Мемуары кормового стрелка. часть 5- я

  Падение  самолёта  с  бомбами  значительно  увеличило  площадь  разброса  его  фрагментов и  тел  членов  экипажа.  На  изрытом,  исковерканном  поле  на  более  чем  километровой  полосе повсюду  лежали  облепленные  мозгами  обломки  самолёта,  окровавленная  одежда,  унты, под  куском  крыла  обнаружили  черново-лосый  скальп  члена  экипажа.

  Самое  душераздирающее  было  потом,  когда  в  зал,  где  были  установлены  красные  гробы,  входили  приезжие  родители,  родственники  погибших  под  звуки  траурной  музыки. Сердце не  выдерживало.  Запомнилась  страшная  картина,  когда  к  гробу  старшины  Мухина,  дрожа, подошёл  его  отец  и  припал  на  колени. Молча,  он  долго  смотрел  на  фотографию  своего единственного  сына,  мокрыми  от  слёз  глазами.  Потом,  дежурные  офицеры  помогли  ему  встать,  и  придерживали  его  слабое  тело.

  На  похороны  пришли  тысячи  жителей  города  Житомира  и  военного  городка.  Офицерский  и  сержантский  состав  похоронили  в  раздельных  братских  могилах.  Вроде  бы  в  смерти все  мы  равны,  но  субординация,  как  говорится,  была  соблюдена  согласно  протоколу.

  Траурные  дни  прошли.  Возобновилась  обычная  серьёзная  будничная  жизнь.  Выполнение плана  боевой  подготовки,  с  учётом  допущенных  ошибок,  осталось  главной  задачей. Лозунг «Кадры  решают  всё»  продолжал  жить.

  Вскоре  в  полк  пришло  распоряжение  из  Штаба  Дальней  Авиации,  направить  нас,  молодых  стрелков,  на  учёбу  в  центр  по  подготовке  авиационных  кадров.  И  так,  мы  оказались  в  том  самом  городе  Нежине,  где  год  назад прошли  курс  молодого  бойца. Но теперь  из  нас  будут  готовить  командиров  огневых установок,  т. е. научат  как  руководить   стрелками  экипажа  и  управлять  воздушным  боем.

  Всё  пошло  по  накатанному  пути.  Подъём  в  5 утра,  3 км. бег,  завтрак,  учёба,  обед,  по традиции  с  царского  распорядка  1 час  послеобеденного  сна, учёба, ужин, 1 час личного времени,  вечерняя  проверка,  отбой.  Один  раз  в  неделю  баня, за 3 км  через  весь  город, строем, мимо студенческих общежитий… Можно  себе  представить:  весна,  сады  цветут,а  мы  сильные,  здоровые  идём  и  поём  во  всё  горло  строевую  песню:  « Несокрушимая и легендарная, в  боях  познавшая  радость  побед,  тебе  любимая, родная армия, шлёт наша   Родина  в  песнях  привет,  шлёт  наша  Родина  в  песнях  привет».  Студентки  заполняли  балконы,  махали  нам  платочками,  улыбались ...Мы  чувствовали  их  добрые намерения и дистанционно  передавали  нашу  любовь  своим  будущим  половинкам.

  В  новом  военном  коллективе  я  встретил  своих  давних  товарищей:  земляка  Виктора  Бурцева и совершенного  интеллигента  Виктора  Пилипейченко,  который  ярко  отличался  от  других своей  скромностью  и  благородством.  Ещё  на курсах  молодого  бойца  он  во  всём  проявлял сдержанность. Помню, что питание  тогда   было  бедненькое, но он  не  спешил,  чтобы  взять побольше  порцию. Когда  к  чаю  подавался  сахар,  в виде  колотого  рафинада, то  ожидал, когда  на  тарелке  останется  его  порция.  И  это  его  устраивало.

  Он  был  очень  брезгливым. Этой  его  слабостью   иногда  пользовался  Денис  Ткач.  Вытащит,  бывало,  из  супа  жареный  лук, и   закричит:  «Ой,  смотрите,  опять  в  супе  таракан  попался»... Виктор  минуту  сидит, потом молча, встаёт,  закрывает  платочком  рот  и  уходит  из – за   стола.

  Однажды  наш   взвод     откомандировали   в  колхоз  на  работу.  Обед   был  организован  в  хате  доброй  хозяйки. Подали  борщ.  Все,  и  хозяйка,  начали  есть.  Вдруг,  кто – то  говорит: «Ой, смотрите, а Виктору ложки  не  хватило».  Хозяйка  мигом  встала,  облизала  с  двух  сторон  свою  ложку  и, улыбаясь, протянула  её  Вите,  а  он,  как  ошпаренный,  вскочил  и  заговорил:  «Нет,  нет, большое  спасибо, я  сыт,  спасибо», и  удалился.

   К  нам  в  казарму  иногда  приходили  ребята  из  других  подразделений,  они  приносили  с  собой  часы  для  продажи  или  обмена.  На  этот  раз  сержант  принёс  для  продажи  карманные часы,  которые  заинтересовали  меня.  На  тыльной  стороне  их  корпуса  было выгравировано: «Геройскому  русскому  народу  от  США».  Хозяин  назвал  цену – 750 рублей.  Такую реликвию упустить  грешно,  подумал я, и сказал: "Беру,  но  деньги  завтра,  сниму  в сберкассе  и  отдам.
  - Хорошо, - ответил  он.-  Завтра  принесу. 
 
  На  следующий  день  я  сам  пришёл  к  нему  с деньгами. Он  встретил  меня  печальным  известием:  этой  ночью  у  него  кто – то  похитил  эти  часы.
Этот  случай  надолго  оставил  в моей душе  глубокую  досаду.  Ведь  такие  часы  американцы  от  чистого  сердца,  заслуженно  дарили  советским  солдатам  и  офицерам  при  встрече  наших войск  на  реке  Эльбе.

  Вскоре,  настроенный  ритм  нашей  жизни  был  радикально  нарушен. От  коман-дования  Дальней  Авиации  пришло  распоряжение  отобрать  двадцать  человек  из обучающегося состава, преуспевающих  в  учёбе,  имеющих  среднее  образование,  для  учёбы  по  программе  военного авиационного  училища;  по  окончании  с  присвоением  офицерского  звания  и  распределением по  воинским  частям  страны.  Когда  я  дал  согласие  учиться по этой программе,  то распрощался
со своей  мечтой  стать  лётчиком – истребителем.