Братья по крови-9

1Х. Полицай

Зарубин преданно взирал на своего покровителя -  начальника полиции Стругова. Игнат был старше и намного опытнее Захара, хлебнув после изгнания из родных мест горькую чашу скитальца по чужим краям. Потеря семейных материальных основ жизни озлобила его, притупив чувство жалости и сострадания к окружающим. Теперь он важно восседал в отдельном кабинете комендатуры района.

- Проходи, - предложил Стругов. - Давай обмоем предстоящий серьёзный разговор, - доверительно бросил он, доставая из запасов привычный самогон, да хлеб с колбасой.
- Что за разговор? – присаживаясь, настороженно поинтересовался Захар.
- Бывший председатель колхоза, говорят, с партизанами связался, - задумчиво поделился начальник полиции. – Комендант мечтает железный крест заработать. Надо выследить и изловить коммуняку Подосиновика.
- А нам, какая выгода? – дерзко парировал Зарубин.
- Получишь, что захочешь.
- Мне бы, для начала, дом новый построить, живу в халупе, - в голосе Захара звучала надежда.
- Дом присмотри в деревне, бери любой. Не найдёшь – поможем, - спокойно, как давно решённую проблему, предложил Игнат. – Коммунистов теперь нет, а их дома остались. Они у нас брали, а теперь мы у них возьмём. Выполнишь задание по председателю – получишь ещё больше…

Придя домой, Лешак снял с плеча тяжёлый карабин и присел за стол.

- Пелагея, давай перекусить, набегался по району, - довольно бросил он.
- Всё мотаешься по округе с этой палкой железной, а толку? – раздражённо напала на него жена.
- Не переживай! Скоро переедем в новый дом, - порадовал её Захар.
- Где ты его возьмёшь?
- Начальство разрешило выбрать любой дом в деревне. Теперь, власть наша! - прозвучало это заносчиво и важно.
- Вот, хорошо! – обрадовалась Пелагея. – Новый дом у Афанасия Мазурова, пятистенок, перед войной построил.
- Так его же жена Агрипина тебе родственница, да и семья у них большая, - удивился Захар.
- Какая родственница, в третьем колене? «Седьмая вода на киселе», – легко парировала Пелагея. – Им свою халупу отдадим, благодарить будут, что на улице не останутся, - в её словах звучала не прикрытая радость найденного решения. - У нас ведь тоже сын растёт, - весомо добавила она.
- Тебе бы начальником полиции быть, - в очередной раз удивился Зарубин её необычной женской логике.
- Вот и советуйся, помогу, - в голосе Пелагеи звучала гордость…

Афанасий, имея десяток детей, напряжённо обдумывал: «Как выжить в очередное лихолетье?» Его загрубелые от работы пальцы привычно свёртывали самокрутку. Задумавшись, он даже не замечал, что табак-самосад ссыпается из-под закручиваемого клочка бумаги. Что-то тревожило и мучило, как предчувствие беды.

Дверь сеней гулко ударила о косяк. Под тяжёлой поступью пришельца жалобно застонали, как заплакали, половицы, в комнату ввалился Лешак.

Афанасий не был рад такому гостю, но и тревоги от его внезапного прихода не испытывал, зная родственные связи.

- Захарушка! Счастье какое! При такой занятости – заглянул всё же проведать, – захлопотала Агрипина, спешно собирая на стол, чтобы угостить  родственника и начальника при новой власти. - Как Пелагеюшка поживает?

Лешак, не отвечая, валкой походкой прошёлся по комнате и, как хозяин, уверенно уселся в красном углу под образами.

- Хороший дом! - похвалил он. – Крыша не протекает? – в его голосе была озабоченность, а прищуренные глаза внимательно осматривали все углы помещения.
- Слава Богу! – поспешила с ответом Агрипина. – Свежей соломой накрыли, постарались, не течёт.
- Правильно сделали, - одобрительно похвалил Захар.

Выпили. Сочно захрустели на зубах солёные, только что из бочки, огурчики. На столе появилась картошка в чугунке, поданная из печи, а к ней мелко нарезанное сало и лук.

