Требую право на любовь или Фантазерка. Глава 9

      Утром за завтраком я обратилась к Айше:
- Айша, пожалуйста, дай мне какое-нибудь занятие. Я не могу так больше. Умираю от скуки, когда вы все чем-то заняты. – Это была только частичная правда. На самом деле я просто решила, что если я буду занята делом, на меня будут меньше обращать внимания. Меньше контроля, больше свободы. Кроме того, может меня пустят в хозяйственную постройку, и я смогу там все посмотреть. Так что своей просьбой я пыталась убить двух зайцев. Хотя, бедные зайцы тут не при чем. Меня просто вымораживало бездействие. Я физически ощущала, как уходит время. Синяк уже начал местами переходить из фиолетового в желтый. Левый глаз открылся, и теперь я снова полноценно смотрела на этот мир. И пялиться на меня уже перестали. Женщина молчала, занималась едой. Я ждала. Наконец, она ответила сквозь зубы:
- Анзор не одобрит.
- Анзора тут нет, а я есть и хочу быть полезной. – Ее необходимо уговорить! И тут мне на помощь пришла та, от которой я меньше всего это ожидала. Лейла проговорила:
- Айша, дай ей работу. О глупостях перестанет думать. Чудить не будет. А то живем, как на пороховой бочке. – Надеюсь, под «бочкой» она имела в виду не меня. – Того и гляди опять что-то выдумает. – Она скользнула по мне своими карими глазами. Но прежней ненависти в них уже не было. Скорее упрек. Айша покосилась в мою сторону. Ох, как сильно я ее раздражаю. Интересно, настолько же сильно, как меня ее братец? Но потом кивнула головой и сказала:
- Я подумаю.
- Спасибо, - я все же воспитанная девушка. – А пока я пошла наводить порядок в нашей с Татьяной комнате. – Я встала, взяла свою тарелку и бокал, понесла в посудомоечную машину. Никто мне не сказал ни слова. Отлично. Потом я с остервенением драила комнату. Физическая работа приносила успокоение, смягчала чувство, что я бессильна. В комнату вошла Айша. Я поднялась с колен, потому что в этот момент пыталась вымыть пыль из-под своей кровати. Она прошла к одному из кресел, села в него, уставилась на меня такими же глазами, как у ее брата. Я присела на свою кровать. Ждала, что скажет. Она не спешила, сидела, разглядывала меня, словно видела в первый раз. Я думала, может мораль прочтет. Между прочим, по возрасту она была близка к моим родителям. Но нотации читать она мне не стала. Просто сказала:
- Зульфие будешь помогать. С Лейлой у вас не сложилось. Мне тоже помощница не нужна. Вот что Зуля скажет, то и делай. И без глупостей! Она совсем еще юная девочка, ей твои понятия жизни не нужно в голову вбивать. Особенно про замужество. Поняла?
- Поняла. -  Я - сама смиренность. – Буду молчать. – И это правда. Чем меньше я говорю, тем больше времени у меня на обдумывание плана побега. И тем меньше меня от него отвлекают.

       Но Зульфия не замолкала ни на минуту. Я пыталась сосредоточиться на своих мыслях, построить в голове новый план. Понять, с чего начать. Но ее трескотня постоянно меня отвлекала. Причем, она не просто говорила, она хотела, чтобы я отвечала на ее вопросы, выражала свое мнение по любому поводу и объясняла ей то, что она не понимала. Представляете этот ад? Я уже готова была снова пустить в ход свои зубы. Но я слишком успела привязаться к этой девчонке. Она росла в обстановке любви, это сразу видно, самая младшая в большой семье, где старшая сестра сама годится ей в матери. Я видела, что и Анзор относится к ней по-другому, нежели к другим женщинам в доме, включая меня. Лейлу он почти не замечал, к Айше прислушивался, меня…он просто хотел, как сексуальный объект. Сам так сказал. Ну, почти так. А, вообще, мне было очень интересно погружаться в их мир. Понимать, как у них тут все устроено. Самое главное, каждый из них знал свое место в этой семье и не лез на рожон. Все. Кроме меня. Но я не была частью их семьи, и становиться ею не собиралась. Чем больше я буду отличаться от них, тем скорее они поймут, что я здесь – чужеродный объект. Тогда у меня появится надежда, что я скоро попаду домой.
- Подай мне вон ту пасму , да не эту, ту, что дальше.
