Cекрет атома 2

                АДАМОВСКИЙ
                ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

                СЕКРЕТ АТОМА

                Часть 2

                ВАНДАЛЫ

                1. Союзники
                2. Таинственный пассажир
                3. Цена двух поцелуев
                4. Практика новичка


                Глава I.
                Союзники

Мистер Мельвир почти лежал в удобном кресле, вытянув по ковру прямые ноги. Глаза его были полуоткрыты, поэтому не было видно, как из них вылетали молнии бешенства. Внешне он казался спокойным, но изгрызанный конец давно потухшей сигары выдавал его ярость. Все кто знал его старались в такие минуты не попадаться на глаза.
Причиной столь высокого гнева шефа было вызывающее тревогу молчание Ройля: прошло уже два условленных срока, в которые он должен был радировать из России, но никаких новостей не поступило. В ответ на позывные Ройля эфир только часто потрескивал, регистрируя изобилие июньских гроз в земной атмосфере.
И надо же было исчезнуть Ройлю как раз в такое время, когда, наконец Гитлер решился двинуть свою армию на Россию!
Полученные от итальянки сведения вызывали у него два предположения. Во первых, хотелось верить, что русские действительно изобрели столь грозное оружие, секрет которого может оказаться в руках Кнута. Если это так, то  следует принять все меры к тому, чтобы это открытие стало достоянием Америки: ведь Кнут получил немалые суммы из фондов, выделяемых этой страной. Сам Мельвир вручил ему солидную пачку советских денег, когда Вильгельм собирался ехать в Россию. Но кроме некоторых сведений второстепенного значения Мельвир взамен ничего не получил. И вот, когда есть возможность у Кнута отблагодарить за полученные доллары, этот наглый шпион ни слова не сообщил о том, что напал на след такого важного открытия.
Но было у Мельвира и другое предположение. Зная неплохо Вильгельма, он мог допустить мысль, что вся эта история с бомбой от начала и до конца выдумана Кнутом, чтобы поднять свой пошатнувшийся престиж и, следовательно, получить добавочные ассигнации. Если это так, то Мельвир оказывался в выигрышном положении: этот пройдоха не решится морочить ему голову своими выдумками о несуществующей бомбе.
«Однако, не мешает проверить, - тогда же решил Мельвир, - я ничего не потеряю от этого».
Вот почему он после беседы с Электриной послал радиограмму в Россию Ройлю.
В последней ответной радиограмме Ройль сообщал:
«Кнута разыскал, действую согласно указаний, скрытно. Появлюсь на сцене только во время самого «дела», чтобы Вильгельм не мог запутать следы. Похоже, что главное будет скоро».
Вот и все. Больше никаких сообщений не поступило, хотя уже прошло два срока информаций.
«Еще один пропал в России, - решил шеф, - закончили свою деятельность два лучших разведчика».
Но скоро пришло сообщение: Кнут в Берлине. И только тогда Мельвир смог догадаться о случившемся: Ройль погиб от руки Вильгельма. Но по пустячной причине Кнут не стал бы убирать таким путем своего противника и, следовательно, небывалое оружие и — не выдумка. Значит этот делец обошел своего хозяина стороной и хочет утаить полученные им важные сведения.
Все эти события вполне оправдывали гнев разъяренного шефа. Но любой ярости приходил конец. Провалявшись бревном в кресле четверть часа, Мельвир постепенно успокоился и обрел способность спокойно все обсудить.
«Значит, ты победил, Кнут, - решил он, раскуривая давно потухшую сигару, - я вынужден пойти к тебе на поклон. Сегодня мы встретимся».

