Там, за поворотом. Юмористический рассказ. Часть 2

      Алло, полиция! Будьте на связи!

      Глава 2.

      Какое это счастье, что в середине девятнадцатого века переселенцы из далекой Украины построили свои саманные хатки именно на крутом правом берегу этой степной реки, с опаской поглядывая весной на безбрежный разлив воды до горизонта на противоположном. Были позже и годы тревог, когда из-за таяния снегов в верховьях вода поднималась до верхней глинистой кромки, воровато заплескиваясь в пустые огороды и поглядывая вожделенно на близкие строения.

      Но за прошедшие годы родники на глубоком некогда дне постепенно заиливались. Люди - чистюли облагораживали свои усадьбы, красуясь перед соседями, и сбрасывали для укрепления осыпающихся берегов навоз от домашних животных, листья и строительный мусор, ненужные вещи.

      Когда в семидесятые годы двадцатого века схватились за голову, молясь обеими руками на новое божество под названием «Экология», реке уже требовалась срочная реанимация.

      Активисты разного возраста с граблями, в резиновых сапогах, на километре тесного соприкосновения реки с человеческой цивилизацией извлекали со дна деревянные колеса, обитые железом, рваные кожухи, рамы от устаревших велосипедов, центнеры пустых раковин, разбитых бутылок и банок с устрашающими острыми краями.

      Нарастала уверенность, что через тысячи лет, если Земля не полыхнет в пожаре атомной войны, будущие археологи точно без работы не останутся. А представители старшего поколения через одного иногда так непочтительно выражались на марсианском языке, явно привнесенном из глубин бесконечной Вселенной для однозначного резкого донесения своих чувств в минуты ударного понимания ситуации, когда вспоминали своих предков, успокоившихся на местном кладбище.

      Штрафы были небольшие, но все равно били граждан по карману. А явная бравада и неуверенность местного населения в вечной жизни несчастной реки заставили потом многих переключиться на степь. Вот где был простор для захвата ям и оврагов под самовольный вывоз мусора. Этот период растянулся на десятилетия, пока в окрестных прудах от стоков огромной мусорки не стала дохнуть неблагодарная рыба. Мало ей, видите ли, солнца и воды!

      Старики вспоминали, что в 1958 году, когда перекрыли русло Волги под городом- героем, сладкоречивые энтузиасты грандиозных свершений обещали, что уровень поднявшейся воды позволит рассекать глубины небольшим пароходам и моторным лодкам, и придется строить пристань у райцентра.

      «Мечты, мечты, о, ваша сладость!», которые так и остались несбывшейся действительностью. И, когда повторяющиеся засухи довели речку до полного истощения, что на перекатах можно было перепрыгивать, не разуваясь, то изыскали на всех уровнях власти солидные суммы и «прогнали» в течение лета по реке мощную землеройную технику, которая «высасывала» тонны ила и песка на прибрежные заросли кустарников. Просто дальше оставаться в приятном состоянии ничегонеделания было невозможно.

      Соседние районы и области соревновались друг с другом под таким убедительным лозунгом: «Даешь ОРОШЕНИЕ!». Тянулись километры внушительных труб, ставились десятки насосных станций, насыпались высокие канавы и рвы, закупалась баснословно дорогая новая оросительная техника, чтобы максимально забрать у земли ее возможности на поливных плантациях кукурузы, люцерны, овощей. А воды становилось все меньше и меньше.

      Ну, нет, уважаемая Анастасия Алексеевна, хватит! Что-то в этот такой знаменательное ясное утро вас занесло в воспоминания. Может быть, где-то в пустом желудке заворочался червячок сомнений, которого вы усилием воли уже изгоняете из своего мозга всю последнюю неделю? Мозгу некогда сейчас – в стадии завершения находится его компьютерная программа стратегии и тактики на просторах исполнения желания хозяйки.
 
      Утренняя прохлада постепенно испарялась в волшебном зареве разлившегося на востоке солнечного великолепия. Небо еще не растеряло в вышине причесанные мелкие перистые облака, которые обещали долгожданную жару, прятавшуюся пока за рекой в зарослях деревьев.

      Бокал кофе, пара бутербродов и глаза к небу с благодарностью, что никуда не нужно ехать, кого-то просить пригнать машину обратно домой, рассекретив свои грандиозные планы.

