Дикие лебеди

Ханс Кристиан Андерсен
Дикие лебеди

Далеко отсюда, в тех краях, куда зимой от нас улетают ласточки, жил-был король. И было у короля одиннадцать сыновей и дочь Элиса. Одиннадцать братьев-принцев носили звезду на груди и саблю на боку. Они ходили в школу и писали алмазным грифелем по золотой доске и читали наизусть так же хорошо, как по книге. Сразу было видно, что они принцы. А их сестра Элиса сидела на меленькой скамеечке из зеркального стекла и листала книжку с картинками, за которую было отдано полкоролевства.
Да, у детей было всё очень хорошо, но не могло так продолжаться вечно!
Их отец, король целой страны, женился на злой королеве, которая уж очень невзлюбила бедных детей. В первый же день она дала им об этом понять. Замок сиял великолепием, и дети затеяли игру в гости. Но вместо того, чтобы по обычаю дать им пирожных и яблок, королева поставила им на стол чашку с песком и сказала:
– Представьте, будто в ней что-то есть.
Через неделю она отправила маленькую Элису жить в крестьянскую семью, а про принцев она наговорила столько гадостей королю, что он совсем их разлюбил.
– Летите-ка вы по белу свету и сами заботьтесь о себе! – сказала злая королева. – Летите большими безголосыми птицами!
Но так плохо, как ей хотелось, не вышло: принцы превратились в одиннадцать прекрасных лебедей. Со странным криком вылетели они в окно дворца и понеслись над парками и лесами.
Ранним утром пролетали они над тем крестьянским домом, где спала крепким сном их сестра Элиса. Стали парить они над крышей, вертеть своими длинными шеями, бить своими белыми крыльями, но никто их не увидел и не услышал. Тогда снова поднялись они высоко к облакам и полетели прочь к огромному тёмному лесу, простиравшемуся у самого моря.
А бедная маленькая Элиса осталась жить в крестьянском доме. Играла она с одним только зелёным листком – других игрушек у неё не было. Она проделала в листке дырочку и смотрела сквозь неё на солнце, и в этот миг ей казалось, что на неё смотрят ясные глаза её братьев. И всякий раз, как тёплый луч солнца падал ей на щеку, она вспоминала их поцелуи.
Шёл день за днём. Рядом с домом, где жила Элиса, рос розовый куст, и ветер, шелестя его листьями, шептал цветам:
– Есть ли на свете ктонибудь красивее вас?
А розы кивали головой и отвечали:
– Элиса!
Воскресным днём у дверей дома сидела старая женщина и читала псалтырь. Вдруг ветер перелистнул страницы, и женщина сказала, обращаясь к книге:
– Есть ли на свете кто-нибудь смиренней тебя?
– Элиса! – ответил псалтырь.
И всё это была чистая правда.
Когда Элисе исполнилось пятнадцать лет, она вернулась домой во дворец. И как только королева увидела, до чего красивой стала эта девушка, она преисполнилась ещё большей злобой и ненавистью. Охотно бы она превратила Элису в дикого лебедя, как и её братьев, но не осмелилась сделать это сразу, ведь король желал видеть свою дочь.
Рано утром вошла королева в свою мраморную купальню, украшенную мягкими подушками и великолепными коврами, взяла в руки трёх жаб, поцеловала их и сказала одной:
– Как придёт Элиса в купальню, сядь ей на темя, чтобы стала она такой же ленивой, как ты. А ты сядь ей на лоб, – сказала королева второй жабе, – чтобы стала она такой же уродливой, как ты, и отец никогда бы её не узнал. Ты же ляг ей на сердце, – прошептала она третьей жабе, – чтобы навсегда испортить ей нрав, и чтоб она всю жизнь страдала от этого.
С этими словами посадила она жаб в чистую воду, и вода тут же позеленела. Позвала королева Элису, раздела её и велела залезать в ванну. И как только девушка опустилась в воду, села первая жаба ей на волосы, вторая – на лоб, а третья взгромоздилась на грудь. Но Элиса как будто и не заметила этого. А когда она поднялась из ванны, в воду упали три красных мака. Если бы жабы не были отравлены, если бы их не поцеловала ведьма, то они бы и вовсе превратились в красные розы. Но они стали маками, и всё потому, что легли на голову и на сердце Элисе. Такой кроткой и невинной была эта девушка, что колдовство не имело над ней власти.