                ______

Вечером Кнут, как обычно ужинал в ресторане. Уделив слишком много внимания шницелю, он не заметил вошедшего мужчину, который занял столик, стоящий рядом.
- Сосиски и глазунью! - отрывисто бросил пришедший официант.
«Знакомый голос» - подумал Кнут.
Верный выработанному принципу разведчика он не сделал резкого поворота в сторону говорившего.
Покончив со шницелем, он не спеша вытер губы бумажной салфеткой, наполнил бокал десертным вином из стоявшей на столе бутылки и поднес его ко рту. И только теперь, небрежно откинув тело на  спинку стула, он обвел безразличным взглядом комнату.
Также рассеянно прошел его взгляд по лицу человека, занявшего соседний столик.
О, как хорошо Вильгельм умел владеть собой! В этом ему не было равных среди разведчиков. Он ничем не выдал своего волнения. А оно, конечно, было. За соседним столом сидел его американский шеф.
Взаимоотношения этих двух темных дельцов были почти обыкновенными. Кнут несколько побаивался своего шефа, хотя и не отличался трусливым нравом, а шеф выделял агента из всех своих псов за его незаурядные способности и смелость действий. Кроме того, шефу было известно, что его агент служит одновременно нескольким разведкам, и с ним надо действовать осторожно.
Ближайшие столики не были заняты, и поэтому, когда заиграла музыка, Мельвир довольно громко мог произнести:
- Через десять минут вы войдете в мою машину за углом направо.
Это был приказ шефа. Кнут понимал, что невыполнение его приведет к тому, что хозяин поручит своим людям убрать нарушившего клятву, и уж они сумеют сделать свое дело. Таков железный закон разведчиков: за получаемые деньги следует безоговорочно выполнять любое распоряжение. Иногда говорят о человеке, продавшем душу дьяволу. Вот пример этому: шеф - дьявол, агент - человек, продавший душу
Вильгельм посмотрел на ручные часы, дав понять Мельвиру, что принял к сведению его распоряжение.
Из ресторана они вышли не вместе: так было нужно, но через десять минут уже не спеша ехали в лимузине, оставляя позади берлинские кварталы.
Каждый понимал, что они никуда не едут, а просто уединились в машине для серьезного разговора.
Мельвир сидел у руля, Кнут — рядом.
Шли минуты, никто не нарушал молчания. Уже осталась позади центральная часть города. Сделав несколько поворотов, Мельвир убедился, что за ними нет слежки. И только тогда вывел машину на шарлоттенгбургское шоссе. За городом машина резко свернула влево. Они оказались в Груневальдском лесу.
Не ожидая ничего хорошего от предстоящего разговора, Кнут чувствовал себя довольно неловко. Он понимал, что встреча с Ройлем в России была организована Мельвиром. «Но откуда он мог узнать? А может Мельвир ничего не знает? Мог же Ройль предпринять это вмешательство по своей инициативе?»
Агент ожидал от своего шефа чего угодно, но не того, что услышал;
Мельвир неожиданно расхохотался.
Кнут понимал, что это веселье поддельное, и ждал сурового разговора о России.
Наконец, вдоволь нахохотавшись, шеф произнес:
- Молодец, Кнут, придется повысить тебя в ранге.
Вильгельм был немало поражен. Это были слова, которые радировал ему в Россию сам Гиммлер.
Он молчал, ожидая что еще скажет хозяин.
А Мельвир продолжал:
- Ну, что ж, победителей, как говорят, не судят. Перейдем сразу к делу. Ройль уже не жилец на этом бренном свете?
- Вы, шеф, спрашиваете или ставите меня об этом в известность?
- Да ну, откуда же вам знать об этом. Я просто ставлю вас в известность, что мой лучший разведчик убит разведчиком еще лучшим.

При этом Мельвир опять сипло рассмеялся, причем теперь его смех не был поддельным.
- Ну, а чертежи то у вас? - осведомился шеф, говоря об этом, как о чем-то давно известном и само собой разумеющемся.
- Я не понимаю вас, - отозвался Кнут. - О каких чертежах вы говорите?
- Вы кажется, забываетесь, мой мальчик! Я имею право требовать отчета о вашей поездке, не так ли? И к тому же, сразу отмечу, что по пустякам человека не убивают.
Кнут решил, что шефу все известно. Да и в его расчеты не входило скрывать то, что должно «поднять его акции», как он выражался.
  -Ну, что ж, я могу только восхищаться вашей работой, мой хозяин. А чертежей у меня пока нет. Неужели вы допускаете, что получив чертежи, я бы не поспешил доложить об этом вам?
-Слишком много у вас хозяев, мой друг. Учтите, что я об этом давно знал. Ну, да ладно, рассказывайте все по порядку.
И Кнут выложил все, стараясь подчеркнуть, что только он один знает место, где спрятаны чертежи.
Машина уже выехала из Груневальдского леса, а Мельвир все слушал, внимательно изучая все возможности выжать пользу из этого отчаянного парня.
- Закурим! - предложил он, когда Кнут закончил свой рассказ, и остановив машину, полез в карман за портсигаром.
«Что у него на уме»? - подумал Кнут и положил руку в карман с пистолетом.
Хозяин заметил его движение и улыбнулся краешками губ, доставая сигары.
- Прошу, закурите, и поедем назад.
Несколько минут они ехали молча, наслаждаясь ароматным дымом сигар.
Выполнять намеченный план неф начал издалека.
- Как вы думаете, - спросил он, - сумеет ли Гитлер покончить с Россией за шесть недель, как он сам хвастает?
Кнут внимательно посмотрел в глаза своего хозяина.
- Ну, ну, - ободрил его Мельвир, - мы здесь одни и можем говорить то, что думаем.
- Хорошо, я скажу вам правду. Я знаю русских и поэтому могу заверить вас, что когда-нибудь Гитлер будет проклинать дату 22 июня. До этого он вел себя умно, но в этот день совершил, пожалуй,  непоправимую ошибку: ему никогда не удастся завоевать Россию.
    -Но ведь немецкие войска успешно продвигаются вглубь русской земли.
- Наполеон тоже продвигался до самой Москвы. А что с этого получилось? Скоро наш фюрер поймет, что Россия это не Польша.
- Вы умница, Кнут, и, надеюсь, понимаете, что после всей этой кутерьмы хозяином положения на всей земле будет Новый свет?
-Возможно, - уклончиво ответил Вильгельм.
- Почему возможно? Ведь вся эта братия из старого света смертельно поколотит друг друга. У них ничего не останется, как идти на поклон к Новому свету. Вот и выходит, что уже сейчас следует делать ставку на Америку. Надеюсь, вы это тоже понимаете? А ведь у нашего фюрера имеются кое-какие виды и на наш континент. Помните, как это он выражался: «Мы создадим Германию и в Бразилии».
Считая, что разговор зашел слишком далеко, Кнут ничего не ответил.
- Ладно, пусть фюрер составляет планы, а мы закончим свое дело, - сказал шеф. - Итак, надо ждать благоприятной обстановки для извлечения чертежей из тайников, которые еще, как я понимаю, и вам толком не известны. А пока я предлагаю вам поездку в США. Чек на тридцать тысяч долларов выпишу на вашингтонский банк.
Вильгельм удивленно смотрел на своего шефа.
- Ну, какой же вы недогадливый, - сказал Мельвир, понимая о чем думает его агент, - вы, конечно получите соответствующее задание от своего немецкого хозяина. Ведь надо и нам готовить почву: после России Гитлер мечтает взяться и за Новый свет.
И он опять рассмеялся.