Лешак с завидным аппетитом грыз и огурцы, и лук, уминал картошку и закидывал в рот сало. Было видно, что он не ощущает вкуса и меры в еде, но сама процедура ему доставляет удовольствие. Гость, молчаливо заглатывая самогон, продолжал осмотр комнаты, не замечая при этом ползающих по полу детей. С каждым опрокинутым стаканом его лицо бурело, а сам всё более мрачнел.

- Неделя – срок на выселение из дома, - внезапный приговор прозвучал жёстко и властно. – Перед уходом порядок наведите, - охмелевший Лешак хлопнул увесистой ладонью по столешнице, а его глаза смотрели трезво и внимательно.
- Как? Куда?! – хрипло, осевшим голосом, не понимая, произнёс Афанасий.
- Захарушка!.. Кто это приказал? У нас дети, зима впереди. Спаси!.. Помоги! – в страхе запричитала Агрипина, с мольбой цепляясь за родственника.
- Начальник полиции приказал. Здесь будет жить моя семья. Взамен Пелагея предлагает вам наш дом, сразу и переедете, - щедро пообещал Лешак.
- Куда же мы с такой семьёй? – жалобно произнесла хозяйка, размазывая слёзы по лицу.
- Обсуждать вздумали? А сын ваш старший – Демьян, где сейчас? Не у красных ли служит? – глаза Лешака, озверев, кололи хозяев. Те, в страхе мгновенно притихли.

Входная дверь сухо хлопнула за нежданным гостем, и в комнате повисла тревожная тишина. Такая мёртвая тишь, нарушаемая только потрескиванием горящих свечей, зависает в помещении, где в последний раз перед небесным упокоением находится ушедший в мир иной один из членов семьи.

Мазуров, крутой в общении со своими домочадцами, только открывал и закрывал рот. Выглядел он, как рыба, которую внезапно выхватили за жабры из воды. Даже детвора, перестав возиться и пищать, примолкла.

- Родственничек! – глядя зло на жену, просипел Афанасий, очухавшись немного от шока.
- Люди добрые!.. Что же делается? – заголосила с надрывом, во весь голос Агрипина, а за ней – и дочери.
- Не войте! Не травите душу, врага не разжалобишь, - пытался успокоить хозяин не столько родных, сколько самого себя.

Несколько дней семья Мазуровых провела в тревожном ожидании своей участи.

- Агрипина, Лешак избу новую возит из района, рабочие начали уже ставить, - всезнающая соседка спешила поделиться свежей новостью.
- Откуда? – не поверила та, а сердце радостно дрогнуло: «Неужели пронесло?»
- Полиция дом разобрала, в котором жила семья коммуниста.
- Куда же теперь его дети?
- Говорят, что всех на улицу выбросили, - довольная, что успела первой донести новость, соседка поспешила дальше, чтобы не опоздать оповестить следующую подругу.
- Надо глянуть, так ли это? - с любопытством встрепенулась Агрипина, собираясь уточнить обстановку.
- Не высовывайся, хуже будет, - угрюмо заметил Афанасий, но жены уже и «след простыл».

Первые венцы нового дома главного полицая деревни уже были поставлены. С прибывшей телеги разгружали очередную партию привезённых брёвен. Лешак озабоченно контролировал ход разгрузки и сборки, стимулируя работников крепким русским матом. Любопытные жители деревни, как и Агрипина, издали с интересом наблюдали за оживлённой новостройкой. Только Василий Рыжий, получивший кличку за яркий цвет волос, крутился у строящегося дома, внимательно всё высматривая. Это никого не удивляло, все знали, что после внезапной смерти жены он стал другим – бродил по деревне, как неприкаянный, разговаривая сам с собой.

- Не красна изба углами, а красна пирогами! – задумчиво и отрешённо произнёс Рыжий, обращаясь к Лешаку.
- Иди своей дорогой, не каркай здесь, - грубо бросил Захар.
- Жил я в тесной хатке, но с любимой женой, было светло и радостно. Нет жены – нет и счастья! – печально поделился Василий...

- Приказано взять Подосиновика, - ставил очередную задачу своим подчинённым Лешак. – Прячется где-то рядом с деревней, мутит народ.
- Почему мы должны брать? Пусть немцы сами ищут! – боязливо задёргался один из полицаев.
- А вдруг вооружён? – с опаской поддержал его и второй.

