Луна седьмая. Сны

                ***

Лика с ангелом сидели на подоконнике и смотрели на грузные неповоротливые тучи над горизонтом.

- Будет дождь.

Она прижалась к нему потеснее и улыбнулась.

- Пусть будет. Середина мая – самое время для дождя. Мы ведь переждём его вместе?

Он улыбнулся в ответ и поцеловал её.

- С тобой я готов пережидать что угодно. С тобой я вообще готов ко всему.

Сколько уверенности в голосе… Будто он знает, что ждёт их впереди.

Дождь застучал по стеклам так неожиданно, что Лика даже вздрогнула, а ангел поспешно убрал подмокшие крылья и взглядом спросил Лику, уходить ли с балкона.

- Нет, останемся.

Ну разумеется, отказывалась ли она сидеть ночью под дождём хоть раз в жизни…

И они всю ночь сидели, обнявшись, смотрели на проспект, ждали рассвета: мокрые от холодных крупных капель, но счастливые.

Ночь, которую хочется, как экспонат, поставить на полку. Как легко иногда сделать человека счастливым – для этого вовсе ничего не нужно, лишь дождь после душного дня и такой же сумасшедший человек рядом.

Когда мы сходим с ума вместе, мы любим друг друга? Конечно, любим. А когда наступит утро, что же останется? Только воспоминание… Как жаль, что любовь не живет одними лишь воспоминаниями. Мы дарим друг другу тепло – безвозвратно. Но однажды просыпаемся, смотрим на близкого человека, и понимаем, что только тепло воспоминаний связывает нас. Это не плохо, нет; этого тепла, на самом деле, может хватить на всю жизнь.

Если однажды кто-то другой не зажжёт в тебе искру, которая будет ярче и горячее.

Жизнь милосердна: мы не знаем будущего. Мы живем здесь и сейчас, даже если нам кажется, что мы готовы ко всему, всё спланировали, всё предугадали. Жизнь решает за нас, а мы лишь пытаемся угадать её ход, изредка предугадывая сюрпризы. Но есть тысяча случайностей и вероятностей, которые могут помешать задуманному случиться. А могут помочь самым дерзким мечтам сбыться. Повезёт – не повезёт.

Ангел знает об этом, но сейчас, в своём счастье, он почти как человек: забывает, что в любую минуту всё может измениться. В любую минуту любимая может выскользнуть из его объятий. В любое утро она может проснуться – и не захотеть его видеть. Захотеть видеть кого-то другого.

В любую ночь, вот, например, в сегодняшнюю, она может увидеть во сне того, кто украдёт её у него, вообще у всех, лишит её сна надежнее, чем все его уловки когда-то давно, когда она ещё даже не думала любить его. И всё его счастье останется в сегодняшнем дне.

Сегодня можно наслаждаться счастьем… Но не стоит забывать, что завтра вечером, здесь, в комнате, может оказаться совсем другая Лика.

Он знает это, но не хочет об этом думать, потому что он любит.

Любить бывает очень больно. Больнее всего любить, когда счастье забирает у тебя самый близкий и любимый человек сам, безо всякой видимой причины. Это значит, что причина – внутри, в его сердце. Ты ещё любишь его… а он себя уже отдаёт другому.


                ***

                Дневник Лики

Я часто вижу сны. Иногда – почти наяву: я чувствую, что ещё не совсем оторвалась от реальности, слышу звуки вокруг, но уже вижу свою оживающую фантазию и не могу из неё вырваться.

Очень жаль, что чаще всего сны забываются.

Вспоминая оставленные ими оттенки эмоций, послевкусие, я думаю: а что бы было, если бы каждый этот безумно-головокружительно-бесподобный сюжет я помнила до деталей, словно это – часть реальности? Ведь даже эти редкие мгновения, наполненные ощущениями, которые я помню, подобны вспышке. От них перехватывает дыхание и замирает сердце... Вспоминаешь какую-то секунду своей жизни, и весь мир вокруг взрывается миллионом искр, а картинка, нечаянно выцепленная из памяти, потом ещё долго тлеет перед глазами, теряя краски медленно, неторопливо, не отпуская из своих нежных объятий.

Сегодня я проснулась со стойким ощущением себя в осторожных заботливых объятиях. Наваждение, от которого невозможно избавиться.