                _________

Считая атомный вопрос провалившимся, Раубе не стал возражать против кратковременной поездки Кнута  в Америку для общего ознакомления с условиями работы разведки на континенте Западного полушария. Так и назвали его поездку: »разведка для разведки».
А войска Гитлера в это время упорно продвигались вперед. Несмотря на громадные потери, фашистская армия рвалась к жизненным центрам Советского Союза.
Так был занят город «Р».
Незадолго до этого Кнут был срочно самолетом доставлен в Лондон. Он привез премьеру секретный пакет. Ознакомившись с его содержимым, Черчиль сказал:
_ Пусть эта бомба лучше попадет в руки наших «врагов» - немцев, но только не станет достоянием «союзников» - русских. Сколько бы наши страны ни воевали между собой, если речь идет о возможности нанести удар коммунистам, мы не должны упустить этого случая. Слава богу, меня никто не упрекнет сочувствием к большевикам!
И он распорядился организовать поездку господина Штрауберга в Берлин.

                Глава II.

                Таинственный пассажир.

Легкий сверхскоростной бомбардировщик плавно оторвался от бетонированной взлетной дорожки лондонского аэродрома. Сверкнув на солнце Дюралюминиевым крылом, он взял курс на Берлин.
Вел самолет опытный летчик капитан Верзон, который был на особо хорошем счету у старшего начальства за то, что всегда точно выполнял любые задания, не вдаваясь в их значение. Он был воспитан в духе английского солдата, основным принципом которого было, не рассуждая, выполнять то, о чем подумали другие. Но теперь Верзон явно раздумывал над полученным заданием, уж очень необычайным оно оказалось.
Вот как все это произошло:
Командир авиа соединения явился сегодня на аэродром несколько позже обычного. Небывалая суета поднялась с его приходом. С начала войны еще не было такого: все самолеты одновременно получили боевые задания. Через четверть часа аэродром опустел.
Верзон не успел еще осознать, что остался только его самолет, как был вызван к командиру. Вызвавший капитана адъютант проводил его до кабинета и пропустил в услужливо открытую дверь.
- Прибыл по вашему вызову! - четко отрапортовал летчик, вытянувшись у двери.
- Прошу подойти сюда, к карте, - произнес командир, и Верзону показалось, что он как-то виновато прячет свои глаза в бумагах.
Неслышно ступая по мягкому ковру, застилающему пол кабинета командира, летчик приблизился к столу, над которым склонился генерал, рассматривая карту.
- Вам особое задание, капитан: полетите на Берлин. Верзону показалось, что генерал ошибся. Его самолет не сможет без заправки в Берлин преодолеть такое расстояние в оба конца. Да и так далеко лететь днем над вражеской территорией, где воздух патрулируется «мессершмиттами», - затея, явно обреченная на гибель. Но капитан остался верным себе и здесь: он молча ждал пока командир сам исправит свою оговорку.
Несколько секунд генерал молчал, как бы испытывая выдержку своего подчиненного. Наконец он поднял от карты глаза. Сверлящий взгляд его, казалось, проник в мозг летчика и  читает все его мысли.
- Да, полетите на Берлин, - повторил он, делая особое ударение на последнем слове.
«Смертник», - мгновенно промелькнуло в голове капитана мысль и неприятным холодком осела на сердце. Он вспомнил, что где-то читал об японских летчиках-смертниках, которые по первому требованию готовы погибнуть, взорвавшись вместе со своим самолетом, направленным на вражеский объект. «Видно, такая участь уготована и мне», - подумал он.
А генерал продолжал:
Бомбовый груз брать не придется. Место стрелка-радиста займет один человек, которого доставите на аэродром около Берлина. Там вам заправят машину для обратного полета.
Слушая эти слова, Верзон почувствовал, как сразу ушла волна тревоги, порожденная его предположением о смертнике.
- Расположение аэродрома неизвестно, но вам это и не потребуется знать. Смотрите внимательно сюда. Вот здесь у этого залива (генерал указал точку на карте) вас встретят немецкие истребители и будут сопровождать до места посадки. Они же вас проводят и обратно. Чтобы было меньше нежелательных встреч, полетите над морем. Помните, Верзон, задание строго секретное, и его выполнение мы можем доверить только вам. Вы на хорошем счету у командования, и вас ждет славное будущее. Кстати, за этот полет вам уже приготовлена офицерская награда.
Генерал достал из ящика стола коробочку и, открыл е, показал Верзону золотой сияющий на бархатном фоне орден.
