи, медленные, плавно скользящие по направлению к губам, стали причиной зародившегося и нарастающего с каждой секундой внутри меня нешуточного смерча, объясняйте как угодно. Но когда наши губы наконец встретились, как в сумасшествии, впиваясь, лаская, растворяясь и растворяя, я уже совершенно не способна была себя контролировать.
А он целовал.
Ниже.
Подбородок. Шея.
Ниже.
Своё легкое летнее платье я скинула сама. Оно мешало… Мешало поцелуям. Остальное снимал он. У поцелуев не должно быть препятствий. Даже если, вернее, тем более если они уже спустились, подступили необратимо близко к эпицентру той стихии, с которой я бы ни за что не смогла совладать, если бы и хотела. А я не хотела. Я горела. Я ждала. Я что-то говорила. Я просила. И дождалась.
Что бывает, когда два смерча объединяется в один?
Я сделала тогда много открытий. Одно из них - небольшой диванчик в углу кабинета.
Другое -  какое это счастье, когда, уже включив мозги, понимаешь, что надо идти, а тебя не отпускают:
- Побудь ещё немного, просто побудь со мной. Ещё чуть-чуть.
Потом, когда уже действительно пора было расходиться, мы, обнявшись в последний раз, одновременно выдохнули «люблю», это прозвучало не странно, а как  единственно возможное, что могли мы сказать в тот миг.

***
- Ты совсем, да? Фианит, – это ж не драгоценный камень, искусственный бриллиант. Такие кольца не разоряют.
- Да не в этом дело, Наташка. Всё равно это кольцо, и золотое. Почему меня никто не понимает? Думала, что ты поймёшь.
- Ладно, ты ведь не для того мне позвонила. чтобы рассказывать о своей нехорошести.
- Именно для этого.
- Ты начала с того, что хочешь поговорить со мной о важном для тебя деле. Тоже мне важность – обломать парня.
О чём, в самом деле, я думала, когда собиралась звонить подружке? Сейчас каждая минута моей жизни связана с мыслями о Толе. Но что я собиралась сказать Наташе? Да, впрочем, о том и собиралась. Рассказать близкой подруге, что полюбила, и на этот раз чувствую, что полюбила по-настоящему. Но вот ведь как оно бывает. Чувств буря, но когда, дождавшись, наконец, чтобы Аня вышла из комнаты, я набрала телефон подруги, поняла. что не знаю, как облечь Это в слова, какие подобрать выражения, чтобы не прозвучало банальностью.
Я не нашла таких слов и выражений и стала говорить про кольцо. Ну вот и нарвалась на обычные для Наташки шипы.
- Ты влюбилась, что ли? В Лёшу в этого? Да ну, судя по твоим рассказам, это Тимур дубль два. Только время потеряешь.
- Наташ, ты за Борю хочешь замуж?
- Да.
- Как ты это себе представляешь?
- В смысле? Так и представляю.  Быть всегда вместе. Готовить для него. Спать с ним. Делиться мыслями. Гулять вместе. Праздники вместе отмечать.
- А дети?
- Как-то не думала пока. Естественно, когда-нибудь будут и дети, но торопиться не вижу необходимости.
- Знаешь, я встретила человека, в первый раз в жизни, о котором подумала не только как о спутнике для себя, но и как о том, кого я хочу видеть отцом моих детей, понимаешь?
- Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша, - продекламировала Наташа.
- Перестань, а? Мне важно, чтобы ты меня поняла.
- Ты рожать собираешься? Миленка, куда торопиться-то?
- Я не об этом, Наташ. Я говорю о том, что в моей жизни появился человек, которому я верю настолько, что готова с ним продолжить себя. Ещё раз повторяю, мне важно, важно очень, чтобы ты меня поняла.
С этими словами я нажала на «отбой». Цинизм напоказ - это вообще в духе подруги, но человек она умный и тонкий, поймёт. А мне и правда так этого хотелось.

***
- Девчонки, - в комнату заглянула преподавательница физкультуры Елена Михайловна, -
У вас у кого-нибудь есть знакомые девушки, у которых огненно-рыжие волосы?
Я начала вспоминать. Нет, кажется, нет.
- Вроде нет, - откликнулась Аня.
- У меня тоже, - сказала я.
- Вот и хорошо. Я сейчас услышала, что все жертвы Питерского маньяка были обладательницами ярко-рыжих волос.


Глава 7
- это из-за отца. Мой отец, Владимир Евгеньевич Киселёв, может, слышала имя? Он потерял зрение после травмы головы в десятилетнем возрасте. И вот он, как только это стало возможным для незрячих, открыл для себя мир компьютеров. Знаешь, если не обращать внимание на озвучку, никогда не подумаешь, что человек за компьютером не видит. И я много лет считал, что это в порядке вещей, что все слепые используют компьютер как неотъемлемую для себя вещь.
Мне, к сожалению, не знакомо имя Толиного отца. До сих пор я была очень далека от компьютеров, программ и всего, что хоть как-то связано с информатикой. Но это ли важно? Сейчас я внимаю, затаив дыхание, каждому слову своего любимого.
Когда Толя зашёл и просто предложил прогуляться, чувство было такое, что именно этого я ждала целый день, потому что ни за какие дела толком не могла взяться. Не клеился разговор с Аней, не хотелось читать книгу. И вот сейчас мы идём, а дело уже к вечеру, дневная жара отступает )неохотно, ветра совсем нет. Каждая проезжающая машина поднимает удушающие облако пыли. Но и это ведь не имеет никакого значения. Мы вместе. Я спросила Толю, как получилось, что он стал учить незрячих компьютерной грамотности.
- …оказалось, совершенно не в порядке вещей. Мне довелось поездить с отцом. Я встречал слепых, для которых даже освоить клавиатуру настоящая проблема. Между тем, глядя на отца, который для меня эталон человека с большой буквы, я понял, что именно компьютер для слепого - это не просто адаптация, это почти полное возвращение к независимой жизни. Мне захотелось дарить людям такое возвращение. Наивно конечно.
Я удивилась, даже возмутилась:
- Почему наивно? Это ведь действительно так и есть. Уже одно то, что в Интернете можно найти любую информацию, говорит само за себя.
- А ты знаешь, сколько дуболомов, которые, даже не включив ещё машину, мне заявляют, что они не смогут освоить компьютер. Другие не врубаются, зачем им это нужно. Объясняю одному такому, что, например, вместо того, чтобы ждать месяцами, когда ему из специальной библиотеки привезут огромные книги, он может в любую минуту найти в Интернете всё, что душа пожелает. Нет, ему не понятно. Он даже обижается, что жизнь, к которой он привык, считают отстойной и неправильной. Как заставить человека выздороветь, если ему просто нравится принимать лекарство? Привычка вообще страшное дело. Ты когда-нибудь задумывалась, что будет, если придёт человек, который заявит, что знает, как вылечить все болезни?
- Будет счастье во всём мире.
- Ну-ну! А мне иногда кажется, Что этого умника распылят задолго до того, как он получит возможность реализовать свои знания.
Я засмеялась.
- Нет, серьёзно. Кому-то пенсию получать нравится, для кого-то инвалидность - единственный способ привлечь к себе внимание.
- Ты жалеешь, что выбрал такую профессию?
- Никогда не жалел и не пожалею. Потому что есть ведь и другие. Такие, кто радуется любой новой изученной команде, Благодаря именно таким, я не просто работаю, люблю свою работу.
Я подумала, что это, наверно, и есть счастье - делать что-то и знать, что это нужно людям, что ты действительно приносишь пользу. Будет ли у меня когда-нибудь такое чувство, когда я стану массажистом?
- а хочешь скажу, о чём я много думаю в последнее время?
- Неужели о том, как вылечить всех инвалидов? Не боишься, что я тебя распылю?
- Ну вот, а я только собрался признаться. Что значит связаться с девушкой, которая умеет предсказывать события. Тогда, наверно, лучше обойтись без слов.
В ближайшие несколько минут мы вполне успешно без слов и обходились. Ну, потому что для того чтобы целоваться слова совершенно не обязательны.

***
- Анатолий Владимирович потрясающий, но я его почему-то побаиваюсь. У такого учителя страшно делать ошибки.
- А ты не делай. Для того и учиться приехала. Анатолий Владимирович неповторим. Я прямо боюсь влюбится. Я же замужем, и у меня сын.
Я внимательно прислушиваюсь к разговору Ани и  Екатерины Великой. Сама помалкиваю, хотя на последние слова Кати очень захотелось посоветовать курице сидеть на шесте ровно.
- Анатолий Владимирович, девочки, ещё и очень красивый мужчина, - подключается к разговору Тамара Сергеевна. - все женщины центра до бальзаковского возраста в его сторону косятся.
- А вы думаете женщины бальзаковского возраста – это лет пятьдесят, шестьдесят? –
это, конечно, снова Екатерина.
- Где-то так, - подтвердила Тамара Сергеевна.
- Нет. Во времена Бальзака далеко не молодой считалась уже женщина лет тридцати, тридцати пяти.
- Ну, милая, дело же не в Бальзаке, а в выражении, обозначающем женщину не первой молодости.
- Да ну этого Бальзака и женщин. Я что хочу сказать. Даже по манере говорить чувствуется, что Анатолий Владимирович мужчина яркий.
Тамара Сергеевна рассмеялась:
- Правильно, Анечка. Когда на уроках домоводства включается сарафанное радио, классической литературе и женщинам места нет. Обсуждаются только мужчины, да вот ещё питерский маньяк.
- Так и он мужчина, наверно, - Аня усмехнулась. А я привычно напряглась.
- А вы слышали, что телеведущая Карина Вересова объявила, что бросает маньяку вызов. Покрасила волосы в рыжий цвет.
-  У меня брат обожает Вересову. Все передачи её смотрит.
- А я не понимаю смысла, - решила и я поддержать разговор, -
маньяк убивает рыжеволосых. Что ему крашеные?
- Так это же Вересова. Степень интеллектуальной неполноценности можно и по её передачам определить.
- Нет, Катя, в ней что-то есть, - Аня не соглашается, - ну а с волосами глупо, согласна. Маньяк, конечно, если встретит, может и не узнать, что она накрашена, но всё равно я не понимаю, как можно шутить такими вещами. Скорей бы его поймали.

***
Разумеется, при одном лишь намёке, что речь идёт о Риччи, мы с Ромой решили поехать к этой бабуле на выходных. После занятия я сказала об этом Толе.
- Поедем с Ромкой к Риччи.
- А это кто ещё?.
Ну да, я пока очень мало рассказывала Толе о себе. Время настолько быстротечно, на разговоры его не всегда хватает.
- Риччи – это собачка, - объясняю, - пропала у больной девочки, так вот мы с Ромкой решили…
- С Риччи понял, а Ромка – это кто? Брата ты Гришей называла.
- Рома – друг. Мы с детства, можно сказать, неразлучны.
- Всё интересней. Он влюблён в тебя.
Показалось, что Толя немого взревновал. Мне это понравилось. Но зная по себе, как больно может кусаться ревность, я решила побыстрей внести ясность, чтобы у моего Толи и тени сомнения не было. Какое там влюблён! Мы друзья. Хорошие, близкие, очень нужные друг другу, но друзья.
- Ромка был рядом всегда, понимаешь?
- Конечно.
Да, он понимал и уже не ревновал. Я чувствовала его улыбку.
Мы стояли возле стола. Он по одну сторону, я по другую. Подмывало сократить расстояние, приблизиться. Останавливало только то, что время было совсем уж не подходящее. В кабинет могли в любой момент войти, да и мне пора было уходить. Анька без меня не пойдёт на обед.
- И ты завтра едешь с этим неразлучным?
- Да, обязательно нужно поехать.
- Ну давай. А я, значит, в сторонке постою, покурю.
Я улыбнулась:
- Да ты же не куришь.
- А почему ты так думаешь? Курю, по-чёрному.
- По манере говорить так же чувствуется как Ваша яркая внешность, Анатолий Владимирович.
Мы смеялись, и как же нестерпимо хотелось махнуть рукой на это дурацкое неподходящее время и все дела на свете.
- В субботу когда вернёшься, я украду тебя к себе.
- Домой?
- Домой.
- А где ты живёшь?
- На Петроградской. Поедешь?
- Мммм, А ты точно не питерский маньяк?
Толя быстрыми шагами обогнул стол, приблизился.
- А вот и посмотрим.
Мы не прикасались друг к другу, всё0аки сейчас действительно не время, но он стоял совсем рядом, и это будоражило ужасно. Бывает же такое, когда разделяющие полметра так и просятся, чтобы их сократили до минимума.
В дверь постучали.
- Всего доброго, Анатолий Владимирович.
Я повернулась, чтобы уйти, а Анатолий этот самый Владимирович быстро наклонился ко мне… Я думала, поцелует. Фиг. Он шепнул мне на ухо:
- А ведь он всё-таки в тебя влюблён.

