Рассказ пятый. Бамбуча-стайл

«Нет ничего страшнее деятельного невежества»
И. Гёте

…и да, это был мой отпуск. Нет, совсем не так, как мне мечталось. Увы, всего неделю. Зато в роскошных стенах санатория «Нефтяник».

Путевку достал шеф. Он же сообщил, нимало не раскаиваясь, что в этом году больше недели мне не светит. И глаза честные-честные.
- Меня тошнит от масла. Везде вижу масло. Оно мне снится. Коробками. А в санаториях по утрам – масло. Кубиками на тарелочках.
- Ничего не поделаешь, Инна Валерьевна! Был шанс, я его использовал. Отдыхайте-поправляйтесь. Палочку для селфи не забудьте. Фотоотчет ждем по приезду. До скорых встреч!

Дедушка Ленин тоже был добрый. Все лучшее – детям.

Чемодан укладывался, а вот мысли - нет. Ну как так! Санатории – они белые, чистенькие, с колоннами, розами и морем. Нефтяники – они черные с белыми зубами, на вышках и замасленные. Не сочетается. Санаторий – нефтяник. О чем я только думаю…что-то подозреваю? Манюню бы мне сейчас, хоть бы и без дара ее изумительного, просто поговорить…но нет моей девочки, отбыла. Далеко и надолго. Сказала, не меньше года. А то и все два. Как же плохо мне без нее. Так одиноко. Ничего не хочется.

Правду сказать, ничего и некогда. У шефа японские корни, наша фирма - «одна трудовая семья», и работать по восемь часов считается не очень приличным. Особенно сейчас, когда настали трудные для сбычи масла дни. Надо больше стараться! 

Юрик тоже весь в делах. С ним какая штука – я к нему, конечно, привязана и даже по-своему люблю, но разговаривать по душам у нас не принято. Для этого существуют веские основания. Он – мое сокровище, а такие, как я, свои сокровища хранят даже ценой жизни.

Поэтому выход один – научиться чему-то новому. Например, получать удовольствие в компании совершенно случайных и абсолютно посторонних мне людей. Со своими привычками. И манерой общения. Наверняка чудовищно раздражающей…

 Мой самолет приземлился в адлерском аэропорту – неизменно плавящемся на солнце, грязноватом и очень целеустремленном. «Все побежали, и я побежал!». Ага. Истекая с непривычки потом, доволокла чемодан до автобуса, плюхнулась у окошка и…

…Юг, конечно, берет за сердце. Мы, суровые северные люди, с умилением смотрим на него, как на бестолкового, но бесконечно любимого ребенка. Всего вокруг много, все чересчур – запахи, соленый воздух, пальмы и платаны вместо берез, яркие юбки цыганок. Все расслабляет.  Обманчивое, и оттого вдвойне опасное ощущение покоя.

На электричке ехать было всего ничего. Это потому, что я никуда не тороплюсь. Расстояние – штука относительная и зависит от количества времени, отпущенного тебе на его преодоление.

Электричка тронулась, а я осталась на перроне перед огромной лестницей, уводящей в небо. И долго не решалась оторваться глазами от моря. Впитывала последний жар заходящего солнца. Но южные вечера коротки, а мне бы хотелось до темноты устроиться и разведать дорогу в столовую.

Когда я одолела последнюю ступень, от романтического настроения и следа не осталось. Территория была огромна. Никого. Тишина. Гигантские полузаброшенные корпуса, дичающие клумбы. Пересохший бассейн с Тритоном на постаменте, из раковины в его воздетой руке уже давно не струится вода. Ползучая травка опутывает треснувшие плиты. Ползучие кусты ежевики ощетинились мелкими злыми колючками. Но я не отважный принц. Я не стану будить Спящую Красавицу.

Как только я произнесла про себя эти слова, будто пелена с глаз упала. Передо мной был обычный санаторий советских времен – построенный с размахом и тяжеловесным шиком; Гулливер, оставшийся не у дел в современном мире лилипутов. Нет, я не одна – горят окна Главного корпуса, наливаются молочным светом новенькие фонари вдоль дорожек. Все просто и печально. Наверное, когда-нибудь здания отремонтируют, заменят выщербленные плиты двора, поставят скамейки и построят танцпол под открытым небом. И снова белый санаторий-корабль, переливаясь огнями, салютуя взрывами смеха и музыки, отправится в свое нескончаемое плаванье к далекому острову под названием Счастье.

Из кустов прямо навстречу мне вылез большой енот. Остановился, моргая умильными подслеповатыми глазками, чихнул и перешел в наступление – спина пирогом, зубы торчком, - не иначе, в кустах притаилась большая сладкая «мусорка». Откупаться было нечем, пришлось позорно ретироваться.

Администратора в холле, естественно, не было. Зато было массажное кресло. А вот банкноты подходящего достоинства в кошельке не оказалось. Был кофейный автомат, но не было мелочи на стаканчик «капуччино». Такая вот Алиса-в-Стране-чудес. Пока я покорно ожидала, мимо меня народ потянулся на ужин. Прошла достойная пожилая пара; проскакала стайка девиц; семейство с мелким пацаном было слышно издалека, так они препирались. Мама с дочкой, типа, абитуриенткой. Судя по учебнику под мышкой. Кто их сейчас читает…ностальгия! Все так или иначе меня заметили. От приветливой улыбки заболели щеки.

Появившаяся в конце концов администраторша Валя никуда не спешила. Она сделала мне кофе, мы поделились последними новостями, потом оценили все достоинства и недостатки моего номера, сменили его на другой – с видом на море; я получила кипу свежего белья и талоны на питание и до того ухайдокалась, что когда Валя, слегка стесняясь, предложила мне «сходить хоть кефирчику попить, раз уж на ужин опоздала», - по чьей вине, заметим! – я, на остатках вежливости, распрощалась и упала прямо на незастеленную кровать, и меня закачало  в волнах наплывающего сна.

