Жизнеописание Сивцова Федора о семье и Шахово

          Сивцов Федор Поликарпович родился 13 июля 1912 года в г. Орша, ул. Городнянская, ныне Энгельса 83.      

    Начал жизнеописание 15 октября 1961 г.

      К большому сожалению, сами мемуары утеряны, остался только краткий конспект. Его сын, Сивцов Валентин, разрешил опубликовать это документальное свидетельство, жизни Сивцовых до революции и после…
     Представляю на обозрение, с небольшим сокращением.

                МОИ МЕМУАРЫ – КОНСПЕКТ С 1912 года.

            Мой отец Сивцов Поликарп Петрович, родился и проживал сначала в деревне Шахово, был скуп на описание своей прошлой жизни. Будучи школьником, мать иногда рассказывала о себе и своей прошлой жизни. Многое, я почерпнул с разговоров матери со своими знакомыми, родственниками отца и его единственной сестрой Лукерьей.
        Начну с того, что больше всего мне врезалось в память, о том времени - мои походы к родне в деревню. Это было в радость и я искал повод побывать у них. Поэтому часто ходил в деревню Шахово, где раньше проживали родители и после их отъезда осталась наша родня. Путь начинался от нашего дома, на улице Энгельса в Орше и шел в северном направлении, вдоль железной дороги. Основным препятствием на этом пути была речка Почалица, которую надо было переходить. Перейти можно было по железнодорожному мосту, но тогда дорога удлинялась более чем на 2 километра. Поэтому, мы ходили напрямик через лес, мимо Елино, поля, сада, пересекая речку по мостику водяной мельницы, что возле Пищалово.
         … Заканчивается посев, начинается сад имения Пищалово, которое расположено в глубине сада, на самой вершине. Сад обсажен в два ряда елями.
     Внизу около реки расположен был шинок и одна лавка. Рядом жила еврейская семья. В этом месте на реке была расположена водяная мельница, которой владел один крестьянин в компании с евреем и жил рядом с ним.
      Река в этом месте имела красивый вид. На левом берегу расположено село Пищалово, своими узенькими полосками земли упирающими в реку, напоминали полусогнутую дугу. Левый берег занят посевами, а правый, за шинком, лесом.
      Перейдя через мост около мельницы идёшь понад рекой, но не очень близко. В этом месте берег очень заболочен – напоминает трясину. Вся эта площадь покрыта коричневыми наплывами поверх грязи и воде, вследствии чего, название получила «ржавчина» (опасное место, описать о случай с отцом).
      Окончилась ржавчина, по правую сторону всё время возвышается холм, на нём, в конце ржавчины, небольшой участок берёзовой рощи. Примерно метров 150 Х 150. На правой стороне, на бугре, расположено село Шахово; оно расположено с запада на восток. Бугор и низина использовались как сенокосные луга, а земля была за селом – на север. Село небольшое, всего около 2-х десятков домов, почти все однофамильцы. Лишь две или три семьи разно фамильные, но всё равно родственники. Село сплошных родственников и однофамильцев (Сивцовы). Кто жил в селе, об этом опишу отдельно. Всего, от нашего дома до села, как я описал, не более восьми километров.
               
               
                Деревня Шахово.