Когда злая королева увидела, что произошло, взяла она масло грецкого ореха и натёрла им Элису так, что та стала будто загорелая. Затем измазала её красивое лицо вонючей мазью и спутала её прекрасные волосы. Совсем не узнать теперь было красавицу Элису.
Вот почему когда отец увидел её, он испугался и сказал, что это не его дочь. Да и никто во дворце не узнал Элисы, кроме цепной собаки и ласточек, но бедные животные не могли ведь ничего сказать. Заплакала Элиса и вспомнила о своих братьях, которых давно уже выгнали из дому. Опечаленная, вышла она из замка и пошла куда глаза глядят. Шла она весь день по полям и болотам и пришла к огромному лесу. Совсем не знала Элиса, куда ей идти, но так сильно скучала она по своим братьям, как и она, вынужденным скитаться по миру, что решила во что бы то не стало их разыскать.
Ночь застала Элису в тёмном лесу. Все дороги и тропы остались далеко позади, и девушка легла спать прямо на мягкий мох. Она положила голову на пень и прочла вечерню молитву. В лесу было тихо и тепло, а вокруг на траве и на мху горели зелёными огоньками сотни светлячков. И когда Элиса дотронулась до ветки куста, светящиеся насекомые упали к ней, как звезды с небес.
Всю ночь снились Элисе её братья. Во сне они снова играли, как дети, снова писали алмазными грифелями по золотой доске и рассматривали чудесную книжку с картинками, за которую было отдано полкоролевства. Но на доске писали они, не как прежде – одни только нули и чёрточки. Они описывали свои смелые подвиги, всё то, что пережили они и что видели. А картинки в книге были живыми. Птицы в ней пели, и со страниц сходили люди поговорить с Элисой и её братьями. Но как только Элиса переворачивала страницу, они запрыгивали обратно, чтобы картинки не перепутались.
Когда Элиса проснулась, солнце уже стояло высоко. Правда, она не могла его видеть: высокие деревья заслоняли его своими густыми ветвями. Зато солнечные лучи сияли повсюду будто золотой флёр. Пахло свежей травой, и птицы слетали вниз, чтобы сесть к ней на плечи. Вскоре она услышала плеск воды: неподалёку протекало несколько широких ручьёв, и все они впадали в пруд с прекрасным песчаным дном. И хотя вкруг пруда рос густой кустарник, всё же в одном месте олени протоптали тропинку, и Элиса смогла подойти к воде. И вода оказалась столь чистой, что если бы ветер не шевелил кустов, могло бы показаться, будто они нарисованы на дне пруда – так ясно отражался в воде каждый листок – и освещённый солнцем, и спрятанный в тени.
 Увидела тут Элиса своё лицо и испугалась – такое оно было чёрное и уродливое. Но стоило ей только намочить свою маленькую ручку и обтереть лоб и глаза, как снова засияла белизной её нежная кожа. Потом она разделась и вошла в прохладную воду. В целом мире не нашлось бы королевны прекрасней её!
Искупавшись, она снова оделась, заплела свои длинные волосы, напилась вдоволь воды из бурлящего ручья и побрела дальше в лес, сама толком не зная, куда. Она думала о своих братьях и о добром Боге, который, конечно же, не оставит её. Ведь это он сотворил дикие фрукты, чтобы помочь голодающим. Это он привёл её к яблоне, ветви которой сгибались под тяжестью плодов. Она поела яблок, сделала подпорки для тяжёлых веток и пошла дальше – в самую чащу леса. Здесь было так тихо, что Элиса слышала каждый свой шаг, хруст каждого увядшего листка у себя под ногами. Здесь не было птиц, и солнечные лучи не проникали уже сквозь густые ветви деревьев. Высокие стволы росли так близко друг к другу, что Элисе казалось, будто со всех сторон её окружают деревянные прутья решётки. Никогда прежде не бывала она так далеко от всего живого.
