Именем Космоса. Часть 3. Глава 4

Глава IV


Майран и Фарите шли рядом по дорожке парка. Маленький Даргол сначала бегал вокруг них, потом стал присаживаться на снег и хныкать. Майран взял сына на руки, уложил головой себе на плечо.

– Думаешь, уснёт на ходу? – спросила Фарите и предложила: – Пойдём устроим Дарми во флаере и посидим с ним.

– Ничего, так.

Ребёнок и правда заснул. Тогда Майран и Фарите возобновили разговор.

– Почему ты называешь его Дарми? – спросил Майран.

– Анна называла так своего старшего сына. Но если тебе не нравится, Майран, я не буду.

– Да нет, отчего же. Ребёнку полагается какое-то уменьшительное имя –успеет стать взрослым. А ты говоришь, у Анны был ещё один ребёнок?

Майран не знал об этом.

– Да, – сказала Фарите осторожно. – Только он погиб, когда был совсем маленьким. Она до сих пор переживает. Майран, если можно, не заговаривай с ней об этом, хорошо?

– Не буду, – сказал Майран негромко. – А как погиб её сын? В каком возрасте?

– Ты считаешь, это мог быть наш Даргол? – прямо спросила Фарите. – Нет, Майран, нет. Не береди ей душу.

И Майран, искавший любую крупицу информации о Дарголе и по гепардовской привычке бравший под сомнение всё, поверил Фарите.

Она сказала тихо, с отчаянием:

– Как я хотела умереть рядом с ним! Но раз не смогла, я должна сделать теперь что-то, чтобы от меня непременно была польза. Чтобы ты не напрасно меня не пустил, и чтобы теперь я не зря переживала такое! Я знаю, ты тоже лучше бы умер вместе с ним, но ты не имел права. И выпустить меня с тойера ты не мог. Потому что Дарголу не понравилось бы это. Майран, что за женщина была его приёмной матерью? Нельзя попытаться её найти?

Майран быстро обернулся к Фарите:

– Приёмной?

– А ты не знаешь об этом? – растерялась Фарите.

– Ты откуда знаешь? – спросил Майран. Эта информация действительно была новой для него – Даргол ни разу не упоминал при нём об этом.

– Ещё с Терции. Когда мы с Дарголом разговаривали на его корабле.

Майран хмурился.

– Что ещё он говорил о себе?

– Больше и ничего, пожалуй, – сказала Фарите нерешительно. Она успокоила себя тем, что Даргол и правда ничего сам не рассказывал ей – она знала, кто он, из записи. – Так можно её найти или нет?

Мгновение Майран привычно оценивал в душе её ответ. Они снова пошли рядом.

– Я не знаю, как, – сказал он, глядя на дорожку перед собой. – Мне не за что зацепиться. Неизвестно ни имени его матери, ни времени, когда Даргол её видел взрослым. Авария в Информационном Центре Архива Галактики уничтожила данные именно на этот период – период рождения и детства Даргола.

– А встреча, о которой ты упомянул – когда он был взрослым? Может быть, он рассказывал о каких-то подробностях, и из них можно что-то понять?

Майран покачал головой.

– Единственное, – сказал он медленно, – было одно ограбление. Я не ходил на него. Капитан вернулся раздражённый, злой. Я обратился с каким-то неуместным вопросом и думал, он убьёт меня – и речь шла о матери. Но я запрашивал данные об этом ограблении и ничего ценного о нём мне не сообщили. Правда, я подумал потом...

– Что, Майран? – спросила Фарите тревожно.

– Я подумал: если он встретился со своей матерью там... Понимаешь, Фарите, она могла не рассказать об этом в СГБ. Это очень личное, так ведь?

– Да, безусловно! – живо сказала Фарите и примолкла: от её возгласа маленький Дарми зачмокал и заворочался у Майрана на руках. – Ты полетишь к ней? – спросила она тихо, когда малыш угомонился. – Возьми меня с собой!