Утро проникло в сознание солнечными бликами, возней енотов на балконе и несмолкаемым голосом моря. Не открывая глаз, я лежала и улыбалась нахлынувшим воспоминаниям детства. В особенности одному, казалось, напрочь утраченному – ощущению нового дня, когда ты вскакивал, раздергивал шторы и кидал миру за окном нетерпеливый вопрос – чего мне хочется сегодня поделать? Хотелось так много – на пляж на теплые камни, на экскурсию в горы, в сочинские парки и кушать.

…а еще хотелось сорваться со скалы, с треском расправить крылья и кануть в бескрайнее синее небо. Но этого было нельзя. Это было под запретом.

Про такой отдых говорится – после него еще бы недельку отдохнуть. Я вставала с первыми лучами и приползала к кровати, когда цикады сворачивали ночной концерт. Пила впечатления, как воду, забывая фотоаппарат в номере. Никто в целом мире не был мне нужен. Наверное, поэтому я и допустила роковую ошибку.

Когда-то давно мой наставник – а он не любил повторяться, - сказал: «Никогда не оставляй без внимания ни одной, даже крохотной детали, бросившейся в глаза. Убийство бабочки может привести к катастрофе». Видела же эту странненькую в очках, замученную властной мамашей, с книгой в руках вместо привычного смартфона.

За день до окончания заезда было решено провести грандиозное развлекалово. Культмассовичка лично оббегала всех, предлагая принять участие, уговаривая, даже скандаля. Народ уже настроился на мирные сборы и прощание с морем – ан нет, вы забыли, что такое санаторий. Культурная программа есть и будет быть! Никаких конкурсов с воздушными шарами и прыганьем в мешках, упаси боже! - модный квест, с призами и подарками.

Личный состав пансионата «Нефтяник» собрался после обеда в огромном холле второго этажа. Я, как всегда, была немного наособицу и лениво наблюдала. Большинство лиц были мне незнакомы, но приятная пожилая пара пришла, мы кивнули друг другу. Появились девицы, все той же стайкой. Пришло семейство с занозой-пацаном. Пришли мамаша с дочкой-абитуриенткой, которая сразу устроилась за колонной и уткнулась в книгу. После всех явилась сияющая культмассовичка.
- Дорогие отдыхающие! Сейчас мы с вами отправимся в захватывающее приключение по миру древней магии! Дело в том, что к нам придут африканские студенты, которым мы должны помочь разгадать загадку Древнего бога. Эти студенты, изучая историю своего континента, наткнулись на одну очень старую книгу заклинаний и прочитали в ней, что если именно в этот день, до заката солнца, не произнести одно очень важное заклятье, то солнце больше не взойдет!

Раздались смешки и перешептывания.

- Да-да, представьте себе! И только мы все вместе сможем сделать так, чтобы эта страшная беда не случилась! Частички заклинания спрятаны в парке, и найти их нам помогут подсказки, которые я сейчас раздам, и, конечно, магические песни Африки в исполнении наших друзей-студентов!

В-общем, бла-бла-бла, и всякая лабудень. Короче, я приуныла, но тут появились так называемые «африканские студенты». Ни для кого, думаю, не секрет, что это действительно самые настоящие студенты, получающие образование в наших университетах. Которые с удовольствием подрабатывают на каникулах таким вот аниматорством. Они ходят в перьях и травяных юбочках, с ними можно сфотографироваться в обнимку, а девушки плетут желающим афрокосы. Вот такая чудесная, раздетая (я не оговорилась) в пух и перья троица возникла перед нашими глазами. И тут приключился афронт.
- Бамбуча! Мама, смотри, бамбуча!
Вредный пацаненок, непонятно как выкрутившийся из-под материнской руки, прыгал и во все горло хохотал, тыча пальцем. Белозубые улыбки на черных лицах слегка подувяли и сделались напряженными. Мать кинулась ловить своего ненаглядного отпрыска, а их папаша медленно наливался краской и обтекал потом. Наконец он взорвался, смачно выругался и хлопнул дверью номера – как из пушки выстрелил. Отдыхающие расслабились, и танцы начались.

Мы долго и разнообразно плясали под зажигательную музыку африканской саванны, и было так здорово! Все развеселились, шутили, и тут главный паренек с красным султаном на голове запел.

Меня накрыло удушливым облаком Ужаса. Он действительно выкрикивал обрывки заклинания. Где он этого нахватался – почем знать, да и неважно теперь. Важным было то, что заклинание напрямую обращалось к Сущности, и Сущность эта была – демон. Но и это не стало бы бедой, а просто большой глупостью – вот только на Слова отозвались.

Вот она, тянет шею из-за колонны, а в глазах за стеклами очков клубится тьма. Вся горечь подавленных желаний, вся боль униженности и годы немого подчинения, все искареженное нутро – ответили на призыв. Огромная, страшная, слепая Сила. Девочка поистине была талантлива.
- Смерч! Смерч!!!

Крик захлебнулся, песня оборвалась, мы бросились на террасу. Над морем вставал на дыбы гигантский черный червь. И несся к нам со скоростью железнодорожного состава. И с той же мощью…

…вот когда треснули крылья, но их треск, как в вату, канул в вязкую тишину вокруг. Одна надежда была у меня, одна лишь попытка – срезать чудовищный столб у самой воды.

И, уже взмывая в воздух, подумалось вдруг – как будут вспоминать потом Невозможное, ставшее явью?