Стюарт Морль

    передовые образцы стиля неявно, но безукоснительно опровергают определяющие его каноны. общепринято, что безупречность фигуры и правильность отношений лицевых сторон нисколько не синонимичны, как таковой, красоте человека. симметрия едва ли пробудит в нас любовь, если только мы - не редкий пример геометра, страдающего перфекционизмом.

    этот художник - из относительно недавних. у него немного работ; то ли он подолгу и кропотливо занимался каждой из них, не отвлекаясь на сиюминутное, и, не дыша, укладывал миллиметры шедевра, то ли, наоборот, лишь от случая к случаю уделял себя ремеслу и вообще жил, как прохожий. нам, отделенным от созидания суетой, судить не с руки. тем не менее, его картины прекрасны именно тем, что они по-настоящему живые - и в этом равны нам самим. может быть, так является в актуальном основополагающий критерий искусства: присутствует ли внутри рамки какое-то становление и распад, ток крови, сквозняк в комнате или движение облаков под высоким потолком неба. мой небольшой личный опыт столкновения с красотой можно сначала описать как странную и нездешнюю оторопь. затем, в одном кратком, а может, и вовсе безвременном моменте иррациональный ужас равновесно, до нуля, утоляется глубоким вздохом окончательного - для моей незначительной, не имеющей собственной онтологии личности - облегчения. как если бы меня где-то навсегда простил кто-то очень весомый, от которого все зависит. я понимаю самого себя в натюрморте формой познания, существовавшей задолго до любых слов и практики доверять им все самое важное. это так странно. мы оказываемся на линии бытия этих картин по случаю, листая гаджет, - и вот мы волшебным манером заняты их воссозданием при помощи орудия нашего видового труда, известного как восприятие с привлечением абстрактных форм. но и картины возникли здесь же под действием собственной неумолимой судьбы, окутанной смыслами, одетой на общий для всех скелет реальности. а ведь то и дело и вокруг, и внутри нас попадается (привычно некстати) самая натуральная мертвечина. сколько угодно, например, безжизненного, тусклого, неточного импрессионизма. выцветшей, просохнув и возвратившись обратно в неясный формат воды, акварели (какие-то кусты, голое дерево, кривая река и клякса прохожего с запятой собаки; и все это нерешительно мнется, не в силах сдвинуться с места). или нелепейший сюрреализм уставится мимо цели, в пробел, блестящим от глупости взглядом навыкате. такого рода подслеповатые, наугад, попытки возвыситься ну хотя бы вот над соседом с искривленным от неразгаданных тайн лицом, чтобы чувствовать себя чуть лучше него, распадаются на слои "мертвой материи", бессмысленного субстрата человеческой трансценденции, его подрамник, холст и манеру "отобразить действительное".

    а из старых русских реалистов мне близок только лишь Левитан. ну, и Верещагин, может быть, немного, где-то, местами, в которых дрожит марево горячего воздуха над впитавшими ночное небо тенями