– Нет, Фарите. Во-первых, сначала надо найти её, потом выбрать время, когда она и я сможем встретиться. Подгадывать ещё под твоё свободное время будет трудно. И во-вторых... Возможно, это очень болезненные воспоминания. Решиться говорить о таком можно с кем-то один на один, но не с несколькими.

– Да, – вынуждена была признать Фарите. – Но потом ты расскажешь мне то, что узнаешь?

– Я рассказываю тебе всё о нём, потому что ты имеешь на это право. Только тебе и...

Фарите опустила голову. Она-то рассказала Майрану не всё.

– И кому ещё, Майран? Чилю?

– Да. Потому что он мой друг, и потому что он лаурк и мудр. Он может многое объяснить мне, до чего я не дохожу сам. Он хорошо чувствует и людей, и ситуации.

– Кстати, о ситуациях, – сказала Фарите неохотно. – Мне нужно спросить тебя ещё кое о чём, можно?

– Спросить – можно, – чуть улыбнулся Майран.

Фарите поняла его: но не факт, что можно получить ответ.

– Нэдис скоро возвращается домой, на Воур. Ей очень плохо, что она полюбила недостойного человека. Она ведёт такую борьбу с собой, чтобы разлюбить его, Майран! А я... я отчего-то не верю, что этот человек – негодяй. Он не обидел Аифаш, когда она была в его руках. Он отбил её у того, у Лок-Лана. Он помощь ей оказал и дал аптечку. Всё сложилось бы очень плохо, если бы не он. Он правда негодяй? Ты же знал его...

Майран молчал. Говорить об Энтлэсе правду он не мог.

– Ты считаешь, она действительно его любит?

– Да. Я знаю это.

Майран вздохнул.

– Я посоветуюсь с Чилем, как быть, и поговорю с ней. Когда она улетает? Есть у меня несколько дней?

– Я не знаю. Но я спрошу. В крайнем случае, Воур – он ведь не в другой галактике.


Для просмотра фильма Майран и его курсанты встретились в небольшом, стоявшем глубоко в лесу доме, где обычно проходили занятия с Наставниками. Ребята были близнецами, и работать в группировке им предстояло в паре. Предположительно, этой группировкой должна была стать Терция, хоть до углубленной специализации им было ещё далеко – они учились в Гепарде меньше года.

Ребята были толковые, но самоуверенные и с характером, найти к ним подход оказалось тем труднее, что Майран был моложе их на четыре года. Понятно, они не знали возраст своего инструктора, но что он едва ли старше их, понимали хорошо. Мечтавшие о многоопытном, убелённом сединами инструкторе, который каждый день станет кормить их поучительными историями из собственного опыта работы в пиратской группировке, они чувствовали себя едва ли не оскорблёнными, что им дали мальчишку, за юностью лет едва ли успевшего где-то побывать и что-то попробовать. Измученный постоянной памятью о Дарголе, Майран ничего не рассказывал о себе и от курсантов требовал самоотдачи настолько полной, что они быстро и стойко невзлюбили его.

– Сам, наверно, если и засылался куда-то, то провалился на второй день и сбежал, – за спиной инструктора ворчали они. – Вот и дали его нам – куда ещё-то такого? Дерёт с нас три шкуры, потому что сам ни на что не способен...

Майран действительно драл три шкуры – потому что пиратская группировка не прощала промахов. Он не знал, какие веские причины были у его курсантов для нелюбви к нему.

Ещё в начале осени они, нарушая инструкции, наведались к нему домой с каким-то вопросом и, не успев выйти из-за угла, услышали в раскрытое окно обрывок разговора. Сначала говорил что-то лаурк, потом Майран сказал:

– Хоть какими словами назови, Чиль, но я знаю, что это предательство. Я сбежал и бросил его! – Майран помолчал и добавил устало: – И хоть казни меня теперь, хоть...

Парни остановились, не дойдя до калитки, и повернули назад. Показываться на глаза начальнику Гепарда здесь они не хотели. Но вывод был сделан ими однозначный и жёсткий: мало того, что их инструктор «сбежал и бросил», так он, к тому же, ходит в любимчиках у высшего начальства – вот в чём причина лояльного к нему отношения.