Наступила тёмная ночь, и ни одного светлячка не горело вокруг. Печальная, легла она спать снова на землю, и казалось ей, будто сквозь ветви деревьев смотрят на неё с небес своими добрыми очами сам Господь Бог и маленькие ангелы. И проснувшись утром, она не могла понять, был ли то сон, или виделось ей на самом деле.
Она снова пустилась в путь и вскоре повстречала старую женщину с корзиной ягод. Женщина угостила Элису ягодами, и та спросила, не видала ли она здесь в лесу одиннадцать принцев?
– Нет, – отвечала старушка, – но зато вчера неподалёку отсюда я видела, как плавают по реке одиннадцать лебедей с золотыми коронами!
И она отвела Элису к крутому склону, у подножья которого изгибалась река. С её берегов тянулись друг к другу длинные ветви деревьев, и те, что не могли дотянуться, вырывали из земли корни, поднимали их над водой и переплетали с ветвями.
Элиса попрощалась со старушкой и пошла вдоль реки, которая вскоре привела её к широкому открытому берегу.
Целый прекрасный океан простирался перед юной девой. Но ни паруса, ни лодки не было на берегу – как же ей теперь продолжить свой путь? Поглядела она себе под ноги и увидела гальку с округлыми краями, отточенными водой. Камешки, стёклышки, железки – всему, что было на берегу, придала форму вода. А ведь она была куда нежнее тонких Элисиных рук!
– Неутомимо катятся волны и разглаживают любую твердь. Вот и я буду такой же неутомимой! Спасибо вам за урок, клокочущие волны! Чует моё сердце, однажды вы приведёте меня к моим братьям.
В морской тине, вынесенной на берег, лежало одиннадцать белых лебединых перьев, и Элиса собрала их в пучок. На перьях блестели капли воды, и неизвестно, роса то была или слёзы. Не было грустно Элисе на том безлюдном берегу: море на её глазах непрестанно менялось и всего за несколько часов показало ей столько картин, сколько озеро не покажет и за целый год. Вот большая чёрная туча заволокла всё небо, будто море хотело сказать: «Я могу быть и мрачным!» Вот задул сильный ветер, и волны превратились в белых барашков. Затем ветер стих, тучи засияли красным светом, и море стало похоже на лепесток розы. Так становилось оно то белым, то зелёным, и даже когда отдыхало, не прекращало оно своего тихого движения – вода плавно поднималась и опускалась, словно грудь спящего ребёнка.
Когда солнце стало клониться к закату, увидела Элиса, что к берегу летят одиннадцать диких лебедей с золотыми коронами на головах. Они летели один за другим, и с земли были похожи на длинную белую ленту. Взобралась тогда Элиса на склон и спряталась в кустах. Лебеди приземлились неподалёку и стали бить своими большими белыми крыльями. И когда солнце скрылось за морем, скинули они вдруг свои белые перья и превратились в одиннадцать прекрасных принцев, Элисиных братьев. Они сильно изменились за время разлуки, но Элиса сразу их узнала, почувствовала, что это, несомненно, они! Вскрикнула она, бросилась им в объятья, стала называть их по именам. И как же они были рады, когда узнали свою младшую сестрёнку, которая теперь так выросла и стала такой красивой! Они смеялись и плакали и рассказывали друг другу, что с ними сделала их злая мачеха.