***
Да ну этого толю. Ну надо же было сказануть про Ромку. То есть, он не первый, конечно, мне об этом говорит. Как-то принято думать, что если парень и девушка много времени проводят вместе, значит, они или влюблены взаимно или по крайней мере влюблён кто-то один. Обычно я такие разговоры игнорирую. Но то, что о влюбленности в меня Ромы сказал, пусть и не всерьёз, человек, которого я люблю, заставляет меня сейчас, когда Рома находится совсем близко, не то, чтобы уж совсем  смущаться, но некоторая неловкость есть. Представляю, Ромка мечтает меня поцеловать, или…
Прекрати. Я заставила себя встряхнуться. Это же Ромка. Он друг до небес.
- Тебе не страшно, Милена?
- А что, ты и есть Питерский маньяк?
Ёлки-иголки! У меня, кажется, зацикливание. Совсем недавно я то же самое сказала Толе.
- Чего?
- Извини. Просто много сейчас об этом говорят. У нас в центре так постоянно.
Даже Ромке я не смогла сказать, что моё чёртово Знание упорно нашёптывает мне, что маньяк этот - человек, чей голос мне так или иначе знаком.
- А. ну я и не отрицаю.
- Тебя раздражают рыжие женщины? Или, может, наоборот, возбуждают?
- Ха, одно другому не мешает. Сперва возбуждают, а после начинают раздражать. Ничего не могу с этим поделать. Душу и в подвале оставляю.
Тема для приколов была неудачной, но я не смогла не хихикнуть.
- Придурки мы с тобой циничные. А чего я всё же должна боятся? Того, что эта собачка окажется не Риччи? Нет. Я почти уверена, что не он.
- А я уверен, что он. Хотя, когда мне позвонила соседка этой бабушки, которая нашла хина, я тоже засомневался. Но по описаниям очень похож на Риччи. А как мы заберём у старой женщины эту собаку, ты думаешь? Соседка говорит, что бабуля на собачонку не нарадуется.
- Ну здрасте приехали. Это Сашина собака, ребёнок ждёт, да и деньги за хина заплачены…
Я поперхнулась словами.
Знание!
- Милена, ты охренела? Мы сейчас врежемся во что-нибудь.
Я отпустила Ромину руку, в которую секунду назад вцепилась мёртвой хваткой.
- Рома, поехали обратно. Не надо туда ехать. Ты совершенно прав.
- В чём?
- Инфаркт, понимаешь?
- Ничего не понимаю.
- Знание. «скорая», врачи. Инфаркт у бабки будет, если мы собаку заберём.
- А Саша. Ты же сама минуту назад сказала. что это её собака и она её ждёт.
- Тогда я не знала, к чему приведёт для старушки наше вмешательство.
- Но сейчас ты не знаешь, к чему может привести наше невмешательство для Саши.
Вот именно за это я считаю свои Знания наказанием. Как выбирать, ну как? Кому отдать предпочтение, больной девочке, которая ждёт возвращения друга или старушке со слабым сердцем?
- Рома, скажи, ты говорил Елене о том, что Риччи, возможно, нашёлся?
- Нет. Решил на всякий случай не обнадёживать пока.
Рома остановил машину, повернулся ко мне:
- Ну что, едем назад?
Как же мне хотелось сказать, что да. надо поворачивать и забыть про старушку. В любом случае собаку уже не надеялись найти. Но ведь с чего всё началось-то. Я вспомнила это жуткое безысходное чувство тоски и одиночества маленькой девочки.
У меня скоро у самой случится инфаркт.
- Ладно, Ром, поехали, познакомимся с Риччи.

Неужели это собачий лай? На наш звонок в дверь откликнулся некий странный звук: писк, визг… Я бы никогда не сообразила, если бы Ромка не подсказал:
- Это, наверно, как раз Риччи нас встречает.
- Кто? Спросили из-за двери.
В молодости, вероятно, этот голос был нежно-розовым, очень приятным. Впрочем, приятным он оставался и сейчас. И дело тут даже не в самом звучании, а в тёплых интонациях. Как будто пожилая женщина, которая интересуется, кто нарушил её покой звонком в дверь, уже знает, кто пришёл и радуется предстоящей встрече. Мне стало ещё больше не по себе.
- Мы насчёт собаки, - проговорил Рома.
Дверь открылась.
- Какой собаки, ребятки?
Рома стал поспешно объяснять:
- Мы дали объявление о пропаже собаки. Ваша соседка позвонила нам, рассказала, что недавно вы нашли собачку на улице. Скорей всего, это та собака, которую мы ищем.
Минуту стояла тишина. Нас, как видно, внимательно рассматривали.
- Заходите, - голос бабушки как-то сразу потерял розовый оттенок. Я бы сказала посерел.
Мы вошли в квартиру, оглушаемые невероятным перезвоном, который язык не поворачивается назвать собачьим лаем. Одним словом, объекту всеобщих волнений наше вторжение отнюдь не понравилось
- Ну-ну, Лорд. К тебе пришли гости. Встречай как полагается.
Я улыбнулась, услышав новое имя Риччи. Кличка Лорд вызывала ассоциацию с чем-то внушительным. Мне казалось, что Лордом можно назвать лабрадора, овчарку. На этого же Лорда я не без оснований боялась наступить. Спасало отважного защитника территории только то, что лаять он не переставал.
- Лорд, успокойся. Судя по наступившей тишине, женщина взяла собачонку на руки. Мы прошли в комнату.
- Я вижу, что Лорд не ваша собака, - заговорила старушка, когда мы пристроились на каком-то низеньком диванчике.
- Со своими вновь обретёнными собаками так не встречаются.
- Не наша, - не стала я отрицать, - но эта собачка принадлежит девочке, которая очень без неё скучает.
- Если Лорд девочке так дорог, как же тогда она за ним настолько плохо смотрела, что он убежал? Он ведь мог погибнуть
- Как вы нашли его? – сменил тему Рома.
- О, это он меня нашёл.
Голос собеседницы потеплел.
- Я из магазина шла, а он ко мне подбежал, с таким несчастным видом. Передние лапы на меня поставил. Как будто на руки просился. Видно, что привык на руках много находиться. А мне никак его не взять. Я же из магазина. С авоськами в обеих руках. Жалко, а что делать? Пошла домой, думала, по дороге отстанет. Нет, так до квартиры меня и проводил. А перед его носом дверь закрыть у меня рука не поднялась.
Накормила, помыла, расчесала. Так теперь вдвоём и живём. Я никогда и не думала собаку заводить. А вот, оказывается, зря. Сама себя постоянно стала ловить на том, насколько больше стала улыбаться. Я уже и забыла, какое это счастье, когда есть о ком заботиться. Дети-то давно выросли. Мужа похоронила десять лет назад.
Я почувствовала прикосновение к ноге. Нагнулась. Так вот ты какой, Риччи-Лорд. Мне доводилось и кошек видеть покрупней. Не удивительно, что у него совершенно щенячий тонкий голосок.
- Какая чудесная у тебя шёрстка.
Собака продолжала изучать мои ноги, А я с наслаждением перебирала длинную шелковистую шерсть на его спине.
- А шерсть белая, как у всех хинов, - пояснил Рома.
Я взяла собачку на руки. Взяла неловко. Пёсику это не понравилось. Стал вырываться. Тогда я осторожно поставила его на пол.
- Чем вы подтвердите, что это собака ваших знакомых? Может быть, вы живодёры какие-нибудь.
- Риччи.
Рома окликнул негромко, но пёсик, видимо, как-то отреагировал.
- Это не доказательство. Он мог повернуть мордочку не на кличку, а просто на окрик.
- Риччи – собака, выведенная респектабельным клубом. У него документы, фонографии, регистрация. Для идентификации много времени не потребуется.
- Как вас зовут, молодой человек?
- Роман.
- Очень приятно. Меня Алла Андреевна. Будем знакомы.
- А меня Милена, - вскинулась я. Слышала, что Ромка тихонько усмехнулся. Ну да, он-то прекрасно знает, что я не люблю чувствовать себя атмосферой.
- Очень приятно, красивое имя. Так вот, ребятки. Документы документами, а сказку про Золушку вы читали? Не достаточно, чтобы туфелька подошла девушке по размеру, нужно чтобы туфелька эта принадлежала именно Золушке. Иначе принцу не позавидуешь, так ведь?
Классная всё-таки старушка эта Алла Андреевна. Насколько было бы проще, если бы новая хозяйка Риччи оказалась похожей на нашу соседку Бабу Настю.
- А если мы докажем, Вы сможете отдать нам Риччи спокойно, без лишних переживаний?
Не сможет, я же знаю, что не сможет.
Алла Андреевна вздохнула:
- А что делать? Собака она живое существо, но так уж получилось, что она приравнивается законом к имуществу человека. Да и не в законе дело…
Стало тихо.
- Мне бы, наверно, в любом случае пришлось подыскивать для Лорда хорошего хозяина. Болею я очень. Сердце. Часто в больницу ложиться приходится.
Снова пауза.
- Ладно, расскажите мне о его хозяевах.
- Его хозяйка девочка Саша, - начал Рома.
- Ей девять лет, - подхватила я. Она очень болеет. Риччи ей нужен, знаете, какое это тяжёлое чувство, когда ждёшь изо дня в день, что его найдут, а его нет и нет…

***
Мы снова ехали в машине. Я возвращалась в центр, а Ромка ехал к Елене и Саше. Риччи с нами не было. Рома отвезёт Елене его фотографию, потом пусть мать Саши сама решит, как лучше поступить. Нет у нас, посторонних, права определять, кто больше заслуживает эту нехитрую радость в виде общения с маленькой собачкой, одинокая старушка или девочка с тяжелейшим диагнозом.
- Елена, конечно, заберёт у Аллы Андреевны собаку.
- Ты считаешь, что это неправильно? Она же сама сказала, что часто лежит в больнице, ей не с кем оставить собаку.
- Я согласна с тобой. Но от этого не легче. Бабушка останется совсем одна.
- Моя мама любит приводить в  пример животных, - задумчиво произнёс Рома.
- Я помню.
- Так вот, можно и здесь провести параллель. Знаешь, как у волков? Старые волки пользуются уважением стаи. Их кормят, о них заботятся. Но если стая переживает минуты опасности или голодает, забота полностью переносится на волчат. В животным мире это инстинкт сохранения рода, но это вполне естественно и для людей. Ребёнок есть ребёнок.
Я подумала, что если бы речь шла о здоровом ребёнке как Антошка, например, я бы выбрала интересы старушки. Но Саша. у которой и друзей-то нет, кроме этого пёсика, по-моему, не должна остаться без возможности быть рядом со своим крошечным вечно лающим приятелем.
 
Некоторое  время мы ехали в полной тишине. Потом Ромка включил радио. Музыка, какие-то неинтересные новости. Я не вслушивалась, думала о своём. Вдруг краем сознания уловила имя:
. Карина Вересова…
- Что?!
- Не фига себе!
- Ром, что, что они сказали? Неужели…
- Да, сказали, что очередной жертвой маньяка стала Карина Вересова.

 
Глава 8
- Понимаешь, каждый раз, когда я слышу о новой жертве маньяка, я испытываю чувство вины. Мне всё время кажется, что я могу что-то сделать и не делаю.

Ну конечно же, совсем не так должно было это выглядеть. По-хорошему-то, оказавшись у Толи в квартире, первое, что следовало сделать, - это умереть от счастья в его объятьях. А вместо этого… Кто скажет, что у Милены Барсовой с головой не всё в порядке, отнюдь не откроет Америку.
Как только Рома привёз меня в центр, я сразу пошла к Толе. Он ждал меня в своём кабинете. Мы, как и договорились, поехали к нему. Автобус, метро. Всю дорогу Толя старался меня разговорить, а я честно делала попытку забыть о посторонних вещах и полностью переключиться на человека, рядом с которым каждая минута стала для меня ни с чем не сравнимой ценностью. Сегодня у нас целый вечер на двоих и его нельзя растрачивать на что-то или на кого-то, не связанного с нашими чувствами.
- Милена, что-то не так? – не выдержал наконец Толя моих односложных «да» и «нет» в ответ на все его вопросы.
- Нет, что ты, всё в порядке.
- Я просто не вижу тебя, ты как будто стеной отгородилась. Если какие-то проблемы, расскажи.
Вот только не это. Только не обидеть его из-за моих глупых заморочек. Вопрос лишь в том, что же я могу ему сказать? Я знаю, что маньяк, который почему-то убивает, почему-то рыжих девушек, почему-то мне знаком, и я почему-то чувствую, что что-то должна сделать, чтобы его остановить. Толя, если не скажет, то обязательно подумает, что у меня не все дома. И хорошо если ошибётся.
- Нет, Толенька, я с тобой, - я постаралась улыбнуться, - с тобой, остальное не имеет значения.
Толя ничего мне не сказал. Всё время, пока мы шли к дому, я нервничала, что испортила нашу встречу.
Мы вошли в парадную. Подошли к лифту.
- Ты на каком этаже живёшь?
- На четвёртом?
- Я тоже на четвёртом. Ты живёшь один?
- Один.
И вот наконец его квартира. Незнакомые запахи. Незнакомая обстановка. На миг подкралась непрошенная мысль: как бы мне хотелось быть здесь не гостьей, а хозяйкой.
Толя не обнял меня, как мне мечталось, не поцеловал. Проводил куда-то, куда-то усадил. Как всегда, в незнакомом месте я остро почувствовала, что не вижу. Я сидела и всем существом ждала его прикосновений.
Он еле уловимо дотронулся до моих пальцев:
- Милена.
Я слегка подалась к нему.
Но он лишь чуть сжал мою руку и тихо произнёс:
- Милена, говори.
И я начала говорить.

