С У Д

Глава первая
Мафия.

- Вы, слышали про мафию? А про их последние зверства?

- Про насилие? Конечно слышала. Кто в нашем уютном городе об этом не говорит? Только что разве маленькие дети. Это ужасно!

- Не то слово, это — высшая степень хамства! Куда мы катимся?! Страшно стало жить на белом свете. Что с нами станется, если таких подонков вовремя не остановить? И это в нашем маленьком, тихом городке. Уже среди бела дня насилуют женщин, мафиози контролируют личную жизнь! Представьте, трое русских выписали себе на забаву молодуху из Прибалтики, заставляли работать на себя, а затем, не поделив барыши, ещё как пытали, безжалостно избили её...!

- Садисты! Представляете, я слышала, парни насиловали девицу, затем хотели ей отрубить голову, расчленить на кусочки и остатки "закатать в асфальт"...

- Живодёры! Насиловать молодую женщину!...

-Ужас! Невообразимо, на что сегодня способна молодежь. Им что делать больше нечего? - панически перебирали события последних дней две пенсионерки преклонного возраста у входа в продовольственный магазин. - Если бы девица не убежала от этого зверья, неизвестно чем бы закончилась вся эта невеселая драма...


Информация о преступлении, ставшего достоянием каждого жителя провинциального города Г... на юге Германии в земле Баден-Вюртемберг, взбудоражило размеренную жизнь бюргеров. Преступление заставило людей волноваться, переосмыслить устоявшиеся традиции. Народная молва была страшнее суда высшей инстанции средневековья, люди маленького городка знали "мельчайшие подробности", осуждая и обсуждая происшедшее, готовы были стереть с лица земли всех эмигрантов, проживающих рядом с ними.

"Народное расследование" с каждым днем обрастало нелепыми домыслами, обвинение становилось более суровым, а вместе с ним и мера наказания: переселенцы бывшего Союза Советов до полусмерти забили женщину, они опасны для общества, их нужно изолировать, отправить туда, откуда — пришли..., но лучше бы виновников кошмарного преступления отправить на гильотину.

Город переживал трагедию, высказывал сострадание пострадавшей, осуждал насильников. По-человечески людей можно было понять и объяснить ход их размышлений. Местные немцы хотели не только знать, но и понять: что стоит за этим зверством; что движет отдельными личностями, когда они прибегают к жестокости и насилию; почему в наше время вообще такое возможно.

"Теперь начнется", - подумал Виктор, предвидя массовое и поголовное, но главное беспочвенное обвинение всех без исключения выходцев из бывшего Союза, - "причешут под одну гребенку".

Виктор, 33-летний сибиряк, молодой специалист, получивший юридическое образование в Омском университете, приехал на историческую Родину вместе с семьей три года назад. Не страшась трудностей, с первого дня пребывания в другой стране, приступил к "строительству и осуществлению своей мечты: "Быть полезным для окружающих". Благо к работе его приучили родители, и он понимал: только добросовестный труд сможет принести счастье. Довольно скоро устремления увенчались успехом. Городской администрации требовался квалифицированный сотрудник во вновь организованный отдел интеграции. Кандидат должен был иметь высшее образование, опыт работы с людьми, владеть как немецким так и русским языками и стать связующим звеном между переселенцами из бывшего Союза и немецким обществом. С трехмесячным испытательным сроком Виктор Вольф был принят на работу.

- Нам нужно понять сущность правонарушений, но особенно преступлений, в которые вовлечены русскоязычные мигранты, - обратился к новому сотруднику руководитель муниципального отдела интеграции и направил его в суд второй инстанции, где в открытом режиме должно было вестись слушание неординарного уголовного дела. - Господин, Вольф, нашему отделу поручено детально разобраться в ситуации и предоставить Совету города возможные предложения по интеграции, преимущественно юных, переселенцев в новое общество.

Задача была не из легких. Нужно было вникнуть в суть дела, но главное — нейтрально и объективно оценить случившееся с земляками: на скамье обвиняемых были парни из Казахстана. Зная жизнь, обычаи, работоспособность российских немцев не по наслышке, Виктор не мог понять, как молодые люди умудрились скатиться до уровня преступников.