                Из рассказов само-пожилых жителей этой деревни, которыми являлись – мой дедушка и ещё несколько человек, вот что я узнал:
    «Ранее, вокруг, вся территория была занята лесом. Где сейчас стоит деревня, был густой лес. На самом высоком, восточном месте горы, над оврагом, стояла единственная избушка не то лесника, не то охотника, этого им не известно, по кличке Шахов. С размножением его семьи появились ещё две новых постройки – дома его сыновей. Это поселение – хутор, начали называть по первому поселенцу – Шахово».
    Мой отец в четвёртом поколении фамилии Шахов. Его отец, мой дед, был униатского вероисповедания, а отец почему-то стал христианской веры. Это произошло после того, как распалась уния, под усиленной работой православной церкви в ХVIII веке.   
    Общедоступная информация.
Уния — союз (общность) государств, возглавляемый одним монархом. Мы рассматриваем унию между Королевством Польским и Великим княжеством Литовским (куда входила Орша), положивший начало федеративному государству, известному как Речь Посполитая.
Если объединяются государства, должны объединиться и церкви этих территориях. В  1596 году в Бресте начался Собор православных церквей Речи Посполитой, который должен был окончательно утвердить союз православных с католиками.  9 октября, в церкви Св. Николая состоялось торжественное провозглашение единой греко-католической церкви.
          Унию приняло большинство православного населения ВКЛ, желавших единства и мира в стране. Однако в отдельных регионах ВКЛ (Слуцк, Пинск, Могилёв, Орша) уния утверждалась с трудом. Сопротивление ей иногда принимало активные формы. С распадом Речи Посполитой, распалась и церковная уния. Белорусы вернулись в «чистое» православие.
Униатское вероисповедание (греко-католическое) и его основное отличие от православного:
• Православные крестятся справа налево, католики слева направо;
• Католики молятся с коленопреклонением, в храмах есть скамеечки для стояния на коленях;
• У католиков распространены исповедальни - место отведенное для исповеди;
• В православной церкви нет единого земного главы (главой её считается Христос), у католиков это Папа и его решения считаются непогрешимыми;
• Брак у католиков заключается на всю жизнь. В православии допускает развод;
• Догмат о Непорочном Зачатии Девы Марии есть только в католичестве;
• У католиков догма о чистилище. В православии напоминание о чистилище – мытарства;


     Деревня Шахово расположена на вершине возвышенности с запада на восток. В жизнь отца в ней насчитывалось всего 12 домов, в которых проживали родственники – однофамильцы. Постепенно, с увеличением населения, начали покупать землю у помещика, во владении которого она находилась. Основные пахотные земли сельчан располагались на север и через овраг на восток от села и немного разработанных полей было на запад.
        Лес немного отступал от села, но не так далеко. Еще и сейчас, в это время, лес находится всего в каких-то пятистах метрах от села с северной стороны и через речку на юго-запад. В бытность жизни отца в деревни, в зимние ночи, частенько в окна домов заглядывали медведи. Их было очень много и не было той ночи, чтоб тишину не нарушал вой волков. По селу они ходили смело и уверенно, без опаски. Лишь с появление у жителей огнестрельного оружия стали отступать от села. Появлялись, но с опаской. На них ночами делали засады, поскольку наносили ущерб хозяйству.
        В деревне жили два брата моего отца (возможно один или оба двоюродные), один из них Григорий. У него было несколько детей, один из них – Ефим. Он не жил в селе, а в …… (неразборчиво, но с маленькой буквы) и последнее время, до смерти, в г. Орша. Остальных не знаю, опишу отдельно если восстановлю данные. Все кто проживал в деревне, жили очень бедно. Земля песчаная, неурожайная, да ещё небольшие наделы – 5 десятин, с лугами и неудобицей. Урожая не хватало на жизнь и приходилось уходить на отхожие промыслы. Женщинам – жать, лён убирать. Мужчинам – косить, плотничать; в том числе и моему дедушке, а в последствии отцу.
          Отец родился в 1861 году в семье Сивцова Герасима, в деревне Шахово. Его мать (моя бабушка), как звали, не знаю. О ней мне никто не говорил, а если и говорили, то в детстве и оно выпало с моей памяти. Своих дедушку и бабушку я не видел и не знал их. Из всех родных я только знал его брата Григория, его сынов: Ефима, Филиппа, Сергея и Матрёну.  Больше родных не помню. Одна сестра отца жила в другой деревне Хорброво (Хорабраво), у неё была одна дочь и две внучки – Женя и ???. 
          Возле каждой усадьбы были небольшие сады, особенно хороший у Аудулы, где мне часто приходилось бывать с матерью и Григорием, братом отца. Аудула наша родня, но какая, по ком, не знаю (узнаю напишу).

                Отец. 
      