Меня трудно раскрутить на откровенность. Это не от недоверия, а от сознания, что моё должно остаться со мной. Мои чувства, мои переживания, кому они нужны? У каждого хватает своих.
Я делюсь с Ромкой, Наташей. Они друзья. Годами проверенные, вот такие надёжные. Толю я знаю совсем недолго. И тут пока ещё каждый жест, каждое слово как будто идёшь по канату: не оступиться, не нарушить баланс. А вдруг не то скажу, не то сделаю. Правильно ли он меня понял? Не глупо ли я выгляжу в его глазах? Поэтому да, Толя знает обо мне немного, да и я о нём. Спрашиваю редко. О прошлом особенно. Почему? Наверно, сказывается негативный опыт первой любви. Боюсь, что прошлое окажется недельной давности. Страшно почувствовать себя не единственной, а очередной. Да и имеет ли значение всё, что помимо нас? Можно возразить, что человека нельзя понять и узнать по-настоящему, не зная о его жизни. Я спорить не буду. Просто это всё придёт, со временем, постепенно. Пока ведь главное закрепить, всем сердцем поверить в то, что есть.
А тогда, бога ради, что я делаю сейчас, выплескивая на Толю сразу всю себя? Начиная с… Страх за жизнь неприятной мне одноклассницы, Появление в нашей семье Риты, поиски совершенно ненужных мне денег на фоне нескладывающихся отношений с Сергеем.
Говорю, он слушает, не перебивая. Его реакция на мои слова проявляется только в периодически напрягающейся руке, лежащей на моей.
- Толя, я знаю, я не должна чувствовать себя ответственной за всех подряд, но не могу отделаться от мысли, что Знание обязывает меня. Не для других, а для меня самой, для того, чтобы спокойно жить дальше, чтобы знать, что я не упустила шанс помочь человеку, с которым… Судьба, наверно, столкнула. Ведь я не хочу ничего знать, но так получается.
- Понимаю.
Да, он понимал. Поэтому меня и несло бурным течением. Я чувствовала, как каждое моё слово подхватывается его сознанием, образуя между нами как бы мостик сочувствия, сопереживания. И тогда я сказала то, что тревожило меня в последнее время больше всего и то, что до сих пор носила только в себе:
- Есть небольшое количество людей, конкретней мужчин, чьи голоса я слышала не так давно. Кто-то из них маньяк. Кто-то убивает девушек с рыжими волосами. Если я пойму, кто это, на него можно будет заявить в милицию. Его поймают, обезвредят. Мне панически страшно, что это окажется кто-то, кто мне дорог или симпатичен, и всё-таки я стараюсь понять, но у меня ничего не получается. А девушки гибнут. Вот даже Вересову с окрашенными волосами убили. Я не могу избавиться от мысли, что это моя вина.
Я замолчала. Толя тоже молчал. Потом он убрал свою руку с моей. Мне сразу же стало его не хватать. Я мгновенно соскучилась. И вот тут Толя меня обнял, крепко-крепко прижал к себе.
В ту же секунду я ощутила абсолютную расслабленность. Ткнулась лицом куда-то в область его ключицы, туда где были расстёгнуты верхние пуговицы рубашки, а он продолжал прижимать меня к себе.
- Глупая ты девчонка, Милена.
Я с готовностью закивала.
- Не может один человек, какими бы способностями ни обладал, нести ответственность за каждого, с кем бы жизнь ни столкнула. Все твои эмоции - это неправильно, это ошибка. Причём большая ошибка.
Он прав, конечно, ещё какая ошибка.
Толя осторожно отстранил меня. Снова взял за руку, на этот раз переплетя наши пальцы.
- Но ты должна знать, - продолжал он, - на твоём месте я чувствовал бы абсолютно то же самое. И сейчас я то же самое чувствую на своём. Потому что я люблю тебя, ты стала мне очень близким человеком. И, думаю, ты догадываешься, о чём я хочу тебя попросить.
- Не вступать в единоборство с маньяком.
Я засмеялась, но Толя мой смех не поддержал, сказал серьёзно:
- Да. я очень прошу тебя, очень - думать и чувствовать ты можешь что тебе угодно, но рисковать собой я тебе не позволяю. И сейчас по-настоящему радуюсь только одному.
- Чему?
- Тому, что у тебя не рыжие волосы.
Я снова засмеялась, но в эту минуту уже знала – несносная моя натура – знала, что должна… Нет, не должна, просто знала, что сделаю.

Если первое, возникшее между Толей и мной, электричество притягивало нас друг к другу скорей физически -  рядом с ним я просто кожей ощущала волнами ходившие флюиды. То сейчас стало очевидным, что мы, оказывается, живём в одном измерении, на одной грани мироощущения. Наверное, это и называется духовная связь. То, что я сейчас испытывала рядом с Толей, меня поражало, немного пугало, и завораживало сознанием, что я нашла… Встретила… Нет, тут, наверно, самое правильное сказать о воссоединении, ну да воссоединении разрозненных частиц, давно искавших друг друга в неохватываемой возможностями человеческого мышления вселенной. И эта встреча Я с Я ощущается во всём, порой в совершеннейших мелочах.
Как это здорово не следить за своим языком, жестами. Вдруг стало совершенно понятным, что можно абсолютно всё. Выгляжу я умной, глупой, болтливой или молчаливой, я чувствовала на себе его восхищённый взгляд.
Мы пили вино. Я полулежала на огромной, восхитительно мягкой диванной подушке, время от времени поднося бокал к губам.
Из открытого окна пахнуло скошенной травой. Волей судьбы я городской житель, но сейчас подумалось, как было бы хорошо оказаться там, где много травы, где можно улечься на стог сена, повернувшись лицом к небу, мысленным взором увидеть плывущие надо мной облака, дышать ветром, пахнущим цветами.
- А знаешь, Милена, я сейчас представил тебя, лежащей на сене.
Я улыбнулась. Это и есть то, о чём я говорила, мысли, желания, чувства  в унисон.
- Толя подлил мне вина. Вино мне нравилось так же, как и всё, что сейчас меня окружало. Но я не без сожаления отставила бокал:
- Боюсь напиваться.
- А ты что, когда подшофе, буянить начинаешь#?
- Ещё как. Тяжёлые и острые предметы прятать придётся.
 Я прикалывалась. А всерьёз волновало другое. Состояние полной безбашенности очень нравилось, но мой, пусть и небольшой опыт обращения с алкоголем, показывал, что любое вино действует на меня как хорошее снотворное. Я опасалась, что ещё немножко и единственное, о чём я смогу мечтать, это об объятиях с подушкой.
Ай, ладно! Расслабуха так полная. Я осушила свой бокал почти залпом.

Оказывается, боялась зря. На этот раз алкоголь подействовал на меня правильно. Когда мы очутились в объятиях друг друга, когда нас уже абсолютно ничто не разделяло, наверно, как раз вино помогло мне напрочь забыть обо всех надуманных рамках. Такое у меня было первый раз в жизни. Стало неважно, как, чем и в каком положении, лишь бы как можно дальше уйти, утонуть в нём, или поглотить его в себе, а потом вместе - в один омут. И мы погружались в этот омут раз за разом. И не понятно было открываем мы друг друга, сами себя друг для друга, или, может, мы уже просто стали одним существом… И всё, что раньше для меня было лишь понятием: оральный, анальный, рядом с человеком, которого пронзительно люблю, оказалось не просто естественным, а необходимым фееричным дополнением к нашим сумасшедшим подъёмам и спускам, подъёмам и спускам.
В мгновение экстаза я закричала, он что-то сказал. А потом мы вместе, в тёплых обволакивающих волнах нежности, вернулись в реальный мир. И каким удивительно прекрасным показался мне этот мир, и я знаю точно, мой любимый в этот миг испытывал те же самые чувства.

***
 - Нет, не нужно, сегодня доеду сама, - отклонила я предложение Толи проводить меня до самого дома.
А как бы мне хотелось, чтобы он поехал со мной. Как было бы чудесно познакомить его с мамой. Но сейчас не подходящее время. Сегодня в первый раз Гриша с Ритой приезжают к нам как… Как семья. Ожидания не самые приятные, надо сказать. Не знаю, какую манеру поведения выбрать по отношению к Рите, да и надо ли что-то выбирать? В любом случае сегодня должны быть только члены семьи.
Я осторожно объяснила это Толе. Разумеются, он всё понял и согласился со мной. Мы попрощались в метро.

Сидела я смирненько как мышка, но какая муть закипала в душе… Как мне могла хоть на четверть секунды понравиться эта Рита? Нельзя сравнивать людей. Каждый человек несравним, на то он и человек, ну там, знаете, царь природы, венец творения. Кому как больше нравится. Но с тех пор как Гриша с Ритой пришли, я, кажется, только тем и занимаюсь, что без конца сравниваю Риту с Галиной.
Можно ли сказать даже с сильной натяжкой, что к Гале я при первой же встрече прониклась сестринской симпатией? Ну да, уже! Особенно, если вспомнить, что эта первая встреча состоялась в моём нежном младенчестве. Мы же соседи. При каждой встрече Галя налетала на меня, ещё маленькую, с пылкой нежностью: «Милечка», «Миленочка». Потом она стала моей родственницей, и мне много лет понадобилось, чтобы понять, что Галина при всей своей недалёкости надёжный друг, любящая жена и сумасшедшая мать. Но вот эта самая недалёкость, наверно, и качнула Гришу в противоположную сторону. Если Галю порой подмывает назвать клушей, или, как я называла её в детстве, Гусей, то по отношению к новой любви Гриши никакие другие сравнение не приходят в голову, кроме как со змеёй. Вот уж кого не назвать глупенькой и добренькой. Или я опять не объективна? Ведь когда-то именно я привела Риту к нам в дом, и с Гришей познакомилась она моими стараниями. Впрочем, это явно было предопределено. Так или иначе сейчас я слушала её и тихо сатанела.
 - Светлана Дмитриевна. я никогда не видела таких красивых комнатных цветов. Фиалки просто ласкают глаз.
Мама тает, пускается в пространные объяснения, как именно она ухаживает за цветами, Вспоминает, когда в доме появилась первая фиалка.
- Рита тоже фиалки разводит, - вставляет свои пять копеек и Гриша.
- Милена, каждый раз вижу тебя и мне кажется ты всё красивей становишься. И, честное слово, я бы никогда не подумала. что ты не видишь.
Мне приятно, что уж там. Но - я молчу. Хотя и улыбаюсь.
- Светлана Дмитриевна, вы пекли этот кекс?
- Наверняка они вместе с Миленой расстарались для дорогих гостей, - снова брат.
- Да, мы с Миленой.
Чувствуется, мама от Риты на десятом небе. А уж Гриша и вовсе не нарадуется.
- Как вы живёте-то? - спрашивает мама. В её голосе робость.
Мне интересно, кто ответит. Отвечает Рита:
- Живём замечательно.
Я поднялась:
- Отойду на минутку, мне надо позвонить.
Я пошла в свою комнату. Взяла с стола мобильник. Может, кому-то и правда звякнуть. В любом случае манеру преподносить себя потенциальной свекрови надо запомнить. Не все же такие стервозы как я. Маме она точно нравится, про братца я вообще молчу. Вот она, разница. Обратите внимание, как вы говорите о своих знакомых парах: Коля с Олей, где Оля при Коле, или Маша с Пашей, где Паша при маше (читай, подкаблучник). В первой семье дополнением была Галя, а здесь, очень похоже, таким дополнением становится мой брат.
Раздался осторожный стук в дверь.
- Заходи, Рита.
Кто же ещё? Мама и брат ко мне в комнату заходят без стука.
- Я на минутку.
Я положила телефон на стол.
- Вижу, тебе не нравится, что мы с Гришей вместе. Или тебе не нравлюсь я?
Ну, девушка, прямо так с наскока. Что ж, какой вопрос, такой и ответ.
- А для тебя важно нравится всем?
- Я не люблю находиться с людьми в состоянии конфликта. Мне почему-то казалось, что уж ты-то меня поймёшь. Гриша много раз говорил, что ты тонкий, чуткий человек. Я понимаю, ты сердишься из-за Галины. Но бывают такие обстоятельства, противостоять которым мы не в силах, когда умом люди всё понимают, а чувства диктуют свои условия.
- Вот-вот, Рита. Я тоже умом вас понимаю. Да и не всё ли тебе равно, что думаю лично я?
- Как видишь, нет. Всегда считала, что любые недомолвки только мешают людям понять друг друга. Поэтому, если тебе хочется высказаться, даже обругать меня, начинай прямо сейчас.
Да очень мне нужно.
- А тебя не пугает то, что Гришу потянет к привычной жизни? – всё-таки спросила я.
- Нет. Когда мы с Гришей стали встречаться, он именно от этой привычной жизни находился на грани депрессии. Может, поэтому и обратил на меня внимание, потянулся как к струе чистого воздуха. И Галю как соперницу я не боюсь. Она Григорию нравилась в юности. Ему интересно было с ней в постели.
Ого! Она и это знает.
- Но когда человеку за тридцать, он часто переосмысливает свою жизнь.
- А Антон?
- Что Антон?
- Его невозможно переосмыслить, он есть.
- У нас тоже будут дети.
Я вздрогнула. Почему-то подобную возможность, когда думала о непростой ситуации брата, я совершенно упустила из виду. Блин!
- Ты имеешь в виду в обозримом будущем?
- Нет, сперва нам надо пожениться.
Я вздохнула с облегчением, А Рита продолжала, как видно, о наболевшем:
- Галина манипулирует Гришей с помощью сына. По-моему, это просто отвратительно. Неужели она не понимает, что насильно мил не будешь? Ну, допустим, вернётся он к ней, чтобы быть с Антоном. Разве смогут они жить по-прежнему? Мы ведь с твоим братом, Милена, действительно живём очень хорошо.
Наверно, она права. Да и вообще, надо признать, говорит убедительно. К тому же, то, как они с моим братом любят друг друга видно сразу. На ромашке гадать не приходится. Но ведь что-то у них не так. Уверена. Иначе она бы сейчас не пришла вербовать союзника. Они с Гришей живут замечательно. Рита повторяет это второй раз в течение одного часа. Это она для нас говорит, или пытается убедить саму себя?

