Куда бежать, когда такая встреча

Жизнь наша, доложу я вам, иной раз выкидывает такие вензеля и коленца, что не остаётся ничего другого, как только развести в недоумении руками и недоверчиво качать головой, наблюдая изумлёнными глазами, как очередной её финт скрывается за поворотом истории.
     Речь в нашем рассказе пойдёт о двух очень разных людях, которых не только крайне сложно представить вместе, но даже вообразить себе, что они могут пересечься где-то в одной плоскости, было бы довольно проблематично.
     Однако судьба, науськиваемая изобретательной плутовкой жизнью, очередной раз показывает нам сочный кукиш, тем самым тонко намекая на то, что мы сильно заблуждаемся либо мыслим, как обычно, чересчур шаблонно.
     Катя, первая героиня нашего повествования, как раз только что вышла из поликлиники. Это очень полная, молодая женщина с тёмными, короткими волосами и красным, потным лицом. По этой причине, а также из-за того, что девушка находится в весьма расстроенных чувствах, не сразу можно установить, что круглое лицо её с большими, выразительными глазами, достаточно миловидно. Тяжело вздохнув, она направляется к остановке.
- Тоже мне Америку открыл, - со злобой думает Катерина о враче, - а то я, можно подумать, без тебя не знаю, что у меня лишний вес. Знаю, умник, с первого класса, знаю…
     Не просто лишний вес, могла бы она ему сказать, а целый лишний человек в ней помещается, килограммов в пятьдесят или около того. Да она до последнего времени каждый день на весы эти проклятые становилась, да что толку… Сейчас вот перестала, так в клинике всё равно взвесили: 102 кг чистого веса на сегодняшний день, во как! И это, между прочим, при росте 167 см.
     Маршрутка её уехала, не дождавшись, пока пыхтящая и сопящая, как старый мопс, Катерина прибудет на остановку самым своим быстрым шагом. Про бег даже речи не было. Этот вид передвижения был для неё недоступен уже лет семь. А поскольку Катерине тридцать три, ну вот и выходит, что…
     Совсем скверно выходит, в изнеможении опускаясь на скамейку, размышляет Катя, обижаться-то не на кого… И доктор прав, все её проблемы со здоровьем из-за этих чёртовых килограммов. Катя достала влажную салфетку, вытерла лицо, затем шею и руки. Заразы ей только какой-нибудь не хватало для полного счастья. Её одну хватит на дюжину студентов-медиков разной специализации. И давление у неё, и щитовидка, и варикоз, и сердечная недостаточность, и диабет уже, кажется, на подходе…
     Дыхание постепенно приходило в норму. Чего совсем нельзя было сказать о её душевном состоянии. Потому как проблемами со здоровьем список её потерь по вине лишнего веса заканчивался, но не начинался.
А личная жизнь? А профессиональный рост? А самоуважение и самооценка, наконец? Это что же, по-вашему, пустой звук? С карьерой-то всё понятно, она даже уже и не удивилась, что на должность зама взяли человека со стороны, а не её, проработавшую шесть лет. Ну какой из неё администратор? Заместитель - это второе лицо после начальника, а какое у неё лицо? Она встала и с отвращением посмотрела на своё отражение в остановившейся маршрутке. Совсем не такое, чтобы представлять свою организацию. С её лицом разве что только мясомолочную продукцию рекламировать. И хотя её больше не трепали с умилением за пухлую щёку, как в детстве, ей казалось, что первый импульс у любого человека при взгляде на неё, был именно такой.
     Только, когда маршрутка отъехала, она поняла, что снова упустила свою. Не думая ни о каких знаках, а просто здорово разозлившись на саму себя, Катя пошла пешком.
     А с личной жизнью, так вообще засада, продолжала рассуждать она. Если раньше, она отчаянно старалась держать себя в форме, ходила в бассейн, даже смогла отказаться от любимейшей выпечки, то после того, как Антон её бросил, она ест не переставая. С Антоном были самые длительные отношения. Хотя она и подозревала, что базируются они на трёх китах. На наличии у Кати отдельной жилплощади, её добродушном и покладистом характере, органично соединённом с умением прекрасно готовить и на отвращении самого Антона к худышкам. Но даже он, в конце концов, её бросил, причём некрасиво так, по телефону. Забрал тихонько свои вещи, пока она была на работе, и отправил голосовое сообщение. Дескать, извини, но мне кажется, мы поторопились… Прощай, спасибо за всё. Катя несколько раз прослушала, действительно сказал «спасибо». Нет, без всякого сарказма, но мимоходом, как человеку, в услугах которого больше не нуждаются. У неё, конечно, были ещё встречи и знакомства, но дело редко доходило до второго свидания.