Курсанты не рассказали Майрану о своём визите, и он не узнал об этом, но парни смотрели на него враждебно, а временами и с пренебрежением.

Они сидели перед большим экраном: так лучше было видно детали происходящего. Эту запись сделал один из Гепардов, работающих в группировке. Он привёл на свой корабль только что отбитую у кого-то пленницу. Молодая женщина была не в себе после пережитого насилия, и внешний вид её вызывал самые горькие чувства. Майран то и дело прерывал просмотр и задавал близнецам вопросы о том, как следует поступить, обсуждалась правильность поведения Гепарда. Майран давал разъяснения, почему было сказано и сделано это, а не другое. Они учились работать с пленными.

– А этот человек, Гепард, вернулся или ещё находится в группировке? – спросил старший из близнецов, по легенде – рабочий Башкирского технологического предприятия Олег Коршунов.

– В группировке, – ответил Майран.

– В какой?

– Для чего вам информация?

– Возможно, мы встретимся с ним, значит, нам надо постараться не запоминать его.

– Это получится? Очень сложно забыть что-то по заказу. В любом случае, вероятность встречи именно с этим человеком для вас ничтожно мала.

– И тем не менее индивидуальный способ обучения в Гепарде считается более успешным – чтобы мы с другими курсантами не знали друг друга.

– Индивидуальный способ признан лучшим из-за надёжности легенды. Уровень подготовки при групповом методе выше.

– Так готовьте нас лучше! – вскинулся брат Олега Юрий. – Мы, что ли, будем крайними, когда в группировке окажется, что мы чего-то не умеем?

– Именно вы. Хотите знать и уметь больше – работайте.

– А мы чем заняты? – буркнул себе под нос Юрий. Но уже не из желания доказать что-то, а, скорее, чтобы последнее слово осталось за ним.

Но Майран не дал теме прерваться.

– Сегодня после смены чем занимались? – поинтересовался он.

– Зубрили.

– Были какие-то спортивные игры на стадионе Предприятия?

– А вы мало нас гоняете?

– Жизнь – это движение, слышали такую истину? Футбол, волейбол, канаты, плаванье, спортивная гребля – вот чем вы должны быть заняты после смены в первую очередь.

– Да попробуйте-то сами! – вскинулись близнецы. – Мы, что ли, роботы и не устаём?

– Так, – Майран погасил экран и со стулом повернулся к курсантам. – Вы придёте в группировку с великолепной физической подготовкой и, хотите или нет, зарекомендуете себя прекрасными бойцами. Чем объясните вы свой уровень? Тем, что работали на предприятии и отдыхали дома после работы?

– Ну, футбол нам здесь сразу и поможет, – усмехнулся Олег.

– Именно, – сказал Майран. – Когда на Землю прилетят вас проверять, те, кто знали вас или с вами вместе работали, скажут: «Этих двоих со спортивной площадки было не выгнать, и футбол, и волейбол и ещё чёрт знает что – и как хватало времени?» У вас же есть чёткие инструкции, где вы должны проводить свободное время, так?

– А силы-то! – закричали парни. – А учить сколько?

– Поэтому темп вашего обучения не такой высокий, как на Удеге, у «групповиков». Чтобы было время совмещать работу и подготовку. У вас есть график, расписывающий вашу жизнь почти что по минутам. Достаточно педантично следовать ему, и времени будет хватать на всё.

Это было правдой. Парни помолчали, дружно выдохнули и повернулись к пустому экрану. Майран включил запись.

Через две минуты она снова была остановлена. Вопрос возник у Юрия.

– Что, поведение этой женщины – типично?

– Да.

– Но она невменяема. Какая-то...

Майран вспомнил себя после Чёрного декабря. А ведь его только пытали и держали голодом!

– То, что с ней сделали – страшнее, чем способна выдержать её психика. Она не проходила подготовки на случай серьёзных потрясений, не мечтала с кем-то сражаться. Её стремления – семья, дети, какие-то мирные увлечения. Разве стремления вашей матери иные? Или вы хотели бы видеть свою мать другой? С оружием в руках и по-мужски не дающей спуску слабостям?