Как видите, полет будет совершенно безопасным, а награду получите за ваше умение молчать. Командир хотел еще сказать о повышении чина капитану, но его прервал телефонный звонок.
По тому, как вытянулся генерал, и приложил телефонную трубку к уху, Верзон определил, что разговор идет с каким-то высокопоставленным лицом.
- Проверьте часы, сказал командир, кладя трубку телефона на аппарат. - В девять пятьдесят пять самолет должен стартовать. Без двух минут десять начинаете усиленный прогрев моторов. Исполняйте!
Времени оставалось так мало, что Верзону некогда было думать. Через несколько минут самолет стоял на стартовой дорожке, ворча моторами на малых оборотах.
Ровно в десять часов на аэродром въехал роскошный лимузин с задернутыми шторами стеклами и подрулил к одиноко стоявшему самолету. Из машины вышел мужчина и, не задерживаясь быстро занял место стрелка-радиста. Темные очки, низко надвинутая на лоб шляпа и высоко повязанный шарф совершенно скрывали его лицо. И в ту же секунду был сигнал к взлету.
Взвыли моторы, набирая полную мощность, и бомбардировщик двинулся с места, постепенно увеличивая скорость.
И только оказавшись в воздухе, капитан смог как следует продумать события сегодняшнего утра. Сидя у штурвала самолета, он старался изгнать из головы тревожные мысли. Но против его желания перед ним один за другим вставали вопросы, на которые следовало дать ответ. Но он  этого сделать не мог.
Уж так воспитывали его с детства, бесстыдно общипав все молодые почки, могущие дать ростки самостоятельного логического мышления, которые неизбежно делают людей коммунистами. Для него все войны были одинаковыми и справедливыми, ибо его приучили под понятием войны видеть родину, народ, честь, но только не деньги. Он даже и не думал о том, что под всеми красивыми фразами о войне, которую ведет его страна, скрывается простое стремление кучки сильных мира сего еще больше увеличить свои баснословные состояния. Если бы он был приучен думать критически, то представил бы эту войну, как раскрашенную полусгнившую сифилитичку, напялившую на себя роскошную одежду. Смыть бы грим, снять одежду в виде напышенных парадных с войны, в которую он втянут, и взору представится грязная прокаженная рука, загребающая фунты стерлингов. Нет, он не мог понять того, что за спиной английских королей и правительств стоят тучные владельцы капитала. Это они объявляют войны, предварительно подсчитав барыши на костяшках счет, не задумываясь о том, сколько людских костей будет положено на полях сражений во имя их наживы.
Но одно стало ясным для Верзона: война является фальшивой и имеет какие-то свои закулисные тайны, скрытые от народа, от тех, кто ее ведет. А за что же тогда люди проливают свою кровь, терпят все беды и горести войны?
И он вспомнил…
Разрушенный прямым попадание немецкой бомбы дом (наверное, немецкий летчик, бросая эту бомбу, тоже считал, что участвует в справедливой войне), разбросанные взрывной волной домашние вещи, изуродованные трупы, полузасыпанные штукатуркой. Расстелив по тротуару роскошную копну волос, лежит его молодая жена, прижав к груди руки. Казалось, она стискивает своим последним объятием единственную маленькую дочь, которая с пробитой осколком ножкой, с окровавленным личиком тормошит ее, зовя на помощь: - Мама, мамочка, вставай. Мне больно!
Нет, никогда уже не встанет мамочка. И первая седина выбелила тогда  виски молодого капитана.
Но не тогда, а только сейчас он серьезно задумался над смыслом войны. И Верзон понял, что уже не сможет так охотно выполнять боевые задания и быть послушным автоматом в руках высшего начальства.
От размышления его отвлекли внезапно появившиеся три немецких истребителя. Помахав крыльями, они предложили ему следовать за ним. Так он летел в центре вражеского треугольника до самого аэродрома, расположенного в окрестностях Берлина.
На площадке, где они приземлились, не было ни одного самолета. Но их здесь ждали. Не успели заглохнуть моторы бомбардировщика, как около него появились две закрытые автомашины.
Так и не удалось капитану рассмотреть своего таинственного пассажира. С необычайно легкостью и проворством спрыгнул он с самолета и юркнул в открытую эсэсовцем дверцу автомобиля. Рявкнув мотором, машина скрылась в клубах пыли.
У руля второй машины сидел англичанин, но по его разговору и манерам Верзон без ошибки определил, что он родился и вырос в Америке.
- С благополучным прибытием, старина, - развязно приветствовал он сошедшего на землю летчика. - Милости прошу в машину. Вас ждет обед.

                Глава III

                Цена двух поцелуев.

