Просто хорошее кино - девяносто

                Прелестной Вике Астрелиной как открытая оферта стать музой некоторого напрочь стебанутого Ивлукича и - никаких
     Подзабытость почему - то, возможно, в угоду кромешным закомуристостью расчетам прибылей, Плевицкой, умевшей петь не хуже Лещенки, а уж биографичностью тайных делишек Эфрона, Цветаевой и Шпигельгласса явственно возвысившейся над унылыми шеренгами возвертающихся взад Толстого и Вертинского, сменовехистого Бурцева и террористного Ропшина, и привела меня к стройным ножкам не Пикачу, как могла бы подумать вздорная и тупо - прямо воспринимающая мои подачи незабвенная красотка Крис, а настоящей женщины Тори, история для которой ( давно ) образовала излишнюю ситуации наколку на спине Бэкхема, гадского гада, и внедрившего в подсознание болельщиков новации нового до безумия мира, когда прическа куотербека обсуждается взахлеб, но его сейв и рейв - не интересны никому. А зачем ? Гусев и пидор жирный Уткин, отлизав у Канделаки, журчат толстыми голосами о любой херне, но только не о футболе, в чем и виновен именно муж Тори, модной телки с рожей такой, что я так и не бросил курить.
     - На мне тогда был синенькай мундирчик, - напевал я грассирующим и самоуверенным баритонцем, разглядывая технологично попку Тори, - на вас была шубейка - лапсердак, но Бабченка и дырчик диктуют смысл воли так.
     Короче, разведка бухала с дырчиком. Рыжий принес из последнего рейда по Мотоламу муатлыгу муа бьен, почему - то упакованную в картонный ящик из - под синтезатора  " Ямаха", помнящий теплые ручонки того мудака, что бесновался на сцене - давно - в балдахончике и токарских очках, ты уйдешь и приходят злые мысли, комиссаря по Валдаю, но мы ложим на все гусли, нам важней борьба идей. Примерно так. Так вот, допив седьмой ящик осетинской водки, Боксер решил зайти в каптерку и вломить мне леща. Подняв меня, будущего, между прочим, несогласного и борца, журналиста и Прилепина, он зарядил ничтожному духу на клыка, унижая человеческое достоинство всех прав, а потом от души накернул оглоблей. Потирая тут же вспухшую поясницу, я схватил пузырек из - под нашатыря и, угрожая произвести демонстрацию, засох у притолоки. На мое счастье в каптерку заглянул наш подполкан Чак. Голый.
     Издатель пан Мошка, деликатно отвернувшись от мерцающего экрана, откуда грмасничал и жестикулировал неистовый и беспощадный Тугай - беем защитник крымско - татарских надежд на возрождение протурецкой панславянизмом головы Бриана и Дюжардена, приделанной изолентой к плечам профессора Доуэля и чтоб все, понимаешь, в белых штанах, израильский Бабченко, притягивал к себе силой гипноса телефонный аппарат, внутри коего висел на проводе такой же, но уже патриот. Тоже писатель, тоже несогласный, тоже, короче, но задом наперед совсем наоборот.
     На утро в одном и том же издательстве под руководительством пана Мошки, издателя, вышли три книги, одно кино, сингла две штуки и газета. " Архун Калой и плененный самурай ", " Как нам обустроить, выстроить и построить блиндаж ", " Новая эра сознания митинга стриминга гукинга жопинга и заветы дегенерата Хокинга ", " Однажды в Тамбове " по сценарию Ивлукича с отупевшей психологической атакой Миленой Д Ангел, не умеющей никак иначе ответить на циничность чайлд - порновых хохлушек, " ЧижЫк - Пожак Куйгерда ", " Ин уайти самуэа зе хоукс " и  " Гудок ", соответственно.
     " В паровозном депо отдельные путиловцы, поддавшись, произвели в квартал, не взирая. Подкомиссия и завцеха ".
     Хорошая газета. Но песни - синглы еще лучше. Второй куплет ( см. выше, курсив мой ).
     - На вас болтались цепуры внатяг богато, а я мечтал о битвах под Уфой, но ваш папа как пидарас горбатый велел вернуть невинность Кусумдой.
     Короче, выслали нас из Стокгольма в двадцать два часа. Проводили в аэропорт, дождались, пока авиалайнер взлетит, а потом отдали по радио приказ на борт, связавшись с бортпроводником тоже по радио. Сидевший у окна ( иллюминатора ) тощий и высокий мужик оказался Кротовым. Захватил к такой - то матери самолет и приказал вертать взад. Если бы не сообразительность штурмана товарища Гугнидзе, то самолет посадка йок.
     Третий куплет бесприпевной элегии всех рапсодий с фисгармониями.
      - Парнишку прозвали  " Седой " постепенно, как волос седел не зараз, я буду с тобой откровенным, как будто примус - керогаз.
      Вот такая вот любящая песня у нас получилась, Вика, милая и секси. А чтобы не возрождать псевдоаккаунт ВК на радость Керви, включи сама одесского Могилевского и проводи в последний путь глупую Потупчик жалостливой песней эпохи Гражданской войны в России.