Шесть писем...

Шесть писем…

(В.Г. Короленко 1853 – 1921 г.г.)


… Братья писатели! в нашей судьбе

Что-то лежит роковое:

Если бы все мы, не веря себе,

Выбрали дело другое -…


Некрасов А.Н. «В больнице» 1855г.



Почему для эпиграфа выбрал именно эти стихотворные строчки, приведенные Короленко в очерке «Памяти Белинского»? Мне кажется – они похожи. Даже в биографиях просматривается некое сходство. Они думали одинаково, хотя жили в разное время. Короленко родился через пять лет после смерти знаменитого литературного критика.

Они принадлежали к редкой, тонкой прослойке людей, которую называют нерусским термином – альтруисты, то есть: они «жили для других».

Мне даже, иногда, кажется, что Короленко являл собой чистый тип народника. Хотя в данный момент этот термин и не совсем понятен, но, зато на примере жизни и творчества Владимира Галактионовича, удобно нарисовать портрет настоящего «народника», такой, какой он на самом деле может быть, а не так, как его искажают.

Имя Короленко хорошо знакомо тем, кто учился в советской школе. Два его произведения включены в основной компонент и современной школьной программы по литературе: «В дурном обществе», 5 класс (в сокращении). Раздел «Я и другие», для показа уроков добра и справедливости, судьбы героев повести и средства создания характеров. И - 7 класс - «Слепой музыкант», в раздел «Я и я», - так же, примерно, было и в мое время учебы в школе (60-е годы).

Посмотрим, что сказано о Короленко в известной энциклопедии Брокгауза и Эфрона.

(Короленко – выдающийся современный беллетрист. Род. 15 июня 1853 г. в Житомире. По отцу он старого казацкого рода, мать – дочь польского помещика на Волыни. Отец его, занимавший разные должности в Житомире, Дубне, Ровне отличался редкой нравственной чистотой…)

Для современного читателя термин - беллетристика, беллетрист, ни о чем не говорит. Но это старинное название всей художественной литературы.

В начале двадцатого века этот термин носил несколько уничижительный характер, предполагая в литературе такого рода изрядную долю вымысла. Эта «изящная литература» была предназначена для развлечения читателя, в которой человек знакомится с различными сторонами человеческого быта. Это термин ввел в употребление Белинский.

В настоящий момент, такого писателя, как Короленко назвали бы – «пишущим на злобу дня».

А верно ли было употреблено прилагательное – выдающийся?

Абсолютно верно. Те два произведения, что изучают в школе, не потеряли литературную и нравственную ценность до сего дня.

И не только. В этих произведениях писатель показывает ситуации и обстоятельства, и характер героев, но и в неменьшей степени говорит о себе, о своей душе, - честной, прямой и неподкупной, и несгибаемой.

Немного биографии. Владимир Галактионович окончил курс в ровенском реальном училище с серебряной медалью (1870 г). Незадолго до этого умирает отец, и семья - достаточно многочисленная - остается без средств существования.

В 1871 году поступает в технологический институт (Санкт-Петербург). Терпит нужду, нет денег на оплату учебы и жизнь. Уезжает в Москву (1872 г.) и там поступает стипендиатом ( т.е. без оплаты) в петровско-разумовскую земледельческую академию.

В 1876 году за подачу от имени товарищей коллективного прошения, он был исключен из академии, далее последовал арест и ссылка.

Но с дороги в место ссылки – прощен и возвращен. Поселен в Кронштадте под надзор полиции. Работает чертежников в минном офицерском классе.

В следующем (1877г.) поступает в Горный институт. Работает в качестве корректора в газете «Новости». Появляется первая заметка Короленко «Драка у Апраксина двора» (Новости, 7 июня 1878 г. с подписью – «В. К.»).

И – второй арест 4 августа этого же года. Что произошло, почему этот юноша, стремившийся получить образование, вступает на скользкий и неверный путь оппозиционера власти?