Мы сидели в беседке и разбирали огромный тюк с пряжей. Она вся была серого цвета и пахла…непонятно чем пахла. Вроде, и приятно, но что-то резкое, отталкивающее в этом запахе присутствовало. Пряжа была сложена отдельными пасмами. Их нужно было разложить по разным коробкам. На каждой коробке была наклеена бирочка определенного цвета: синяя, темно-зеленая, желтая, красная. Зульфия объяснила, что потом пряжу будут красить, собирать в клубки и вязать из них всякие красивые вещи. По какому принципу Зуля определяла будущий цвет каждой пасмы, я не знаю, но она была очень увлечена этим процессом. И после ее одобрения очередное кольцо ниток отправлялось в определенную коробку. Занятие было не сложным, если бы еще при этом девушка не забивала мне голову всякой ерундой. Ее интересовало, какой косметикой я люблю пользоваться. Какой фирмы я предпочитаю женское белье. От чего у меня так вьются волосы. Какие фрукты я люблю и не люблю. Я уже чувствовала себя на Лубянке на допросе. Решила прервать ее тираду и спросила:
- А кто тебе Мурат?
Зуля на мгновение умолкла, глянула на меня и спросила:
- А зачем тебе?
Я решила не отвечать на ее вопрос.
- Он же родственник вам?
Девушка кивнула головой, но промолчала.
- Я же должна разобраться в вашей семье. Кто тут есть кто.
Она, словно преодолев какой-то барьер, ответила:
- Племянник. Он – младший сын Айши.
- А сколько у Айши сыновей? – Решила немного уйти от опасной темы, чтобы Зуля успокоилась.
- Четверо. Старший живет в другом городе. Потом – Халил. Он на два года младше Анзора. Дальше Анвар. Он был за рулем той машины, в которой тебя привезли. - Я вспомнила угольные глаза в зеркале заднего вида. И младший – Мурат. Еще есть две сестры. Но они давно замужем и здесь не живут. 
Ого! Плодовитая, однако, Айша!
- Халил живет в доме?
- Нет, у него и у Анвара собственные дома на том краю села. Они женаты. Сюда приходят помогать матери.
Так, немного разобрались. Дальше.
- Мурат тоже работает на Анзора?
- Нет, он учится на первом курсе в университете в городе. Приезжает, когда может. Но Анзор платит ему за охрану по ночам. Так его приучают не брать деньги просто так, а зарабатывать их трудом.
Интересная политика, охранять дядю по ночам и получать за это карманные деньги. Хотя. Анзора тут нет. Зато есть женщины. И если Халил и его брат…как там его…Анвар уходят по вечерам к семьям, то кто-то же из мужчин должен тут оставаться. Горы все же. Я решила воспользоваться разговорчивостью Зульфии и задала ей следующий вопрос:
- А вот то здание напротив, что там?
- Там кладовые, склад и конюшня.
Я открыла от удивления рот:
-Конюшня? Здесь есть кони?
- Конечно, есть, - теперь Зуля смотрела на меня с удивлением.
- Много?
- Двое. Жеребец и кобыла. Ты не видела их еще?
- Нет, не видела. Я вообще понятия не имела, что они тут есть.
- Просто их выводят через ту дверь, что с другой стороны дома. Поэтому ты их не видела. А во дворе им делать нечего.
- А почему я их не слышала никогда. Они же не немые?
- Конечно, нет, - Зуля весело рассмеялась. - Но они стоят туда дальше, около ворот почти. Где машины под навесом. Поэтому их не слышно.
- Ты умеешь ездить верхом.
Она кивнула:
- У нас все умеют. А ты?
Я отрицательно покачала головой.
- Раза три пыталась, но последний раз упала и сломала ключицу. Мама запретила. Да и в городе лошадей как-то не много. Вместо этого папа учил меня водить машину.
- Это мы уже поняли, - с упреком в голосе сказала Зульфия. Я покосилась на нее, но она уже пересчитывала пасмы в коробке.

После обеда мы сортировали семена. Отбирали пожелтевшие и черные. А светлые и чистые раскладывали по пакетам, на которых было написаны названия растений. Это занятие заняло у нас почти все время до вечера. По традиции вечер женщины коротали за вышивкой. Я сидела рядом, слушала их неторопливые разговоры, которые были то на русском, то на их родном языке, и старательно изображала из себя послушную девочку. При этом живо соображая, под каким предлогом мне попасть вон в то помещение с дверью на свободу. А еще, мне очень нужен был Мурат!

Но он появился только через день, когда я уже от беспокойства с ума сходила. Я чуть было не кинулась к нему сама, когда увидела у домика охраны. Хватило ума подстеречь его чуть позже и тихо сказать:
- Ночью у ступенек. Вопрос жизни и смерти.