***
- А Анька где?
- Не знаю, приехала, а её нет.
- Тоже самостоятельная стала, территорию осваивает, наверно. А ты как выходные провела?
- Да хорошо, Лёш. К своим съездила. А ты? Ты на меня больше не сердишься?
- Мне даже не представить, что такое возможно – сердиться на такую девушку как ты?
Мне тоже захотелось сказать этому милому парню что-нибудь хорошее.
- Лёша, ты очень, очень классный. Неужели у тебя нет девушки? Трудно в это поверить. У таких обаятельных пацанов всегда кто-то есть.
- Но ты же не захотела быть девушкой такого обаятельного пацана.
Его слова прозвучали без тени обиды, скорей с насмешкой.
- Ну я-то… - я запнулась, но всё же решила договорить, - я люблю одного человека и, разумеется, не могу полюбить ещё кого-то.
- Один человек – это преподаватель?
- О! А что это так в глаза бросается?
- Это как сказать. Вообще-то, когда люди целуются посреди улицы, это иногда заметно.
Мне стало жарко.
- Да ладно, не смущайся.
Он прав, конечно. Если уж целовались, не стесняясь, что же тут удивляться, что нашлись и зрители.
- А у меня была девушка, - неожиданно сказал Алексей.
- И где она?
- У нас с ней всё было очень хорошо. Она здорово играла на аккордеоне, хорошо пела. Я представлял нашу совместную жизнь сплошным праздником. Музыка, песни.
Лёша, который до этого стоял неподалёку, придвинул стул. Сел.
- Мне даже страшно. С девушкой что-то случилось?
- Что-то точно случилось. До сих пор не знаю что. Я сделал ей предложение, она его приняла. На девятнадцатое сентября была назначена наша свадьба.
Он замолчал, как будто вспоминая, хотя, скорей всего, ему было просто трудно озвучивать эту историю.
- Третьего сентября она вдруг заявила мне, что между нами всё кончено.
- Почему?
- Если бы знать.
- Может быть, полюбила другого?
- Не знаю.
- Но ты же спрашивал. Как-то ведь она объясняла.
- Я пришёл к ней, её отец сказал мне, что она уехала в другой город и попросила передать, чтобы я её не искал.
- Лёша, из-за такой девушки, которая может взять и убежать, ничего не объяснив, да ещё и за несколько дней до свадьбы, нельзя переживать. Она не стоит тебя. Она могла с точно таким же успехом сбежать и после свадьбы. Всё к лучшему.
- Я так и решил – всё к лучшему. Жизнь дана одна. Её надо максимально использовать для счастья. Я всегда это говорю.

***
Я вышла из парикмахерской. Вообще-то я люблю пользоваться услугами одного парикмахера. Терпеть не могу, когда меня начинают спрашивать, как Вас подстричь? Я ведь сама себя не вижу, а вдруг та стрижка, которую я попрошу, мне не идёт. Поэтому много лет хожу в парикмахерскую неподалеку от нашего дома. Моя мастер, Светлана, давно знает, что мой стиль - спущенные на плечи локоны и косая чёлка. Причёску меняю редко. Так только, когда хочется ощутить себя в несколько ином имидже. Тогда я прошу Свету ориентироваться на её вкус. Сейчас же в плане стрижки мне беспокоиться не приходилось. Поэтому после занятия я отправилась в салон красоты, который находился в двух шагах от центра. Как говорится, язык, а в моём случае он же в сочетании с тростью до Киева доведёт.
- Милена! Иду и смотрю ты или не ты из парикмахерской выходишь?
- Я, Елена Михайловна, собственной персоной.
Я заулыбалась в сторону голоса нашей преподавательницы физкультуры.
- Доберёшься сама или проводить?
- Сама, спасибо.
- А, знаешь, тебе идёт. Непривычно, конечно, выглядишь, но идёт этот цвет. Только вот не страшно тебе сейчас ходить с такими ярко-рыжими волосами?


Глава 9
Нет, я явно переоценила свои силёнки. Чего, собственно, Я ждала от своей выходки? Маньяк – это вообще-то кто? Психически больной человек, да? Я решила для себя, что если он убивает рыжеволосых женщин, значит, Реакция при виде моих изменившихся волос будет неадекватная. А вот как это, неадекватная? Когда можно хватать телефон и звонить в милицию? Например, иду я совершенно спокойно по коридору. Это как раз я только вернулась из парикмахерской. Направляюсь в свою комнату. И вдруг:
- ооооооооо!
Естественно, первая моя мысль была о точном попадании в цель с первого раза. Меня увидел маньяк и не может совладать с нахлынувшими эмоциями. Сейчас же, прямо в коридоре реабилитационного центра меня начнут насиловать, Душить, а потом снесут в какой-нибудь подвал. Нет. Сейчас меня начнут сманивать в подвал. Надо быть начеку, никуда не идти. Просто вызвать милицию.
- Выпью за тебя аж до донышка,
Поманю руками бесстыжими.
Будут сыновья словно солнышки,
Все в тебя такими же рыжими…
- Ну, Степан Даниилович, - я выдохнула с таким облегчением, как будто уже и правда успела почувствовать на себе мёртвую хватку рук маньяка. Оказалось, это всего лишь наш развесёлый реабилитолог.
- Нет, мне нравится, но своей внучке всыпал бы по первое число за такую метаморфозу.
Добравшись наконец до комнаты, с удовольствием убедилась, что никого кроме меня нет, не переодеваясь, растянулась на кровати в своей любимой позе: на спине, заложив руки за голову.
Разумеется, поступок мой может показаться диким, При том, что я действительно не знаю, что делать. Карина Вересова уже доигралась. А толя так просил меня не рисковать! Я вполне отдаю себе отчёт, что сейчас сделала из себя наживку для психа. Глупо? А попробовали бы вы жить и раз за разом узнавать, что кто-то снова погиб от рук знакомого вам человека.
Нет, нет! Кто сказал. что этот монстр мне знаком? Мне знаком его голос. Мало ли где я могла его слышать. Чего я вообще жду? Проявления особого интереса со стороны какого-то мужчины. Он постарается меня куда-нибудь отвезти. При этом я должна буду быстро вызвать милицию.  А вдруг он мне не позволит. Ударит, заткнёт рот… Надо себя как-то обезопасить. И, прежде всего, не ходить с подозрительными людьми в безлюдные места. Но опять и снова -  что значит с подозрительными людьми? Вот, Степан Даниилович подозрительный человек? Я хмыкнула. Чушь! А почему чушь? Потому что старик. Сколько ему? Лет шестьдесят. Какие у него там потребности маньяичьи могут возникнуть?
Я перевернулась на живот. Обхватила руками подушку. Было понятно, что я лезу туда, в чём абсолютно не компетентна. Что ещё за маньячьи потребности? Откуда знать, на что способен психически больной человек?
Я взяла мобильник, набрала телефон Ромки.

***
 - Ох-ть!
Ну вот вам и ещё одна ненормальная реакция на мои волосы.
- Рома, я первый раз в жизни слышу, Что ты ругаешься матом.
- А я скоро как врач начну фиксировать симптомы у тебя проблем с интеллектом. Что ты сделала с волосами?
- Покрасила.
- А ты про Питерского маньяка что-нибудь слышала?
Ощущение такое, что отныне любое наше общение с Ромкой будет начинаться с головомойки. По крайней мере вчера, когда я ему позвонила. он тоже начал с ора:
- Как это тебя угораздило, Милена, вспомнить о моём недостойном существовании? Я уж подумал. что ты благополучно доверила мне разбираться с этой историей с собакой, а сама занялась более важными вещами.
- Извини, Рома. Я, действительно, как-то выпала из ситуации. А есть новости?
- Да Елена всю плешь мне проела. Что хочет вернуть собаку. Я жду твоего звонка. Думаю, ты там занята чрезвычайно.
Вот и ладушки. Я даже обрадовалась возможности сбежать из центра на денёк. Могла же я в конце концов заболеть. Съезжу с Ромкой за собакой, а там, глядишь, по дороге и придумаю, что делать с маньяком.
А пока слинять самое милое дело. К слову, мне ещё и было очень неудобно перед Толей. После его просьбы не рисковать собой я поступила. как поступают дети, у которых так и тянутся руки сделать то, что запрещают взрослые. А Толя, сразу чувствуется, Не из тех, кто относится к словам как к простому колебанию воздуха. Короче я банально трусила перед втыком от человека, которого люблю и уважаю.
И вот я решила с утра заболеть. Но до этого вечером я выслушала очередную реакцию от ещё одного… Ну, как хотите, назовите… потенциального маньяка, что ли.
С Аней и Алёшей я столкнулась только в столовой. Оказывается, они гуляли и прямо с улицы пошли на ужин.
- Милена!
Лёша произнёс моё имя на выдохе.
- Зачем ты это сделала?
- А что она сделала? - тут же подхватилась Аня.
- Я покрасила волосы в рыжий цвет. Нравлюсь, Лёш?
- С ума сошла. Лёшка, теперь тебе придётся телохранителем при Милене работать.
- Я и сам про то же подумал.
К счастью, больше ко мне  никто с расспросами вчера не подходил. Лёша после ужина быстро попрощался, а Аня увлеклась какой-то книгой. А сегодня вот Ромка встретил… С матами.
- Ромка, - решила я отойти подальше от опасной темы, - как же мы собаку заберём? Я же знаю, что у бабушки инфаркт случится.
- Будем надеяться, что без летального исхода. Я предупрежу знакомых из кардиологии.
- Да, и родственников надо предупредить, что Алла Андреевна плохо себя чувствует.
- Будем всё-таки надеяться, что инфаркта удастся избежать.
- Нет, Ром, на это не надейся. Я ж не врач, чтобы в диагнозе ошибаться.
- Спасибо тебе, дорогая, за уважительное отношение к моей профессии.
- Да не за что. Приходите ещё.