Здесь мне волей-неволей, но приходиться сделать историческое отступление.

В этом году произошло два события достаточно симптоматичных в нашей политической истории.

Первое, - «народница» (террористка, но её почему-то не причисляют к данной категории, т.к. этот выстрел произвела под влияние эмоций и впоследствии террор не поддерживала) совершила покушение на обер – полицмейстера Санкт – Петербурга Ф.Ф. Трепова (24 января 1878 г.).

Покушение было очень дерзким. Засулич стреляла в Трепова и тяжело ранила прямо в помещении Управления петербургского градоначальства.

Конечно, была схвачена и предстала перед судом. И была оправдана и отпущена прямо из здания суда (31 марта 1878 г). В этот же день состоялась радостная демонстрация по поводу такого решения суда, в ходе которой был застрелен студент Сидоратский. Панихида и похороны студента превратились в политическую демонстрацию. В обеих демонстрация принимал участие молодой Короленко.

Второе, - 4 августа этого же года, произошло убийство шефа жандармов – Мезенцева. Жандармского начальника - во время прогулки - кинжалом зарезал Степняк - Кравчинский. Убийца и его сообщник благополучно скрылись.

Вот, в связи с этим событием, жандармы произвели массовые аресты молодых людей, которые уже были замешаны в противоправительственных настроениях.

Вообще, в истории русского революционного движения конец 70-х годов ознаменовался определенным расколом. Часть революционной молодежи стала явно стремиться к террору индивидуальному.

Другая, - пошла по пути, который предусматривал - тоже борьбу за справедливость, но в рамках существующих законов.

Вот этот второй путь выбрал юный Короленко. В рамках этого рассказа, я не ставлю задачу рассказать о творчестве Короленко – писателя.

Мне важно показать общественную деятельность этого человека. Именно на этом поприще, Короленко приобретает колоссальный авторитет и значение. Да такое, что его уже начинают называть «совестью народа».

В его честности, неподкупности, мужестве и благородстве никто не сомневается: ни правительство, ни революционеры разных течений и направлений.

Но, до середины 80-х годов девятнадцатого века Владимиру Галактионовичу пришлось испытать и тюрьмы и ссылки, даже в холодную Якутию.

В 1885 году Короленко поселяется в Нижнем Новгороде и уже здесь наряду с писательством и журналистикой он активно включается в жизнь народа: участвует в организации бесплатных столовых для голодающих, описывает жизнь рабочих - ремесленников в селе Павлово (Павловские очерки), совершает поездки в Арзамас, Дивеево, Саров.

Несколько месяцев живет в селе Лукоянове, где начинается голод (1892г.) и пишет ряд очерков «В голодный год». Его рассказы, очерки публикуются в газетах, журналах.

Пребывание Короленко в Нижнем Новгороде завершается нашумевшим «Мултанским делом».

Кратко об этом. Мултанское дело началось в 1892 году. Группу крестьян – удмуртов (вотяки, так тогда называли этот народ) арестовали по подозрению в убийстве нищего, которого нашли на дороге, неподалеку от села.

Это убийство почему-то (по злому навету) посчитали ритуальным, так как у убитого была отрезана голова и вырезаны сердце и легкие.

Предварительным следствием был сделан неверный вывод, вернее, следствие умышленно было направлено именно на то,

что, мол, крестьяне – удмурты совершили

ритуальное убийство для проведения языческого обряда, который поможет избежать всяких напастей на село Старый Мултан.

Семь человек посчитали участниками убийства, и приговорили к каторге.

Была послана апелляция в Сенат, и было решено провести новый судебный процесс. Написали письмо уже известному журналисту, защитнику от всяческих несправедливостей –Короленко.

Владимир Галактионович с жаром взялся за это дело. Он хорошо знал жизнь удмуртов (отбывал там ссылку) и девять месяцев жил в простой удмуртской семье.