– Тогда ещё вопрос. Она всё равно уже до конца не восстановится. Имеет смысл с ней работать?

Это были слова глупого мальчишки, желающего показать твёрдость, но впадающего в цинизм. Можно было долго объяснять, говорить о том, что восстановить её психическое здоровье можно – но это они знали и сами. Их духовный уровень был гораздо выше, чем они решались ему демонстрировать. Майран свёл объяснения к наиболее простому доводу:

– А если это чья-то сестра, жена или мать?

Возникла короткая пауза.

– Убедили, ясно, – сдались курсанты. – Больше вопросов нет.

– Тогда вопросы у меня...

Майран продолжил занятие.

Некоторые темы, поднятые сегодня его курсантами, были гораздо сложнее, чем им представлялось. И обсуждать эти вопросы следовало в первую очередь не с ними, а с Чилем. Два следующих дня были отведены у курсантов для занятий по познанию себя со специально прилетевшим к ним Наставником, и, оставив сына с матерью и Лунталэ, Майран полетел на Удегу.


Первые недели после возвращения с Терции Майран почти жил на Удеге, разрываясь между работой и домом. Чиль даже советовал ему забрать сына на Удегу, где можно было устроить его в детский сад, но Майран отказался. Ребёнок должен был знать, что у него есть дом.

За истёкшие полгода положение в Галактике переменилось. Границы Терции были перекрыты СГБ, взяты под усиленную охрану лайнеры, но дело не ограничивалось этим. Терция стремительно теряла свой былой авторитет у других пиратских группировок. Её влияние сошло на нет, границы почти не охранялись. Кильрат не мог заставить людей выходить на дежурства, да он и не видел в этих дежурствах особой необходимости. «Гости» из других группировок не наведывались. Это происходило благодаря СГБ, хватавшей каждого, кто пытался пересечь границу – как и советовал Капитан.

Чиль встретил Майрана, ожидая сложного разговора. Майран регулярно ставил неожиданные вопросы, несмотря на опыт работы Чиля в Гепарде. У Майрана тоже накопился свой нелёгкий опыт работы в группировке, причём не только в среде рядовых пиратов, но рядом с Капитаном, а он умел учиться.

– Я считаю неправильным, Чиль, что Гепарды в группировках не знают друг друга.

Майран сидел в кресле, Чиль – в соседнем. Чиль спросил ровно:

– Зачем вам это?

– Да затем, чтобы не топить друг друга при случайных столкновениях.

– Мне надо объяснить тебе причины такого решения?

– Я знаю о причинах. Но ведь в случае беды и на помощь позвать некого.

– Вербуйте верных людей.

– В группировке? Чиль! Если там находишь нормального человека, то всегда оказывается, что ты не завербовал его, а помог бросить группировку и уйти. Гепард всегда один.

– Это аргумент. Но разве вы плохо обучены работать в одиночку?

– Обучены мы хорошо. Но не всё можно сделать одному. Мне пришлось открыться Энтлэсу, когда информация о Гепарде попала в группировку и могла пойти в две разные стороны. Не будь Энтлэса, что бы я делал? Представляешь, какая информация бы ушла? Ты бы сам потом оторвал мне голову. А Энтлэс? Пока он не знал, кто я, он изо всех сил пытался сойтись со мной, чтобы получить доступ к Капитану.

– Для этого вас координируют, и надо подчиняться приказам.

– Любой Гепард, Чиль, всегда с завистью смотрит в сторону главаря. Какую бы важную работу он ни выполнял и какую бы отповедь ни получил из Центра, он понимает, что главарь – это самая ценная информация, и всё равно будет стремиться к нему, чего бы это ни стоило. И, что там, Чиль, какая бы внутренняя дисциплина ни руководила Гепардом в группировке, всё равно не обо всём, что им делается и что происходит вокруг, передаётся в Центр. Это физически невозможно, по сотне причин. И получается, что время и силы часто идут впустую и мы друг другу мешаем. Ну кто сказал, что мы провалим друг друга?