Риччи заливался лаем за дверью, откликаясь на наши звонки, но никто нам не открывал.
- Может, вышла куда, - предположила я даже с надеждой.
Но  как раз в этот момент раздались шаги, а затем щелчок дверного замка.
- Так и знала, что вы приехали. Вам Маша моя позвонила?
Это кто ещё?
- Нет, - мы ответили одновременно.
- Дочь я просила с вами связаться, чтобы собаку забрали. Плохо себя чувствую. Того и гляди, «Скорую» вызывать придётся.
- Нам никто не звонил, мы сами, - объяснил рома, - девочка очень ждёт свою собачку.
- Что ж, забирайте, и давайте без прощаний и ненужных разговоров.
Вроде бы всё складывалось к лучшему. Алла Андреевна сама решилась отдать собаку. Но тяжесть на душе была жуткая. Как это мы сейчас уедем, а человеку станет плохо. Рома, наверно, подумал о том же самом, потому что попросил:
- Алла Андреевна, дайте нам, пожалуйста, телефон вашей Маши.
Я ждала естественного вопроса: «зачем?», Совершенно не представляя, как будем объяснять. Но, к большому облегчению, вопроса не последовало. Алла Андреевна просто продиктовала номер телефона. Рома занёс в записную книжку. Пора было забирать собаку.
- Поедем мы, Алла Андреевна.
- Поезжайте.
- Риччи, поехали, тебя Саша ждёт.
По звуку я поняла, что Рома шагнул к собачке, а дальше -  Понятно, собачка никак не разделяет энтузиазма приехавших за ней людей. Риччи зарычал, да так. Как я никогда бы не ожидала от такого крохи.
- Да. Он может и укусить, - в голосе старушки зазвучала гордость или даже радость.
- Иди сюда, Лорд, надо ехать, - а вот теперь отчётливо слышалась грусть.
Алла Андреевна сама отдала собаку Роме. Когда уносили, пёсик уже не рычал. Он скулил. Я представила, что должна чувствовать Алла Андреевна, и поэтому как только мы оказались в  машине, предложила Роме немедленно позвонить дочке.
- Окей! А разбойника хвостатого тогда держать тебе.

К счастью, дочь Аллы Андреевны оказалась вполне сообразительной.
- Собаку забрали? Мама переживает? Да, конечно, сейчас же к ней выезжаю.

***
Какой контраст! Грусть старого человека. А вот се=час… Да, это многого стоит – услышать такое откровенное счастье в голосе ребёнка.
- Риччи, Риччи!
Лично я, если бы выбирала для себя собаку, предпочла бы экземпляр поспокойней. В течение сорока минут, пока мы добирались от старушки до Саши, этот парень извертелся у меня в руках. Ни поглаживания, ни уговоры не помогали. Поэтому, когда мы наконец оказались на месте, я вздохнула так, как будто протащила на себе килограммов двадцать.
Как только Елена открыла нам дверь, из квартиры буквально выметнулся восторженный вскрик Саши. Она, как оказалось, на своей коляске ждала нашего приезда в прихожей:
- Риччи!
- Ну беги, баламут, к хозяйке, замучил ты меня.
Я выпустила пёсика, который расстаться со мной, кажется, мечтал так же как я с ним.
Елена засмеялась:
- Плохо ехал в машине?
- Ужасно.
- Да, он всегда так. Ни секунды не сидит спокойно. А иногда в машине его укачивает, тошнит.
- Правда? Значит, мне ещё повезло.
- Риччи, Риччи. Я больше никуда тебя не отпущу. Риччи!
Саша повторяла имя любимца раз за разом. Видно было, что она не может поверить, что он наконец
нашёлся. Мама же её тем временем неустанно благодарила Рому:
- Вы наш спаситель.
- Да я-то что? Это Милена.
- Если бы не Вы…
Она права. Я бы вряд ли проявила такой энтузиазм, как Ромка. Но что-то мне подсказывало, что Елене очень хотелось обращаться именно к нему не только из-за собаки. Когда Рома предложил собираться домой, Елена откровенно разволновалась:
- Роман, обязательно приезжайте к нам, не забывайте нас.
Рома ничего не ответил. Мне даже стало неловко. Я решила исправить положение:
- Приедет обязательно.
- Ты тоже приезжай, Милена, - сказала Саша.
Я подошла к девочке, обняла её:
- И я приеду, солнышко.
- Я буду тебя ждать.
Неожиданно девочка крепко обхватила меня за шею и прижав губы к самому уху, спросила шёпотом:
- А ты не боишься гулять с такими рыжими волосами? Мама не разрешает мне об этом думать и говорить, но везде: по радио и телевизору рассказывают про плохого человека, он убивает девушек таких, как ты сейчас, рыжих. Ты не боишься?
Саша обычная маленькая девочка с не очень крепким здоровьем. Что я должна была ответить на её вопрос? Конечно, что-нибудь бодрое, вроде того, что плохие люди ко мне не сунутся, пожурить за то, что всё же думает и говорит о том, о чём запретила мама. Но вы никогда не замечали, что в разговоре с некоторыми людьми, особенно если этим людям нет ещё и десяти лет, вся ваш душа как под микроскопом.
Я ответила, склонившись к маленькому Сашиному ушку:
- Боюсь.
- Может быть, женщине, которая держала Риччи, заплатить? - предположила Елена.
- Не в коем случае, - Ромка сказал это почти резко. Я была с ним абсолютно согласна.

Мы снова ехали в машине.
- Тебя куда, домой или на место учёбы?
- Домой. Я, понимаешь, болею.
- Резким порыжением волос? Правильно, в таком виде лучше сидеть дома.
Ага, правильно. Стоило краситься, чтобы сидеть дома, - ответила я мысленно. Что бы они там все ни говорили, а мне надо на что-то решаться. И тут я вспомнила, что примерно месяц назад меня приглашали на телевидение, в какой-то передаче рассказать о моём Знании. Поскольку мне, откровенно говоря, реально надоела моя набирающая силу популярность, я решительно отказалась. Звонивший тогда очень расстроился, попросил хорошенько подумать и настоял на том, чтобы на всякий случай я сохранила номер его телефона. Я пообещала и для очистки совести занесла номер в контакты. Звонить, конечно, не собиралась. Но сейчас… Сейчас, пожалуй, самое время изменить решение. Окей, позвоню ему в ближайшее время. И тут мой мобильник ожил сам. Я поднесла телефон к уху::
- Миленка, привет, это я.
- Привет, Наташ.
- Что со встречей-то решаем?
- Со встречей?
Ой, да, мы же давно договорились собраться все вместе в каком-нибудь кафе. Всем перезнакомиться, пока Аня и Лёша ещё в Питере.
- Наташка, мы сейчас собаку отвозили. Я  еду с Ромкой домой. Ты пока подумай, какие у тебя варианты, а я спрошу у ромы, как удобно ему, потом из дома я тебе…
- Так вы давайте ноги в руки и приезжайте ко мне. как раз сейчас и Борис придёт. Вместе обсудим.
- Ну, я не знаю, может, у Ромы дела какие-то…
- У меня именно дела, - встрял Ромка, - но тебя, если надо, подброшу.
- Наташка, он меня привезёт и бросит.
- Я слышала, - засмеялась в трубку Наташа, - мужики все одинаковые. Лишь бы бросить. Ничего, приезжай. обратно сама доедешь. Всё, жду.
Подружка отключилась. Я убрала телефон в сумку.
- К Наташке?
- сможешь?
-  Без вопросов, только как ты потом сама доберёшься?
- А что? Я теперь девочка самостоятельная.
- А лохмы твои? Убить тебя мало, Милена, честное слово.
- Да дались вам всем мои волосы. Можно подумать, маньяк теперь на каждом перекрёстке меня поджидает.
- Подожди немного.
Рома остановил машину,
- Я сейчас приду.
Хлопнула дверца. Я осталась одна.
Какие эпитеты мне ещё предстоит выслушать в свой адрес по поводу своей выходки с перекрашиванием шевелюры догадаться нетрудно. И всё-таки я сделаю то, что решила.
Я снова достала телефон. Открыла контакты. Вот, Андрей, передача «глазам не верю». Нажала на дозвон.
- Слушаю.
- Здравствуйте, - я невольно заговорила быстро, уж очень хотелось решить это дело до того как вернётся Ромка.
- Меня зовут Милена. Может, помните. Вы предлагали мне поучаствовать в вашей передаче.
- Как Вы сказали Вас зовут, Милена?
Блин горелый, он меня начисто забыл. Впрочем, чему удивляться, сколько народу проходит через его передачу.
- Да, я предсказываю некоторые события, помните?
- А, слепая ясновидящая?
Ещё один горелый блин! Если бы этот хмырь не был мне сейчас нужен, я бы решительно оборвала разговор. И как он только на передаче работает? Нет, мне не стало обидно – что на недоумков обижаться, просто такие вот совершенно беззлобные замечания показывают, чем я прежде всего отличаюсь от других со стороны.
- Короче, если Вас по-прежнему интересует моё участие в вашей передаче…
- Очень даже интересует, очень!
- Тогда я готова.
- В следующую пятницу, удобно? У нас как раз должна была состояться встреча с человеком, который предсказывает погоду во сне, но вчера он позвонил, сказал, что передумал участвовать. Вот мы вас на его место  и поставим.
- А пораньше нельзя?
- Что вы, никак нельзя. Это и так очень быстро получится.
Я вздохнула. Остаётся надеяться, что маньяк подождёт и пока никого убивать не станет. А ещё, что он смотрит передачи, в которых предсказывают погоду во сне.

- Держи, сыщица, подарок от меня.
 - Что это?
Я изучала кончиками пальцев прохладный продолговатый предмет, который вложил мне в руку вернувшийся Ромка.
- Баллончик со слезоточивым газом.
- Он Настоящий?
- Вполне. Поэтому в профилактических целях им лучше не пользоваться.
- Покажи хоть, как с этой штукой обращаться.
- А ты обещаешь мне, что не поддашься искушению опробовать её немедленно?

- Вы к Наташе?
Ну вот, а я-то думала. мы без старших будем, а это, насколько поняла, Наташкин отчим дверь нам открыл.
- Ко мне, ко мне, - послышался Наташкин голос с её же лёгкими летящими шагами.
- Проходи, Милена, сейчас Борис подойдёт.
Саша скоро уйдёт, - шепнула мне подружка, как только оказались в её комнате. Он всё съезжает, никак не может съехать, то одну вещь забывает, то другую.
- Вроде трезвый. Я бы и не узнала его по голосу, сообразила, что он только потому, что больше некому.
- Ага, в кои-то веки.
- Ну так что решаем со встречей? Но давай подождём Бориса, решим вместе. Хотя, если честно, мне тут и решать нечего. У меня в ближайшие три недели свободен только вечер вторника.
- А чем ты так занята, Летом-то?
- А вот, представь, подрабатываю. С двумя детьми математикой занимаюсь. По знакомству попросили подтянуть до осени. А в выходные на даче. Мама не любит, когда я не приезжаю.

Чай с пирогами, которые принёс Борис, пили вчетвером. Чувствовалось, что Наташка очень хочет, чтобы отчим свалил, но не пригласить его, конечно, не смогла. Впрочем, он нам не мешал. Почти всё время молчал. Как всё-таки отличается трезвый человек от нетрезвого! Подключился к разговору только когда заспорили о кафе. Я предлагала то, в которое мы два раза ходили с Аней и Алексеем, но Наташа, а особенно Борис, не соглашались из-за слишком высоких цен.
- Есть хорошее и недорогое кафе недалеко от метро Технологическая, - проговорил Александр, - и добираться всем удобно.
На этом решили и остановиться.
- Кого ты из своих знакомых позовёшь?
- Аню, Лёшу, Ромку и. разумеется, Толю.
Я ещё раз представила реакцию любимого на свои волосы. И тут спохватилась. Почему-то Борис совершенно никак не отреагировал на мою новую окраску. Да и вообще сегодня он был какой-то странный, молчаливый.
Когда я засобиралась домой, Наташа сказала:
- Боря тебя проводит. Правда, Борис?
Что-то во вне сжалось. Панически захотелось домой:
- Да не нужно, спасибо. Доеду сама. Сейчас просто вызову такси.