Следуя законам жанра, утром, ещё не вполне забыв это ощущение, я встретила того, кто держал меня в объятиях в том сне. Словно разряд тока, удар молнии или цунами! Интересно, что он прочел в моих глазах в это мгновение?..

До сегодняшнего дня я думала, что научилась смотреть в глаза тем, кто снится мне по ночам. Более того, я обычно сообщаю им об этом прямо в глаза – и ни разу о своих словах не жалела. Я не знаю, почему вижу именно их – но очевидно, что каждый из них по-своему важен для меня. Эти люди – чаще всего те, с кем я ассоциирую спокойствие, тепло, уют. Такие разные и такие родные. На самом-то деле они всегда рядом – внутри меня, в моей памяти, моём подсознании.

За реалистичность этих сновидений я плачу такими же достоверными и очень личными кошмарами, которые точно так же, вспышками, вспоминаются до самого вечера. Омерзительные до тошноты или тяжёлые до слёз. Болезненные, жестокие, беспощадные.

Но эти кошмары, после которых страшно уснуть снова, от которых не спасает включённый свет, после которых хочется забиться в угол и тихо плакать, -  всё равно стоят того. Того, что в такие дни, как сегодняшний, я просыпаюсь с ощущением тепла от невидимой нежности.

Уже наступает новая ночь, а я всё ещё чувствую его дыхание на своих волосах, и вот-вот он коснётся их губами, но...

Может, если я усну, то увижу продолжение?


                ***

Чего-то не хватает. Что-то не так и не то.

Обычно это начинаешь понимать, когда смотришь старые фотографии, встречаешь старых друзей. Плачешь над фильмами: причём, и над печальными сценами, и от чужой радости. Завидуешь людям, идущим по улице с беззаботной улыбкой, рассматривающим витрины магазинов под музыку в своих наушниках. И понимаешь, что не можешь найти в себе силы порадоваться за других, – есть силы только жалеть себя.

Не хватает простого счастья, такого кристального, чистого, звенящего. Эйфории от больших событий и восторга от мелочей. Счастья, переполняющего, поглощающего, вытесняющего всё остальное.

Умные люди скажут: это легко, надо только выкинуть из головы все проблемы, а лучше – не иметь их. Только кто же это умеет? Неужели это умеют все счастливые люди? Парочка, целующаяся на скамейке у фонтана. Девочка с собакой на поводке, бегущая по тропинке в парке. Мужчина, смеющийся невидимой собеседнице в телефонной трубке. Женщина, склонившаяся над книгой с улыбкой на лице.

Умные люди не всегда правы и, увы, не всегда счастливы. Они забывают или сознательно игнорируют то, что заставляет забывать обо всех проблемах или делает их далёкими, ничего не значащими.

Любовь. Люди часто забывают, что это такое, а зря: во-первых, точность в терминологии – хороший тон для умного человека, а во-вторых, нельзя не учитывать самый, возможно, серьёзный фактор нашего счастья.

Когда чего-то не хватает, нужно в первую очередь заглянуть внутрь себя: может быть ты где-то с собой не честен? Может быть называешь не те чувства не теми словами? Увы, умным людям очень сложно признавать, что они не правы или неправильно живут. Им проще искать виноватых вокруг, чем признать виноватыми себя.

Ангел обнимал Лику за плечи, а она, прикрыв глаза, наслаждалась его теплом и теплом майской ночи. Спокойствие и уют. Разве не об этом она мечтала?

Иногда мы подолгу чего-то ищем, жаждем, и уже забываем, когда это желание появилось, забываем переспросить у себя: а ты не изменился? Может, и мечты твои изменились? А потом находим… И вроде бы радуемся, но немного разочарованно смотрим на сокровище в своих руках: не так блестит, не так греет и вообще – совсем не так оно представлялось.

Но держим… Держим обеими руками, вожделенный кубок, приз, ценность. Столько сил и времени, столько чувств и эмоций брошено под ноги мечте.

Может, нам просто надо иногда пересматривать свои мечты, чтобы потом не жалеть о потраченном на их достижение времени, а главное, - не обманывать себя, веря, что это именно то, что нам нужно?

Об этом хорошо рассуждать со стороны. Но как же сложно принять, смириться с этим, если свою мечту ты получаешь из рук другого человека. Отказываясь, ты разрушишь и его… а он, возможно, слишком счастлив, чтобы заметить нотки разочарования в твоём голосе.