Ани не погибла в неприветливых волнах Черного моря. Оставив затопленную подводную лодку, она поспешила удалиться от опасного места.
Находящийся сверху слой воды безжалостно давил на скафандр. Чтобы освободиться от невыносимых холодных объятий пучины, она, отплыв от лодки на большое расстояние поднялась выше. Здесь давления почти не замечалось. Вода стала светлее, и чувствовалось некоторое колебание ее слоев. Все это говорило о близости поверхности моря.
Предполагая, что вблизи находится корабль, шпионка не торопилась наверх. Почти километр проделала она, продвигаясь под водой, и только тогда решила всплыть.
На море царил хаос. Поднятые ветром волны обрушивались своими гребнями на Ани. Густая сетка дождя мешала видеть.
«Напрасно я так далеко отплыла», решила она. Шпионка искала корабль, но его нигде не было.
Наконец, когда ее подняло на гребень высокой волны, она увидела самолет, подпрыгивающий на громадных волнах.
«Виден ли отсюда берег?» - не давала ей покоя мысль. Это интересовало ее больше всего. Но пока не прекратиться дождь, нечего и мечтать об ответе на этот вопрос.
«Что же делать?» - подумала Ани.
Она еще не успела что-либо решить, как заметила, что самолет двигается в ее направлении.
«Меня обнаружили!» - промелькнула тревожная мысль, и шпионка поспешила погрузиться. «Сейчас сбросят глубинные бомбы, - думала она. - это конец!»
Слух ее поймал слабо доносившийся звук работающих моторов. Впрочем, он постепенно затих вдали. «А может они заглушили моторы и ждут, когда я выплыву?» - решила Ани, и поплыла в сторону от этого места. Около часа пробивалась она сквозь водную преграду и только тогда опять поднялась на поверхность.
Погода за это время резко изменилась. Грозовая туча ушла, и на повеселевшем небе ярко светило склоняющееся к закату солнце. Волны уже не бушевали так сильно, и море быстро успокаивалось.
Самолет теперь был далеко, и около него виднелся небольшой корабль.
Сколько ни всматривалась Ани в северную сторону горизонта никаких признаков земли не обнаружила.
Опять тревожно заскребло на сердце: «кислорода хватит еще часов на семь-восемь, а тогда что?»
Несколько минут шпионка раздумывала над возможностью найти выход из создавшегося положения. «Ведь не идти же к русским с повинной?» - думала она. Этот возникший вопрос подсказал ей выход. «А почему бы и не пойти, - догадалась она, - пусть русский корабль и доставит меня до берега. Только мне придется расположиться под водой. Но почему они меня не ищут?»
Ани догадалась, что самолет тогда не к ней шел, а по какому-то другому делу.
«Только бы не ушел корабль! Скорее!» - мысленно торопила она себя, неистово отталкиваясь от воды.
К кораблю она подплывала осторожно, опасаясь встречи с русскими водолазами.
Подводная лодка уже была поднята.
Командир «Стремительного», конечно не знал, что вместе с лодкой везет к берегу прочно укрепившуюся у ее руля шпионку…
Наступила ночь. Корабль шел полным ходом, рассекая потемневшие волны. Упругие слои воды как бы старались оттолкнуть его назад, но под натиском железного форштевня покорно расступались.
Но Ани не была железной и ей приходилось очень круто в борьбе с наседающей водой. Она судорожно цеплялась за руль и винт подводной лодки, стараясь противостоять сильному встречному напору. Руки ее постепенно теряли силу, и шпионка чувствовала, что уже не в состоянии бороться с водяным потоком. Ани не представляла, сколько времени продолжалась эта борьба. «Хотя бы скорее был берег, - думала она, - не может это адское движение продолжаться вечно!»
Ани конечно, никогда не узнала, что случившееся несчастье спасло ее: когда водолазы, спущенные из катера, обследовали подводную часть корабля и лодки, ее уже там не было. Задолго до этого, израсходовав все имевшиеся в запасе силы, она уже не смогла бороться со встречным напором воды о была оторвана от своей опоры.
Проклиная все на свете, она поднялась на поверхность. Море было совершенно спокойным, шпионка несколько минут стояла в вертикальном положении, давая отдых уставшему телу.
Перед ней на возвышенном берегу, в ночной темноте ярко выделялись точки огней большого портового города. В ночи трудно определить расстояние, но одно было чсно:до берега еще далеко.
Отдохнув, Ани поплыла, поддерживаемая на воде наполненными воздушными камерами скафандра, забирая в сторону от освещенного города.
Скоро закончился запас кислорода. Освободившись от водолазного костюма, она пользовалась им, как спасательным кругом:наполненные воздухом мешки поддерживали его на поверхности.
Только перед утром ей удалось приблизиться к берегу. Недалеко от суши она затопила свой скафандр, выпустив из него воздух и углубилась в лес, который здесь начинался у самого моря.
На всякий случай она заучила перед отплытием из Турции адрес и пароль запасной явки. Скоро ее радушно принял в своем доме садовод-любитель. Это был, уже довольно дряхлый старикашка, проживающий в небольшом селении крымских татар.
Когда началась война, Ани без особых затруднений, скрываясь в большом потоке передвигающихся людей, оказалась на оккупированной немцами территории.