На этот раз звонок мобильника застал меня, когда я выходила из машины. Отвечать было неудобно, поэтому решила, что перезвоню из дома. Едва оказавшись в квартире, взялась за телефон. Неотвеченный звонок был от толи. Сердце привычно дрогнуло радостью, но и некоторой тревогой. Я чувствовала себя как нашкодивший ребёнок.
- Толя, я здесь.
- Почему не сразу отвечаешь?
- А я из такси входила, пока до дома дошла…
- Из такси? А я думал, ты болеешь.
Вот поэтому я и не люблю врать даже в мелочах. Небольшое лукавство в результате разрастается до размеров полноценной и очень неприглядной лжи.
- Извини, я обманула тебя. Мне просто нужно было…
- Я уже понял. Объясни, пожалуйста, зачем ты покрасила волосы в рыжий цвет?
- Как ты узнал?
- Секретное агентство.
- Я должна была это сделать. Я хочу понять, кто маньяк. Я не хочу, чтобы умирали люди.
- Милена, а я вот, знаешь, почему-то очень хочу, чтобы не убили тебя.
- Я вооружена. У меня есть баллончик со слезоточивым газом.
Толя усмехнулся.
- Ты одна дома?
- Скоро мама придёт.
- Пожалуйста, не выходи никуда.  При первой же возможности я заберу тебя к себе.
- Да ты не волнуйся, дома со мной точно ничего не случиться. Тут и Ромка недалеко.
Повисла недолгая пауза. А потом он сказал:
- А ты уверена, что не Ромка этот самый маньяк?
- Толя, да, в этом я уверена. Пожалуйста, будь в этом уверен и ты.
У меня задрожал голос. Он заговорил боле мягким тоном.
- Хорошо., я верю. Я просто действительно боюсь за тебя.
- Толя, - вспомнила я то, о чём необходимо было сказать, -мы во вторник в пять часов вечера хотим собраться в кафе. Я надеюсь, что и ты будешь. Для меня важно, чтобы ты пришёл. Я хочу познакомить тебя со своими друзьями.
Он немного подумал. Что-то подсчитал:
- Нет, во вторник в это время никак не смогу. Как раз в это время я обещал настроить компьютер одному знакомому. Кроме того, я не уверен, что тебе сейчас надо ходить по кафе. Или уж перекрасься до вторника.
- Да я же буду среди друзей. никто меня не тронет.
Я жутко расстроилась. Предстоящий вечер в кафе начисто потерял для меня привлекательность.
- А как ты всё-таки узнал, что я покрасила волосы?
- Тоже мне секрет. Полцентра тебя видели. Мне первая  Елена, физкультурница, сказала. А уж как Данилыч живописал преобразованную Милену!
Я представила, и не смотря на кошмарное настроение, всё-таки засмеялась.

***
Телефон сегодня взбесился. Кто мог звонить в такое время? Я уже начала засыпать. Взяла сотовый с тумбочки. Как хотелось спать, послать бы подальше того, кто там упорно трезвонит.
- Да.
Тишина.
- Слушаю Вас.
Раздался щелчок. а потом механический голос произнёс:
- Не провоцируй меня. Перекрась волосы. Иначе ты умрёшь так же как умерли все эти рыжие дряни.



Глава 10
Всё. Созрела. До вторника никуда из дома не выхожу. В кафе еду с Ромкой, и прямо оттуда в парикмахерскую перекрашивать волосы. Не моё это дело маньяков вычислять. Трушу? Да, самым примитивным образом. После звонка не спала всю ночь. Каждая попытка отключиться приводила к тому, что в ушах начинал звучать жуткий, неживой голос: «умрёшь, как те рыжие дряни». Нет, не хочу, не хочу, боюсь.
Встала утром совсем разбитая.

- Милена, сегодня Гриша зайдёт, - сказала мама за завтраком.
- Зайдёт или зайдут?
Всё-таки есть прелесть в отъездах. После них место, где ты живёшь, больше начинаешь ценить: близкие люди становятся нужней и дороже, знакомые запахи и звуки кажутся такими родными и милыми. Так пахнет и звучит Моя жизнь.
Я подумала о Толе. Тут же ощутила радость, что моё обучение ещё не закончилось. В среду я вернусь в Центр и всё встанет на свои места.
- Зайдёт, один собирался.
- Вот и замечательно. Тебе не кажется, мам, что эта Рита ему не идёт?
- Ну, Милена, ты как скажешь. Рита же не одежда и не причёска, чтобы идти или не идти.
Я попробовала объяснить:
- При Рите Гриша не такой, в общем не такой. Не такой надёжный, не такой сильный.
- Не понимаю тебя.
Да уж, я и сама чувствую, что не понимает. И в самом деле, как все эти оттенки моих отношений к брату выразить словами? Он всегда был старшим, не только по возрасту, а вообще. Казалось, он понимает и видит меня насквозь. Хотя и не всегда одобрял мои поступки так, как мне этого хотелось. Но брат и безоговорочное уважение всегда были для меня понятиями - синонимами. В присутствии Риты  меня не оставляет чувство, что Гриша теперь постоянно будет думать так, как захочет она.
- А мне Рита нравится. И мне кажется, Грише с самого начала нужна была именно такая женщина: умная, сдержанная, знающая себе цену.
Я не стала спорить, но про себя подумала, что уж что-что, а цену себе Рита и правда знает твёрдо. И когда она начнёт предъявлять счета за то, что наша семья обрела в её лице такое сокровище, мало не покажется никому. И  первому Грише.
 
надо будет спросить у Толи, как он относится к умным, сдержанным женщинам. Братцу моему, как считает мама, такие и нужны. А я-то ой какая несдержанная, и ум далеко не всегда зашкаливает. Ну, Грише я, положим, сестра, но вдруг все мужчины подсознательно ищут снежных королев.
 
Когда раздался звонок в дверь, мы с мамой дружно продемонстрировали пример несдержанности. Выскочили встречать Гришу.
Я сама удивилась, как, оказывается, соскучилась по брату, по этому чувству младшей сестрёнки, которую сейчас отругают за что-нибудь, но тут же и похвалят, выслушают, поймут.
- Милена, в детстве ты так встречала меня, когда хотела подлизаться: или что-то натворила, или надеялась что-нибудь выпросить. А ну раскалывайся, что на этот раз?
- Натворила, конечно.
Я смеялась, но не без трепета ждала, когда брат в свою очередь начнёт меня отчитывать за волосы. И дождалась-таки.
- А что это у тебя с головой?
Гриша сделал шаг назад.
- С головой? А ч то? Вроде всё в порядке. Если ты мозги имеешь в виду.
- А, по-моему, не совсем. откуда этот жуткий цвет?
- Я тоже не могу этого понять. Зачем Милена выкрасилась?
Ну вот, теперь и мама задудела в ту же дудку.
- Такое ощущение, что Милена у нас решила бросить вызов маньяку.
- Ну, считайте, что это был мой небольшой косяк. Скоро перекрашусь.
- Будем считать, что небольшой, но перекраситься тебе нужно срочно.
Я была очень рада. что этот неприятный разговор закончился ещё до того, как мы расположились за чаем на кухне.
Впрочем, один закончился, другой начался. Тоже дурацкий. Лучше бы братец продолжал ругать меня за волосы, я хотя бы чувствовала себя младшей любимой сестрёнкой, за которую волнуются и о которой заботятся.
- Просто именно такую женщину я искал всю жизнь.
Это о Рите, Конечно. Мама спросила, действительно ли он счастлив рядом с ней. Ничего нового.
- Ты хочешь развестись с Галей?
- Мама, я думаю, мне придётся говорить об этом с Галиной. Она должна меня понять.
. Но и ты её пойми. Она старается сохранить отца своему сыну.
- Пока она делает всё, чтобы было наоборот.
Григорий уже откровенно занервничал. Я не вмешиваюсь в их разговор. Только слушаю и думаю. Любовь, любовь она везде и  у всех. Разумеется, настоящая. Та, о которой мечтали всю жизнь. У Гриши, у Наташки. А у меня? У меня тоже. Невозможно предсказать, что ждёт нас с Толей в будущем, но и я ведь уже не могу представить жизни, мыслей, в которых не будет его. Это человек, с которым я хочу быть всегда, выйти за него замуж, родить от него детей. Может быть, и я могу сказать вслед за братом, что искала встречи с Толей всю жизнь? Нет. Я не искала и не ждала, я просто встретила и почувствовала. что это и есть судьба.
В дверь позвонили.
- Вы сидите, я открою.
В мамином голосе суетливость. Она кого-то ждала?
Из прихожей донёсся голос. Гриша поднялся из-за стола, я тоже. Нет, мне лучше сидеть. Села. И тут же снова вскочила. Села опять.
Он пришёл. Случайно? Бывают же такие совпадения. Как в сериале.
- Ты проходи, проходи, сюда, на кухню, - мама продолжала суетиться, - будем чай пить.
- Бабушка. мама сказала. чтобы я не задерживался. На минутку к тебе отпустила. Зачем ты просила прийти?
Понятно, совпадений не бывает.
Брат сделал шаг, ещё. Быстро пошёл в коридор.
- Антон.
Я сжалась внутри, думаю, мама тоже.
- Бабушка, я приду потом, - Голосок племянника дрожит, срывается,  но заканчивает решительно, - В следующий раз не проси меня прийти, когда здесь будет папа.
Маму, конечно, легко понять, но… Получается, зря она это сделала. Это неправильно предоставлять ребёнку выбирать между матерью и отцом.
- Антон!
У брата голос тоже срывается. Ещё как.
- До свидания!
Антон старается придать интонации вызов. Я почти бегом направилась  туда, где все они стояли, в прихожую, к входной двери. Зачем? Не знаю, но мне так захотелось укрыть собой этот источник звенящего голоса, защитить племянника от необходимости противостоять взрослым с их делами и проблемами, в которых разве он хоть сколько-нибудь виноват?
- Милена!
Как всегда, наверно, просто по привычке рванулся ко мне. Сейчас обниму, прижму к себе, уведу в комнату, закрою дверь, и мы будем долго-долго разговаривать о мультиках, о школе, о компьютерных играх. И идите вы все со своими любовными разборками.
Антон не смог ко мне подбежать, его перехватил Гриша.
- Антон! Сын! - произнёс еле слышно.
Племянник в ответ нарочито громко, как будто именно в громкости черпая силы для того, чтобы оставаться твёрдым крикнул:
- Нет!
Что он хотел сказать этим «нет»? Не хочу говорить, не называй сыном, не подходи…
Я услышала. брат сделал шаг туда, где стоял Антошка. Потом стало тихо. Очень тихо.  Почувствовала. как мама легонько подталкивает меня к комнате. Да, надо уйти, не нужно им мешать.

Мы с мамой сидели бок о бок на диване в моей комнате. Судя по всему, Гриша и Антон ушли на кухню. Мы не слышали, о чём они говорили. Я не знаю, сколько прошло времени, когда раздались шаги брата. Он подошёл к маме:
- Пойду я, мам.
Приблизился ко мне, поцеловал в щёку:
- Пока.
- Ну идём, Папа, идём, - совсем другой голос. Другие интонации. Такие узнаваемые в разговоре Антона с отцом, - идём. Я с мамой сам поговорю.

Когда они ушли, мы ещё долго сидели в тишине. Только потом эту тишину робко нарушили звуки. Мама плакала.

***
- Ты чего грустная такая?
- Я не грустная, я задумчивая.
Пожалуй, я лукавила. Мне действительно было грустно. Грустно, потому что мы едем в кафе, где не будет Толи. Грустно, что я оказалась такой трусихой. Вчера позвонила Андрею с телевидения и отказалась от участия в передаче, оно не имело для меня больше смысла, раз уж я решила перекрасить волосы.
- Ромка. нам надо, Как раньше, Собраться вдвоём и пообщаться. Я скучаю по нашим посиделкам надвоих.
- Да, надо. Я тоже скучаю.
Как-то вдруг захотелось рассказать другу всё, как я рассказывала раньше. А ведь и ему наверняка есть что рассказать.
- Ты газ-то с собой носишь?
- Да я никуда в эти дни  не выходила из дома, но ношу всё равно.
- Я и не подозревал, что ты такая послушная.
- Да я помню, - я улыбнулась, - ты всегда меня недооценивал.
Машина остановилась.
- Приехали, огненноволосая красавица. На выход.

- Вы, значит, и есть тот самый Рома, о котором Милена часто рассказывает?
- Ну, наверно, тот самый.  Хотя, может, Милена про кого-то другого говорит.
- Про тебя, про тебя.
- Тогда, Аня, имейте те в виду, что половина сказанного неправда. Я гораздо лучше, чем Милена могла Вам обо мне наговорить.
Трёп, хохот, никакого напряжения. Всё проходило очень естественно.
- Предлагаю всем, кто только что познакомился, выпить на брудершафт и забыть про выканье. А то уж как-то слишком культурно всё получается.
- Наташа у нас, как всегда, против культурных людей, - подколол Ромка.
- Нет, я против занудных  людей, - вернула шпильку подружка.
- На брудершафт – это как? Переплетя руки?
- Да, и обязательно поцеловаться.
- Ой!
- Можно не в губы, - успокоила я нашу скромницу.
- Милена, отвали. У нас сегодня только в губы.
- Это Милене обидно. Она же тут со всеми на «Ты».
Ну Ромка, гад. Это вместо того, чтобы поддержать меня как другу положено.
- А, кстати, знаете, откуда эта традиция – пить на брудершафт? - заговорил Лёша, - раньше воины примирившихся сторон пили таким образом, чтобы доказать друг другу доброе расположение. Пить, переплетая руки, смотреть друг другу в глаза, ну а поцелуй как бы закреплял действие.
- Не воины, а гей-парад какой-то, -весело крикнул Боря.
Мы, ещё не выпив ни грамма. уже почти лежали от хохота.
- Ладно, мы тут все нормальной ориентации, наливайте.
- Кстати, очень важно, если придерживаться традиции, обязательно допить до дна, - назидательно сказал Лёша.
- Без проблем.
Наташка явно сегодня была в ударе. С кем это ей так хочется поцеловаться? С… С Лёшей, что ли? Больше не с кем. Хотя она скорей всего просто решила сегодня оттянуться на все сто.
- Анечка, тогда мы пьём с тобой, - произнёс Боря.
- А Ромка? - спохватилась я. Аня, тебе придётся пить с двумя.
- Да вы с ума сошли.
- Не будем смущать девушек, Милена, со мной знакомитесь Вы.
Все засмеялись, а я ответила в тон:
- Принято, Роман. Я буду рада этому знакомству.
- Ох, какие тут все скромные-то собрались. Да перецелуемся все и всё, не вижу проблемы.
- Ну да, и упьёмся. Вон Лёша говорит до дна пить надо, - попробовала я урезонить Наташку.
- Один раз живём, - решительно не пожелала урезониваться та.
- До дна обязательно, это главное, - смеясь подтвердил Алексей.
До чего же они мне все до одного сейчас нравились.

