Девичник на одной даче

У нашей мамы были два сына: один умный, второй — я. Жили мы в Одессе. Брат профессор кислых щей, я метр девяносто с кепкой... Двоечник, но веселый! Но нет той страны, и я не такой шебутной после того как женился, остепенился и погрузился в быт! Как бы я не старался, невозможно найти женщину которая бы не мешала потом жить.  Мама, помню, плакала и говорила: "Иди,... иди женись, если пиписька тебе дороже твоей мамы — делай меня сиротой!" Ужас! Как же она была права! Я был немножко похожий на умного, но не до такой степени, чтобы она мной восхищалась. Мне было трудно уходить и я взял в помощь еще одного еврея, по прозвищу Мендельсон, который окончательно поставил крест на моей чудесной беззаботной жизни. Жена, жена! Это счастье которое с годами становилось полным. В смысле, она героически любила брать удар на себя и ужин не отдавала врагу.
Ну да, это все лирика, вступление, вы познакомились со мной, как без этого. Если без второго слова, то моя ненаглядная попросила отвезти ее на дачу подруги, где должны были собраться коллеги исключительно женского пола.
"Опа!! - сказал я себе. - Вот так всегда! Воскресенье, судя по всему, накрылось медным тазом!"
— Ты на полном серьезе?! Ничем не рискуешь?!" — пытался возразить я, думая о футболе и холодном "пивке" в холодильнике.
— Чего, чего! — спросила и одновременно отбрила она, голосом не терпящим возражения. — Ты мне должен! Соколик!
"Сейчас, с низкого старта, только разбег возьму!" —  хотел возразить я, но мрачно промолчал, долги надо отдавать. Но если бы я знал, какой это будет вечер!
Халабуда, то есть маленький домик, до которого мы добрались, оказался наполовину в сосновом лесу. Распахнутые ворота и я тюля, высокий, но душой чересчур хрупкого сложения, вдобавок, трезвый водитель, попал на девичник, как кур в ощип, где все оказалось не так плохо как предполагалось вначале.
Перед накрытым столом кружили как бабочки, эффектные особы, от двадцати пяти, до сорока лет. И нежная позолота на крыльях некоторых совсем не потускнела. Половина их, со слов жены, была не замужем или разведена. Глаза у меня разбежались, то есть никак не могли собраться в кучку, потому что натыкались на совершенно прелестный клондайк: почти десяток симпатичных коллег, в прическах, макияже и с таинственными, загадочными улыбками на лице. Но, пока трезвые, они высказывали презрительное «Фи!» жене, что могла бы и такси взять, раз так договаривались, но при этом, невзначай, снимали с меня антропометрические данные. Такой женский компьютер, ни для чего… на всякий случай!
 С поднятием градуса и общего настроения, они поняли, что погорячились, устроив вечеринку без мужчин. Жене было неуютно: все внимание переключилось на меня, но еще тяжелее мне. По общему мнению, я должен был заменить всех отсутствующих мужчин мира. Такой мистер "Туто-круто" в одном флаконе! Все настаивали, требовали, выдавали за аксиому, что именно я обязан оказывать внимание, не просто присутствующим женщинам, а каждой отдельно. "Так никто не спорит. Извините, я же не слепой. Только как это сделать?!" Я сейчас открою вам тайну, которую знает каждый гражданин страны. Мужчины самые несчастные и обездоленные люди! Мы больше всех работаем и меньше всего живем. А главное это никто не ценит. Мирный, работящий, безропотный мужчинка — бриллиантовая мечта каждого агрессора в юбке. Но не будем отвлекаться.
