Рига

Не знаю, была ли это настоящая депрессия, но после смерти бабушки я жила, не замечая ничего вокруг.


 Действовала, как робот: ничего не чувствуя. Как будто была где-то в другом мире, отделённом от реального стеклом, или глубоко под водой, куда не проникают звуки, цвета и запахи.


Мне казалось, ничего из внешнего мира уже не сможет меня задеть. Но это было не так. Новость о том, что Андрей женился и приедет летом в деревню с новобрачной, неожиданно показалась мне нестерпимой.


Мой привычный, уютный мир рушился с невероятной скоростью.


 И я решила сбежать куда-нибудь, только бы не видеть этих катастрофических изменений:
— Я в этом году не поеду летом в деревню. Мне нужно сменить обстановку.


Хотелось уехать на каникулы куда-нибудь подальше.



 На моё предложение поехать отдыхать вместе сразу же откликнулась Ира:
— Давай на Рижское взморье. Там так красиво! Мы отдыхали там с папой: море, дюны, сосны! У меня есть адрес квартирной хозяйки, я позвоню и договорюсь.


Ира позвонила и договорилась. Хозяйка нам подготовила комнату на двоих, сказала, что ждёт. Мы стали собираться.


В день отъезда я стояла у поезда Москва - Рига и ждала Иру. До отправления оставалось уже минут десять, а её всё не было.


 Наконец она показалась. Я сначала не поняла, что именно не то с Ирой. И только когда она подошла к вагону, стало ясно, что меня так насторожило: Ира была без чемодана.


 Она остановилась около меня и сказала, сильно смутившись:
— Извини, я не поеду. Так получилось. Если хочешь, поезжай одна. Вот телефон и адрес.


И Ира протянула мне листок с адресом. Я машинально его взяла и стояла, не зная: что же мне делать?


— До отправления поезда осталось пять минут! Просьба провожающих выйти из вагонов, а отъезжающих — занять свои места!


Ира развернулась, чтобы уйти:

— Ты поедешь одна? Или подождать — пойдём вместе к метро?

— Я поеду! Пока!

— Счастливо отдохнуть! Пока!


Сжав в руке записку с адресом, я шагнула с платформы в вагон. Этот шаг был для меня как прыжок в пропасть…


Дорога промелькнула как во сне. Я вышла на вокзале в Риге и… попала в другую страну. Из прибалтийских городов я бывала до этого только в Таллине и уже забыла, как он был не похож на все другие, знакомые мне города.


Я чувствовала себя абсолютно одинокой, затерянной в незнакомом городе, где всё - чужое и непривычное.


 Ещё и часы остановились — я забыла их вовремя завести. Чтобы узнать время, я обратилась к проходившему мимо симпатичному молодому человеку:

— Вы не подскажете, который час?


Его глаза моментально стали ледяными.

 Он как-то картинно вскинул руку, далеко отставив локоть, и посмотрел на свои часы:
— Сeturtda;a!


Я добралась до первой же телефонной будки и стала звонить хозяйке квартиры.


— Как одна? Вы же должны были приехать вдвоём! Я одну не приму!


— Что же мне делать? Я тут совсем чужая. Стою на вокзале, никого не знаю! Со мной ещё и по-русски разговаривать не хотят.


Хозяйка смягчилась:


— Хорошо, приезжай! Придумаю что-нибудь! Садись на электричку до станции Саулкрасты. Я там буду ждать на машине. Вот ещё напасть, ищи теперь новых жильцов на эту комнату!


Ехали мы от станции довольно долго. Дом хозяйки был в каком-то небольшом посёлке у дороги. Сразу за дорогой был сосновый бор, а дальше — шумело море.


Она привела меня в маленькую комнату под крышей:
— Вот, будешь жить здесь, раз одна.


Окно комнаты выходило прямо на плоскую крышу соседского сарая.
— Я обычно эту комнату не сдаю, но раз уж так вышло…


Шестнадцатилетняя дочка хозяйки Илона сразу же взяла надо мной шефство:
— У нас с соседями нет забора. Видишь асфальтовую дорожку между участками? Это граница. У соседей два сына. С младшим, Айварсом, мы в школе вместе учимся. Он ничего, нормальный.

 А старший, Вилнис, он совсем ку-ку!Националист! От него только всяких подлостей и жди! У них собака цепная — овчарка.