На втором процессе (1895 г.) Короленко ведет стенографическую запись суда (в качестве защитника ему выступить не разрешили) и благодаря этому «Мултанское дело» становится известным не только в России, но и в Европе.

На втором процессе доказать невиновность крестьян – не удалось. Приговор оставили в силе. Защита написала жалобу в Сенат. Назначили третье слушание.

Короленко нанимает опытного адвоката, чуть не сам ведет расследование. Приглашают этнографа – эксперта, который доказал, что нет никаких оснований считать этот языческий обычай сохранившимся.

Обвиняемых оправдали. Потом Владимир Галактионович на свои средства проводит следствие с целью выявления настоящих убийц. Впоследствии, все стало понятно. Убийцы - два крестьянина – удмурта - из соседнего села Анык были подговорены своим сельским богатеем, с целью дискредитации мултанцев и добиться выделения ему земли для своей лавочки на ярмарке, которая постоянно проводилась в селе Старый Мултан.

Эти убийцы скрылись, а незадолго до смерти один из них рассказал священнику о своем участии.

Уже впоследствии, село Старый Мултан переименовали в – Короленко.

Это, конечно, не последнее дело, в котором участвовал Владимир Галактионович, и ему удавалось даже спасать осужденных к казни через повешение.

Но совсем особую роль он стал играть в последние годы своей жизни, особенно с началом революции и гражданской войны.

Эта страница жизни Владимира Галактионовича почти не раскрыта и об этом широкие массы не знают, да и в школе не говорят.

Не случайно рассказ о Короленко я назвал так необычно, - какие шесть писем?..

Это письма Короленко к народному комиссару просвещения А.В. Луначарскому, которые он писал в 1920 году по просьбе самого народного комиссара, и которые он обещал опубликовать со своими замечаниями.

Письма были написаны и посланы, но не опубликованы. О чем просил писать Луначарский уже больного писателя, который проживал в полтавской глубинке?

Народный комиссар просил Короленко описать, какие перемены принесла революция и как массы простого народа относятся к этим переменам.

Кстати, существует мнение, что это была просьба самого Ленина, который хотел от этого человека, которого, вероятно, считал объективным и, выражаясь по - современному, – не ангажированным, - узнать правду о положении дел на местах.

И если бы Короленко высказал что-то положительное, то –несомненно - это бы использовалось как доказательство благотворности революции.

Но Луначарский лучше Ленина знал Владимира Галактионовича и более ясно представлял, о чем он напишет, поэтому и было условие, что к этим письмам будет добавлено мнение Луначарского.

Короленко тоже прекрасно знал, с кем имеет дело, поэтому, когда стало ясно, что ничего не опубликуют, - тексты писем были переданы иностранным корреспондентам.

Поэтому эти письма были широко известны на Западе, а у нас тексты были напечатаны только в последние годы перестройки, в журнале «Новый мир».

Кратко попытаюсь обрисовать темы писем. В первом же письме (19 июня 1920 г.) Владимир Галактионович решительно требует прекратить бессудные казни (расстрелы), которые регулярно совершают полтавские чекисты.

Короленко не может ничего обсуждать и делать выводы, прежде чем эти казни без суда и следствия не прекратятся.

Он с возмущением пишет, что такого не допускала прежняя власть а «деятельность большевистских Чрезвыч. (так в тексте) следственных комиссий представляет пример – может быть единственный в истории культурных народов» (выделено мною).

И с изумлением пишет, что один из представителей ЧК, в ответ на то, что этого не было при царских жандармах, ответил ему: «Но ведь это для блага народа».

Иными словами говоря, Короленко обвиняет большевиков в варварстве!

Только не нужно думать, что Владимир Галактионович был наивным, интеллигентным чудаком. Отнюдь.

Этот человек прошел царские тюрьмы и ссылки, очень хорошо разбирался в программах и целях различный революционных течений, большевиков в том числе. Разбирался до тонкости в марксизме. Был знаком лично с лидерами социалистических течений в США и Европе.