                __________

Пора уже нам, читатель, подробно ознакомиться с биографией Ани, но для этого придется отступить от нашего повествования…
Недавно получивший отцовское наследство, молодой орловский помещик Круглов отличался от многих своих дворянских собратьев умением здраво оценивать события, и смотреть вперед. Он раньше других понял обреченность своего класса в России и поэтому еще до главных событий 1917 года постарался обратить все свое движимое и недвижимое имущество в золото. И когда падение Зимнего дворца оповестило всему миру о новой эре человечества, Круглов уже успел завести свой солидный счет в одном из швейцарских банков.
Будучи полным сил и энергии молодым человеком, он приобрел солидное имение в Германии в предместьях Берлина, женился на хорошенькой немке и стал жить в свое удовольствие. Результатом их счастливой супружеской жизни явилась дочь Анна, но это стоило жизни матери. Так Круглов получил первый удар в жизни на чужой стороне. Вторично он уже не женился, так как взятая в дом экономка постаралась заменить ему жену.
Но спустя много лет, когда Анна уже стала барышней, над русским помещиком сгустились громадные тучи. Это случилось в то время, когда оголтелые фашистские авантюристы начали усиленную подготовку к захвату «жизненного пространства для великой арийской расы».
«Добьемся ли мы морального поражения противника перед войной? Вот вопрос, который меня интересует, - говорил зарвавшийся маньяк. - Везде, в самой вражеской стране, мы будем иметь друзей, которые нам помогут. Мы сможем их обеспечить. Смятение чувств, конфликты, нерешительность,  паника — вот что будет нашим оружием».
Нужны были люди для развертывания шпионской подрывной деятельности. Заинтересовались и всеми бежавшими из России белогвардейцами. Дошла очередь и до Круглова.
Однажды, его вызвали для беседы в КРИПО.
- Великой Германии нужна ваша помощь, - без минуты проволочек заявил принявший его неизвестный в штатском. - Надеюсь, вы не откажете ей в этом?
- Все, что в моих силах, - смиренно ответил Круглов.
- Речь идет не только о Германии, но и о вас лично: нам известно, что вы потеряли свои земли в России. Наша нация поможет вам вернуть их. Но вы должны идти с нами.
- В чем будет заключаться моя помощь?
- Вы знаете Россию, ее людей, ее язык. Вам надлежит туда возвратиться для выполнения порученной работы. Вы нашли гостеприимный кров в нашей стране и теперь должны ответить благодарностью.
- Но я не собираюсь ехать в Россию!
- Вы хотите сказать, что не собирались этого делать до нашей беседы…
Разговор тянулся долго, но Круглов стоял на своем.
Эти переговоры велись тайными агентами по заданию Раубе, который в свою очередь выполнил правительственное предписание.
Узнав из доклада о том, что Круглов не поддается уговорам, Раубе сделал замечание:
- Видно он неплохо устроился на нашей земле. Примите соответствующие меры.
Так в результате этого замечания были состряпаны подложные документы, по которым все владения Круглова перешли в собственность немецкого помещика Фишта, старого волокиты оставшегося холостяком в свои пятьдесят лет. Конечно, и Раубе за это дельце получил свою долю.
Круглов оказался почти нищим.
После этого его опять вызвали в КРИПО по тому же вопросу, пообещав хорошо платить.
Он согласился только потому, что хотел избавить свою дочь от нищенской жизни.
После занятий в специальной школе он был отправлен в Россию.
Вскоре после отъезда отца, Анна получила извещение о его гибели. Вот тогда-то и начал ходить к ней разоривший отца помещик, предлагая ей занять место хозяйки в его доме.

