Блеск и нищета фондовой биржи

Блеск и нищета фондовой биржи:
буржуа — стиль, которого нет

«Я не произвожу ничего, но я владею всем» [1] — пожалуй, ключевая фраза упивающегося довольством финансового воротилы Гордона Гекко из картины О. Стоуна «Уолл-стрит». Парадоксально, что в процессе расширения власти буржуа легитимность его гегемонии все больше оказывалась под сомнением.

Nota bene: буржуазии куда лучше удается господствовать в экономической сфере, нежели диктовать социуму культурно-эстетическое кредо [2, с. 26]. «Чем лучше с бабками, тем хуже со вкусом, не так ли?» — едко иронизирует по этому поводу «романтический эгоист» Бегбедер. Груды тряпья и дизайнерских безделушек, циклопические яхты и не менее чудовищные «ванны с кранами из литого золота» — вопиющие свидетельства полного отсутствия стиля у дорвавшегося до больших денег парвеню. «Бабки» — это квинтэссенция пошлости [3].

Если на заре капиталистических отношений соответствующей им общественной системе, не лишенной на первых порах трансгрессивных элементов риска, удавалось порождать такие авантюрно-привлекательные фигуры, как Робинзон Крузо или Синдбад-мореход, то по мере развития потребительского прогресса мы все дальше уходим от эталонного образа «энергичного дельца» в блеклое царство невыразительных теней «кабинетной тиши».

Между символической гегемонией правящего класса «старого режима» и скромным очарованием современных нуворишей пролегает непреодолимая пропасть. Аристократы беззастенчиво предавались самоидеализации, оставив потомкам вереницу портретов «благородных донов-рыцарей без страха и упрека» [2, с. 31]. «Презренье к ближнему у нюхающих розы не лучше, но честней гражданской позы», — изящно заметил в свое время Бродский [4].

Буржуазия оказалась в принципе не способна к подобному мифотворчеству — «великий механизм приключения [adventure]» был с неизбежностью выхолощен самими основами бюргерской цивилизации. «Фондовая биржа — слабая замена Священному Граалю», — весьма тонко отметил в этой связи Шумпетер [2, с. 30-31], хотя — снова воспользуемся стихотворными строками Бродского — «и то и это порождает кровь и слезы» [4]. Деловая жизнь, протекающая в офисной глуши под сенью валютных котировок, попросту обречена быть антигероической [2, с. 30].

Эталонный аристократ — это, как правило, дворянин, легитимирующий свое привилегированное положение фактом военной службы. Клинок на поясе символизировал постоянную готовность расстаться с жизнью во имя короля или собственной чести.

К концу XVIII ст., в связи с неизбежной профессионализацией (в данном случае это слово, пожалуй, выступит в качестве эвфемизма «профанации») многих общественных занятий и превращению войны в национальное ремесло, дворяне утрачивают множество своих символических привилегий, постепенно вырождаясь в «альковных воителей» [5, с.37-38].

Бизнес — это искусство войны, — высокопарно провозгласил основатель компании Matsushita Electric господин Коносуке [6]. Современные «капитаны индустрии» [7, с. 71], нелепо потрясая «бамбуковым мечом» лживого корпоративного патриотизма, «искусно» ведут свои «промышленные армии» на убой во имя нового сюзерена — отныне место короля занимает капиталистическая прибыль.

«Всякая форма — это разрешение диссонансов бытия», — утверждал Георг Лукач на страницах своей «Теории романа» [2, с.27]. Однако в случае обращения «полководцев» от менеджмента к прециозной идеологии «Старого света», горделивые носители которой перед тем, как окончательно кануть в лету, столь долго и нещадно насмехались над финансовыми парвеню, диалектического снятия не случилось. Декларативное распространение законов войны на «искусство ведения бизнеса» лишь порождает новые противоречия. Не возможно без критической иронии относиться «к метафоризации военных действий в жизни светской» [5, с. 38].