              Родился в Шахово в 1862 году. В мою бытность, был среднего роста, плечистый, с крепкими руками и довольно – таки большими ладонями. Толстыми и короткими пальцами. Русый волос ровно зачёсаны назад; причёску всегда содержал в таком виде. Бороду и усы никогда не брил, лишь периодически подстригал. В мою память, борода и волос на голове были сивые. Лоб покатистый, высокий. Глаза светло-голубые. Нос ровный, толстоватый, с синеватыми жилками, признак употребления спиртного и в большом количестве. Ноги короткие и худощавые, по отношению спины и рук не соответствовали, казались спичками по сравнению с корпусом тела. Походка спокойная, медленная. Взор всегда устремлён в землю. На разговоры не охоч, очень молчаливый и угрюмый. Очень был религиозным, до одного случая (описать икону после поездки на Кавказ).
             В молодости отец обладал большой силой. Сам один носил брёвна, что под силу только 3-4 работникам. В играх на селе и других компаниях всегда выходил победителем. Основной игрой в его молодости была перетяжка. Играющие садятся на землю один против другого. Подошвами ног упираются друг в друга. В руки берут палку, расположенную перпендикулярно, на линии соприкосновения ног. По команде начинается перетяжка, кто кого перетянет, то есть подымет с земли и перетянет на свою сторону или если сильны ноги, а слабые руки, то от усилия проигравший выпускает палку из рук. В таких играх моему отцу не было равных. Этим гордился он и его отец.
             Писать он мог только числа. Читать научился самоучкой, да только печатный шрифт. Говорил, что этой грамоте научился работая доставщиком почты помещику с города. Учителями его были многие случайные люди. Кое-как научился читать. Читал священные книги, евангелии и другие, да и то только в праздничные дни и по воскресеньям. Иногда в субботу вечером, а в зимние дни, за неимением работы, увлекался чтением. Песен никогда не пел. Неплохо играл на скрипке, свои народные песни и танцы. Я увлечённо слушал его игру, но сам овладеть игрой не смог. Играл он в зимние вечера, по праздникам и особенно когда немного подвыпьет. Его скрипка дожила до меня и лишь только после его смерти, в моё отсутствие, сестра моя ее уничтожила…
               По профессии он был хорошим плотником, столяром, кровельщиком. Изготовлял всевозможный столярный и плотничий инструмент. Он обладал свойством начинать дело, но с большим трудом кончал, а в большинстве случаев начатое дело не доводил до конца. Например, начал делать жерны (жернова). Потратил много труда над камнями, но не окончил, бросил. В последствии один камень был ступенькой в коридор. Но если только он, что либо увидел новое, то обязательно добьётся сделать, и чтобы это было у него. Например устройство «лакей», для снятия сапог. Потратил около двух дней, но сделал и можно сказать очень удачно. Хорошая вещь, она была до моего ухода в армию. После его смерти сестра уничтожила…
                Всё время отец ходил на работу по найму. Работал по окрестным сёлам – строил дома и всякого рода постройки. Много работ выполнял в городе. Его знало всё население города и большинства сёл.
                С начала организации профсоюзов, сначала с опаской, на всё-таки в 1924 году вступил в члены союза строителей. С 1927 года по старости и трудовому стажу перешёл на пенсию. Собрания союза посещал активно. Это он любил особенно. В то время шла борьба с частником и заключались всякого рода договора на работы с частными лицами. Основными его друзьями по работе в городе были: Чеботарёв Михаил, Куксевич Куприян и Владимир Трегуб (о них опишу отдельно). Будучи инвалидом не работал, был свободным. Правда, еще немного побыл, около года, дворником по нашей улице в домкоме, но и эту работу бросил…
                Имея свободное время, религиозные убеждения, решил добраться до горы Арарат и посмотреть Ноев Ковчег. Это было в 1930 году. Наши убеждения и уговоры не помогли – задумал и поехал. Мы его собрали в дорогу. Я ещё его проводил и посадил на поезд Москва – Одесса. Это была его первая и последняя поездка в жизни, по железной дороге. Уехал он в июне 1930 года, а приехал в мае 1931 года (о его поездке опишу отдельно).
                На зрение отец не обижался и не было потеряно не единого зуба, все были крепкими, как чеснок белые.
                За всё время жизни два раза сильно болел, как помниться мне. Один раз болел более 5 месяцев, чем не знаю. Второй раз вся наша семья болела тифом, выжили все, сперва я спустя 3-4 дня, потом брат Ваня, сестрёнка Маша. Больше всех болела мать и отец, но осилили болезнь. Когда я служил в армии, 21 января, ему стало плохо и в ночь с 21 на 22 января 1934 года он умер в городской больнице на 72 году от рода. Он был крепок, но истощён. 1933 – 1934 годы были особенно тяжёлыми. Голод свирепствовал кругом. Картофель с нашего огорода был уворован – жили в впроголодь, это и послужило причиной скоропостижной смерти его. Если бы не эти и другие условия, то он жил бы ещё, но сколько неизвестно (описать похороны).
                Остальное об отце постепенно буду дополнять в процессе изложения мысли и темы, по годам и в каждом случае в отдельно.
                Когда я пишу эти строки, его облик стоит пере моими глазами. Особенно запечатлелся он на фотографии с моей матерью, когда впервые в жизни сфотографировался по нашей просьбе. Эта фотография была у меня до 1942 года. Под городом Ровеньки, выходя с боя, я их лишился, не только её, но и другие ценные фотографии. Восстановить теперь нет возможности и на память нет ни одной фотографии об отце и матери…