– Думаешь, не было такого, Майран?

– Заложите нам среди главных понятий, что основой наших отношений в группировке, на виду у пиратов, должна быть вражда. Умная вражда. Не работать вместе, не иметь общих дел – вот что требуется.

– То, что будет обсуждаться вами при встречах, может быть услышано.

– Мы с Энтлэсом успешно применяли био-иски. Они вполне себя оправдали. Почему мы не получили с ним выволочку за то, что контактируем в группировке?

– Раз так получилось, было поздно запрещать вам это. Оставалось положиться на вашу опытность. Ну, а способы связи?

– Через шлемофон. Передача защищена, и надо только, чтобы сеансы были короткими и использовались как крайняя мера.

– Если появятся подозрения, на станции установят контроль, и это провалит обоих.

– Значит, надо, чтобы на своих шлемофонах Гепарды могли устанавливать мини-станции. Мне такой не хватило, чтобы предупредить Капитана.

– Если обыщут – найдут.

– У мини-станции не Бог весть какая секретность. А если Гепарда обыщут, найдут не только это.

– Ну, а что делать-то?

– Я думал об этом, Чиль. И, мне кажется, знаю выход. На всю спецтехнику Гепардов надо устанавливать систему самоуничтожения, как на тайниках со «связничками». Когда меня... – Майран запнулся. – Когда я попал в госпиталь на Терции, – поправился он, – Капитан проверил мой скафандр. Меня спасла абсолютная случайность – био-иск выпал из кармана и потерялся ещё при нападении. А мой бластер явно навёл его на определённые мысли. Ну, и кроме того, био-иск попал в результате неизвестно к кому – ценное для пирата приобретение, правда?

Майран встал, прошёлся по кабинету, обернулся.

– И в эту же тему попадают мои близнецы. Хотим мы или нет, а в группировке они будут обсуждать между собой дела. И так же могут быть услышаны. Мы с Энтлэсом виделись редко и поэтому помнили о био-исках. Когда находишься рядом с человеком постоянно, бдительность непременно притупляется.

– Учи.

– Да, Чиль. И всё равно сохранять бдительность постоянно невозможно. Будут моменты усталости, полоса ошибок. Это неизбежно. – И, поймав взгляд Чиля, Майран сказал довольно резко: – Да, я по себе сужу. Но разговаривал и с другими Гепардами, вернувшимися из группировок.

Некоторое время Чиль сидел, уперев локти в поручни кресла и касаясь подбородка тонкими пальцами.

– Значит, твоих близнецов надо учить зрительному диалогу.

Майран растерялся.

– Но это дар.

– Надо учить. Раз они близнецы, у них должны быть начатки этого дара. Я посоветуюсь с наиболее опытными Наставниками. Это всё, Майран, или у тебя есть ещё вопросы?

– Есть. Тебе позволяет время?

– Говори.

– Я не убедил тебя, Чиль?

– В чём именно? – спросил Чиль, размышляя. – Ты затронул много тем.

– В том, что не надо запрещать Гепардам знать друг друга.

– Этот вопрос регулярно поднимается на Совете. Но твои доводы ценны, потому что исходят из практики. И всё равно узнать собрата-Гепарда в группировке, особенно в какой-то неподходящий момент – это серьёзно. Задержанный дольше, чем надо, взгляд, растерянность, радость, в конце концов – это способно...

– Не способно, Чиль! – сказал Майран, чувствуя, что начинает горячиться – тема была острой. Но отстранился в душе, помолчал, беря себя в руки. – Извини. Так вот. Этому и надо учить – всегда держать себя в руках...

– Это умение ты, ветеран, мне сейчас наглядно продемонстрировал, – скупо улыбнулся Чиль. – А ведь дело решают мгновения.

– Да! – сказал Майран.

В дверь постучали, Майран умолк и отошёл к окну. Вошла Стерси.

– Иркмаан, внеочередная от тысяча первого.

Услышав это сообщение, Чиль встревожился. Он взял информокарту, просмотрел текст.