 Он её нарочно так привязывает, чтобы она могла на дорожку выскакивать. Будь осторожна! А то, как схватит! Она у них кусачая! Мама сколько раз уже с ними из-за собаки ругалась!


 Их отец собаку привяжет — всё нормально, цепь до дороги не дотягивается. А Вилнис незаметно возьмёт и добавит длины. Идёшь спокойно -  а на тебя собака выбегает. Так что я тебя предупредила.


— А почему ты думаешь, что это Вилнис?


— Мы с Айварсом дружим. Он мне сам рассказывал.


Вскоре в комнату, которая предназначалась для нас с Ирой, заехали какие-то молодожёны. Их было совсем не видно. В пасмурные дни они не выходили из комнаты, а в солнечные — весь день пропадали на пляже.


Как они проходили в дом, я никогда не видела. Так что мимо собаки мне всегда приходилось пробегать одной. Первое время она была привязана основательно — как ни рвалась овчарка, но до дорожки цепь не дотягивалась.


Илона была влюблена в Айварса. Он тоже был к ней неравнодушен. Но это была история без будущего: семья Айварса и слышать не хотела, чтобы породниться с русскими.


 В моём лице Илона нашла внимательного слушателя. Рассказы о несчастных любовных историях стали для меня уже привычным делом.


— Как ты думаешь, может, нам сбежать? Страна такая большая! Вот окончим школу и рванём куда-нибудь! Да хоть на Сахалин — подальше от этой семейки сдвинутой!


— Конечно! Сейчас не средние века. Вы же не Ромео и Джульетта.


Илона радовалась такой поддержке и при каждом удобном случае старалась пойти вместе. Познакомила она меня и с Айварсом — мы гуляли втроём.


В самом посёлке столовой и магазина не было. Каждый день мне приходилось ездить на автобусе в город, чтобы купить продуктов или пообедать в кафе.


 Иногда, когда я стояла на остановке, на дорогу из посёлка выезжал Вилнис. Он всегда разворачивал мотоцикл так резко, что мне приходилось отскакивать прямо в канаву. Мне казалось, что он делает это нарочно.


Ещё когда я только готовилась к поездке, я купила прекрасные импортные туфли. Они были яркого, небесно-голубого цвета - со шнурками, закрытые. Я их очень берегла -  они были у меня как новые.


В тот день ночью был дождь. Земля вокруг асфальтовой дорожки размокла и превратилась в бурую грязь — совсем как в болоте. Было прохладно, на пляже дул сильный ветер, и я решила поехать погулять в Ригу.


На обратном пути, как только мы отъехали от станции, автобус заглох и сломался. Кто-то решил пойти пешком, остальные пассажиры вернулись на станцию. Я пошла пешком.


Вскоре меня догнала машина. За рулём сидел довольно моложавый мужчина. По лицу ему можно было дать не больше сорока, но он был абсолютно седой. Я решила, что ему, наверное, лет шестьдесят.


— Садитесь, я вас подвезу.

— У меня нет денег на такси.

— Я просто вас подвезу — нам по пути.

— Откуда вы знаете?

— Я вас часто вижу, вы ездите на станцию. Хотите, я буду вас подвозить и утром? Мне по дороге.

— Спасибо вам огромное! А почему вы решили меня подвозить?

— Просто так.

— Благодарю!

Он больше не произнёс ни слова. Я тоже молчала.


На скорости нас обогнал мотоцикл.


— Вилнис всё гоняет!

— Вы его знаете?

— Здесь все друг друга знают.


Новый знакомый высадил меня у посёлка. На моём пути к дому стояла целая компания ребят с мотоциклами, с ними был и Вилнис.


 Первый раз я увидела его так близко. У Вилниса были удивительные глаза —  голубые и прозрачные, как лёд. И такие же холодные.


Они разговаривали на своём языке. Я прошла мимо. Парни посмотрели мне вслед и захохотали.


 Как только я дошла до дорожки, на меня выскочила собака. От неожиданности я прыгнула прямо в грязь в своих новых голубых туфлях. И сразу же провалилась в чавкающую жижу по щиколотку.


Никогда до этого я не вязла в болоте. Ноги присасывались, невозможно было сделать ни шагу.


 Я дергалась, как муха, прилипшая к варенью. Компания заливалась смехом. Овчарка рвалась с цепи на дорожке, а я не могла вытащить ноги из грязи.