                ____________

Может быть это была своего рода болезнь: в момент особо сильного гнева Анна могла совершить все. Она сама еще не замечала за собой такого качества.
Первым свидетелем наличия столь страшной черты ее характера был Фишт. Много раз изгоняемый ею, он опят явился да еще прихватил с собой одного из друзей, в задачу которого входило раскрыть перед невестой небывалые достоинства жениха. Изрядно выпив перед этим для смелости, они бесцеремонно ввалились в ее комнату.
Размышляя о пасмурных днях своей начавшейся молодости, Анна находилась весь день в самом прескверном состоянии. Основным виновником несчастья она считала разорившего их помещика. А тут он и явился собственной персоной.
Дрожа от охватившего ее чувства ненависти, она яростно набросилась на своего врага:
-Когда вы перестанете преследовать меня?! Что вам от меня надо?! Ведь я запретила вам посещать мой дом!
- Это невозможно, прекрасная Анна! Вы знаете, что я никогда не смогу забыть вас! В этом вопросе я неподвластен сам себе: любовь к вам оказалась сильнее моей воли.
- Вы, убийца моего отца, смеете это говорить мне!
- Я не убивал вашего отца. И зачем вспоминать минувшее, когда следует думать о будущем?
Это уже было явное издевательство — намекать на постигшее ее разорение. Она в бешенстве сжала кулачки. Гневный взгляд ее, казалось, испепелял все. В этом своем гневе она была еще прекрасней.
- Если бы вы могли понять, как я люблю вас, вы бы не были столь бессердечны, - промолвил «жених» созерцая ее. - За один поцелуй я готов отдать пол жизни.
Эти последние слова явились для него роковыми. Волна возмущения захлестнула здравый рассудок девушки. Теперь ее действиями управлял какой-то болезненный импульс. И решение было принято.
Вы лжете, как всегда, старый волокитчик! - закричала Анна. Теперь она уже повела задуманную игру.
- О умоляю вас, не сомневайтесь в моей искренности!
- Вы хотите, чтобы я вам поверила? Хорошо, я верю! Значит вы отдадите за мой поцелуй половину своей жизни.
-Не задумываясь, дорогая!
- Выходит, что за два поцелуя - всю жизнь?
Она это произнесла каким-то глухим угрожающим голосом, но находясь под действием вина, Фишт этого не заметил.
- О, вы понимаете толк в арифметике, - ответил он, - два поцелуя соответствуют всей моей жизни.
Она подошла к креслу, в котором он сидел, и, пересилив отвращение , дважды поцеловала его по всем правилам в старческие губы.
 Ошеломленный «жених» не замечал ее болезненно-возбужденного состояния и неестественной бледности, покрывшей ее лицо.
- Вот и все, - сказала Анна, - я отплатила полностью вашу жизнь своими поцелуями, хоть она этого и не стоила. Но я буду сегодня щедрой. А теперь…
Она достала из ящика туалетного стола оставленный отцом пистолет и влепила пулю прямо в ненавистный лоб своего мучителя.
- Это и за отца тоже, - почти беззвучно шептали ее побелевшие трясущиеся губы.
Через час Анна уже находилась в одной из камер берлинской тюрьмы.

                ____________

Когда Гиммлер на уст Раубе узнал о случившемся, он неистово расхохотался.
- Ох, уморила, - выкрикивал он между отдельными приступами смеха, она же не виновата: ведь Фишт сам запросил такую цену. Это по-моему, вот что такое настоящая женщина!
- Какая там женщина, - пояснил Раубе, - она едва только достигла совершеннолетия.
- Да что вы говорите?! Такая кроха, а уже сумела совершить настоящий подвиг! Вот кого следует вербовать в разведчицы. Я обязательно должен поговорить с нею. На другой день, после этого разговора Анна была вызвана «на допрос» в ставку Гиммлера.
Она знала, что за убийство понесет суровое наказание, но не жалела о совершенном: так сильна была ее ненависть к погубившему отца немцу. Девушка вошла к Гиммлеру с гордо поднятой головой, дерзко смотря прямо в его глаза.
- Так вот вы какая! - с неподдельным восхищением воскликнул Генрих.
Да и ведь было чем восхищаться! Даже самый придирчивый мужчина не нашел бы у нее недостатков. Она стояла перед ним, как еще не вполне раскрывшийся бутон, царицы цветов -  розы, когда ласковые лучи только что взошедшего солнца еще не успели согнать с нее алмазных бусинок ночной росы.
Гиммлер указал жестом на диван:
- Прошу, садитесь.
Анна молча повиновалась.
- Ну, рассказывайте, как это вы решили убивать немецких помещиков.
Девушка продолжала молчать.
- Ка мне известно, это была просто торговая сделка, а не убийство: жизнь за два поцелуя, не так ли?
Рассмеявшись Гиммлер перешел к ней на диван.
- Дорогие, однако, ваши поцелую. Вы что же их только на жизнь меняете? Надеюсь вы понимаете, что за них можно получить свободу, деньги, независимость.
«Так вот к чему он клонит», - подумала Анна. Она вспомнила тюрьму в которую ее опять отведут… затем последует суд, каторга. Ей стало страшно при мысли о могущей погибнуть только что расцветшей своей молодости. И она прошептала едва слышно:
- Я знаю, что вы можете сделать все. Так будьте же моим избавителем.
- Но и вы не должны быть жестокой взамен. Вы согласны?
Наступило молчание.
Видя ее колебание Гиммлер добавил:
- Ведь каждая женщина обязательно имеет своего покровителя, а ты уже не маленькая.
- Да, я согласна, - тихо ответила Анна…
В этот же день ее освободили из под стражи.
Гиммлер определил ее в специальную школу разведчиков. Она оказалась довольно талантливой ученицей: работа разведчицы ей очень понравилась.
Кличку Ани она получила после окончания школы.
Так началась ее новая жизнь.
Ани обладала еще одной особенностью своего поведения: будучи избалована мужчинами, чему положил начало Гиммлер, она требовала, чтобы перед ней преклонялись все представители этого пола. Заметим, что это ей легко удавалось достигать.

                Глава IV
                Практика новичка.