                Мать.
   
               Низенькая, щупленькая, но очень подвижная. Телосложением – худощавая. В молодости была не плохой красоты, что доказывали черты лица в её пожилые годы. Светло русая, голубоглазая, с приятным выражением лица. Но почему-то она всегда была очень задумчивая и на разговоры подчас тяжело ей было ответить, только вздыхала. К детям – нам, относилась очень ласково, приветливо и никогда никого не била. За исключением одного раза, когда я сделал «преступление», чуть не утонул в реке поздней осенью. После трагической смерти детей, стала курить.
                После свадьбы проживали в деревне Шахово. Отец с матерью спали на скамейке, а в большинства ночей, до холодов, на сеновале в сарае. Печь не имела дымохода. Весь дым от топки выходил в комнату. Над дверью было вырезано бревно. Когда нужно было топить, то вынимали бревно и дым через это отверстие выходил в коридор и потом, по всем щелям в крыше и стенах, наружу. От дыма и копоти, стены и потолок, всегда были чёрными. После окончания топки обметали веником стены и потолок, но от этого пользы мало было, копоти было полно. В летние вечера света не зажигали. Ложились спать с наступлением темноты. С наступлением осени и длинных ночей наступала пора комнатных работ для женщин. Освещением служила лучина. Окна в доме были маленькие и днём давали очень мало света. В такой обстановке маме пришлось жить около трёх лет. После чего был построен дом и отец отделился от семьи, получив в наследство всего три десятины пахотной земли, небольшой участок берёзовой рощи и участок луга.
               До замужества, мама жила в городе и работала на положении няньки и прислуги, никогда не имела дела с серпом. После свадьбы, вскорости, сразу пришлось столкнуться с этой работой. Не один раз резала пальцы серпом, болела без привычки спина. Но нужно было работать, как работал каждый в этой семье. Её учили свекровь и сёстры отца. С горькими слезами и огорчённым сердцем, переносила муки семейной жизни. Она боялась свекровь и свёкра. Молча влачила свою нудную, тяжёлую и под час до слёз обидную жизнь. Муж был груб и невежлив, виной этому эпоха ххххх(неразборчиво) и уклад жизни. Когда овладела серпом, пришлось овладеть косой. Жать, как жить, но вот косить это ещё сложней. Немало пришлось перенести ей пока не осилила и эту работу. Положение рабы, вынуждало её молча, с болью в сердце учиться и работать, работать и учиться…
               После полевых работ начиналась работа с коноплями и льном. Всю одежду носили своего, домашнего производства. К какой работе не приступала, ей приходилось учиться. Она всё встречала впервые в своей жизни. Убирать лён, коноплю, мочить, расстилать, мять и весь этот процесс проходил под непосредственным руководством свекрови. Но немало советов ей давали и соседи, которые понимали её положение и шли ей на выручку. Окончились летние и осенние работы, начались более сложные зимние, ночные работы. При свете лучины, которая плохо горела и мало освещала большую комнату, приходилось учиться владеть прялкой. Немало было пролито душевных слёз наедине, скрытно от людей. Обида на свою несчастливую долю. Тело изнывало от усталости, но это нельзя было показывать. Обругают и даже могли побить, что иногда и делалось отцом, по указке старых. Спустя некоторое время овладела работой на прялке – прясти. К этому времени она находилась в положении, но это считалось обычным явлением и на это не обращали внимания – основное это работать и работать. Все процессы обработки ниток давались с трудом, но благодаря упорству, настойчивость и желанию, удалось освоить эту работу. Научилась всему. Пришлось овладеть и ткацким делом. Работа на кроснах, так называли ткацкий станок, тоже освоила. Научилась ткать не хуже крестьянских девушек и женщин. Потом освоила пахоту сохой и деревянным плугом, сеять с рук, боронить и все другие полевые работы…
                Отец большую часть времени находился на отхожих промыслах и матери приходилось все работы выполнять, как по дому, так и в поле. Была одна корова, лошадь, поросята и овцы (после раздали). На полях сеяли в основном рожь, ячмень, овёс, немного льна, конопли, гречихи или гороха. Часть урожая приходилось продавать на покупки по хозяйству. Заработка отца не хватало на налоги, он большую часть заработка пропивал с друзьями. Лишь небольшая часть попадала домой. С соседями жили хорошо, не было ни одного случая, чтоб она с кем ругалась. Как мать – неоценимая для семьи. Ей пришлось немало перенести горя – горем она была убита (опишу подробно обо всём, но раздельно).