Спустя восемь месяцев со дня совершения этого гадкого преступления, в восемь утра, Виктор с коллегой по работе гнал машину на заседание суда второй инстанции в город Эл.
 
- Твои земляки очень сильно избили женщину! Все ли российские немцы так жестоки по отношению к окружающим их людям? – назойливо наседала сотрудница, совместно с которой предстояло разобраться в этом преступлении.

Не смог Виктор спонтанно найти достойный ответ. В семье Вольфов воспитание стояло на переднем плане, родители гордились детьми. Вот поэтому действия нерадивых молодых переселенцев, которые вступили в конфликт с законом, просто не укладывались в голове. Виктор был солидарен с горожанами маленького города, он не мог отводить взгляда, когда творилось беззаконие, когда ближнему причинялась боль...

-Можешь ли ты объяснить, где лежат корни организованной преступной русской мафии и, где эти несовершеннолетние постигали такие методы? Надо ли бояться людей, прибывших к нам с востока? — непременно хотела знать профессиональный психолог. Её липучая навязчивость стучала по голове молотом, но особенно по душе. — Почему ты молчишь? Ты что боишься моих вопросов?

Нет, не было у Виктора страха отвечать на подобное. Совсем недавно Владимир, земляк Виктора, рискуя жизнью, прыгнул в ледяную воду местного пруда и вытащил на берег захлёбывающуюся водой местную девочку. В ту роковую минуту созерцателями происшествия было тысячу зевак и лишь он, Владимир, оказался тем единственным человеком, который не спасовал в трудный момент. Об этом подвиге забыли уже через неделю; о преступлении трёх российских немцев, судачили так долго, словно в обществе не было других проблем. Нет, не собирался Виктор оправдывать земляков. Своим поведением они доказали, что "ложка дегтя портит бочку мёда", посрамив тем самым не только репутацию "союза Землячества", но и должны держать ответ перед судом.

"Возможно, не нужно так эмоционально и ранимо принимать всё так близко к сердцу, - рассуждал Виктор, направляясь на заседание суда. -Возможно! Но не укладывалось в голове, почему молодежь встала на путь преступления."

Он мог себе представить, что движет отдельными людьми из бывшего Союза на такие поступки. Корни лежали в социалистической экономике, которая травмировала мышление многих людей. То, что раньше было недоступным, сегодня люди желают иметь в своей собственности: автомобиль, цветной телевизор, кассетный магнитофон или видео, напитки или южные плоды...

В ещё существовавшем Союзе всё это конечно можно было достать. Об этом заботились всевозможные "нелегальные" предприятия по импорту, снабжавшие советских граждан зажигалками, диковинными электронными приставками и компьютерными играми, а также заморскими напитками, одеждой и многим другим. У этих мошенников можно было купить любые транспортные средства, поставлявшиеся не только в глубинки сибири, но и азиатские республики и, предлагавшиеся за астрономические суммы.

О существовании таких предприятий Виктор знал не с чужих слов, а по личному опыту. И ему приходилось обращаться к фарцовщикам, когда жене или детям, ему лично нужны были джинсы или рубахи, одежда или спортивная обувь из враждебного капиталистического запада или, на худой конец, из ГДР.

Проживая уже в западной Германии Виктор однажды поделился всем этим с немецким собеседником. Информация о торговых предприятиях, из которых в одночасье исчезли золотые товары; изделия из драгоценного металла можно было приобрести только по заявке к свадьбе; о хорошей одежде и туфлях, которые были доступны в стране только избранным; а детское питание имел не каждый новорождённый ребёнок; о том, что советские граждане удаляясь по нужде использовали не туалетную бумагу, а газеты с портретами дорогого Леонида Ильича и других политиков страны, что..., и... была поставлена под сомнение. Виктор оказался в прескверной ситуации "лгуна" и, чтобы предотвратить аналогичное, просто молчал, не вступая в словесный контакт.