– Пока солнце стоит высоко в небе, – говорил старший из братьев, – летаем мы в образе диких лебедей и только после заката обретаем свой человеческий облик. Вот почему с заходом солнца должны мы непременно оказаться на земле. Ведь летаем мы высоко в облаках и, превратившись в людей, можем упасть и разбиться. Живём мы не здесь, а на той стороне моря, где лежит такая же прекрасная страна, как эта. Путь туда далёк – должны мы пересечь это огромное море. И на всём пути нет ни одного острова, где мы можем переночевать, только одна-единственная маленькая скала посреди океана. Её хватает ровно на то, чтобы мы, прижавшись бок о бок, могли там поместиться. Если море бушует, вода окатывает нас со всех сторон. Но мы благодарны Богу и за эту скалу, ведь если б не она, не смогли бы мы прилететь в нашу родную страну. Мы выбираем для своего полёта самые длинные дни, и один лишь раз в год можем навещать нашу родину. Только одиннадцать дней смеем мы здесь оставаться. Мы летаем над этим лесом, за которым виднеется замок, где мы выросли и где живёт наш отец, и церковная колокольня, близ которой похоронена наша мать. Здесь каждое дерево, каждый куст кажется нам родным. Здесь бегают по полям те же дикие лошади, что мы видели в детстве. Здесь угольщики поют те же старые песни, под которые мы танцевали детьми. Здесь наша родина. Сюда зовёт нас наше сердце. И здесь нашли мы тебя, любимая маленькая сестрёнка! Два дня ещё мы пробудем тут и должны будем лететь через море в прекрасные земли, которые всё же не могут сравниться с нашей отчизной. Но как же нам взять тебя с собой? У нас нет ни корабля, ни лодки!
– Как же мне вас спасти?! – воскликнула сестра.
Они говорили всю ночь напролёт и вздремнули только под утро. Элиса проснулась от шума крыльев. Её братья снова обратились в лебедей. Они покружили над ней немного и полетели прочь. И только один из них, самый младший, остался. Он склонил голову ей на колени, а она гладила его белые крылья. Весь день провели они вместе. Под вечер вернулись и остальные. И как только солнце зашло, обрели они свой истинный облик.
– Завтра утром улетим мы отсюда и вернёмся назад лишь через год. Но тебя мы здесь не оставим! Скажи, ты ведь хочешь полететь с нами? Мои руки достаточно сильны, чтобы пронести тебя сквозь весь лес. Так неужели во всех наших крыльях не хватит сил перенести тебя через море?!
– Да, возьмите меня с собой! – воскликнула Элиса.
За ночь сплели они большую прочную сеть из гибкой ивовой коры и упругого тростника. Элиса легла в эту сеть, и когда солнце взошло, братья, вновь обратившиеся в лебедей, взяли её в клювы и поднялись вместе со своей любимой, ещё спящей, сестрой высоко к облакам. Чтобы солнце не жгло её чудесное личико, один из братьев заслонял его своими широкими крыльями.
Когда Элиса проснулась, берег уже был далеко позади. Таким невероятным показалось ей лететь над морем высоко в воздухе, что она подумала, будто ещё спит. Рядом с ней лежала ветвь спелых ягод и несколько съедобных корешков. Их собрал младший из братьев, и она улыбнулась ему в благодарность, ибо знала, что это именно он – тот, кто летит над её головой и заслоняет крылом от солнца.
Они летели так высоко, что первый корабль, проплывавший под ними, показался ей белой чайкой, сидящей на воде. За ними, как гора, возвышалось огромное облако, и Элиса увидела на нём гигантские тени – свою и одиннадцати лебедей. Ничего удивительнее не приходилось ей прежде встречать. Но солнце поднималось всё выше, а облако оставалось всё дальше позади, и вскоре их парящие теневые силуэты пропали из виду.
Целый день летели дикие лебеди пущенной стрелой, но всё же не так быстро, как обычно, ведь теперь несли они свою сестру. Близился вечер, погода начала портиться. Солнце уже клонилось к закату, а одинокой скалы ещё не было видно. Испугалась Элиса, казалось ей, что лебеди всё сильнее бьют крыльями. Ах! Это она виновата, что они летят так медленно. Вот скроется солнце, станут они людьми, упадут в море и утонут. Стала она про себя горячо молиться Господу, но одинокой скалы всё не появлялось. Тут поднялся штормовой ветер, со всех сторон собрались тучи и сгустились в один огромный грозовой вал, из которого одна за другой, словно свинцовые пули, стали выстреливать молнии.
Солнце опустилось к самому краю моря. Элиса дрожала всем телом. Вдруг лебеди начали снижаться, да так быстро, что бедная девушка решила, что они падают. Но вот они вспорхнули вновь и продолжили путь.