Чудесные и божественные дамские напитки, (типа водки «Беленькая») окончательно и бесповоротно, разбивали оковы морали, плюс подавляющее численное превосходство слабого пола, закономерно привели к новому этапу: когда они стали хохотать, визжать и ржать от выпитого, как полк гренадеров добравшихся до винных подвалов мадам Клико. ""Щебы" я так жил, как им прекрасно сейчас!" — бродили грустные мысли у меня в голове. А стол, как обычно, на даче, дежурно ломился от яств: пюре из краба и юдзу с бобами, куриный бульон с китайскими пельменями «вонтон», грибы симэдзи с ростками бамбука и ягодами годжи, буах келуак с тушеными говяжьими щечками в соусе из тамаринда и орехами мангрового дерева… "Ох! Уж пошутить нельзя".
Когда веселящие пары окончательно затуманили их разгоряченные головы, женская половина почти забыла, что тут присутствует представитель другого рода. Началась, громким шепотом, а потом и во весь голос, выдача: сокровенных тайн, рассказов и такой клубнички — что, пожалуй, у поручика Голицина, встали бы местами волосы и появился нервный тик на левой щеке. Что уж говорить про меня! Я понял, что недооценивал слабую половину! Оказывается, им многое не чуждо из того, что они так отрицают, а то и в кайф, да какой! Я начал по "трезвянке" розоветь, краснеть и даже местами пунцоветь. Но кто заметит мое смущение, среди этого пиратского шабаша, когда черный флаг с изображением Веселого Роджера уже поднят! Даже смешно, как порой наивны мужчины. Не понимают устремлений, тайных желаний и порочных страстей, которые обуревают женщинами, владеют их сознанием и душами.
Так бывает: ты, трезвый то, трезвый, и даже скучный, но одеваешь, как индюк, глаза на морду и все мотаешь на ус, то есть потихоньку выделяешь отдельных, самых прекрасных, представительниц вечеринки. И чувствуешь, что да! Даже большими буквами... ДА-А! Это я удачно зашел! Есть из чего выбрать! И глаза твои нервничают, как и ты сам, руки не находят места, и что-то больно и сладостно екает внутри. А выдает тебя взгляд и лукаво не закрывающийся рот. Ты благосклонно выделяешь одну, две дамочки, которые почувствовали азарт и незримо сражаются за твое внимание. Все это, несмотря на то, что они могут нарваться на гнев еще одной представительницы их рода. Ну вы догадались... ненаглядной, единственной... и законной. Сегодня ей так хорошо и она такая добрая, что только посмеивается в душе! "Оно вам надо?! — говорит ее выражение лица. — Сражайтесь, сражайтесь девочки! Потешьтесь! Поешьте его глазами, разбудите мой аппетит, и посильней, пошибче! А ночь все равно будет моя!"... А мне хотелось сказать: "Щас! Только шнурки на тапочках завяжу!" Еще старик Хемингуэй говорил: «Никогда не говори никогда!», ведь чего не бывает на свете, особенно когда зеленый змий проникает в женские души и овладевает ими. Во всяком случае в это хотелось верить! Не совсем же я…
Не успели оглянуться, как наступила вторая половина вечеринки. Моя законная, так выпила, то есть ее так накачали сердобольные подружки, что мир предстал ей в одном розово-музыкально пляшущем свете. Ее главная задача стала — держать равновесие, а не делать чахотку, когда всем весело. Погоду стали делать другие. И маски были сброшены. Девочки почувствовали кураж. А я, как будто, оказался на советской базе рабочего снабжения в период жесткого дефицита, с одной небольшой сумкой и пятью рублями в кармане. После скучных прилавков с березовым соком и морской капустой — попал в сказочный мир Эльдорадо! Конечно меня не стали обмазывать глиной и посыпать золотым песком, как в племенах Чибча, но это действительно был клондайк несметных сокровищ! "Вот они закрома Родины: полки ломятся от изобилия товаров! Штаны упадут — все купить! Есть и то, и это! И даже то, что я никогда не видел, про что мне рассказывали на ушко, что такое бывает. Вместо Дунькиной радости — шоколад с миндалем и кешью! Конфеты от Пьера Марколини! Пастила Белевская! А на соседней полке: икра красная и черная, осетрина и балык! И чуть не валятся сверху на голову, сервелат и пастрома. Все дают потрогать руками, рассмотреть этикетки, а у меня всего пять рублей и десяток, другой минут, пока не указали на дверь. Ну что делать?! Не уходить же с покусанными губами и везти деньги обратно. Еще есть время! Мои глаза печальные! Они растерянно скользят! И вдруг я замечаю, что это не подружки моей жены сидят за столом, не соратницы по работе, а товарищи коммунисты, которые хотят всеобщей справедливости и равенства. Они свято верят: мир устроен несправедливо. Все надо отобрать у богатых и поделить среди бедных! Но не звучит главный лозунг: «Пролетарии всех стран объединяйтесь!», тут каждая, сама за себя! Но что щеки раздувать! Я вас умоляю! Сохраню лицо. А вот это конфуз!" Полненькая представительница среднего поколения, плотно, сзади прилипла телом, когда фотографировала и почти лежала на мне и я чувствовал ее напряженную грудь, лучше чем свою. А грудь была, скажу я вам, буфетчицы зенитного училища свободно изъясняющейся на латыни. Ее напор был как у Матросова, но возрастной ценз на пределе.