             В маленьком домике на огородах крупного землевладельца Дютева, по Кладбищенской улице в 1873 году родилась моя мать, в семье неизвестной мне. Мать о своих родных ничего не говорила и о них я ничего не знаю. В этом домике (северная окраина Орши, через речку Оршица, от дома, где потом проживал – Энгельса 83 по прямой, метров около 500) прошли её детство и юношество. С малых лет включилась в работу. Была нянькой, а стала подрастать начала мыть бельё богатым евреям, ходить на подённые работы. Не знала ни одного дня покоя, бедность заставляла работать непрерывно и любые работы, лишь бы иметь на кусок хлеба. Был брат Ваня, его помню немного. Он однажды нам принёс керамических игрушек более двух десятков, которые я все перебил (опишу). Он был выше матери, весёлый, но придя с войны заболел тифом и в 1918 году летом умер в госпитале. На кладбище похоронен отдельно от родных, таков был закон.               
              Еще была Лукерья, её двоюродная сестра. Очень хорошая и добрая (опишу о ней). Она часто посещала наш дом и была желанным гостем. Больше родных не было, а если и были, то мне не известны, поскольку я их не видел.
              В 1890 году при содействии тех же хозяев, где работала, неожиданно произошло сватовство с молодым Поликарпом. Она его не знала, не видела и внезапно пришлось под уговором решиться выйти замуж, за неизвестного человека. Этому способствовала обстановка того времени. Состоялась свадьба в селе Шахово (описать подробно).
                Сразу после свадьбы молодые остались жить в одной семье со свёкром, свекровью и остальной семьёй. В такой сложной обстановке, 17-летней девочке, пришлось начинать семейную жизнь. Дом в котором теперь жила моя мать - Анастасия Ивановна, по девичей фамилии Толчевская (Томчевская), состоял из одной большой комнаты, коридора и кладовки. В комнате от русской печи до стены были установлены нары – пол (нары почти на уровне пола), на котором спала вся семья кроме дедушки и бабушки. Они спали на печи.
             Несмотря на стеснённые условия у молодых начали появляться дети, один за одним. Из всех своих семерых братьев и сестёр помню только имена: Вера, Надя, Люба, Дуня, Нина. С увеличением семьи осложнилось положение матери. Нужно было выполнять работы на поле, дома и ей приходилось брать всех детей с собой на место работы. Жать, косить или делать другую работу в поле, все дети были при ней.
             Тяжёлыми были поездки в город для продажи своей продукции и покупками. Отец напивался и матери с пьяным приходилось вести борьбу за каждую копейку. Сама управляла лошадью, он всю дорогу скандалил, а дома ещё больше. Иногда приходилось ходить пешком в город и носить кроме вещей ещё одного малого ребёнка. Дорога нелёгкая, но мать была не обижена здоровьем, крепка и вынослива. Тяжёлую влачила жизнь…  Часто бывало поедет отец в город один, напьётся и благо тому, что лошадь знала дорогу, то привозила его пьяного домой, как летом так и зимой. Имели небольшой участок леса, а дрова приходилось возить с другого места: воровать сучья и корчи. Сырыми, негодными дровами топила и плакала мать…
             Когда выросла первая сестра Дуня и остальные, немного облегчилось положение матери, но ненадолго. Исполнилось Дуне 19 лет, остальные на год – два моложе. По ступеньке, самыми меньшими была двойня Вера и Надя. В этот год в дом «ввалилась» скарлатина и в течении двух недель в доме не осталось ни одного ребёнка. Всех моих братьев и сестёр, за короткое время, взяла смерть. Сколько было потрачено трудов и сил, здоровья матери. Такое горе...
       От тоски и печали мать, чтоб заглушить боль в сердце, начала курить. Это произошло в 1903 году (неточно), но после смерти всех детей отец сперва бросился в пьянку, но опомнившись перестал пить. Начал усиленно молиться, посещать церковь. В 1907 году в мае месяце родился сын – мой брат Ваня. В 1910 году, в октябре, дочь – Матрёна и наконец 13(27) июня 1912 года появился на свет я – Фёдор.
               С появлением первых двух детей отец усиленно начал нажимать на мать, чтоб переехать жить в город. Этому служили в основном две причины: у отца завелось большое количество знакомых в городе; наличие большого количества работ, а жить в городе было удобно и выгодно. Второй причиной послужило то, что у него к этому времени накопилось много долгов, а расплачиваться не было чем. Вот он и решил продать землю, луг, лес и переехать в город чистым от долгов. За счёт своего хозяйства покрыть долги. Это сбылось в 1912 году, ранней весной, в недостроенном доме мать, изнемогая от работ произвела меня на свет, как я указал выше… 
               