Никому из них не хотелось лезть под пули, да и интереса, в отличие от своего начальника, они не видели.

- Идейный председатель, подтянет сюда партизан – беды не оберёмся, - объяснял Лешак. – Нам же будет хуже.
Мысль, что могут появиться партизаны, полицаев не порадовала, и они согласно закивали головами.
- Многие прячутся, всех не переловим, - задумчиво произнёс первый, о чём-то размышляя.
- Всех и не надо. Шушера нам не нужна, она не мешает, - спокойно отреагировал их начальник. – Пусть помучаются в болотах, сами заживо сгниют или умнее станут, - он пристально просверлил острым взглядом подчинённых, которые невольно вздрогнули, представив себя гниющими в болоте. – Многие сидят в Торфяном, там яма на яме от прежних выработок торфа, - расчётливо пояснял Лешак. – Когда будет нужно – возьмём и их.

«Выслуживается перед своим покровителем, а нас подставляет», - переглянувшись, подумали оба полицая, но опасливо промолчали. Не хотелось им выдавать местных жителей на погибель, но и деваться было некуда.
- Маршрут движения Подосиновика мне известен, - проинформировал Лешак. – Он частенько тайно навещает родных. Будем брать сегодня ночью…

Засада на председателя была устроена в полуразваленном строении бывшего кирпичного предприятия, находившегося в полукилометре от деревни. Здесь до войны производили кирпич для местного потребления. Под дырявым навесом валялись формовочные ящики, обломки битого кирпича. Рядом с навесом сиротливо зияла полуразваленная печь для обжига кирпича. Охапки грязного подтаявшего снега, напоминая о прошедшей первой военной зиме, были разбросаны вокруг.

Полицаи зябко ёжились, вспоминая брошенную тёплую постель и в душе матеря своего начальника, который иногда прохаживался, бодро держа на весу карабин. Походка Лешака стала мягкой, перекатом с пятки на носок, движения гибкими, ноздри его крупного носа подрагивали, даже уши, как у зверя, чутко пошевеливались. В основном же, внимательно прослушивая загадочные шорохи ночного пространства, он зорко вглядывался вдаль, его фигура в немом напряжении хищно изогнулась.

- Вишь, азарт его забрал, - тихо делился один полицай с другим.
- Со старшим братом Гришкой часто на охоту ходили, вот и встрепенулся, вспомнил, - добавил второй.

Серая ночь с тёмным беззвёздным небом и сырой мглой, поднимавшейся от оврага, была наполнена мягким шорохом лёгкого ветерка под крышей строения и в старых зарослях бурьяна вокруг.

- Идёт! Приготовиться, - предупредил довольный Лешак.
- Один? – тревожно, дрожащим голосом поинтересовался его подчинённый.
- Не трясись! Похоже, один.

В ночи уже стали слышны шаги неизвестного, а затем показались очертания его фигуры. Шёл он уверенно, но, увидев вдали деревню, повернул к разбитому навесу, видимо, чтобы осмотреться.

- Руки вверх! – резко заорал Лешак, наставив карабин.
Председатель вздрогнул от неожиданности, не думал он, что встретит здесь Захара с полицаями. Три карабина зловеще упёрлись в его тело.
- Обыскать! – скомандовал Лешак.
- Оружия нет, - доложил его подчинённый.

Захар, обрадованный, что всё прошло так успешно, а Иван даже не вооружён, довольный расслабился и опустил карабин.
- Выводите наружу! – приказал он.
- Что будем делать с ним теперь? – спросил один из его подчинённых.
- Девять граммов свинца бы в лоб и делу конец, - Лешак уверенно смотрел на председателя, чувствуя полную власть над ним.
- Не спеши, Захар, - тихо проговорил Боровик. Боковым зрением он увидел тёмный провал карьера, откуда брали глину для производства кирпича, за ним – овраг. «Всё! Отгулялся на белом свете, - мелькнула безрадостная мысль. – Эти не отпустят».

Иван резко ударил локтем ближайшего полицейского и рванул к карьеру.
- Стреляй! Уйдёт, - услышал он запоздалую и злую команду Зарубина и прыгнул в карьер.

Вверху сухо щёлкнули выстрелы, но председатель уже катился вниз, в спасительную темноту карьера и зарослей оврага…