На помощь мне пришла Илона:
— Айварс, Айварс! Опять ваша собака на асфальте! Убери её быстрее!


Айварс успокоил собаку и укоротил цепь. Вдвоём они вытащили меня на дорожку. С огромными комьями грязи на обеих ногах я еле добралась до лавки у дома.


Мои прекрасные голубые туфли этого прыжка в грязь не перенесли. Они скукожились и растрескались, совершенно потеряли свой вид и выглядели так, что хоть сейчас — на помойку.


С тех пор из дома я выходили только с куском колбасы. Овчарка быстро сдалась и, получив свою колбасу, удалялась восвояси, повиливая хвостом.


После почти надели ветра и дождей погода разгулялась. Наступили ясные, жаркие дни. Илона и Айварс пригласили меня на пляж. Море было прекрасным и  совершенно другим, чем на юге.


Чтобы искупаться, нужно было долго брести по мелководью. Илона и Айварс бежали впереди. Они хохотали и брызгали водой друг на друга. Я старалась не отставать, хотя идти по колено в воде было тяжело.


Вдруг кто-то сильно толкнул меня в спину между лопатками. От неожиданности я упала лицом в воду. Со дна взметнулся песок и набился мне в волосы.


— Гад! Получай, получай!


Илона доставала песок со дня и кидалась им в убегавшего Вилниса.


Но он быстро стал недосягаем, и Илона бросилась ко мне:
 — Ты как? Не хлебнула воды? Как он только подкрался! Он, наверное, меня с тобой перепутал. С чего ему тебя толкать?


Вилнис уже плыл где-то далеко в море.


Вода была достаточно холодной, все быстро замёрзли. Мы грелись на песке, когда мимо нас прошёл Вилнис.


Он что-то сказал Айварсу, и тот заторопился:
— Пока, я пойду. Нужно отцу помочь.


Айварс быстро одевался, а Вилнис стоял и смотрел на нас своими прозрачными голубыми глазами.
— Ну и нахал! Хоть бы извинился!


Илона со злостью посмотрела вслед Вилнису:
— Всё выдумал! Это он назло, лишь бы Айварса увести от меня подальше!


Каждое утро меня ждала машина. Мой личный шофер так и не назвал своего имени и не спросил моего.


 Он удивительно хорошо говорил по-русски, но всё же в его словах был едва заметный прибалтийский акцент:


—« Что в имени тебе моём? Оно умрёт, как шум печальный…» Так, кажется, у классика? Я с ним согласен.


 Зачем нам имена, прошлое и будущее? У нас есть это прекрасное утро — дорога, сосны, шум моря вдали и полчаса, чтобы я мог побыть рядом с вами.


Что-то неуловимое происходило во время этих поездок. Как будто плотная завеса, отделявшая меня от мира звуков и красок, на время приоткрывалась и в мой мир врывались солнце, шум моря и запах сосен…


— Ну вот, мы и приехали. Завтра я вас жду на том же месте…


Однажды, выйдя утром на дорогу напротив посёлка, я увидела Вилниса. Он сидел на мотоцикле и смотрел на меня своими глазами-льдинками. Как только я села в машину, мотоцикл резко сорвался с места, обогнал нас и скрылся.


— Когда вы уезжаете?

— Ещё целых десять дней.

— Всего лишь только десять дней.


Почти всё время мы проводили втроём: я, Илона и Айварс. Когда мы возвращались с пляжа, Айварс шёл быстрее, а мы с Илоной задерживались — как будто были не вместе.


Возвращаясь, мы натыкались на ледяной взгляд Вилниса.


— Опять следил за нами! Ну что он никак от Айварса не отстанет! Не все же такие, как он, националисты!


Когда я в очередной раз села в машину, водитель поправил зеркало и вдруг улыбнулся:

— Кажется, у вас появился провожатый?

— Наверное, просто так совпадает в последнее время.

— Наверное.

День отъезда приближался. Неожиданно интерес к моему отъезду проявил Айварс:

— А ты когда уезжаешь?

— Послезавтра, из Риги. А что, хочешь проводить?

Айварс сильно смутился:
— Нет, не я…


Тут же вмешалась Илона:
— Почему же не проводить, сложно, что ли? Мы же теперь друзья. Давай поедем, Айварс! До электрички проводим. Погуляем на обратном пути.