          Дальнейшая судьба Сивцова Федора Поликарповича:          
      
Мобилизован в РККА в июне 1941 года. Службу проходил на разных должностях 216 СД в артиллерийских частях.  Воевал на Степном, Северо - Кавказском, Воронежском, Украинском фронтах. Сивцов Федор Поликарпович в боях за населенные пункты Эриванский, Первый Греческий, Красная Победа 24 сентября 1942 года под его личным руководством огнем батареи тяжелых минометов в районе «Красная Победа» уничтожено 4 огневые точки противника – с танковых пулеметов с расчетами препятствовавших продвижению при наступлении наших частей. От батареи т. Сивцова в р-не станицы Абинская противник понес большие потери в живой силе, где уничтожено до роты наступающих пехоты. При атаке противника на поселок Эриванский, будучи отрезанным от путей отхода и не смотря на ураганный огонь его батарея не ушла с огневой позиции, а продолжала вести огонь по наступающей пехоте противника в районе «Красная Победа», где рассеяно до двух рот противника. Атаки противника были сорваны. Как лучший командир взвода выдвинут на должность заместителя командира батареи и награжден медалью «За боевые заслуги». В боях за деревню Дмитровка и железную дорогу показал себя мужественным, волевым командиром. 18 марта 1944 года в момент наступления нашей пехоты, Федор Поликарпович, будучи командиром батареи, точно определив местоположение батареи противника, точным огнем своей батареи подавил вражескую батарею, что дало возможность нашей пехоте продвинуться вперед. В период овладения железной дорогой, огнём своей батареи уничтожил 2 ручных пулемета, рассеял большую группу пехоты противника, уничтожив до взвода вражеских солдат, что дало возможность продвинуться вперед и овладеть железной дорогой. 19 марта 1944 года на участке юго-заподней Рожища, противник большой силой пехоты, поддержанной 4 танками и 2 транспортерами, перешёл в контратаку. Федор Поликарпович, получив задачу огнем своей батареи отразить контратаку противника, быстро открыл точный огонь и контратаку отбил, уничтожив при этом один бронетранспортер и до 40 вражеских солдат, за что был награжден орденом «Отечественной войны II степени» Также Федор Поликарпович, был награжден медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», юбилейными медалями.