Последовала известная пауза. Ну, знаете, когда собирается компания зрячих и незрячих. Одни спрашивают у других, что налить, что положить. Сегодня всё получалось куда как гармонично. Зрячие молодые люди ухаживали за слепыми девушками. Правда, мой слух уловил  подозрительные пересмешки со стороны мужчин, но, признаюсь, внимания на этом я надолго заострять не стала.
Борис провозгласил тост:
- За знакомство, за встречу., за дружбу, за любовь.
Мы с Ромкой переплели в области локтя наши руки. Я от души хлебнула из бокала. Уроды! Аня закашлялась, Наташа же озвучила мою мысль громогласно:
- Уроды вы мужики, сволочи.
«Уроды и сволочи», налившие нам до краёв в бокалы водки, все трое ржали в голос.
- Девочки, был уговор -  пить до дна, - отдышался от смеха Борис.
- Я никогда не пью водку.
- Анька, не тушуйся, все мы когда-то были девственницами. Я пью, чёрт с вами.
- Я тоже, - решила я поддержать подружку. Глотнула ещё водки. Гадость! Ещё глоток.
- Всё, я допила, - выдохнула Наташка, - Попробуйте теперь хоть кто-нибудь сказать, что я не хозяйка своего слова.
Я сделала ещё один глоток. Меня замутило.
- Ой, ну вас на фиг. Я лучше поживу ещё.
- За ерундой мы забыли о главном, - голос Наташи уже хорошо так плыл, - Лёша, ты где?
- Мы не забыли, - отозвался Борис, - Анечка пить не стала. Я её в щёчку поцеловал. Хорошая девочка.
- В щёчку? Кретинство.
Наташа уже еле говорила, -
- Лёша и Ромка, исправляйте ситуацию.
- Придётся, - вздохнул Ромка, - с пьяными бабами спорить себе дороже.
Уж не знаю, чего я ждала. он прикоснулся губами к моим губам. Как-то уж совсем платонически. Мне даже стало обидно.
- Кто ж так целует женщин, Рома.
- Да я боюсь. Я же помню, что ты по нетрезвому делу агрессивная.
- Не мужики, а не…дора-зумеееене, - Наташа тщетно пыталась реабилитировать свою способность говорить членораздельно, а я решила заняться более практичным делом и нормально закусить.

Началось обычное застолье. Приколы, разговоры. По-настоящему никакой была только Наташа.
Рома рассказал народу историю пропавшего и счастливо найденного хина.
- Да, Милена тоже об этом говорила, - оживилась Аня, - а как же старушка? Вы что-нибудь о ней слышали?
Рома молчал. Мне не понравилось это молчание. Поэтому, вполне осознавая неуместность сейчас тяжёлого разговора, я всё-таки не удержалась от вопроса:
- Рома, ты что-нибудь знаешь?
- Будем надеяться, что всё обойдётся, - уклончиво ответил друг.
- Аллу Андреевну увезли в больницу с инфарктом?
- Да, но она попала к хорошему врачу. Не будем думать о плохом.
- Случилось так. как должно было случиться, - заговорил Алексей.
- Я тоже так думаю, - согласилась с братом Аня. – но бабушку всё-таки очень жалко.
- Милена!
Я вздрогнула. Повернулась.
- Господи, Боря. Как ты меня напугал. Я не слышала. как ты подошёл.
- Мне бы хотелось поговорить. Давай выйдем на минутку.
Я подумала, что свежий воздух как раз то, что мне сейчас нужно.
- Пойдём, конечно.
- Вы куда? - поинтересовался Рома, когда я в сопровождении Бориса направилась к выходу.
- Нам надо пошептаться.
Мы вышли из кафе. Борис, чувствовалось, уже умеет ходить в компании незрячего – Наташа научила, молодец. Шёл немного впереди меня. Я хорошо ощущала его направление.
- Пройдёмся?
- С удовольствием.
Это был классический летний вечер. Воздух был чуть прохладным, ароматным, им хотелось дышать так, как хочется вволю насладиться любимым лакомством.
И вдруг меня как будто толкнула тревожная мысль. Не слишком ли я расслабилась? Можно ли оставаться С Борей наедине? Да ну, это же Боря. С ним всё ясно, он совсем не похож на маньяка. Ты уверена? - Спросила я саму себя. Если бы! Откуда тут быть уверенной? Нельзя с ним ходить. Но он ведь хочет о чём-то поговорить со мной. Ёлки-палки, что же делать-то? Идти или нет?


Глава 11
- Боря, принеси мне, пожалуйста, мою сумочку. У меня там телефон.
- Зачем он тебе? - удивился Борис.
- На всякий случай.
- Тогда подожди.
Он ушёл. Я осталась ждать. Зря я, наверно, перестраховываюсь. Если бы он был маньяком, не позвал бы меня вот так, у всех на виду.
- Держи.
Я повесила сумочку на плечо.
- Идём.

Я всё-таки решила не отходить далеко. Борис спорить не стал. Мы присели на лавочку буквально в нескольких шагах от кафе. Я ждала, когда он заговорит.
- Я даже не знаю, как и сказать.
- Скажи, как есть.
- Короче говоря, Милена, мне предлагают уехать.
- В смысле уехать?
- Вернуться в Рязань. Там приятель открывает фирму. Предлагает мне хорошую работу. Настоящую, понимаешь? Здесь я только баранку кручу целыми днями и могу прокрутить всю оставшуюся жизнь, до старости. А там я…
- Боря, не тараторь, пожалуйста. Я поняла. Там работа хорошая, а здесь плохая. И ты хочешь вернуться в Рязань?
- Да, если продать здесь мою квартирку, там можно купить очень неплохую.
Я могла бы возразить, что здесь всё-таки почти столичная жизнь, из которой уехать легче, чем вернуться, тем более учитывая обстоятельства, из-за которых Боря вынужден был покинуть родной город. Но он взрослый человек. Сам должен всё это понимать. Да и вообще-то причём здесь я?
- Ты понимаешь, почему я заговорил об этом с тобой?
- Именно что не понимаю. Как раз вот удивляюсь.
- Наташа меня любит.
Я поморщилась. Плохая формулировка.
- Я её тоже. Но…
Эти «Но» всегда самые страшные.
- Ты не хочешь взять её с собой, - я не спросила. а Выразила предположение, хотя уже почти точно знала, каким будет ответ.
- Нет, что ты. Я хочу, просто не могу. Там же всё придётся начинать сначала. Да Наташа и сама не поедет. Она привыкла к Питеру. Она не поедет, понимаешь?
Как же бесила меня сейчас эта его манера сыпать словами. Такое впечатление, что он боялся остановиться, боялся дать мне возможность что-нибудь сказать в ответ.
- И чего ты хочешь от меня, Борис?
- Я прошу тебя, чтобы ты как подруга ей всё объяснила, помогла трезво взглянуть на ситуацию.
Надо же, и это человек, который отомстил подонку за девушку.
- Милена, ты только не думай, я не какой-то слабак, подлец…
Ну да, а я-то вот как раз только подумала.
- Я всё устрою и вернусь за Наташей. Это я и прошу тебя ей объяснить.
- А сам ты почему не можешь поговорить с Наташей по-человечески?
- Я поговорю, конечно, но я просто подумал, что у тебя это получится лучше, как у подруги. Я боюсь, что она решит, что и-за её зрения не зову её ехать со мной.
- Хорошо, Боря, я поговорю с Наташей.
- Правда? Спасибо, Милена. Я знал, что на тебя можно рассчитывать. Спасибо, спасибо тебе.
Я принципиально не хотела ничего больше говорить, понимая, что любое моё слово станет  поводом для нового речевого потока.
- Ладно, пойдём к друзьям, - засуетился Боря, - они, наверно, уже удивляются, что мы так надолго уединились.
- Борис, ты иди, я скоро тоже подойду.
- Да что ты, пойдём вместе. Как ты сама-то дорогу найдёшь?
- Я прекрасно дойду сама, здесь недалеко. Пожалуйста, иди. У меня немного кружится голова. Я посижу и приду.
- Ну, хорошо, Милена, хорошо. Посиди и приходи. Ты не сердись, мне кажется, ты сердишься. Не сердись, пожалуйста. ладно?
- Ладно, Боря, - процедила я сквозь зубы. Лишь бы замолчал и в самом деле свалил побыстрей.
Он ушёл, а я задумалась. Значит, когда мы виделись у Наташи и Борис, вопреки моим ожиданиям, не прокомментировал мой необычный цвет волос, а я эгоистично подумала, что он шокирован настолько, что утратил дар речи.  Меня это даже насторожило. А Наташкин бойфренд просто не обратил на меня внимания. Естественно, не до этого ему было. Он получил предложение хорошей работы и стоял перед выбором, сделать ли решающий шаг в новую жизнь или оставить всё как есть. Сейчас всё стало на свои места. Он решился на эту самую новую жизнь. Будет ли в ней участвовать моя подруга, сомневаюсь. Хотя, кто знает, как сложиться будущее. Не исключено, что Борис как и говорит, обустроится в Рязани и позовёт Наташу. Позовёт уже навсегда. Кстати, поедет ли она в самом деле? Мне кажется, да, уж очень она влюблена. В любом случае то, что сейчас происходит, вполне нормально. Человек хочет попробовать себя в новом статусе. Всю эту историю делает неприглядной только трусливая просьба Бориса, чтобы я всё объяснила подруге сама.
Я поймала себя на том, что мне не хочется никуда идти. Голова действительно слегка кружилась. Однако, идти было нужно,
Пока меня не начали искать.
Между прочим, не смотря на моё заявление, что легко найду кафе, в глубине души я отнюдь не была в этом уверена, ведь со мной не было даже трости. К тому же, выпитая водка всё-таки не способствовала ориентированию, да ещё в совершенно чужом месте.
Я встала со скамейки, двинулась вперёд наудачу. Мне всего-то и нужно добраться до лестницы,  ведущей в кафе.
Я шла очень неуверенно. Где же эти ступеньки? Всё-таки, наверно, я ошиблась в направлении.
Развернулась, пошла обратно. Вернусь к лавке и ещё раз попробую сориентироваться. За моей спиной раздались шаги.
- Милена!
Ой! Я дёрнулась, как от толчка. Просто не ожидала, что меня здесь окликнет незнакомый голос.
- Милена!
Нет, знакомый. Но чей?
Я обернулась.
- Ты не узнаёшь меня? Я Саша, Наташин отчим.
- Точно! Здравствуйте, Александр. Я действительно Вас не узнала.
Что это на меня нашло в самом деле? Недавно ведь встречались.
- А у меня тут друг недалеко живёт. Решил заглянуть к нему.
- Хорошо, что Вас встретила, Александр. Подскажите, пожалуйста, как до кафе дойти.
- Я провожу, конечно.
Саша взял меня под руку, подсказывая направление, Мы прошли несколько метров, и вдруг… Я чуть не упала при спуске с бордюра. Что-то я не припомню бордюров, когда мы шли с Борисом. Или просто не обратила внимания?
Поворот. Вот его точно не было.
- Александр, куда мы идём?
- Сейчас, уже скоро.
- Куда?
- Сперва зайдём к другу, потом отведу тебя в кафе.
- Нет, что Вы, мне надо идти к друзьям. Меня ждут.
Но он уже с силой тащил меня за собой.
Мысли тревожно заметались в голове. Господи, Александр… Да, он ведь вполне входит в число мужчин, чей голос я знаю. Надо немедленно вырваться и уходить.
- Вот и пришли, не бойся. Ты чего так затрепыхалась вдруг? Сейчас заскочим к Николаю и пойдём в твоё кафе.
Он втащил меня в какую-то дверь. Подъезд.
- Оставьте меня.
- Не ори!
Но я постаралась кричать и как можно громче:
- Пустите.
Я упёрлась спиной в дверь парадной так, чтобы она ни в коем случае не закрылась. Мне казалось, что если дверь захлопнется, -  всё, я погибну. Сейчас я там, где меня увидят и услышат прохожие. Но где же они, прохожие-те?
- Отпустите меня!
Я рванула руку, мне удалось высвободиться.
Сумка. Дёрнула «молнию». Баллончик. Где он? Вот! Дрожащими руками стала искать, куда нажать.
- Это что ещё? Ты больная, да?
Ах, Ромочка, друг, не только я, но и ты, оказывается, очень наивный. Знал бы ты, с какой смехотворной лёгкостью этот Саша в мгновение выхватил у меня из рук и сумку, и баллончик с  газом. Отшвырнул. На улицу.
После чего рывком оттянул меня от двери. Дверь с грохотом захлопнулась.  Я оказалась внутри.