- Ангел, каждый вечер будет такой, как этот?

- Да, Лика, обязательно.

А если она уже не хочет таких вечеров...?


                ***

                Дневник Лики

Обычно всё лучшее в нашей жизни происходит случайно. Когда готовишься, ищешь, стараешься – получается не то. А вот когда совсем ничего не ждёшь, и даже не догадываешься, что тебе что-то нужно – оно обязательно происходит.

У меня в такой неожиданности проходит вся жизнь. Обернулась – и увидела. Пошла – и произошло. Я много мечтаю и желаю, но (к счастью) реальность идёт впереди моих фантазий. Я только успеваю подстраиваться под новую реальность.

Конечно, иногда и у меня случаются отвратительные промахи: я верю во что-то, жду и мечтаю. А случается совсем иначе. Случается, что хочется провалиться сквозь землю от стыда (как могла подумать, что будет иначе?), хочется убить кого-то (зря, никто не виноват в том, что мои желания не оправдались), и главное – хочется больше никогда не мечтать.

К счастью, я достаточно отходчива, чтобы успеть прийти в себя и напомнить себе о главном: всё к лучшему. Подожди, отдохни, переведи дыхание – и увидишь, что это была лишь вспышка. Она не стоит твоего внимания, детка, как и тот, кто в ней виновен.

Зачем я пишу о грустном? Это, наверное, напоминание, для меня самой: не забывай, неожиданности бывают не только приятные.

Но на самом деле сейчас я хочу говорить только о тех потрясающих неожиданностях, что меняют жизнь в лучшую сторону.

Самое удивительное – в том, что иногда один момент, одна секунда, делят нашу жизнь на «до» и «после». И ты уже не можешь вспомнить, что было раньше, не представляешь свою жизнь без этого, нового, и такого необходимого.

Печально лишь то, что для кого-то, кто рядом с нами, этот сюрприз таит огромную опасность. И он мог бы что-то предпринять, изменить, отвлечь, - но мы ведь не сознаёмся, почти никогда не сознаёмся в таких вспышках. Вдруг завтра я проснусь, и это окажется сном? Когда ты свыкнешься с мыслью о том, что это – наяву, уже поздно. Это будет уже невозможно вырвать из твоего сердца.

Всё самое светлое, что происходит с нами, нам дают другие люди. Мы встречаемся, дарим друг другу свет. А потом… Однажды, мы начинаем получать свет от других.


                ***

Всё началось с кофе.

- Вы же засыпаете на ходу, может лучше домой?

- Нет, лучше – кофе.

Она улыбнулась ему и уже пошла дальше по коридору, но…

- И где вы привыкли его пить?

Вот так просто. Оказывается, так можно было? Почему ей самой это не пришло в голову?

Собраться с мыслями. Снова улыбнуться.

- А вы?

Он усмехнулся, посмотрел на свои часы. На секунду задумался.

- Думаю, наше отсутствие в ближайший час никто не заметит.

Больше ничего. Он даже не сомневался, что она пойдёт с ним.

Они спустились по лестнице, вышли на улицу. Она ни секунды не сомневалась, куда он её поведёт. Все знали, что он свой кофе пьёт именно здесь.

- У окна или подальше?

- Лучше подальше.

В его глазах мелькнули хитрые искорки.

- Глядите, наши общие знакомые могут подумать, что у нас свидание.

Она почувствовала, что, несмотря на полное понимание ситуации, краснеет, но героически парировала:

- Если вы будете держать себя в руках, то не подумают.

Желаемый эффект был достигнут, он рассмеялся и пошёл к дальнему столику.

Подошла официантка.

- Два латте.

- Моё мнение не учитывается? – вспыхнула она.

- Вы же спросили, где я предпочитаю пить кофе? Выбор напитка входит в экскурсию. Вы премило злитесь, но я уверен: вам сейчас нужен именно латте. Мы же пришли отдохнуть, верно?

И он примирительно положил ладонь на её руку.

Вспышка недовольства стихла, едва она ощутила его прикосновение. Дружеский жест, так ведь? Точно, это именно он. Почему же так не хочется, чтобы он убирал руку…

Но он убрал. Увидев снова улыбку на её лице, улыбнулся. Посмотрел на неё так тепло и… покровительственно, что ли.