Он подозрительно покосился на меня своими темными глазами, но слегка кивнул и прошел мимо. Едва весь дом затих, я выскочила на крыльцо, ушла в ту тень, где стоял он, когда разговаривал со мной в прошлый раз. Стояла и ждала, сгорая от нетерпения. Ждать пришлось не очень долго. Вот открылась дверь в домик охраны, выпустив наружу луч света и темную фигуру Мурата. Он не сразу пошел к моему убежищу, сначала обошел периметр двора. Разведчик, блин! Но вот он подошел, окликнул тихо:
- Хъыджэбз.
- Я здесь, - я тоже говорила шепотом. Он шагнул ко мне в темноту.
- Говори, что случилось. Но знай, бежать я тебе не помогу. Против семьи и дяди не пойду.
Да я и не просила. Знала, что так будет. У меня была совсем другая проблема.
- Мурат, помоги мне с родителями связаться. – Я не видела в темноте ни его лица, ни глаз. Только угадывала его присутствие по дыханию.
- Каким образом? – В его голосе зазвучала досада.
- По телефону, конечно. – Меня немного раздражала его несообразительность. Я горячо заговорила, стараясь объяснить ему:
- Пойми, мы с родителями разговариваем по скайпу каждую субботу. Завтра, как раз, суббота. Я с ума чуть не сошла, пока тебя дождалась. Помоги мне.
Он молчал. Стоял совсем близко, только руку протяни. Но я этого делать не буду. Спугну еще, потом совсем тут пропаду. Не выдержав его молчания, я снова попыталась достучаться до его сочувствия:
- Ты часто с мамой видишься. Она вот тут, в этом доме. Спит себе спокойным сном, зная, что ее младший сын дома, и с ним ничего не случится. А я уехала от родителей за тысячи километров, чтобы учиться. Они каждый день с ума сходят от беспокойства обо мне. И раз в неделю мы общаемся по скайпу, они видят, что я жива-здорова и хоть немного успокаиваются. А если я завтра не позвоню, они подумают, что меня и на свете белом уже нет. Помоги же мне! – захотелось схватить его за грудки и тряхнуть хорошенько, чтобы он, наконец, проснулся! Мурат все же ответил без встряски:
- Хорошо, я принесу тебе телефон.
- Но мне нужен мой мобильник. Чтобы родители видели мой номер.
- Хъыджэбз, - кажется, это слово стало уже моим именем, - Почему ты им не расскажешь все? Что выходишь замуж и живешь в доме родни жениха до свадьбы.
Я отшатнулась от него, как от сумасшедшего, врезалась затылком в каменную стену дома, зашипела от неожиданности и боли.
- С ума сошел? Что я им скажу? – В это время из домика охраны вышел еще один человек, уставился в нашу сторону. Мурат повернулся ко мне спиной, прижав меня к стене и закрыв собой. Но мужчина постоял минуту и ушел обратно в домик. Мурат снова отступил и повернулся ко мне. Я же продолжила мысль:
- Что я родителям скажу? Что меня силой увезли? И я не могу сбежать? Что я не люблю жениха…тьфу! Анзора, и не хочу за него замуж? Да отец такую бучу заварит! А маму инфаркт свалит. Нет, я расскажу им, но когда буду в безопасности.
- Здесь ты в безопасности. Никто тебя не тронет.
- Ага! А мой фингал мне духи поставили?
- Не надо было бегать и сопротивляться…- Опять началась та же опера.
- Мурат! Не о том мы говорим! Ты мне поможешь? Принесешь мой телефон, чтобы я смогла поговорить с мамой и папой? – Я замерла в ожидании его ответа. Или пан или пропал.
- Помогу. Завтра утром, после завтрака, пока женщины будут заняты уборкой, а Халил и Анвар еще не придут, я буду ждать тебя около беседки, там, ближе к воротам. И подругу свою не бери. Слышишь? А сейчас уходи, хъыджэбз. Или спать. Пока нас никто не застал.
- Спасибо тебе. – Очень захотелось поцеловать его в щеку. Но я удержалась от этой глупости, хотя меня переполняло чувство благодарности. Он первый, кто согласен мне помочь в этом доме.

Утром, еле дождавшись, пока закончится завтрак, я галопом понеслась в беседку. Зуля окликнула меня, я на бегу сказала:
- Зулечка, я сейчас приду, но мне…очень надо…- и выскочила на улицу.
Мурат ждал меня там, где я в прошлый раз пряталась от охранника – между беседкой и домиком охраны. Он стоял в самой глубине, прислонившись к каменной ограде. От меня его отделала решетчатая перегородка, которой заканчивалась беседка. В одну из щелей, он протянул мне мобильный телефон. Но он был не мой.