Солнце уже наполовину погрузилось в воду, когда она заметила внизу маленькую скалу, размером не больше тюленьей головы. Солнце садилось быстро: от него оставалась лишь искра, когда Элиса ступила наконец на твёрдую почву, и в тот же миг эта искра погасла, как догоревший листок бумаги. Взявшись за руки, стояли вокруг неё братья. И места на скале хватало ровно на то, чтобы им всем поместиться. Море билось о скалу и ливнем обливало их с ног до головы. Небо светилось огнём, и удар за ударом грохотал неистовый гром. Но Элиса и её братья крепко держались за руки и пели псалмы, в которых находили себе утешение и мужество.
На рассвете воздух был тих и свеж. Как только встало солнце, лебеди продолжили путь. Буря ещё не совсем утихла, и с высоты казалось, что белая пена на тёмно-зелёной воде – это миллионы плывущих по волнам лебедей.
Когда солнце поднялось выше, Элиса увидела впереди будто летящие в воздухе горы. На их вершинах сияли ледяные массивы, и среди них в целую милю длинной простирался замок с белоснежными колоннадами. У стен замка качался пальмовый лес и заросли дивных цветов размером с мельничное колесо. Элиса спросила, не та ли эта страна, куда они держат путь, но лебеди помотали головами: то, что она видела, было прекрасным, но переменчивым облачным замком Фата-морганы, в который ещё ни одному человеку не удавалось войти. Элиса пристально вгляделась в своё видение, и вот горы, лес и замок исчезли. На их месте высилось двадцать величественных церквей, похожих друг на друга, с высокими башнями и остроконечными окнами. Ей даже стало казаться, что она слышит звуки органа, но это всего лишь шумело море. Церкви всё приближались и вдруг превратились в целую флотилию кораблей, которая шла по морю. Элиса наблюдала за этим вечным превращением до тех пор, пока в самом деле не увидела впереди землю, куда они держали свой путь. Она увидела прекрасные синие горы, кедровые леса, города и замки. Задолго до захода солнца приземлились они перед большой пещерой, которая заросла плющом так, словно была покрыта вышитым зелёным ковром.
– Посмотрим, что тебе приснится этой ночью! – сказал младший брат и повёл Элису в её спальню.
– Вот бы мне приснилось, как вас спасти! – ответила она, и это желание так прочно заняло её мысли, что даже во сне она продолжала молить Бога помочь ей. И приснилось ей, что она летит к облачному замку Фата-морганы, и выходит к ней навстречу фея, такая красивая и сияющая, но при этом похожая на ту старую женщину, что угостила её ягодами и рассказала о лебедях с золотыми коронами.
– У твоих братьев есть шанс спастись, – сказала фея. – Но хватит ли тебе мужества и терпения? Морская вода куда нежнее твоих рук, и она точит твёрдые камни. Но море не чувствует боли, которую придётся терпеть твоим пальцам. Оно не испытывает страха, что будет сковывать твоё сердце. Видишь, я держу в руках крапиву? Такой крапивы вдоволь растёт у вашей пещеры. Тебе годится только она, да ещё та, что растёт на кладбищах. Запомни это хорошенько! Ты должна собрать эту крапиву, как бы больно не жгла она твои пальцы, затем намять её ногами, сделать из неё пряжу, из пряжи свить нитки и связать из них одиннадцать рубашек с длинными рукавами. Как только ты набросишь эти рубашки на диких лебедей, заклятие спадёт. Но запомни: с того момента, как ты начнёшь работу, и до тех пор, пока ты её не окончишь, даже если пройдут года, тебе нельзя произнести ни звука. Скажи ты лишь слово, и сердца твоих братьев словно пронзит острым кинжалом. Запомни, их жизни висят на кончике твоего языка!
С этими словами она тронула веткой крапивы руку Элисы, и та проснулась от жгучей боли. Уже рассвело, и Элиса увидала подле себя ту же крапиву, что видела во сне. Тогда встала она на колени, горячо поблагодарила Господа и пошла вон из пещеры, чтобы начать работу.