Верзон почти не прикасался к поданным на стол явствам. Недовольно хмуря брови, он мысленно старался оправдать действия своего правительства. Это ему было нужно для дальнейшей жизни: очень тяжело жить, зная, что тебя обманывают.
В комнате их было только двое: он и назвавший себя Джоном американский англичанин, который всячески старался вывести своего собеседника из состояния безнадежного уныния.
- Что вы все хмуритесь? - спросил Джон. - Можно подумать, что вы недовольны оказанным вам приемом.
- Вот об этом я и думал, зло ответил В6ерзон, - как это мне могут оказывать такой радушный прием во вражеской стране.
- Во вражеской, говорите? - и американец неудержимо рассмеялся. - так, чего доброго, вы скажете, что Россия нам дружеская страна. Ведь вы воюете против общего врага — немцев.
- А чего же тут смешного? Всем известно, что мы воюем против общего врага.
- Да что ж тут объяснять. Разве не понятно там, что и в Германии, и в Англии, и у Америки есть только один враг — Советский Союз.
- Но почему же тогда моя страна не воюет с Советским Союзом, а …



…

- Мне пора лететь обратно, - сухо заметил Верзон, - к вечеру следует быть дома.
- Да, можно отправляться, - подтвердил, посмотрев на часы Джон, - ваша машина уже заправлена.
До самого аэродрома они ехали молча.

                ________

У штаба эскадрильи истребителей остановилась черная правительственная машина. Кроме шофера, в ней никого не было.
- Пройдемте в вашу комнату, - бросил он в ответ на обычное приветствие командира.
Когда они остались одни, шофер протянул пакет с пятью сургучными печатями:
- Читайте и примите к исполнению.
В пакете лежала маленькая неофициальная записка:
«Иногда не следует знать другим то, что знают немцы. Поэтому вы не особо сожалейте, если над морем по неизвестным нам техническим причинам английский самолет потерпит аварию. Ведь у англичан довольно паршивые машины, и это может случиться. Если авария произойдет, сообщите об этом рапортом по инстанции. В рапорте укажите, что это произошло по пути следования в Германию. Спасти летчика и пассажира не удалось".
Ниже стояла приписка:
«Записку уничтожить немедленно!


Шофер уехал, только убедившись, что подожженная бумажка до конца сгорела в мраморной пепельнице.
Проводив правительственную машину, командир вызвал к себе старшего в звене сопровождающих английский самолет и сообщил ему задание:
- Запомните: конвоируемый вами самолет, по неизвестным причинам взорвался над Северным морем по пути в Германию. Вы никого не привозили. Рапорт о неожиданной аварии подадите сегодня же мне. Самолет ликвидируете над морем. В порядке практики поручите это дело прибывшему вчера в эскадрилью новичку. Помните, сделать это надо далеко в море без свидетелей.
Затем, несколько подумав, он добавил:
- Впрочем, рапорт можно написать и сейчас. Прошу, садитесь за стол.
Так была решена заранее судьба Верзона.

                _______

Начинающий воздушный разбойник знал, что английский самолет совершенно не защищен сзади по причине отсутствия стрелка-радиста. И к тому же следовало показать свои способности перед опытными летчиками. Получив сигнал командира звена, он набрал соответствующую высоту и совершенно хладнокровно ринулся в пике. Но, увлекшись своим безопасным занятием, он допустил ошибку: снаряды были посланы со слишком малой дистанции и разорвались далеко впереди бомбардировщика. Посланная пулеметная очередь тоже не дала должных результатов: летчик спешил выйти из пике, и дымная трасса пуль резко рванулась вверх.
Верзон понял опасность только тогда, когда увидел впереди самолета кучные дымки разрывов мессершмиттовских снарядов. «Так вот что они затеяли, подумал он, стараясь одновременно найти путь к спасению. Он был один на такой большой машине, поэтому мог  обороняться только лобовой пушкой и пулеметами.
Понимая, что это ни к чему не приведет, он все же попытался сделать разворот навстречу «мессершмиттам». Но они набрали высоту и цепочкой пикировали на самолет.
Теперь снаряды разорвались точно. Осколки изрешетили кабину. Огненный меч зажигательных пуль ударил по мотору и баку. Что-то тупо стукнуло в бок. Самолет завалившись на рыло, ринулся вниз. Пламя, выбрасывающиеся громадные клубы черного дыма, траурным шлейфом провожали его до самой поверхности моря.
Ка только бомбардировщик загорелся, Верзон выбросился с парашутом. Он тщетно пытался обнаружить внизу признаки судов: море было чистым на всем своем протяжении до самого горизонта.
Мимо головы летчика прожужжало несколько пуль. «Меня обстреливают», - сообразил он и, взявшись за стропы парашюта, хотел ускорить падение. И в это время черная тень обрушилась на его сознание. Пулеметная очередь прошло капитана вдоль всего тела, и море приняло в свои волны уже не человека, а его труп.
Когда последний клочок намокшего парашюта скрылся под водой, истребители повернули назад.
- А стрелок из тебя пока неважный, - упрекнули летчики своего новичка, сидя в столовой за ужином.
- Я хотел его сбить прямым попаданием, - оправдывался юнец.
- Ну, брат, этот прием  годится только при охоте на девчат, - заметил летчик, и все дружным хохотом выразили свое одобрение удачной шутке.


                ____________

В то время, когда Верзон еще обедал с Джоном, в Англию было передано о трагической гибели самолета вместе с летчиком и пассажиром. Сообщение содержало дипломатический упрек английскому правительству, которое умышленно дало распоряжение так заправить машину, чтобы похоронить на дне моря секрет страшного оружия.