- Мурат, но…- начала было я, он тихо, но решительно перебил меня:
- Твой сел, зарядки у меня нет, – конечно, зарядка осталась у меня, - там твоя симкарта. Скайпа не получится, но хоть родители услышат твой голос. – Ну и за то спасибо!
Я быстро нашла номер мамы в списке, нажала кнопку вызова. Пошли гудки. Потом родной голос мне ответил:
- Ксюша, доченька, почему не по скайпу? – Услышав голос мамы, я разревелась. Слезы потекли ручьем. Я нажала кнопку отбоя. Прислонилась деревянной перегородке, которая разделяла нас с Муратом, вцепилась в решетку пальцами и отчаянно заплакала. Телефон ожил, высвечивая слово «Мама», а я не могла ответить. На мои пальцы легла теплая ладонь Мурата, и я услышала тихий, но твердый голос:
- Успокойся. Ты же не хотела маму тревожить. Успокойся и ответь. – Тут же убрал ладонь.
И я проглотила ком в горле и ответила:
- Мама, привет. Прости, что не по Скайпу. Сегодня никак. Связь очень плохая. Видишь, даже телефон с трудом берет.
- Ксюша, с каких пор в  С-ге связь плохая. Ты где? – В голосе мамы тревога. Динамик мощный, Мурат стоит совсем близко, смотрит прямо на меня своими огромными глазами и все слышит.
- Мам, мы с девчонками за город уехали. Тепло, выходной, решили пикник устроить. – Получалось врать очень коряво. Но глядя в глаза Мурату, я это делала.
- Доченька, - мама сделала небольшую паузу, - у тебя все хорошо? – Захотелось заорать «Мама, спасите меня!» Я открыла уже рот, но взгляд парня не дал мне этого сделать. И я почти весело ответила:
- Мам! Все хорошо! Не волнуйся! Я очень люблю и тебя и папу! Прости, я плохо тебя слышу. У меня все отлично! Я скоро позвоню. - Кажется, мама  не поверила, но спрашивать ничего не стала. Она знала, что я никогда не вру. С детства резала правду-матку в глаза, из-за чего часто ссорилась с одноклассниками.
- Ксюша, осторожнее там, пожалуйста. Думай головой, что ты делаешь. Мы с папой доверяем тебе.
- Алло, мам, я тебя почти не слышу. Пока! У меня все хорошо! – И я отключилась. Потом уже добавила тихо:
- Я вас люблю. – Вновь прислонилась лицом к решетке беседки. Мурат с той стороны молчал. Я протянула ему телефон.
- Спасибо. – Он взял его, но не ответил. Потом ушел. Я осталась одна. Стояла, вцепившись пальцами в решетку и прислонившись к ней лбом. Докатилась! Ниже некуда. Маме вру. Кошмар! Но тут же поняла одно. Мне нужно попасть в то помещение и открыть ту дверь. А потом уйти отсюда. Дойти до ближайшего населенного пункта и попросить у людей помощи. Так и сделаю.

Я оторвалась от решетки и направилась обратно в дом, где меня ждала Зульфия. На крыльце стояла Таня.
- Ты где была? Куда так умчалась? – В ее голосе тревожные ноты. Я открыла рот, чтобы сказать, что Мурат помог мне связаться с родителями, но, вдруг в памяти всплыли его слова «Только подругу с собой не приводи». Не хочет он, чтобы я выдавала его. Поэтому я сказала:
- Дела у меня были. – Решила не распространяться. Но ей показалось этого мало.
- Опять что-то надумала? Да?
Надоела!
- Тань, отстань. Сказала же – с тобой ничего плохого не случится. И успокойся! – Обошла ее стороной, вошла в дом. Танька осталась на крыльце. Помогала Зуле убирать в гостиной, потом на нашем этаже в ванной. Но в голове все время звучал тревожный мамин голос. Ощущение было неоднозначное. Я не говорила родным правду, чтобы не тревожить их. Ведь даже скажи я, что нахожусь в плену, я не смогу сказать, где именно. Они совсем с ума сойдут. С другой стороны, мне было очень стыдно врать родителям. Зульфия попросила меня вытряхнуть пледы. Я вышла во двор, положила пледы на диваны в беседке, не спеша, тщательно вытряхивала их по очереди. Краем глаза заметила, что мне делает какие-то знаки Мурат. Подошла к тому месту, где несколько часов назад говорила с мамой по телефону. Он стоял там же, у каменной грады.
- Ночью выйди. Только попозже. Когда все уже спать будут.
- Хорошо. – Я вернулась к своему занятию. Мурат ушел в домик для охраны. Занятая своими мыслями даже не стала вдаваться в то, зачем он меня зовет. От него дурного я не ждала. Не смотря на то, что он предан своей семье, ничего плохого он мне не сделает.