– Немедленно соберите группу координации «Невидимка», – распорядился он. – Мне – защищённую связь с группой. Тысяча первому передайте, что корабль с изобретателем встретят на ближайших подступах к Юнседе представители СГБ, которые будут на кораблях с юнседовскими знаками.

– Да, иркмаан, – ответила девушка.

Когда она вышла, Майран обернулся к Чилю.

– Тебе неудобно говорить сейчас? Мне уйти? – спросил Майран.

Чиль очнулся.

– Нет. Продолжим, потом не будет времени.

– Что за изобретателя вы спасаете?

Чиль поморщился.

– Всё жёстче. Мы не спасаем его, а пытаемся удалить с Юнседы. Этот человек – изобретатель системы, экранирующей корабль от Маяков.

Майран не знал о таком изобретении.

– Изобретатель – из пленных?

– Да. Надо уничтожить саму память об этом изобретении на Юнседе. Иначе юнседовцы в ближайшее время станут неуловимыми. Это изобретение – абсолютная власть в Галактике. Представь: пираты подходят в Космосе к любому объекту, а приборы их «не видят».

– Только если глазами в иллюминатор, – пробормотал Майран, – а это несерьёзно... Надо думать, сколько Гепардов задействовано в этой операции!

Чиль кивнул.

– Эти ребята получат высшую награду Галактики каждый. – Он посмотрел на Майрана: – Ну, так что у тебя?

Майран мгновение молчал, возвращаясь к прерванной теме.

– Пойми, Чиль, – заговорил он. – Мы готовы увидеть и узнать в группировках друг друга. При групповом методе обучения вероятность таких встреч всё равно есть, и этого не скинешь со счетов. Если на то пошло, гораздо больший шок мы переживаем, увидев в плену или на ограблениях кого-то из близких. Вот тогда у нас действительно все шансы себя выдать – и такие встречи неизбежны, и предугадать их нельзя. Сослуживцы – что рядом с этим!

Чиль кивнул.

– Напиши рапорт обо всём, что говорил мне сегодня. Я вынесу твои предложения на Совет, будем обсуждать.

– Спасибо, Чиль.

– Поддержки не обещаю.

– Всё равно спасибо. Но это ещё не всё.

Чиль вернулся в кресло, в котором сидел до прихода Стерси, кивнул Майрану на соседнее.

– Я слушаю.

Майран присел.

– Ещё одно, что я считаю нужным обсудить с тобой, Чиль, это способ связи с Центром для Гепардов, оказавшихся на Тиргме.

Чиль приподнял брови:

– Тиргма для Гепарда – провал.

– Так было, Чиль. Но теперь Гепарды могут «убивать», а значит, иметь соответствующую твёрдую репутацию. С такими СГБ не сотрудничает. Поэтому надо, чтобы был какой-то способ связи. Не сидеть неделю и больше на Тиргме, пока Гепард найдёт твоё имя в списках пленных, а ускорить события, чтобы успеть вернуться в группировку, пока не поздно.

– За тобой прилетел Капитан. А какие варианты у других? Или побег с Тиргмы – дело настолько обыденное, что пираты не спросят Гепарда, как он оказался на свободе?

– Это частности, Чиль. Каждый случай попадания на Тиргму надо рассматривать индивидуально. Может быть, удастся представить дело так, будто он не попал на Тиргму, а сбежал во время транспортировки. И способ связи иметь нужно. Чтобы в случае чего Гепарду не приходилось, как мне, пускаться во все тяжкие. И, кстати, из цивилизации такой способ связи тоже необходим. Да пойми, Чиль! Я прилетел на Удегу и позвонил тебе – потому что знаю код твоего личного переговорника. И ты оказался на Удеге и узнал мой голос. У того же Энтлэса нет такой возможности. А надо, чтобы была.

Майран снова встал, прошёл по кабинету Чиля, остановился у окна.

– Ну, и ещё одно. Надеюсь, последнее на сегодня. Надо знакомить Гепарда со всеми материалами дела, которым он занимается, не исключая ничего. Мне не сообщили имени Андрея Лисарка – и в результате Капитан пытал его, а я хлопал ушами, как телёнок, и не знал, что их связывает.