      Восемь плиточных ступенек вниз по круче, небольшой деревянный мосток над водой и привязанная, как домашний пес, зеленая скорлупка такой хрупкой на вид резиновой лодки.

      Несколько нервозная стремительность, когда бегала от дома к реке с палаткой, рюкзаком, удочками, банкой с червяками, завернутыми в большой пластиковый пакет продуктами, котелком и алюминиевым ведерком, завершилась.

      Ого, лодка рассчитана на 350 кг, никаких бутылок, банок нет, а впечатление, что толпа провожающих влезла! Ладно! С Богом! Возвращаться плохая примета! Вроде ничего не забыла!

      И скорее за весла! Это такая благодать, когда небольшой взмах по воде выносит твою новую посудину сразу на несколько метров вперед. Только бы не пропороть днище!

      Итак, некоторая растрепанность чувств и учащенность пульса от «предполетной» суеты постепенно приходят в норму, и появляется возможность, если некому махать прощально ладонью и посылать воздушные поцелуи, внимательным взором отважного путешественника лицезреть приятно зеленеющий левый и «скворечники» сортиров на круче уплывающего правого берегов.

      Пока находишься в черте села, тебе не до анализа стратегии. Ближняя тактика – побыстрее миновать густонаселенный центр, где у оптовых магазинов и строительных баз на крайней улице «кучкуются» десятки машин, хозяева которых невзначай вдруг надумают выехать на бережок, чтобы отметить приличную покупку или по какой-нибудь надобности, например, помыть на плесе грязный кузов легковушки после дождя.

      А если вдруг встретятся знакомые, а учительский клан в селе – это, в общем-то, примелькавшиеся все лица, - то считай, что попала в сводку свежих новостей удивительного народного радио. И не старайся представить свое нахождение среди кучи вещей невинной прогулкой на двести метров на пикник! Уверяю вас – на минимум три дня вашу прогулку представят, как попытку попасть на прием к известному стоматологу в Саратове окружным водным путем. Такова убедительная сила воздействия сплетен на события, выходящие из круга понимания слушающих и передающих.

      На перекате пусто и мелко. Сапоги на ноги и стремительный бросок вслед за кормой лодки по воде в заросли кустов. Это исторически значимое для села место.

      Пару сотен лет тому назад именно через этот или три других брода пересекали полноводную реку чумаки, возчики соли из Украины, на пути к волжским баржам и пристаням. Десятки дорог вьются издавна по степи от соленых озер Эльтон и Баскунчак, открытых и описанных в своих дневниках исследователем Питером Палласом, но все они сливаются как ручейки в одну наезженную до песчаного переката.

      Здесь берега меняются своими очертаниями, благодаря рельефу, крутизна плавно переходит в низину, и над ней с доблестных советских времен высится памятником несуразности, человеческой беспечности и недальновидности остов недостроенного гигантского моста. Какого-то «фантаста» осенила идея дать выход и «зеленый свет» строительству быстро разрастающегося поселка на противоположный берег, где цвели и плодоносили на совхозных плантациях обширные планки капусты, картофеля, томатов. Имя этого фантаста осталось неизвестным, но строительство в первый год велось интенсивно, а на следующий год финансирование было прекращено, так как желающих строить свои собственные дома с видом на село в степи не оказалось.

      Теперь высота бетонных опор с торчащими прутьями не заделанной арматуры – вечная головная боль родителей подростков, которых притягивают экстремальные виды спорта, чтобы карабкаться на «долгострой» и спускаться по веревке, раскачиваясь как Тарзан на лиане. И не разберешь сразу эту махину. Остается только ждать, что в следующем столетии появится новый «фантазер», который решит построить на перекате плотину для производства дешевой электроэнергии, используя в основании готовые блоки старого бетона от разрушающегося моста.

      Опять на некоторой относительной глубине приходится брать в руки весла. Проплываем мимо элитной улицы новостроек.

      Здесь, на невысоком берегу рискнули поставить свои двухэтажные коттеджи с намеком на некоторую роскошь и самолюбование обеспеченные граждане, о чем напоминают представительные машины премиум класса, которые еще не успели умчать своих хозяев в добротные конторы местного разлива. Но приближение к царственной природе ежегодно весной доставляет всем сильнейшую головную боль потому, что уже дважды за десять лет эта коварная речка топила дворы, подходя к самому крыльцу, словно предупреждая: «Это моя законная территория! Вы что, думаете, до вас дураки не селились здесь, убежав на полкилометра от моего берега?»