     Вот после этого, Катя перестала взвешиваться и ходить в бассейн, хотя по абонементу можно было посещать его ещё две недели. И зарядку перестала делать, а какой смысл? Наоборот, начала снова выпекать свои великолепные ванильные булочки с корицей и изюмом… И не только… Посмотрит печально на пустую подушку рядом с собой и сразу чувствует острый приступ голода.
     Катя внимательно огляделась по сторонам, она не помнила, чтобы была в этом районе когда-то. Довольно мило, как жаль, что она так сильно устала и снова ужасно, невыносимо остро хотела есть. Катерина решила дойти до ближайшей остановки и ехать, наконец, домой. Однако остановка всё не попадалась, а голод злыми, тошнотворными волнами поднимался откуда-то снизу и резкими желудочными спазмами отдавался в висках и затылке.
«Ресторан домашней кухни» - прочитала она вывеску над приятным с виду, кремово-голубом здании. И тут же в нос ударил запах чего-то острого, печёного и, вне всякого сомнения, очень вкусного. Катя и сама не поняла, почему вошла в эти двери. Вообще-то она редко посещала подобные заведения. И есть предпочитала исключительно дома или в гостях. Ей всегда казалось, что каждый посетитель заведений общественного питания, глядя на неё, обязательно подумает, - ну конечно, куда же этой толстухе ещё и ходить, как не в такие места, здесь-то ей самое место.
     Я просто выпью кофе, - объясняла она самой себе это исключение из правила, - или ещё лучше, облепиховый чай… Может человек, позволить себе чашечку горячего напитка, в конце концов?!
     В зале людей было немного. Какая-то тихая семья за угловым столиком, худощавый парень напротив неё и две смеющиеся девушки справа. Чёрт, - Катя почувствовала, как на её спине расплывается мокрое пятно, - что у неё за идиотская привычка принимать всё на свой счёт?! Если люди смеются, значит над ней, если молчат, то ошарашены её гигантскими размерами, если проявляют участие, значит, жалеют и втайне считают жирным уродом. Когда это случилось? Видимо, уже лет с семи, когда она превратилась в Катюху. Она, к слову, никогда и не была ни Катенькой, ни Катюшей и уж, тем более, Котёнком. А может, это произошло, когда она перестала вздрагивать при слове «жиртрест»? Или обижаться на молодых людей, которые в компании подходили к ней для того только, чтобы узнать номер телефона её подружки.
Катя усмехнулась: чтобы на это ответил доктор, советующий ей наладить свою сексуальную жизнь? Она упрямо тряхнула волосами, как человек, сделавший выбор, и решительно открыла меню.
… Игорь нехотя ковырял вилкой в салате. Есть, как обычно, не хотелось. За окном тоже не происходило ничего интересного. Обычная, ненадёжная и слякотная весна. Вид мелькающих за стеклом людей и едущих машин, утомлял и раздражал невыносимо. Всё-таки нужно заставить себя поесть, думал он. Иначе повторного курса в гастроэнтерологии, неврологии или ещё где-нибудь, ему не избежать. Уж мать-то его об этом позаботится. Чтобы свести к минимуму её приезды с бесконечными пакетами и баночками, он и стал ходить сюда, расписывая ей, как тут вкусно и недорого кормят. И хоть ей совсем не понравилось, что выбор Игорёк сделал, очевидно, не в пользу маминой стряпни, но это было уже что-то. Раньше вообще лежал, отвернувшись к стенке.
Это случилось, когда Регина ушла. Его невеста. По крайней мере, он так считал, что она его невеста. Но у неё, как оказалось, было совсем другое представление об их отношениях. Вернее, вообще никакого не было. Она просто ушла и всё. И когда он спросил почему, ответила небрежно: «А разве я тебе что-то обещала?» И закрыла дверь за собой так, словно такого объяснения было достаточно. А ему было недостаточно. И он звонил, и приходил, и просил, и даже требовал объяснить, почему? Что было не так? И она однажды крикнула ему:
- Что тебе объяснить? Что мне надоело? Что меня от тебя тошнит?? А потом сказала ещё что-то неразборчивое тому, кто находился в её квартире. И Игорь услышал смех. Её смех - лёгкий, раскатистый, живой, она так никогда не смеялась, когда была с ним. Он точно помнил, никогда. И ещё один, мужской, - сытый и вальяжный. Так смеются люди, которым хорошо. И которые всем довольны.