Своими нежными руками собирала Элиса жгучую крапиву. Огромные волдыри вздувались на её коже, но она охотно терпела боль, лишь бы спасти своих любимых братьев. Она срывала стебли голыми руками, и сучила из них зелёную пряжу.
На закате вернулись братья и страшно испугались, найдя свою сестру совершенно безмолвной. Они решили, что это новое проклятье злой мачехи, но когда увидали её руки, поняли, что она молчит ради их спасения. Младший из братьев заплакал, и там, куда падали его слёзы, исчезали волдыри и проходила боль.
Ночью продолжила Элиса свою работу, ведь нельзя ей было отдыхать, пока братья не будут спасены. И весь следующий день, когда лебеди опять улетели, провела она одна за работой, и никогда ещё время не летело так быстро! Одна рубашка вскоре была готова и она принялась за вторую.
Вдруг среди гор раздался звук охотничьего рожка и лай собак. Звуки всё приближались, и испуганная Элиса спряталась в пещеру. Она сложила свою пряжу в один тюк и уселась сверху.
В тот же миг из кустов выскочила большая собака, следом за ней – вторая, а за нею третья. Они громко лаяли и бегали взад-вперёд у пещеры. А вскоре появились и охотники, самым красивым из которых был король этой страны. Он вошёл в пещеру и увидел Элису. Никогда прежде не встречал он девушки прекраснее!
– Как ты попала сюда, прелестное дитя? – спросил он.
Но Элиса только помотала головой, ведь ради своих братьев ей приходилось молчать. А руки свои она спрятала под передник, чтобы король не увидел, как она страдает.
– Идём со мной, – сказал он, – нельзя тебе здесь оставаться! Если ты не только красива, но и добра, я облачу тебя в шёлк и бархат, надену золотую корону тебе на голову, и ты будешь жить со мной в королевском дворце!
С этими словами он посадил Элису на своего коня. Она стала плакать и делать жесты руками, но король сказал:
– Я ведь желаю тебе только добра! Однажды ты будешь мне благодарна.
И вся свита тронулась с места. Король, держа Элису перед собой, ехал первым, а охотники следовали за ним.
К вечеру предстал перед ними великолепный город с церквями и куполами. Король повёл Элису в свой замок.
Там в мраморных залах журчали фонтаны, а стены и потолки были покрыты росписями. Но Элиса ни на что и не взглянула. Она была грустна и не переставала плакать. Безропотно позволила она одеть себя в королевское платье, вплести жемчуг в волосы и натянуть на обожжённые пальцы тонкие перчатки.
Когда она предстала во всём своём великолепии, двор низко поклонился ей, и король объявил её своей невестой. Один только архиепископ помотал головой и проворчал, что эта лесная красавица, без сомнения, ведьма, раз она очаровала короля и ослепила весь двор.
Но король не стал его слушать. Он велел музыкантам играть, слугам – нести на стол самые лучшие угощения, а прекрасным девушкам – танцевать. А сам повёл Элису через благоухающие сады и богатые залы. Но ни на губах Элисы, ни в её глазах не было заметно ни тени улыбки. Только печаль отражалась на её лице, словно её вечное проклятие. Но тут король открыл дверь в её маленькую спальню, украшенную зелёными коврами и очень похожую на пещеру, где она жила. На полу комнатки лежала её пряжа из крапивы, а под потолком висела уже готовая рубашка. Всё это, в качестве диковинки, привезли с собой из леса охотники.
– Здесь сможешь ты вспоминать о своём былом пристанище, – сказал король, – здесь и работа, которой ты занималась. Теперь, среди великолепия дворца, тебе, наверное, будет весело вспомнить о тех временах.
Увидев всё то, что так дорого её сердцу, Элиса снова обрела надежду на спасение братьев, и улыбка озарила её лицо, а щёки засияли румянцем. Поцеловала она королю руку, а он прижал её к своему сердцу и велел всем церковным колоколам звонить о предстоящей свадьбе, возвестить о том, что прекрасная немая девушка из леса станет скоро королевой страны.