— И здрасьте вам! — выдохнул я, обливаясь потом из последних сил.
— Ах! — скромно потупив глаза, сказала она с пропавшей улыбкой и испарилась.
Я облегченно вздохнул и заметил еще одну отчаянную, пожалуй действительно симпатичную представительницу этого веселого торжества! Та что весь вечер пила горькую с моей ненаглядной! Это она, под столом, сняла обувь и смело подняла носок так, что я обнаружил — у себя три ноги.
—  Ого! — невольно сорвалось у меня с губ. И я подумал: «А точно я все застегнул или мне не кажется! Но куда там рыпаться. Сиди ровно, дыши носом. С меня не убудет, а девчонкам кайф".
 Нет, как вам это нравится? Вечер танцев в разгаре! Что я хочу? Ничего! Тогда слушайте песню, которую заказал поклонник, пожелавший остаться неизвестным, для своей жены. "Это я заказал? Только не это!" — подумал я. "Ведь ей уже все равно!" Впрочем, кто бы меня спрашивал, когда отчаянное стадо рыжих кобылиц вышло на охоту. Музыка: то льется, то обрушивается как водопад, а громкости все равно не хватает. Даже ветки сосен колышатся. А я хоть и буйвол — но один. Меня рвут на части. Летают по ветру края вечерних платьев, оголяя женские ножки, рассыпаются строгие прически, исчезают ненужные заколки! И их макияж уже не их: он у меня на лице! А самая отчаянная и коварная, прижавшись в танце, незаметно забралась под рубашку! Что она делает с моей грудью?!... То, что, собственно, я должен делать с ее. Какие у нее ласковые пальчики! Не мужчина, тот, кто не испытал это! Но надо не просто держаться, а продолжать танцевать, не показывая, как меня откровенно и жестоко истязают в данный момент.
— У-ффффф! — натружено стираю я пот со лба и безуспешно застегиваю оторванные пуговицы! Кривая улыбка искажает мое лицо. Подумалось, что это финал! Но я ошибся! Еще не начиналось главное представление — гвоздь этого праздника жизни! Оказывается, вот она, самая застенчивая, что сошла с полотен Рафаэля, с истинным лицом мадонны! Прошла близко, вплотную! И обожгла. Обрушила сознание. Ее взгляд бездна! Будто голова моя оказалась в пасти крокодила и была перекушена в области шеи. И покатилась. Не вру! Душа ушла и не вернулась. Сосны перевернулись кронами вниз. Это был, таки, выстрел из маузера, достойный красного маршала Ворошилова, произведенный его железной рукой не знающей промаха. И он поразил в самое сердце! В легких кончился воздух. Пришлось даже на несколько секунд закрыть глаза, поперхнуться, судорожно сглотнуть. Оп! Деревья назад, пелена прочь, я снова дышу!
