Живи, Россия! ч. 1

"Я ехал в вагоне по самой прекрасной,
 по самой прекрасной земле..."*
       
____________________________________________________


Он родился и жил в нашем краю. Он был моим земляком. От его деревни до моей - по прямой вёрст пять. Я был знаком с ним, с самым сильным человеком на планете. Тут я нисколько не преувеличиваю: его имя занесено в книгу рекордов, где он значится как самый сильный силач.
Но судьба его печальна и показательна, потому я и взялся за перо. Я... не писатель, скорее скромный сочинитель. А в данном случае и не сочинитель, а излагатель.
Друзья мои, а реальность-то куда интереснее наших вымыслов...

Я ехал в автобусе. Рейсовом. С работы. Работал я тогда в отдалённой деревне. В участковой больнице. Занимался лечением сельского населения. А жил в городе. Или в городке с 10 тысячами душ. Каждый рабочий день мотался туда-сюда. Но неудачником себя я не ощущал. Работа мне нравилась. Да и не один я такой: ездили ежедневно в деревню учителя сельских школ, фельдшера медпунктов и другие людишки.
Жив был на тот момент ещё Союз, хотя всё уже шаталось невозможно. Царил всеобщий дефицит всех товаров, включая самые необходимые. Это вышестоящие "товарищи" ловко подводили свой, преданный ими, народ к мысли о том, что социализм несостоятелен как государственный строй - вот то ли дело капитализм...
О русских уже кричали на окраинах, да и в самом сердце Страны, вовсю, что они, мол, оккупанты, и начинали уже потихоньку гнать со всех "краин". Тогда как на деле русские в Союзе были единственным оккупированным народом, горбившим на всю эту великую страну плюс ещё и на соцлагерь Восточной Европы. Оттого все по переферии вокруг РСФСР процветали, а сама Россиюшка чахла день ото дня, изнуряемая поборами Москвы и несправедливейшим отношением к ней, Матушке нашей, напрочь позабытой, позаброшенной и заплёванной сверху.

Если б не перестройка, Гена работал бы себе и работал в колхозе, в бригаде. Трактористом, шоферюгой, слесарюгой, кочегарил бы знатно. Кочегарить - но нашему - водку жрать немерено. А так - в люди вот выбился. Благодаря журналистам - они раскрутили. Прознали, что в колхозе "Родина" есть такой один талантливый тракторист по прозвищу  Гена Домкрат, который при нужде и тракторок из канавы вытянуть может.  Было дело: увяз в ямине трактор, и ни с места. Мужики стоят, репы чешут. Гена подошёл, поплевал на ладони,  взялся своими сильными руками за "серьгу"  да и приподнял "Беларуса"... 
Дошёл слух о русском (псковском, а точнее - опочецком) чудо-богатыре до столицы нашей Родины. У Гены нашлись богатые спонсоры. О нём на "Мосфильме" был отснят получасовой фильм. Уговорили трудового деревенского человека бросить "бессмысленную" работу в колхозе. Повезли его по стране, по большим городам, где Гена демонстрировал свою недюжинную мощь: поднимал трактора и прицепы, играючи разгибал скобы, с лёгкостью разрывал железные цепи... Гену снимали репортёры, о нём писали в газетах. Ему горячо аплодировала  публика...
Прошли, пролетели пара-тройка лет. Спонсоры насосались, как пиявки, и отвалились - свалили по своим виллам. Как скупердяй выжимает в чай остатки лимона, так примерно был выжат Гена.
 В ту пору он часто навещал мать, ездил в тех же автобусах, что и я. Вот мы и встретились.
Помнится: заходит в "Пазик" Гена - большой-пребольшой... Нет, автобус не просел, амортизаторы не заскрипели - чего не было, того не было. И подвеска не крякнула. Но когда богатырь сел рядом с одним вполне себе плечистым мужиком, то этот мужчина показался мне просто ребёнком - право же была у Гены косая сажень в плечах.
Мы  проплывали в неторопливом автобусе через родные наши края, за окнами протекала реальная нищая разграбленная вконец Россиюшка... Рашка, как называли её новые грабители, переплюнувшие по размаху грабежей и тевтонов, и татаро-монголов, и большевиков-ликвидаторов, и фашистов.
Вот случай из практики. Завалили ко мне в больничку два местных дуралея, два Кольки. Оба едва ноги передвигают, не согнуться, не сесть, не лечь - стоят в эпистотонусе, будто лом проглотили... Короче: пили чуваки какое-то пойло, которым их потчевали заезжие не то латыши, не то литовцы, не то чёрт знает какие ещё курратты. Бухлом угощали, конечно, не за красивые глаза мужиков. Дельцы эти беспрепятственно рассекали по просторам нашей убогой во всех отношениях малой родины, поили мужиков дешёвой шнягой, а те носили им в кузова их небольших грузовичков всяческий цветмет - из алюминия, меди и сплавов.
Эти же дотошные евроурки самым тщательным образом обследовали все избы во всех деревнях, вырывали из дрожащих рук предсмертных бабулек старинные домашние  иконки. Ведь образочки-то водились даже и в самых захудалых, даже и в покосившихся и заваливающихся на сон вечный избёнках.
Прошли эти образочки, прошли благополучно через самые скверные в истории нашей Страны времена - и через ленинские гонения, когда верующих расстреливали в поле без суда и следствия, и сталинские репрессии, когда верующих судили судом, но судом несправедливым, отправляли в лучший мир не сразу, а окольным путём (выносили приговор: два-три года, но на деле эти "два-три года" оборачивались вечностью); и мрачное трёхлетие фашистской оккупации, не только немецкой, но и латышской и прочей.
И каким-то чудом уцелели эти образочки, не позарился на них ни "партеец"-безбожник, ни злобный фашист, ни предатель-полицай. А эти, новые, всё подчистили. После них в избах умирающих деревенек стало так пусто, что хоть шаром покати...

Примечания.
* В качестве эпиграфа автор приводит две стихотворных строки знаменитой песни группы  "Любэ" "Дорога, дорога" (2002 г.) на стихи московского поэта Александра Алексеевича Шаганова.