Хорошая девочка

      Клинь-тинь-дон, клинь-тинь-дон! Мальчики и девочки, вы были хорошими в этом году?
      Клинь-тинь-дон, клинь-тинь-дон! Крампус*  уже идёт по улице, подойди к окошку – не он ли звенит цепями под твоей дверью?
      Инга опустила руку в карман, покрепче сцепив заледеневшие пальцы вокруг рукоятки ножа. Она твёрдо знает: оно там, внутри. Заканчивает своё страшное дело.
      Тёплое облачко пара вырвалось из её полуоткрытого рта. Нет, она не станет спешить. Даст ему закончить свою работу. А потом выполнит свою.
      Чёрная тень мелькнула в окне детской на втором этаже дома Майеров. Раздался резкий вскрик – и тут же всё вновь затихло.
      Эта тишина угнетала её. Инга боялась её больше, чем криков. Давящая, гнетущая, она обволакивала её вязким, липким туманом. Воспоминаниями...

      ***


      — Ты была хорошей девочкой в этом году? – этот дурацкий вопрос, заданный улыбчивым Сантой в местном супермаркете, всегда ставил её, девятилетнюю, в тупик.
      Как ребёнок может быть плохим? Что вообще такое – «быть плохим»?
      Вот взять, к примеру, Петера – её младшего брата. Как может пятилетний мальчик со светлыми кудряшками и голубыми глазами быть плохим? Ну, подумаешь: вместо машинок и солдатиков – острый скальпель. Просто в этом году Петер увлёкся биологией. Папа всегда говорил, что младший Хофманн однажды пойдёт по его стопам и станет известным нейрохирургом. А мама лишь морщилась, выкидывая из детской выпотрошенных котят и щенков. Что естественно – то небезобразно.
      Инга с детства не верила во всю эту ерунду: Санта-Клаус – всего лишь ряженый герр Мюллер из кондитерской. А если нет Санта-Клауса – разве может на свете быть такое существо, как Крампус?
      В ту ночь было так же тихо. Вязкая тишина, липкая. Почему-то совсем не спалось. Инга лежала, глядя в потолок и прислушиваясь к завывающему за окнами ветру.
      Вууу – вааа – уувв! Вууу – вааа – уувв!
      За стеной детской, совсем рядом, спят родители. В детской напротив – Петер.
      Тихо. Сочельник.
      Инга не помнила, что именно заставило её покинуть тепло кровати. Какой-то шорох за дверью? Или сдавленный вскрик в комнате брата? Сейчас это было уже не важно. Что же тогда важно, спросите вы? Что же важно, Инга, спросили её герры полицейские? Важны стены, простыни и пол, забрызганные алым, вязким и липким – таким же, как ночная тишина. Важен острый кухонный нож, который она, скользя и падая на лестнице, инстинктивно сжимала в обледеневшей кисти. Важно покрытое свалявшейся густой шерстью рогатое существо, топающее копытами наверху, в комнатах родителей и Петера...

      ***

      Дверь дома Майеров скрипнула, выпуская во тьму декабрьской ночи тварь.
      Клинь-тинь-дон, клинь-тинь-дон!
      Цепи на теле, свалявшаяся чёрная шерсть.
      Вууу – вааа – уувв! Вууу – вааа – уувв!
      Сердце выскакивает из груди, пальцы покрепче сжимают нож, а ветер обжигает нежную кожу на лице.
      Крампус останавливается на пороге. За спиной у него пропитавшийся от крови кожаный мешок – Инга знает, что внутри, и тошнота подкатывает к горлу. Он знает! Знает, что она здесь, рядом, затаилась в вязком, липком мраке! Он помнит её запах!
      Крампус задумчиво смотрит куда-то вверх, на звёзды. Его голос звучит хрипло, словно откуда-то из глубокого колодца. Или из пещеры.
      — Милая, брось-ка свой ножик, пока не порезалась. Ты была очень, очень плохой девочкой! Мне это нравится. За это я приготовил тебе рождественский подарок: ты просто забыла, но в тот Сочельник это был не я – просто ты уже давно ходишь во сне.

      Декабрь 2014 г.

______________________________

      * В различных традициях Санта-Клаус появляется в сопровождении других персонажей, чаще всего, злых. В фольклоре альпийского региона спутником и антиподом Св.Николая является косматый и рогатый Крампус, который, звеня цепями, ходит по улицам, наказывая непослушных детей и пугая их. Считается, что когда Крампус находит плохого ребёнка, он засовывает его в свой мешок и уносит напуганное дитя в пещеру, предположительно, чтобы съесть на рождественский ужин.