 — Нет, не нужно! Мы лучше у моря погуляем!


Илона даже расстроилась:
— Извини. Не знаю, что на него нашло!


— Да не переживай, всё нормально! Меня мой знакомый довезёт на машине. Мы уже договорились.


— Ах, этот загадочный поклонник! Ну так бы и сказала, что мы лишние!


Илона многозначительно улыбнулась и успокоилась.


Ночью накануне отъезда я долго не могла заснуть, но всё-таки не заметила, как отключилась.


Проснулась я внезапно, как будто кто-то меня толкнул. В комнате не было тьмы — в окно светила луна. В её ярком свете я увидела, что створки окна раскрыты. Я совершенно ясно чувствовала: кто-то пристально на меня смотрит.


Посреди комнаты стоял Вилнис. Я резко села на кровати. Увидев, что я проснулась, он стал ходить по комнате и что-то говорить по-латышски. Он говорил и говорил. Горячо, сбивчиво и абсолютно непонятно.


Было так странно: посторонний парень, настроенный явно враждебно, был ночью в моей комнате, а я не чувствовала ничего. Ни страха, ни возмущения. Я наблюдала за ним как будто из-под толщи воды.


Сложив на коленях руки, я закрыла глаза. Потом произошло что-то необъяснимое. Мои глаза были закрыты, но я как будто увидела, как Вилнис опустился предо мной на колени и взял мои руки в свои.


 По изменившемуся ритму речи я поняла, что он читает стихи.


Руки — его руки! Кажется, вся любовь и нежность, которые были на свете — сосредоточились в тот миг в его ладонях.


 Они оберегали, защищали, поддерживали и ласкали. Они забирали боль и одиночество и дарили невероятную энергию. Эти руки неумолимо тянули меня из «толщи воды» — к свету и жизни.


Я открыла глаза и посмотрела на Вилниса. Он отпустил мои руки и резко отпрянул.


 Уже стоя, неожиданно крикнул по-русски:
— Всё равно я тебя ненавижу!


Хлопнула створка окна. Я услышала, как его шаги удаляются по крыше сарая.


На прощание хозяйка угощала меня пирогом с клубникой. За завтраком Илона закатывала глаза и делала непонятные знаки.


 Наконец мы остались одни:
— Представляешь, какой был утром скандал у соседей! Ну и Вилнис! Вот вам и националист!


— Да что случилось?

 — Они чуть с отцом не подрались! Как Вилнис ругал из-за меня Айварса! А теперь вот, и сам!

— Скажешь, что случилось или нет?

— Отец узнал, что Вилнис по ночам лазает в окно к какой-то русской. Это же надо! Я всю голову сломала: кто же это? Ходит, мины строит. А сам!


Илона и Айварс проводили меня до машины.


— Пока, приезжай ещё!


В этот раз мы доехали до станции очень быстро.


— Спасибо вам! Вы столько дней скрашивали мой путь. Всё у вас будет хорошо, вот увидите!


— Спасибо за наше анонимное знакомство!


Я стояла на платформе и ждала электричку до Риги. Она должна была вот-вот подойти.


 И всё-таки он примчался. В самый последний момент.

 Вилнис сидел на мотоцикле и смотрел на меня своими прозрачными глазами. Лицо его застыло, было бесстрастным и отрешённым. И только пальцы судорожно сжимали ручки на руле…


Вдруг я почувствовала, что по моей щеке прокатилась слеза. Она была такая неожиданная и горячая.


 Заметив это, Вилнис как-то странно дернулся. То ли он хотел газануть и уехать, то ли, наоборот, подбежать.


Но подбегать было поздно. Нас разделила подошедшая электричка. Уже через двери вагона я взглянула на прощание в его невероятные прозрачные глаза.


Я обычно не сплю в поездах, но в тот раз я неожиданно быстро уснула. Ночью мне снился Вилнис.


«Всё равно я тебя ненавижу!» - это кричали его губы.

 
«Всё равно я тебя люблю…» - так шептали его руки.

 
И шёпот победил крик. Утром, когда я вышла из вагона, на меня вдруг обрушился яркий мир. Вокзал встретил меня шумом, красками и запахами.


Поездка в Ригу меня исцелила. Я вынырнула из мутной глубины отчаяния и вновь подставила своё лицо солнцу.