Этот жуткий тип снова тащил меня, уже вверх по лестнице.
- Отпустите меня, пожалуйста. Я боюсь, я не хочу.
- И чего ты такая трусливая? Сейчас заглянем к Кольке, выпьем по рюмочке и назад.
Маньяк. Конечно же, он и есть маньяк. Он увидел меня с рыжими волосами. Он знал. что мы собираемся в кафе, дождался, когда я буду на улице одна и вот… Сейчас я умру.
- Помогите!
Закричала я во весь голос. Из глаз потекли слёзы.
- Дура ты, сейчас и правда кто-нибудь прибежит.
Конечно, дура. Никто ведь даже не видел. что я  уходила с ним, но неужели никто не слышит, как я кричу. Или слышат, но боятся вмешиваться? Значит, так оно и бывает с теми, кто становится жертвой маньяка.
Он подтащил меня к какой-то двери.
- Помоги…
Саша зажал мне рот рукой. Позвонил в квартиру.
 За дверью послышались шаги. Значит, у него есть сообщник. Долго ли я буду мучиться перед тем как…
Но тут мой слух уловил столь ожидаемый звук. Открылась входная дверь и с той стороны тоже раздался быстро приближающийся звук шагов.
- Милена!
Ещё шаг и я окажусь запертой в квартире, наедине с убийцей. Или с убийцами. Когда спасение совсем рядом. Совсем.
Откуда взялись силы?
Я ударила Сашу по руке, той самой руке, которая зажимала мне рот.
- Я здесь! Я здесь!
Саша отпихнул меня в сторону. Не квартиры – противоположную.
- Шизофреничка.
Хлопнула дверь. Саша скрылся в недрах открывшейся квартиры.
Слава богу, без меня,
Спасена.
Я спасена.
Мой спаситель уже рядом. Он обнимает меня. А я плачу, уткнувшись в его грудь:
- Если бы не ты, если бы не ты.
- Успокойся, милая. Всё хорошо.
Теперь всё хорошо.
Пойдём.
Он разжал объятия.
Я сделала несколько шагов, ноги подгибались. Меня всю трясло.
Он подхватил меня на руки.
- Тебе надо немного расслабиться. Отдохнуть. Не здесь, Здесь люди ходят. Пойдём наверх.
Он прижимал меня к себе, поднимаясь по лестнице.
Какой он сильный! Да, очень, очень сильный. Неужели ему не тяжело? Вверх, вверх.
- Ну вот, здесь почти уже чердак.
Он усадил меня на ступеньку. Сам сел рядом. Дотронулся до моих волос, провёл по всей длине пальцами:
- Зря ты это сделала.
- Да уж.
- Ничего, теперь всё будет хорошо. Скоро всё закончится.
Я спохватилась:
- Надо срочно заявить в милицию. Маньяка должны арестовать.
Он засмеялся, притянул меня к себе.
Да. он прав, конечно. Теперь-то уж это чудовище никуда не денется. Главное, что мы теперь знаем, что это Саша убивал девушек.
Я понимала, что это не совсем правильно, не очень хорошо вот так сидеть на ступеньке, обнявшись. Ещё час назад мне бы и в голову такое не пришло. Но ведь он спас мне жизнь. Если бы не он, меня бы уже, возможно, не было.
И даже то, что он начал страстно целовать меня в губы, глубоко погружая в рот язык, при этом решительно стягивая лямочку моего платья, не казалось сейчас таким уж запредельно недопустимым. Отнюдь.
- Знаешь, - он слегка отстранился, - счастьем надо пользоваться всегда, когда это возможно. Те, кто этого не понимают, не заслуживают того чтобы жить.
Интересная мысль. Что-то похожее он однажды мне уже говорил.
Он резко, до боли снова впился в мои губы, а руки с силой сжали грудь.
Вот эта резкость и отрезвила меня.
- Давай не будем.
Я попыталась отодвинуться.
Но Он, рывком обхватив меня за талию, стянул со ступеньки и уже подминал под себя:
- Всё будет хорошо, Милена, всё будет очень хорошо.
Через одежду я почувствовала мощь его желания. К стыду своему, ощутила в собственном теле недвусмысленный отклик. Жгучая потребность его близости стала почти невыносимой. Я разозлилась на саму себя. Ну что за сучка. Изо всех сил призвала к порядку то, что принято называть разумом. Ещё раз сделала попытку освободиться:
- Нет, не надо, прошу тебя.
Одну руку он пропустил мне под спину, другая скользнула вниз, поднимая подол платья, стараясь стянуть стринги.
Я отталкивала его уже с нешуточной силой:
- Это сумасшествие, не надо. Я прошу тебя, не надо.
Неожиданно он обеими руками обхватил меня за плечи, прошептал на ухо:
- Это же счастье. Ты разве не хочешь быть счастливой?
Он сказал это странно, медленно, как будто засыпая. Я почувствовала, как плоть внизу его живота, с которой меня всё ещё разделяла так и не спущенная ткань трусиков, теряет твёрдость.
- Ты не ценишь счастья.
- Лёша, не говори так, ты меня пугаешь.
В следующую секунду его пальцы сомкнулись у меня на горле.

***
Я постепенно приходила в себя. Толя сидел рядом и гладил меня по голове, как маленького ребёнка.
- У тебя ничего не болит?
- Немного болит шея.
- Врачи сказали, что ничего не повреждено, к счастью.
Счастье… меня передёрнуло.
- Я больше никуда тебя от себя не отпущу.
Я улыбнулась:
- Ты говоришь мне точно те же слова, какие Саша сказала своему Риччи, когда он нашёлся.
- Значит, Саша тоже знает, что такое любить существо, склонное к авантюрам и непослушанию.
- Толенька, у меня такой сумбур в голове. Как ты нашёл меня? Откуда ты вообще взялся? Ты же не собирался приезжать.
- Да я весь на нервах был целый день. Как представлю, что ты в таком виде в кафе собираешься, руки опускаются. Уже поехал к парню, с которым договаривался о встрече, но в последний момент понял. что толку от меня не будет. Позвонил ему, сказал. что приеду в другой раз.
- И что?
- Рванул в кафе, о котором ты говорила. Подхожу, а мне навстречу вылетает какой-то встрёпанный тип: «Вы не видели девушку с рыжими волосами, незрячую, но без белой трости?» Меня как под дых ударили: Милена? – спрашиваю.
- Это Ромка меня искал?
- Он.
Вы с этим Борисом куда-то пошли и нет вас. Ни того, ни другого.
- А что, Боря не вернулся в кафе?
- Нет.
Значит, совесть Бореньку всё-таки мучает, - подумала я.
- Алексей предложил поискать, - продолжал рассказывать Толя, -  ушёл и тоже пропал. Прямо квест какой-то.
Побежал и Рома. Вот тут мы с ним и столкнулись.
- И как же вы меня нашли?
- Так же, как, вероятно, и Алексей, по сумке и по звонку твоего мобильника.
- Это как?
- Да так. Мы же без конца тебе звонили. А этот дом, где живёт приятель Саши, он совсем близко от кафе. Ну, Наташин отчим очень хотел выпить, до дрожи в руках. Поэтому и решил сперва к дружку зайти, причаститься, так сказать, а потом честно собирался тебя в кафе доставить. А ты кричать начала. Он испугался, что сейчас люди сбегутся, рот тебе зажал, потащил в квартиру к дружку, а сумку выбросил на улицу.
- Да, это я помню.
- Ну, Алексей её и увидел. Вбежал в подъезд, нашёл тебя.
- Ага, и спас, - я горько усмехнулась.
- Потом и мы с Ромой эту сумку обнаружили, у дверей подъезда лежала, ну и трели мобильника услышали.
Он замолчал. Потом проговорил, как будто делая над собой усилие:
- Милена, ты ведь могла оказаться в любой из квартир. В другом подъезде, где угодно. Сумку могли подобрать.
Ещё как могли. Но об этом не хотелось даже думать.
- И что дальше?
- Дальше мы с Ромой тупо побежали вверх по лестнице. Мы, может, и не добежали бы, если бы не услышали бормотание.
- О том, что надо ценить счастье?
- Да.
Меня снова охватила дрожь.
- Мне в первую секунду показалось, что мы опоздали.
Я отчётливо вспомнила тот миг! когда поняла, что ещё чуть-чуть и жизнь оставит меня. Я даже пожелала, чтобы всё побыстрей закончилось.
Толя опустился возле меня на кровать. Я придвинулась, прижалась щекой к его плечу.
- «Скорая», милиция. Как только стало возможным, я забрал тебя к себе.
- Как же так! Получается, он приехал в Питер и стал убивать девушек.
- Да, он почти сразу всё сам и рассказал. Оказывается, у него была девушка, которая бросила его перед самой свадьбой.
- Я помню, он и мне об этом говорил.
- Ну вот, у неё были рыжие волосы и уехала она в Санкт-Петербург.
- Кстати, странная девушка, почему она уехала накануне свадьбы?
- Он объяснил, что на него иногда и раньше находили приступы ярости. Были случаи, когда он устраивал своей невесте ужасающие сцены ревности с кулаками, даже ножом угрожал, она и убежала. Поняла, что не хочет связывать свою жизнь с таким человеком. Не надо ей было, конечно, затягивать до последнего. Ну вот такая девушка оказалась. В Питере сперва у подруги жила, но довольно быстро замуж вышла.
- Он знал?
- Естественно. От её родителей, от общих друзей. Такое не утаишь.
- А мне сказал, что не знает, почему она его бросила.
- Сказать можно всё что угодно. Кстати, в Питере именно она стала его первой жертвой.
- Ужасно. Бедная девушка и бедная Аня.
- Рома недавно звонил, сказал, что Анна сильно убивается, хотя призналась, что догадывалась. Он всё-таки её брат-близнец. Да и в курсе была, что невеста рыжеволосая в Питер сбежала.
- Уму непостижимо, Толя. Сколько зла вокруг, сколько горя. Я вот сейчас рядом с тобой и мне так хорошо, а имею ли я на это право, когда вокруг так много несчастных людей?
Я подумала о Наташе. О предстоящем с ней разговоре о Борисе, который уезжает. Уезжает без неё.
Толя нарушил мои размышления:
- А признайся честно…
Мне пришло на ум то непрошенное желание близости с этим страшным Лёшей. Неужели Толя спросит об этом.
- Ты никогда не думала, что маньяком могу оказаться я? Ведь когда всё началось, мой голос тебе тоже уже был знаком.
Я вздохнула с облегчением и ответила с абсолютной искренностью:
- Никогда не думала, никогда, никогда.
- Между прочим, о зле и несчастьях. Роман просил тебе передать.
- Что?
- Кажется, одним несчастьем стало меньше. Врачи утверждают, Что Алла Андреевна чувствует себя неплохо. Сердце беречь, конечно, надо и очень даже, но жить будет, возможно, много лет ещё проживёт.
Я почувствовала, что улыбаюсь. А Толя повернулся ко мне.
- Мы больше никогда не расстанемся.
- Никогда, - повторила я как эхо.
В комнате стало тихо. Я ощущала на себе внимательный, нежный взгляд человека, которого люблю.
Мне остро захотелось сию секунду принадлежать ему.
- А знаешь, о чём я сейчас подумал, Милена?
Я ничего не ответила, только тихо засмеялась.
 - Ого, ты даже покраснела. Неужели ты считаешь меня таким пошляком?
- Ну что ты. Я просто вижу, что мы с тобой мыслим одинаково. Наверно, иначе и быть не может. Представляешь, какая огромная вселенная. Мы могли бы жить на разных планетах, в разных странах, в разных городах, да и в одном городе могли никогда не встретиться. А мы ведь встретились. И чувства у нас, и желания чаще всего совпадают. Ты заметил?
Я потянулась к Толе: обнять, быть с ним, быть только его, быть всегда вместе. И перед тем как нашим губам стало не до разговоров он шепнул:
- Ты знаешь, заметил, да. а сейчас убедился в этом окончательно.