После этого, он перестал звонить и приходить. И искать с ней встреч. Но есть и спать перестал тоже. Почему-то не мог спать один. Он помнил, как Регина сказала, что её тошнит от него. И его стало тошнить от всего: от еды, от себя самого, от жизни вообще.
Игорь снова посмотрел на полную девушку напротив, евшую с большим аппетитом. В этом зрелище было что-то завораживающее. Странно, обычно вид жующих людей, как и сам вид еды, вызывал у него, наоборот, отвращение. Но здесь совсем другое дело. В лице девушки была разлита такая нега, она с таким самозабвенным удовольствием отправляла в свой удивительно аккуратный и маленький рот очередной кусочек, так сосредоточенно жевала, с такой медитативной благостью отпивала из высокого стакана молочный коктейль, что Игорь непроизвольно сглотнул и с видимым усилием отвернулся к окну.
Не хватало, чтобы она заметила, что он за ней наблюдает, - подумал он и поморщился от непреодолимого желания, посмотреть на неё снова. Он нашёл в своём салате квадратный кусочек сыра и медленно поднёс его ко рту.
Какая грация и плавность в движениях, - не мог не отметить про себя молодой человек, снова бросая взгляды на девушку и даже не отдавая себе в этом отчёт.
- В ней чувствуется невинность маленького ребёнка, занятого своей игрушкой и не обращающего внимания больше ни на что вокруг, - продолжал рассуждать он… Удивительно красивые глаза и кожа такого великолепного, нежно-розового оттенка, что я такой, пожалуй, не видел больше ни у кого.
Катя перестала есть и несколько секунд внимательно смотрела на уставившегося на неё очень худого и бледного парня.
- Что ему нужно? - думала она, - О, боже, он идёт сюда.
- Она всё-таки заметила, что я пялюсь на неё, - вздрогнул Игорь, - ну и что теперь делать… Нужно пойти и извиниться, ну что я за кретин…
- Простите, - начал он, подойдя к ней и вскользь отмечая изящный рисунок её белоснежного, округлого запястья, - у меня и в мыслях не было ничего дурного… Я только, видите ли, хотел узнать, какое блюдо вы заказали… Дело в том, что…
Он говорил и с удовольствием замечал, как её лицо, сначала застывшее и вопросительно-испуганное, постепенно оживая, расцветает в улыбке и удивительно хорошеет при этом.
Игорь не помнил, он сам спросил разрешения присесть за её столик, или она ему предложила, зато он точно знает, что уже через десять минут они оба чувствовали себя так, будто давным-давно знакомы. Ему нравилось смотреть на неё и слушать, незаметно расправляясь с котлетой по-киевски.
- Надо же, - глядя с удивлением в свою пустую тарелку произнёс он, - ещё полчаса назад, я заставлял себя хотя бы прикоснуться к салату.
- Что вы, - сверкая белыми зубками и ямочками на круглых, розовых щеках, улыбнулась Катя, - салат в такое время, - она махнула головой в сторону окна, - это скучно и холодно… Вот если бы вы попробовали мои биточки с сыром…
Ещё через полчаса молодые люди вышли из кафе, весьма самоуверенно называющимся рестораном домашней кухни, и не сговариваясь, двинулись в одном направлении.
- А от депрессии и вообще плохого настроения, лучше всего - ванильные булочки с изюмом… - продолжала начатую тему Катя, - поверь, я знаю, я как раз вчера пекла…
- Ванильная булочка с изюмом, - расплывается в улыбке Игорь, - так вот кого ты мне напоминаешь…
Они представляли из себя довольно странную парочку. Высокий, очень худой парень с орлиным носом и внимательными глазами и очень пухленькая, круглолицая девушка с ямочками на щеках.
Они держатся за руки, смеются и не обращают совершенно никакого внимания на тех, кого всё ещё удивляют или забавляют подобные жизненные коллизии.