Майран замолчал.

– Нет новостей от Ирфуда или Энтлэса?

– Работают, – сказал Чиль, поднимаясь. Он подошёл к Майрану, встал у окна рядом с ним. – То, что ты говоришь о вынужденности Гепардов работать в одиночку, верно. Но что касается Ирфуда, как раз он и способен дать этому вопросу другое освещение.

– Я так и думал, что это окажется неизбежным, раз его знает большая часть Гепардов-«воздушников».

– Но любой из них, провалившись, может провалить и его.

– Как он к этому относится?

– Ты не спрашивал?

– Нет. А перед засылкой с ним обсуждалось это?

– Бегло. Времени-то было сам знаешь сколько. Он осознанно пошёл на этот риск. Осознанно, – повторил Чиль. Некоторое время он молчал, и Майран словно читал его молчание. Оно было о людях, работающих в группировках – сознательно и самоотверженно.

– Ирфуд сказал мне: «Нет таких наград на свете, какими можно было бы воздать вам за такую работу», – сказал Майран. – Нам! Ему тоже. Как он встроился в новую группировку – Терцию Кильрата?

– Работает, – повторил Чиль.

Ирфуд работал, и сообщения от него приходили регулярно. Как медиколог он был избавлен от необходимости ходить на ограбления, его положение оставалось стабильным и прочным. Основной задачей для него было вовремя избавляться от возможных конкурентов, как это делал его предшественник Лайон, и не вмешиваться ни в какие дрязги между пиратами. Для Гепарда он оказался бесценен. Благодаря ему некоторые из наиболее значимых фигур группировки носили в себе маячки, позволявшие Гепардам их контролировать.

Энтлэс отвоевал себе местечко довольно близко к Кильрату, но ему мешал Лок-Лан, также боровшийся против конкурента. Эта вражда забавляла Кильрата, и он не считал нужным в неё вмешиваться. Майран на первом же Совете поставил вопрос о медикологическом сканере Кильрата, но к тому времени, как Гепард дал официальное задание об этом, Энтлэс отчитался, что сканер уничтожен.

Двадцать второго июля пришло сообщение о похоронах Капитана. Кильрат был не способен удержать в руках людей и территории, и если бы не СГБ, взявшая на себя охрану границ, то Терцию подавили бы другие группировки. Кильрат оказался непопулярен и этими похоронами хотел придать своему правлению видимость хоть какой-то законности, преемственности от Капитана, главаря искренне почитаемого. Гроб с телом был выставлен на всеобщее обозрение, и погребение прошло под громкие, отдающие душком лицемерия речи. Не было сказано ни слова о том, что Капитан погиб, помогая сбежать группе пленных. Речь шла о «павшем в бою», и Майрана, читавшего отчёты Гепардов об этом «митинге», передёргивало.

– Пусть не вся группировка, но кто-то из пиратов всё равно знает, как он погиб. Должны же ходить разговоры о том, что произошло на самом деле!

– Они и ходят, – сказал Чиль. – И крайний в его гибели, по мнению пиратов – ты. Тебе он помогал спастись с Терции, чтоб ты ушёл от расправы.

– То самое, что говорил мне Дродус, – пробормотал Майран. – Это я сбил его с толку... И где я, по их мнению, теперь?

– Кто-то говорит, будто ты ушёл в другую группировку; кто-то – что ты эсгебешник и выполнял задание избавиться от него.

– То есть, возможно, меня станут искать у Лангов, чтобы свести счёты?

– Вполне возможно. Поэтому Ланги меняют место жительства. Данные на них в принципе придётся закрыть.

– А что Дього? Ещё не возвращается в семью?

– Он на Диэлчи. Встречается с семьёй на нейтральной территории. Скоро будем решать вопрос его реабилитации.

Майран улыбнулся через силу:

– Он всё ещё похож на меня?

– Нет, разумеется. На себя самого. Зачем тебе, пирату, двойник?

– А Женечка?

– Ты не намерен поддерживать с ней контакт?