Под музыку, внучка маршала решительно встала в круг. Она была худенькая, но стройная и ей непременно хотелось продемонстрировать свои прекрасные части тела. Все хлопали, когда она, танцуя, стала стягивать с себя лишние вещи... Полетели в траву: сумочка с деньгами, сиреневый джемпер, белая блузка. После заминки, туда же отправилась плотная стальная юбка. Она была стянута с усилием, с ее извивающихся ног и округлостей таза! И только черные колготки, и черный бюстгальтер на белом незагорелом теле прикрывали великолепную наготу. Но каков бешеный, даже безумный блеск в глазах у отчаянной танцовщицы.
 "Вот это да-ааа! — не выдержал напряжения мой внутренний голос.
 —  Перестаньте сказать, я точно знаю: она прекрасна, без лишних объяснений! Просто потому, что молода! Просто первая леди!" Я воспалено гонял по ней, взад-вперед, свой взгляд! Ласкал последний аксессуар. Глазел как туземец с глуповатой улыбкой! "Господи! Не делайте форшмак из моих нервов! Я уже на катушках! "Ой, кому-то будет сорез! Ой, бубновый туз!" И что за манера сидеть трезвым! А противный голос продолжал долбить по мозгам: "Что ты пялишься на эту молодую гойку! Придурок! У тебя манечка величия?! Или ты забыл, сколько тебе лет и что у тебя есть жена?!"
"Всем молчать! Разговорились вражеские голоса! Заглохните!... Будет развитие или нет?!" Публика отчаянно хлопает, ждет продолжения представления. "Я сделал хорошо грамотное лицо! Подбодрил ее взглядом!" Наконец, рывок рук за спину, между лопаток! И решительно, летит на пол, черным вороном, тугой бюстгальтер! Ничего не скажешь! Кокетка искусительница! Белым снегом намело ниже уровня плечей! И мечутся на воздухе освобожденные прелести девушки.  В такт с музыкой качаются влево и вправо, прыгают вверх-вниз, поочередно и невпопад! Но разве это предел?! Неохотно изгибаясь, как змея всем телом, и особенно бедрами, она медленно, медленно, снимает черные колготки и пинком, отправляет их в публику, чем вызывает бурю восторга. Нешуточное волнение моря. Только белые плавки остаются неприступным бастионом. Будет ли шторм?! Увы! "Прекрасное далеко!" Соблюдайте граждане порядок! Не суйте нос куда не надо! Французская крепость крепка. Бастилия не сдается! Н-да! Это было бы перебором, даже для такого вечера!
Вот! А вы не верили! "Бедные мужчины, кто их пожалеет?!" "Шоб" мне так  легко умереть, как это чистая правда. Граждане читающие — не вру! Выживший в ядерной катастрофе, чувствует мир иначе, чем просто живущий! Я был немножко не того! Чеканутый! Вспомнились из прошлого... хриплые строчки Владимира Семеновича: "Тот же лес, тот же воздух и та же вода…" а ведь все уже по другому!
Уф-ф! А ведь это кажется все! Неужели?! Не верится! И вот я иду, явная находка для дурдома: руки дрожат, колени ослабли, взгляд потухший. А еще везти этот полк! "Симпатичные "мадамы" и не очень! - пытаюсь с кривой улыбкой говорить я, - И конечно молоденькие фифы! Кто не может, держись по забору и следуйте с ним к машине!" Крупная неприятность для моей ласточки, она никогда не видела такого монгольского нашествия. Чтобы вы знали, в автомобиле есть один хозяин, и это тогда был даже не я сам! Я пытался усадить девять человек вместо пяти, и радовался, что их так мало. И это мои пассажирки?! Тогда что такое фашисты?! Главное, что у меня открывались окна. Нет не для того, о чем вы подумали. Чтобы они могли на ходу высовывать ноги и демонстрировать их всему миру! Шоб я вас так забыл, как помню! Оставьте ваши глупости! Поехали уж! Поехали!
А ты крепче, за баранку, держись шофер!