      Напряженно всматриваясь в заросли камыша, - пустынность настораживает. За высокими заборами людей не видно. На притоптанных берегах нет мальчишек с удочками: или рыба ушла от соседства с шумным поселком, или меньше стало любителей ранних рассветов.

      И, что самое удивительное, – нет шумных гусиных и утиных стай. В детстве хозяйки специально выгоняли кормиться на зеленеющие лужайки птицу. И ребятишки барахтались в окружении шипящих гусаков, и особым приемом было поднырнуть под бедных уток, которые показывали класс, разлетаясь по воде, едва касаясь лапками поверхности.

      А что теперь остается делать хозяйке, если вернется стая домой после прогулки без двух-трех самых упитанных красавцев, которыми не побрезговали нечистые на руку, не очень принципиальные прохожие, которым ужасно захотелось домашней лапши или запеченного в духовке гуся с черносливом и яблоками? Запирать живность во дворе.

      Река плавно поворачивает вправо, чтобы, обогнув почти по окружности огромный луг, покрытый ударившимся в стремительный рост травяным покрывалом, хороводами зарослей краснотала, пробегающими волнами серебристого ковыля, вновь вернуться к новой отмели, после которой русло реки делится на два рукава.

      Солнце начинает припекать. Прямо в лодке Анастасия снимает спортивные брюки, легкий свитерок. Вот теперь вид почти дачный: защитного цвета шорты и футболка с короткими рукавами, бейсболка.

      Село прячется за высокими деревьями, веслами пока мозоли не набила. Мысленно нужно восстановить стратегическую линию своего дальнейшего поведения.

      Главное, в силу принадлежности к женскому полу, несмотря на довольно приличный возраст, нужно постараться быть, как описывал в своих романах про индейцев Фенимор Купер, «невидимкой», умело растворяясь в зеленых зарослях, чтобы не привлекать к своей особе лишнего внимания. Оружия никакого нет, кроме газового баллончика. Любопытство и настороженность должны быть залогом успешности предпринятого плавания.

      Почему-то мысли перекинулись совсем в другую область. Интересно стало представить на своем месте мужчину. Рассмеялась невольно. Ишь, чего захотела! Да это нужно перелопатить пару тысяч человек, чтобы найти такого чудака, который в одиночку согласился бы отправиться в путь.

      Мужчины – коллективисты. Им нужен обязательно друг, коллега, приятель, с которым можно обсуждать взвивающиеся в голове проблемы, на которых можно вывалить ведро старых анекдотов. Или просто удариться в подробности любовных осложнений в своей или чужой семьях по мере заинтересованности невольных слушателей.

      Пить в одиночку градусные напитки – это показатель склонности к пьянству и другим отклонениям в психике. Чокаться с веслом и бросать тосты в спокойное течение – уже попахивает специальной клиникой. Увольте, пожалуйста, от такой перспективы!

      А если в компании у мужчины – собственная жена или любовница? Бедная женщина! Если даже ее избавят от весел, то уж точно она сама себе плешь проест, думая, как накормить вечно голодного мужа или любовника, если в лодке нет холодильника с запасом колбасы, сосисок или приличного куска мяса на долгожданный вечерний шашлык.

      И никто не даст никакой гарантии, что обнаженный в вырезе футболки краешек, намек на волнительную грудь, не заставит разомлевшего от жары спутника пристать лодке к тенистому дереву, чтобы воспользоваться своим мужским превосходством. И плевать ему, что из зарослей кустарника кто-то случайно станет подглядывать за распаленной страстью двух на мягкой лужайке.

      Вспомнился совершенно случайно подслушанный в столовой сочинского пансионата разговор двух приличных мужчин за соседним столиком, когда один стареющий дон Жуан рассказывал, как он занимался любовью с приятельницей на склоне горы под действующей линией горного подъемника, испытывая особый кайф от вытаращенных взглядов изумленных туристов.

      Пристала к берегу, вышла размяться. Глотнула из литрового термоса теплого крепко заваренного чая. Сжевала два галетных печенья. Пошла на разведку.

      Река под углом девяносто градусов резко сворачивала на север, возвращаясь к селу, потому что на ее пути в незапамятные времена навернули земляную плотину, пустив воду по кружному старому руслу, чтобы обеспечить маслозавод проточной водой. Ежегодно бульдозеры подгребают грунт, чтобы не прервалось сообщение с мелкими населенными пунктами, разбросанными на далекие расстояния друг от друга, соединенными грунтовыми дорогами.