Сколько ни шептал архиепископ злые слова королю на ухо, ни одно из них не достигло его сердца, и свадьба в скором времени состоялась. Архиепископу пришлось собственноручно надевать корону на голову новой королеве. И он от злости так плотно надвинул обод короны Элисе на лоб, что сделал ей больно. Но печаль о братьях сковывала её сердце куда более сильными оковами, и она не замечала телесную боль. Её уста оставались немы, ведь одно лишь слово стоило бы её братьям жизни, но глаза светились искренней любовью к доброму красивому королю, который делал всё для её счастья.
С каждым днём привязывалась Элиса к королю всё сильнее. О, если б она только могла рассказать ему о своих страданиях! Но ей нельзя было говорить до тех пор, пока не завершит она свою работу. Поэтому каждую ночь выбиралась она из постели, шла тихонько в маленькую комнату, убранную как пещера, и вязала рубашки одну за другой. Но вот на седьмой рубашке у неё закончилась пряжа.
Элиса помнила, что нужную крапиву она сможет найти лишь на кладбище, и ей самой нужно её собрать.
– О, что боль в моих пальцах в сравнении с той, что терпит моё сердце! – подумала она. – Я должна рискнуть! Верю, Господь не оставит меня!
Сжавшись от страха, будто затеяла что-то недоброе, спустилась она лунной ночью тихонько в сад, пробежала по длинной аллее прочь за ворота дворца и по безлюдным улицам пришла прямиком на кладбище. Там на широкой надгробной плите сидели ужасные ламии[*]. Эти уродливые ведьмы сняли с себя все лохмотья, будто собрались искупаться, своими длинными костлявыми пальцами раскапывали они свежие могилы, доставали оттуда покойников и пожирали их мясо. Злющим взглядом уставились они на Элису, когда та проходила мимо, но она прочитала молитву, быстро набрала крапивы и поспешила назад в замок.
И лишь один человек видел её в ту ночь. Это был архиепископ, который не спал и проследил за ней. Наконец он нашёл подтверждение своим предчувствиям: с королевой и в правду дело не чисто. Она ведьма, и потому очаровала короля и весь остальной народ.
И когда король пришёл к нему в исповедальню, архиепископ поспешил рассказать ему обо всём, что видел. Как только эти несправедливые слова слетели с его языка, изображённые на иконах святые замотали головами, будто хотели сказать: «Это всё ложь! Элиса невиновна!» Но архиепископ расценил это по-другому. Он решил, что они свидетельствуют против неё, что они кивают головами в подтверждение её греха.
Две горькие слезы скатились по щекам короля. С тяжёлым сердцем пошёл он домой, и улёгшись в постель, притворился спящим, но сон не шёл к нему, и он видел, как Элиса потихоньку поднялась с постели. Так повторялось каждую ночь, и всяких раз король незаметно крался за нею и видел, как она исчезает в своей потайной комнатке.
День за днём становился король всё мрачнее. Элиса замечала это, но не понимала причины. Страшилась она, и за братьев болело её сердце. По богатому бархату и пурпуру катились её солёные слёзы и сияли словно бриллианты, и каждый, кто видел это великолепие, хотел стать королевой.
Между тем работа её подходила к концу, оставалось связать лишь одну рубашку. Но тут снова закончилась пряжа, а значит, снова нужно было идти на кладбище чтобы набрать крапивы. С ужасом думала она об этом и о жутких ламиях. Но её воля и вера в Бога были тверды.
Вышла Элиса из дворца, а архиепископ и король последовали за ней и видели, как она скрылась за воротами кладбища. Подойдя ближе, они увидели ламий на могильной плите, тех же что видела Элиса, и король с ужасом отвернулся. Та, чья голова ещё этим вечером покоилась на его груди, была одной из этих мерзких ведьм!
– Народ должен судить её! – сказал он.
И народ приговорил её к сожжению на костре!
Из королевских покоев Элису отвели в тёмную и сырую камеру, где в зарешёченных окнах свистел ветер. Вместо бархатных подушек ей дали связку крапивы, а твёрдые и жгучие рубашки – вместо ковров и перины. Никто и не думал, что для неё это лучший подарок! Она помолилась и снова принялась за работу. С улицы неслись крики мальчишек, которые пели и дразнили её. Ни одна душа не утешила её добрым словом.