«Золотая формула» предпринимательства, якобы включающая в себя текучую и непрогнозируемую сферу «эмоций, интуиции, везенья, предвидения, риска и обмана» [8] на поверку оказывается лишь пышной фразой (правда, на счет последнего элемента в этом ряду такой уверенности все же нет). Краеугольным камнем идеологии бизнеса (по крайней мере, на поздних этапах его исторического развития) оказываются не «прыжки в темноту» [2, с. 29] (более чем удачный эвфемизм для динамического характера коммерческих предприятий вместо несуразной «ИНновации» [9]), а рациональность — тот самый холодный расчет, в ледяной воде которого буржуазия таки потопила рыцарский экстаз. В действительности оказывается, что пресловутый биржевой божок, как и Бог Эйнштейна, «не играет в кости»:

«Люди снаружи играют в дартс, бросают дротики наугад. Я не играю в дартс. Я делаю ставку, когда уверен. Почитай Сунь-Цзы, «Искусство войны». «Бой выигрывается ещё до его начала». Подумай об этом» [10].

Предпринимательство в сознании обывателя традиционно ассоциируется с такими качествами, как динамизм и непредсказуемость. На самом деле акулы бизнеса не метают «дротики наугад», а ставят наверняка. Успех современных финансовых воротил, таким образом, определяется не лихой рисковостью, а положением на «шахматной доске» — к услугам крупнейших ТНК сегодня всевозможные виды конкурентной разведки и промышленного шпионажа.

«Мой самый ценный товар — информация» [10], — поучает Гекко своего напуганного и восторженного «слугу» — молодого и амбициозного брокера Бада Фокса. Генеральные сражения выигрываются задолго до непосредственного начала поединка — в этом стратегии ушлого финансиста и прозорливого полководца действительно совпадают.

Универсализация военной доктрины и некритическое перенесение ее принципов на сферы повседневной жизни, будь то ведение бизнеса или любовные похождения, свидетельствует о глубоком ценностном кризисе господствующей верхушки [5, с. 37]. Манипуляции с ценными бумагами не идут ни в какой расчет с военными маневрами. Маклеру с «золотым парашютом» ничего не угрожает — разве что досадная потеря комиссионных.

Коммерческая сфера с ее агрессивной потребительской культурой сегодня бесстыдно подменяет общественно-политическую жизнь. Однако когда идет схватка не на жизнь, а на смерть, весьма нелегко представлять кого-то вроде Билла Гейтса героической личностью [7, с. 218].

Избавленный от своей исконной привилегии дворянин-либертен, совершая «тактические маневры» в будуарах, «пародирует статус военного» [5, с. 38]. Современные «полководцы» от менеджмента — это уже пародия пародии. Нам, в свою очередь, остается прибегнуть к знаменитой формуле Бомарше [5, с. 200] и от души посмеяться над нелепым претенциозным буржуа — чтобы впоследствии от него же горько не зарыдать.
 


1. Николай В. Кононов. Нефть ушла от вас // https://seance.ru/articles/wall-street/

2. Моретти, Ф. Буржуа: между историей и литературой. — М.: Изд-во Института Гайдара, 2014. — 264 с.

3. Фредерик Бегбедер. Романтический эгоист http://loveread.ec/read_book.php?id=4664&p=1

4. Иосиф Бродский. Мексиканское танго https://45parallel.net/iosif_brodskiy/1867.html

5. Делон, М. Искусство жить либертена / Мишель Делон. — М.: Новое литературное обозрение, 2013. — 896 с.

6. Дмитрий Степанов. Использование принципов классической китайской стратегии в современном бизнесе https://www.cfin.ru/management/sundzi.shtml

7. Робин, К. Реакционный дух. Консерватизм от Эдмунда Берка до Сары Пейлин / пер. с англ. М. Рудакова, И. Кунаревой, К. Бандуровского. — М.: Изд. Института Гайдара, 2013. — 312 с.

8. Бизнес как война  http://www.milresource.ru/index-business.html

9. Авесхан Македонский. Новый словарь Фимочки Собак https://scepsis.net/library/id_3291.html#_ftnref3

10. Уолл-стрит http://cinematext.ru/