Так, молча, Виктор с коллегой по работе добрались до здания суда. В коридоре уже находились журналисты редакций, представители городских организаций, полицейские, свидетели и родственники подсудимых. В сопровождении адвоката из зала суда вышла симпатичная представительница прекрасного пола лет тридцати. Она тут же стала объектом всеобщего внимания. Её стройную фигуру украшал элегантный, стильный костюм. Макияж и модная прическа выдавала руку дорогого мастера. Незнакомку украшали дорогие ювелирные украшения ручной работы. Проходя вдоль ожидающих, она одаривала запахом дорогих французских духов. В тот момент многие подумали о недоступности такой "вызывающей" роскоши. Дама подошла к открытому окну. Сквозняк усилил запах духов, а утренний свет приоткрыл на лице запудренные отпечатки ужасных событий. Промеж присутствующих прокатился шепоток: "Это та самая девица, истица. Её нелегально перетащили в Германию, она прислуживала в местных барах и пивных..."

Вдруг раздались довольно громкие шаги с другой стороны длинного коридора. Приближалась группа людей. Большее внимание привлекали три молодых парня, возглавлявшие эту процессию. Ими были уверенные в себе мужчины в стильных костюмах, облаченные в "железные браслеты".

Интересная женщина поспешно скрылась в зале суда и лишь хороший запах духов напоминал о её существовании. "Сильный пол", сопровождаемый служащими в форме юстиции, с высокоподнятыми лицами и невинными глазами проследовал перед журналистами, свидетелями и родственниками навстречу благоуханию. И лишь затем в зал судебного разбирательства были допущены слушатели.

Женщина-прокурор Штефан доложила суть преступления, из которой следовало, что трое парней, в возрасте 21, 26 и 28 лет, уроженцы Казахстана, обвинялись в причинении тяжких телесных повреждений, совершённых в группе; за попытку, а также в одном случае — за изнасилование. Пострадавшая после совершения преступления была определена в клинику, где несколько месяцев подряд ей оказывалась квалифицированная медицинская помощь. Журналисты и другие представители, допущенные к слушанию дела, частично смогли удовлетворить потребности в информации: с чего началось преступление, что побудило молодёжь к жестокости и чего они хотели добиться своим садизмом.

Несмотря на большущий интерес журналистов к дальнейшему разбирательству, председатель суда Штрекер выпроводил их из зала уже после первых ответов потерпевшей. Теперь представители прессы томились у входной двери, что было довольно досадно. Не этого они ожидали в суде, да и Виктор представлял себе свой рабочий день совсем по другому.

Минуты перерастали в часы, переполняя сознание необъяснимым беспокойством. Виктора направили в суд для работы, он же оказался в плену, не от него зависящих, обстоятельств; бездельником подпирал стену, а в подсознании пульсировала народная поговорка, усиливая состояние тревоги: "Нет ничего хуже, чем ждать и догонять". Неожиданно открывшаяся дверь в зал судебного заседания обострило внимание присутствующих. Ожидания не стоили того: работник аппарата суда, отвечающий за взаимодействие со средствами массовой информации объявил, что слушание дела в открытом режиме будет, возможно, после короткой передышки, но не раньше 14 часов. С другими представителями общественности Виктор мрачно и безнадёжно покинул это учреждение. Не караулить же было четыре часа двери судебного заседания?

После скучного обеденного перерыва существенных изменений не произошло. Нетерпеливых журналистов, полисменов, вызванных в суд в качестве свидетелей, и молчаливых родственников подсудимых попросили набраться терпения до 17 часов. Одни заняли место в комнате ожидания, другие терпеливо стояли у распахнутых окон, просто сидели на холодных бетонных ступеньках или, как и прежде, пошли гулять по городу.

Напряжение, так же как и жара в эти шесть часов ожидания, стало невыносимым. В поисках достойного убежища, Виктор вышёл из здания на улицу. В укромном местечке в сквере, в тени зелёных деревьев, он облюбовал свободную скамью. В эти минуты Виктор хотел быть наедине с собой. Мысли путались и колотили по голове тяжёлым, тупым предметом, пытаясь расквасить её вдребезги. Да и предмет обсуждения, от которого утром уклонился непристойно молчанием, не давал покоя.
 
"Нужны парням проблемы на новом месте, на новой Родине, в стране, где их так хорошо приняли? Почему начинают свою жизнь с преступлений? Нравятся ли им "небо в клеточку" и железные браслеты полиции больше, чем свобода?"

http://proza.ru/2021/04/11/1120