      Возвращаться обратно к селу не хотелось. За насыпью метров пятьдесят стеной стоял непроходимый камыш, а дальше за ним второе русло напомнило пейзаж «Забытый пруд» с картины неизвестного художника в зарослях вековых деревьев.

      На горизонте машин не наблюдалось. Вытащила весь груз и в три захода, нагрузившись, как верблюд, с горбом рюкзака за плечами, начала перетаскивать по очереди сначала лодку, палатку, удочки и продукты, сразу успокоившись, что первое испытание заняло всего сорок минут.

      Триста метров, где не было течения, на приличной глубине после дождей гребла, не торопясь, под роскошными кронами в тени, и близкий звук остановившейся невдалеке машины заставил затаить дыхание и притаиться: «Неужели в такой глуши объявились браконьеры?»

      Берег был обрывистый, и каждое слово из разговора двух мужчин отражалось об зеркальную поверхность воды, где голубой овал неба был в ловушке великолепных вершин.

      - Слушай, Иван, это рискованно – так близко от села оставлять угнанную машину! Я целый месяц караулил, пока черт деда унесет в гости. Он, сволочь, у меня со своей машиной всех клиентов отбивает. У него пять-шесть ходов за неделю в райцентр, а у меня – одна или две! Набивает в машину по пять человек и стрижет деньги! Всех надирает: то в больницу, то в суды, то на рынок. Как медом у него намазано. Потому что со всеми, старый хрыч, васькается!

      - Нет, Николай, его козырь, что он не пьет, как ты. Каждому своя жизнь дорога. А место тут таежное, глухое. Правду говорят: «Хочешь, чтобы сразу не нашли, положи на виду! А где ты ключи от машины взял?

      - Старый черт, чтобы не забыть, куда положил, оставил ключи в пластиковой хлебнице. Память ведь и подвести может! Возвращаемся к вечеру домой на твоей машине, маячим по селу, чтобы на нас никто не подумал, а завтра на зорьке – ноги в руки и полями рванем на Ровное. Предлагаем машину по дешевке моему знакомому, пусть хоть на запчасти разбирают! Деньги пополам, и в разные стороны: я - в Саратов на автобус московский, а ты - домой!

      - Да, тебе хорошо! Будешь сидеть в своей Москве охранником в «Магните», а меня и в полицию потащить могут! Точно тебя никто не видел, когда ты на машине выезжал из двора?

      - Да там, кроме бабок старых, скоро в деревне нормальных людей не останется! Все разъезжаются, кто куда. Ну, что, перекурили! Поехали!

      Хлопнула дверца легковушки. Анастасия выждала две минуты, переплыла прямо по отражениям деревьев и небес, вылезла на противоположный берег, убедилась, что светлая машина мелькнула на плотине, торопясь в райцентр. Часы показывали ровно шестнадцать часов.

      Переплыла затон, метров через пять увидела просвет в зарослях кустарника, пристала к берегу, и, ругая себя за беспринципность и проклятое женское любопытство, вскарабкалась, ободрав о ветки шиповника ладони до крови, на кручу.

      Укрытая старым брезентом темно-синяя машина «Форд» так уютно расположилась в промежутке между пушистыми густыми занавесями разросшихся на свободе мелких деревьев. По узкой лощине Анастасия поднялась на склон, по которому, ныряя в низинки, торопливо убегала заросшая свежей зеленой травкой малонаезженная лесная дорога.

      Торопясь, словно опасаясь, что ее застанут на месте преступления, набрала номер дежурного полиции:

      - Алло, полиция? Здесь, в кустах спрятана украденная машина «Форд». Я слышала, что ее похитители будут забирать завтра на рассвете. Извините, мой номер телефона у вас теперь есть, но меня всю неделю не будет в районе. Как появлюсь, сразу вас наберу. Вот примерные координаты нахождения машины.

      «Так, стукачка, затаскают тебя теперь в полицию! Вечно твоя вера в справедливость мешает тебе жить!» - стучал в голове голос обвинения.

      Второй голос ответил коротко: «Деда жалко! Таксует, семью содержит, а тут средневековые мстители по соседству живут, завистью давятся! Успокойся, наконец, и плыви дальше!»


      Продолжение.Глава 3. http://proza.ru/2021/04/11/784