– Со всей семьёй хотелось бы. Они кое-что сделали для меня.

– Для Гепарда, если быть точнее.

– Я не знаю, как появиться теперь перед ними. Для окружающих я сбежал в пираты. Хорошо будет расценено моё возвращение?

– Вот переселятся – тогда и появишься.

С тех пор Майран бывал время от времени у Лангов. На новом месте никто не знал его. Он приезжал как друг семьи, и новые знакомые Лангов знали, что их сын на Диэлчи, учится на медиколога – как и было на самом деле.


Майран обернулся к Чилю:

– Энтлэс не упоминал в шифровках о Нэдис? Не просил поговорить с ней?

– Нет.

– Мне кажется, надо ей всё объяснить.

– Будет ещё один человек, которого Гепарду придётся держать на учёте.

– Это всё равно придётся делать. Мне кажется, пусть она лучше знает и решает сама, ждать его или нет.

– Нужно его согласие.

– Почему? Разве её чувство к Энтлэсу менее серьёзно, что решение за ним, а не за ней?

– А если он не испытывает к ней серьёзного чувства? Объясниться сейчас они не могут. Она будет ждать, годы – и что из этого выйдет?

– Так спросить его, пусть ответит.

– Ты сам, Майран, всегда можешь в себе разобраться?

– Вы учите нас именно этому – всегда уметь понимать, что с тобой происходит.

Чиль помедлил.

– Я запрошу его об этой девушке.

– Спасибо, Чиль. Кстати, я наткнулся на информацию в Архиве Гепарда, что в команде Бена был Гепард – сорок девятый. Это кто?

– Ты сам не вычислил?

Майран покачал головой:

– Там все были на подбор, с такой подготовкой, что я не знаю на кого думать.

– А в личное дело не заглядывал?

– А эта информация предназначается всем, кто у нас работает?

Чиль кивнул. Он настолько сросся с Майраном, что в общении с ним свободно использовал привычный для того язык жестов и движений.

– Это Сарх.

Майран мигнул. Сарх был настолько неприметной личностью среди парней Бена, что Майран никогда не обращал на него внимания. Но ведь, если подумать, Гепарду так и полагалось себя вести, если он не планировал перемещаться оттуда, где работал.

– Разве это место было информативно?

– Не слишком, но своё дело Сарх делал.

– Не сомневаюсь!

– Подойти к Капитану ближе было нельзя. Потом появился ты, но и тогда мы не стали переводить его на другие участки. Всё-таки приглядывать за Беном и всей его командой, согласись, было нелишним.

Майран покачал головой, представив себя на месте Сарха. Приказов Капитана Бен со своими парнями не обсуждал, а Капитан всегда оставлял команду за дверью. Быть так близко к ценнейшей информации и не иметь возможности к ней прикоснуться?

Майран невесело усмехнулся.

– Я же говорю, что надо нас лучше информировать. Кажется, однажды я уничтожил в штабе его жучок...

Чиль кивнул.

– У тебя есть ещё какие-то дела на Удеге, или ты сразу возвращаешься на Землю?

– Мне надо поискать в Архиве кое-какую информацию. И с медикологами надо повидаться.

– Что твоя память? Восстанавливается?

– С трудом. Но я думаю, что преодолею это.

– А как твои курсанты?

– Что именно тебя интересует? – спросил Майран.

– Ваш контакт.

Майран вздохнул, присел в кресло.

– Не получается контакта.

– А причины?

– Их много, Чиль.

– В самом деле?

Майран поднял взгляд.

– То есть?

Засигналил видеофон. Чиль подошёл, посмотрел на экран.

– Иди, Майран.

– Я загляну перед отлётом.

– Не увидимся. Мне утром надо быть на Тиргме.

– Хорошо. Одно слово, Чиль.

– Моё? Как скажешь. Причин не много. Она одна и находится в тебе.

Майран растерялся.

– А подробнее?

– Тебе не до них. Всё.

Чиль ответил на вызов. Майран всмотрелся ему в лицо, кивнул, прощаясь, и ушёл.