Вечером у окна послышался шум лебединых крыльев – это младший брат наконецто нашёл Элису. И она заплакала от счастья, хоть и знала, что предстоящая ночь, возможно, станет последней в её жизни. Зато работа её была почти закончена, и братья были рядом!
Вскоре пришёл архиепископ. Он обещал королю провести рядом с Элисой её последние часы. Но она замотала головой и стала умолять взглядом и выражением лица, чтоб он ушёл. Этой ночью ей предстояло завершить работу, иначе всё окажется напрасным – вся боль, слёзы и бессонные ночи. Архиепископ разозлился, и наговорил ей тысячу грубых слов, но бедная Элиса знала, что она ни в чём не виновата, и потому смиренно продолжала работать.
По полу бегали маленькие мышки, и они стали подносить Элисе ветки крапивы, чтобы хоть немного помочь. А у решётки окна опустился дрозд и всю ночь пел ей весёлые песни, чтобы она не теряла мужества.
За час до рассвета к воротам замка пришли одиннадцать братьев и потребовали отвести их к королю. Но им ответили, что это невозможно: сейчас ночь, король, конечно же, спит, и никто не осмелится его будить. Братья умоляли, потом стали угрожать, пришли караульные, за ними вышел и сам король узнать, что происходит. Но было уже поздно: в этот момент встало солнце, и никаких братьев король не застал. Над замком кружило только одиннадцать белых лебедей.
Из городских ворот хлынула толпа: народ хотел посмотреть, как сжигают ведьму. Убогая кляча тянула телегу с Элисой. На ней была рубаха из грубой мешковины, её прекрасные длинные волосы были не убраны, щёки – смертельно бледны, губы беззвучно шевелились, а пальцы не прекращали вязать зелёную пряжу. Даже на пути к смерти не выпустила она из рук своей работы. Десять готовых рубашек лежало у её ног, одиннадцатую она торопилась закончить. Толпа принялась глумиться над ней.
– Посмотрите-ка на эту ведьму! Чего она там бормочет?! И ведь не псалтырь держит она в руках, нет, а свои мерзкие колдовские штуки! Нужно немедленно разорвать их на тысячи кусков!
И народ начал тесниться к Элисе и пытаться схватить её рубашки, как вдруг прилетели белые лебеди, сели вокруг сестры на телегу и стали быть могучими крыльями. Отступила испуганная толпа.
– Да это ведь знак с небес! Без всякого сомнения, девушка невинна! – зашептали многие, но никто не осмеливался произнести это в голос.
Когда подошёл к ней палач, набросила она скорее рубашки на лебедей, и они превратились в одиннадцать прекрасных принцев. Только у младшего брата осталось крыло вместо одной руки, потому что не успела Элиса закончить последнюю рубашку, и у неё не хватало рукава.
– Теперь я могу говорить! – воскликнула она. – Я невиновна!
Народ, видевший всё, что произошло, склонился перед Элисой, как перед святой. А она упала, лишившись чувств, на руки своих братьев, ведь долгая работа, боль и страх лишили её сил.
– Да, она ни в чём не виновата! – сказал старший брат. И он рассказал всем, что с ними произошло. А пока он говорил, в воздухе разлился аромат роз: это поленья в костре пустили корни и зазеленели. Вскоре на месте костра стоял огромный благоухающий куст красных роз, а на самом его верху рос, как звезда, ослепительно белый цветок. И когда Элиса очнулась, спокойная и счастливая, сорвал король этот белый цветок и приколол его ей на грудь.
Тут во всём городе зазвонили сами собой колокола, ото всюду слетелись стаи птиц, и народ направился ко дворцу таким праздничным шествием, которого не видывал доселе ни один король.

* Ламии - дат. Lamier. В древнескандинавской мифологии заложный покойник, чаще всего умерший колдун, который встаёт по ночам из могилы и поедает людей или высасывает у них кровь. В разных сказаниях эти чудовища описываются по-разному. В некоторых это старуха, пожирающая детей, в некоторых – это монстр женского пола, который питается человеческой плотью.