Колыма. Часть 41. Буря

Колыма. Часть 41. Буря.
(Воспоминания моего дяди - узника ГУЛАГА)

Нас, заключённых, опять стали увозить вглубь Колымы, а на наше место водворили спецконтингент пленных. С первой машиной отправили тех, кто был в карцере. С ними вместе попал и я. С ликующим видом встретил меня здесь Хапуга - мол, теперь то я отыграюсь! Я знал, что в этапах совершалась большая часть тёмных дел. Власть здесь целиком переходила в руки уголовников. Они вершили суд и расправу над неугодными лицами. В нагруженной до отказа машине "Даймонд" мы кучей толпились вокруг железной печки, стремясь занять место потеплее. Хапуга, заметив меня, стремился протиснуться поближе. Я не сводил с него глаз, поднимался от печки и уходил в противоположную сторону. К счастью, я был одет тепло и сильно от холода не страдал. Так продолжалось всю дорогу. На середине пути нас выгрузили из машины на пересыльном пункте. Это был огромный барак с двухярусными нарами. В середине стояли две бочки-печки, жар от которых расходился по всему бараку. Здесь разместилось более 150 человек. С наступлением ночи, когда щёлкнул на дверях замок, уголовники начали свое гнусное дело. Они отнимали у этапников продукты, деньги, ценные вещи. Их было не более 8-10 человек, но они пользовались нашей беспомощностью и страхом. Атаманил этой шайкой известный в лагерях авантюрист, грабитель и убийца по кличке Буря. Он был внешне очень красив и могучего телосложения. Несмотря на длительные скитания по лагерям, он выглядел богатырем. Его длинные руки с огромными кулачищами внушали страх. Хищные, серые и немигающие глаза заставляли противника цепенеть. Буря слыл главным героем среди всего уголовного мира Колымы. Это он из-под носа шоферов умудрялся уводить машины с ценным грузом, обирал склады с товарами, взламывал кассы и редко попадался на месте преступления. Оказавшись в заключении, он быстро собирал вокруг себя банду и грабил всех и вся. Делалось это Бурей пунктуально, без особой спешки, по всем правилам воровского искусства. Мародеры обходили нары и раздевали каждого из нас до белья, выискивая всё подходящее, что можно было забрать. Если кто-то пытался утаить от банды деньги или табак, ценившийся дороже золота, тот расплачивался жестокими побоями. Я знал этапные порядки и на деньги, которые у меня скопились в лагере, купил у лагерных барыг несколько килограммов муки и других продуктов. Поэтому при обыске у меня ничего ценного не нашли, хотя юливший перед Бурей Хапуга утверждал, что у меня куча денег. По его настоянию я был дважды обыскан. Последний обыск был в присутствии самого Бури. Обращаясь ко мне, он предупредил, что если обнаружится утаивание денег, то я буду строго наказан. Я решил их разыграть и не стал отрицать, что у меня всегда водились деньги. При этом хвастливо заявил ему, что через мои руки прошло столько их, что хватило бы на весь этапный барак. Слушая мои разглагольствования, Буря с удовольствием потирал свои руки, допытываясь, где же деньги. Я ему показал на свой живот и сказал :
-Вот тут они теперь все! - Буря не знал как это понять. Тогда я ему пояснил, что перед этапом все деньги израсходовал на продукты, а продукты съел. В доказательство я показал ему оставшийся килограмм муки. Он не хотел выглядеть в глазах своей шайки крохобором и отошёл от меня. Муку забрали в артельное пользование для приготовления затирухи.
Хапуга не успокаивался и стремился хоть чем-то мне навредить. Когда я разделся, он вцепился в мои валенки и хотел их забрать, но Буря отпихнул его ногой, что он полетел кубарем. Ещё, возможно, долго бы гонялся за мной этот человек, если бы на конечном пункте нас не разбросали в разные места.
С Бурей я встречался ещё не раз, работая агрономом в совхозе Сусуман, где он появлялся иногда с бригадой штрафников. Мне он при встрече напоминал, что спас меня от расправы Хапуги. Что касается изъятия денег, то это делалось с полного согласия конвоя. Получалось, что лагерные мародеры действовали при полной поддержке охраны. Это было неудивительно, ибо уголовный мир был возведён в опору лагерной администрации.