Перелом

- Ещё?.. Ещё хочешь?! – он хрипел где-то сверху. Мои руки зарылись в грязный песок, в голове жутко гудело, а изо рта капало вниз что-то солёное. Я попытался подняться, а он – попасть по моей голове, как по футбольному мячу. Но, видно, был слишком разгорячён и тоже подустал, поэтому мне удалось дёрнуться в сторону, и он промахнулся. Это было всё, на что мы оказались теперь способны. Он стоял, опершись руками на колени, и тяжело, хрипло дышал. Я сидел на земле, утирая рукавом лицо.
- Она моя, понял?! Не смей больше подходить к ней… Даже попадаться на глаза! – он прохрипел это и, видя, что я не собираюсь вставать и не проявляю агрессии, развернулся и медленно пошёл прочь. А я чуть подвинулся и откинулся спиной на шершавую стену. Он рассёк мне губу, она набухла и наполняла рот солёным вкусом. Но мне было всё равно. Просто наплевать. Глубокая апатия и нежелание жить, что-то воспринимать вокруг, что-то решать и планировать так и не покинули меня… Кровь капала не только с губы: тонкая струйка стекала из носа. Я на автомате залез в карман, достал платок и попытался вытереть нос…
«О, чёрт!» – от острой боли я запрокинул голову назад и больно ударился затылком о бетон. «Да он сломал мне нос! Вот урод… Вот теперь – обидно!».
Но сломала меня ещё раньше она… Когда вся в слезах в своём соблазнительном коротком чёрном платье обнимала меня нежными руками и молила только об одном: чтобы я его не трогал! Чтобы ничего не сделал ему. Чтобы простил его. Обещала сделать всё, что я захочу. Обещала быть ласковой и нежной – и столько, сколько мне будет надо. Лишь бы я не трогал его… А я… Я стоял и понимал, что для него она уже готова на всё. И любит она – его. По-настоящему любит. До самоотречения… И тут во мне сломалось всё! Я потерялся… Потерял смысл жить дальше. Потерял цель. Мне стало всё равно. Абсолютно. Она всё ещё прижималась ко мне, такая мягкая, тёплая и ласковая, а я уже стоял, как серая скала в холодном вечернем тумане. Взгляд на моём равнодушном лице ничего не выражал, а внутри рушилось всё: осыпалось с грохотом красивое здание нашей совместной жизни, трескались и падали вниз мозаики поездок в экзотические страны, сминались и плавились радужные мечты, серые облака пыли закрывали голубое солнечное небо… И образовалась дыра. Пустота. Мне стало всё равно, что будет дальше… куда идти… что слушать и что будет потом… Мне даже захотелось вдруг, чтобы он достал пистолет и убил меня: это был бы не самый худший исход. Боль от ударов, от которых я и не прикрывался, была как анестезия. Я ждал, когда же он ударит так, чтобы я потерял сознание? Но вот всё закончилось, а внутри не было ни спокойствия, ни агрессии, ни даже обиды – пустота… Серая пустота.
И вот теперь – нос! Нет, вот сейчас я бы даже ответил! Но его уже давно не было поблизости, да и после драки, как говорится… Я медленно встал и побрёл к оставленной неподалёку машине. Про себя отметил, что я подсознательно спрятал её в проулке не слишком близко, чтобы он точно не заметил, то есть всё-таки надеялся вернуться живым. Себя не обманешь! Я внутренне усмехнулся. Когда моё уставшее и саднящее тело плюхнулось на удобное водительское сиденье, родное и подогнанное, как кресло пилота истребителя, пропало вообще всякое желание шевелиться. Я откинул голову и закрыл глаза…
Жизнь, как она представлялась мне, кончилась. Кончилась, как дорога к морю кончается обрывом и бесконечными просторами водной глади впереди. Куда уже нет хода машине. Я сидел, ощущая, что я ещё живой, но совершенно не представляя, что делать дальше, через час, через день, через год (если доживу, конечно). Кто я сейчас? Зачем я?.. Куда делись все эти годы счастливой, как мне казалось, жизни?.. Я был так уверен в том, что было, так чётко знал, куда идти дальше и что нас ждёт, что теперь, когда всё вдруг сломалось, рухнуло, не был уверен абсолютно ни в чем. Перелом в жизни. Большой перелом…
Неприятное ощущение от всё ещё стекающей крови заставило меня инстинктивно утереть нос, и – о, боги! – снова эта острая боль вывела меня из задумчивости. Да, надо бы заехать к врачу, что ли. И я завел машину.

* * *

Вид у меня был, конечно, ещё тот! Брюки и ветровка в пыли, нижняя губа распухла, гематома на правой скуле живописно подпирала глаз, окровавленным платком я зажимал нос…
- Что с Вами произошло? – дежурно спросил хирург.
- На стройке неудачно упал.
- Что строите? – я даже не понял, шутит он или серьёзно.
- Да нет, я на заброшенную стройку ездил, за реку… пофотографировать…
- И что, красивые виды? – спросил он, что-то быстро записывая в карточку.
- Уходящая эпоха… Масштабы… Сейчас это модно.
- Оля, обработайте ему пока лицо, – это стройной чернявой медсестре в белом халате. И уже мне: – Сейчас мы Вас посмотрим… Что болит?
Осмотр длился недолго.
- Э, батенька, да у Вас нос сломан. Перелом. Ну да это мы поправим, не переживайте, – и процесс начался…

Когда врач закончил с носом, медсестра подошла совсем близко, чтобы наложить повязку на лицо.
- Так не больно? – её заботливые руки перебинтовывали мой многострадальный нос, а я вдруг почувствовал молодое и упругое тело под этим халатиком, такую здоровую энергию и в то же время нежность, что-то забытое и далёкое…
Доктор уже принимал следующего неудачника в кабинете, а я в перевязочной терпеливо ждал, пока медсестра обработает ссадины на моих руках, и тайно любовался её тёмными глазами. «Что-то в этом есть», – думал я. «Белый халат как символ чистоты… И он не отвлекает от лица. Даже наоборот, заставляет обратить на него внимание… И когда почти нет косметики – оно даже красивее. Естественная красота… Она хороша, и правда хороша… Красивая, чернобровая… Лицо такое живое…».
- Завтра на перевязку. До обеда. С утра сможете?
- А перевязывать Вы будете?
- А что? – она быстро стрельнула своими глазами и вновь занялась бинтами и лекарствами. – У нас все хорошо перевязывают.
- У Вас руки нежные… Вы – добрая.
- Обыкновенная… – она не заигрывала, быстро делала свою работу.
- А Вас Олей зовут?
- Да, – она собрала что-то на небольшой металлический поднос и собралась уходить. – Завтра приходите. Не опаздывайте, – и уже в дверях, обернувшись и чуть-чуть улыбнувшись, добавила: - Подживёт Ваш нос, не переживайте, будете как новенький!
Глаза её на секунду хитро блеснули (или мне так показалось?), и она исчезла за дверью. А я… Я вдруг понял, что вернусь в эту перевязочную уже с желанием, да, ещё скрываемым даже от себя желанием снова увидеть эти искорки в смеющихся глазах. Оля…
Перелом так перелом!