Второе письмо (11 июля 1920 г.) посвящено доказательству того положения, что Россия не готова начать социалистическое строительство.

В качестве доказательства он приводит примеры из личной беседы с американским социалистом мистером Стоуном. Вот отрывок из письма: «… желали бы вы, чтобы во всех этих головах повернулась сразу какая-то логическая машинка и они, да не одни они, а пожалуй, весь народ обратился бы к вам, социалистам, и сказал бы: « Мы в вашей власти. Устраивайте нашу жизнь» - именно такой вопрос задал Короленко, будучи на громадном митинге в США в 1893 году.

И какой ответ услышал?

- Сохрани Бог, - ответил американский социалист решительно

- Почему же?

- Ни мы, ни эта толпа, ни учреждения Америки еще к этому не готовы. Я – марксист. По нашему мнению, капитализм еще не докончил своего дела. Недавно здесь был Энгельс. Он говорил: «Ваш капитал отлично исполняет свою роль. Все эти дома - монстры отлично послужат будущему обществу. Но роль его еще далеко не закончена».

В сущности, Короленко утверждает, что прикрываясь новым теоретическим положение Ленина, о возможности построения социализма в одной не совсем развитой стране, и выдавая его за марксизм, большевики, на самом, деле борются за власть для себя, а не для народа.

В третьем письме Владимир Галактионович продолжает развивать свои утверждения о немарксизме большевиков и проводит параллели с прежним строем, который погиб от лжи, а большевики внушают новую ложь и начинаете противоречить себе, своим прежним взглядам.

Также продолжает выступать против зверств Чека и обвиняет большевистское правительство в разрушительстве.

Четвертое письмо (19 августа 1920 г.) писатель пытается объяснить, что и сам народ не готов к тем переменам социалистического характера и требуется большая и длительная работа в этом направлении.

Вот фраза из текста письма: «Вы выкинули самые максималистские лозунги, вы воюете во имя социализма, вы побеждаете его именем на полях сражения, но вся эта суета во имя коммунизма нисколько не знаменует его победы».

Сейчас мне легко представить насколько был прав Короленко: даже через семьдесят лет коммунистической власти, и постоянно провозглашая коммунистические лозунги, победы коммунизма не случилось…

А понимал Владимир Галактионович, что его письма – «глас вопиющего…»?

Я считаю – понимал, да по характеру писем это видно, и не только в этих письмах он выражал свои взгляды и полемизировал с большевиками и прекрасно знал их мотивировку, то есть, - знал, как ответят.

Да и отвечали, этот же самый Луначарский к 65 - летию писателя утверждал, что «Короленко с его мягким сердцем растерялся перед «беспорядком» исключительностью и жестокостью революции».

Вообще, Луначарский и поступал по иезуитски с Короленко.

Признавая его заслугу в борьбе за справедливость при прежней власти, его гуманизм и честность, тем не менее, утверждали, что, мол, он ничего не понял в революции.

Я далее не буду комментировать остальные письма, хотя надо признать, этот документ эпохи (письма Короленко) не потерял своего значения и сейчас.

Мало того они уже «звучат», как пророчество и одновременно приговор большевистской революции.

Нет, большевики не вычеркнули Короленко, как, например –Розанова - из культурной жизни, его признавали как писателя и защитника народа от проклятого царизма, а об отношениях к революции – умалчивали.

Вот что писал Луначарский через несколько дней после смерти писателя: «…ему отпразднуют триумф, когда придет его время. Он придет, однако, только по тем дорогам, которые грудью прокладывали революционеры».

Очень пафосно, но как всегда – ошибочно. Короленко пришел и занял свое место в русской литературе и публицистике, но своей дорогой, той, которую он прокладывал сам, по дороге гуманности, а не кровавой революции…


Валерий Педин. 24 ноября – 20 декабря 2020 г.