- Вы работали всю ночь. Когда спали последний раз?

- Какие неприличные вопросы. Я что, наделала ошибок?

- Я не проверяю за вами. Никогда. Ну же, прекращайте ершиться, вы всегда выпускаете иголки, когда не высыпаетесь?

Она рассмеялась.

- Простите. Правда, я не нарочно. Действительно, я слишком нервная сегодня.

- Сейчас выпьете кофе, я расскажу вам что-нибудь интересное, вы послушаете, расслабитесь и поедете домой. Обещаете? И до завтра я вам запрещаю садиться за работу. Ничего не случится от одного лишнего дня – я вам его с удовольствием дарю. Вы мне нравитесь куда больше без иголок.

- Обещаю. Вы… извините, но мне сейчас кажется, что вы закажете для меня мороженое и сладкую вату. Я чувствую себя ребёнком.

- Вам, похоже, именно это сейчас и нужно. Почувствовать себя ребёнком. А мороженое – отличная идея.

Вот так, с кофе, всё началось. Она шла домой, в наушниках играла музыка, но в голове всё ещё звучал его голос. Этим голосом нужно рассказывать сказки на ночь… И он об этом прекрасно знает.

Знает, что сегодня она будет засыпать с мыслью о нём.



                ***

Лика ещё не вполне понимала, что с ней происходит, и почему, но уже совершенно точно знала: это неправильно. Зачем эти сны? Отчего они рождаются в её сознании, ведь с тем, кто играл в них главную роль, она часто боялась даже заговорить?

Фантазия не спрашивает у нас разрешения, ей не требуются никакие причины и объяснения. Она с готовностью показывает нам то, на что мы ещё не готовы, но чего жаждем больше всего на свете. Она знает о нас всё – и искушает посильнее, чем любые черти.

Они были почти не знакомы, а Лика уже ненавидела себя за слабохарактерность: за то, что не могла не думать о нём, за то, что он снился ей, за то, что вперёд её воли он занимал место в её сердце. Глупая, глупая Лика! Разве для того, чтобы полюбить, нужна воля, нужно решение или согласие? Ну конечно, откуда ей было знать об этом, ведь она так долго обдумывала своё решение полюбить ангела… А сейчас столкнулась с чувствами совершенно иной природы.

Как это случилось? Прошло всего несколько дней с того момента, как она впервые увидела его во сне. Она ещё никогда не встречала людей, которые так быстро и основательно занимали место в её фантазиях. Не испытывала на себе подобного магнетизма – нереального, магического, непреодолимого. Не слышала такого голоса – который будто специально для неё. Как вообще случилось, что раньше она, находясь рядом с ним, всего этого не замечала? Лишь недавно они впервые по-настоящему зацепились взглядами… За взглядом последовала его тёплая, подбадривающая улыбка… И тогда она пропала. Быть может, если бы не тот вечер за кофе, то всё бы обошлось, налетевшее чувство растворилось, не имея никакого отклика, но теперь проверить это предположение невозможно. Всё уже началось: его улыбки, кофе, её странные сны и непрошенные, но навязчивые, ожидания и желания.

Она больше всего на свете желала, чтобы он вновь к ней прикоснулся, – и ещё больше боялась этого. Прошло два дня – его прикосновение до сих пор жгло ей руку. Она помнила вплоть до доли секунды, когда это случилось… И уже иногда была готова себе признаться, что совсем не хочет забывать.

Это пройдет. Она была уверена, что это – временно. Ей хотелось, чтобы всё вернулось на свои места: чтобы забылся их кофе, чтобы забылся он сам, его улыбки и его уверенный голос. Чтобы её жизнь была полна чем угодно, кроме него – ведь его присутствие в ней не правильно, не логично.

Она так боялась, что снова придётся менять свою жизнь, уже такую привычную и как никогда правильную. Боялась снова увидеть его. Увидеть – и снова пол уходит из-под ног, а в голове вместо мозгов – вата. Боялась по самой простой причине: потому что его в своей жизни она никак не могла контролировать. Он – неучтённый фактор всякой её мечты и всякого желания, её планов и счастья.

Ей хотелось, вновь увидев его, вздохнуть полной грудью, рассмеяться, улыбнуться – и не почувствовать ничего. Ей всё привиделось, - вот что хотела бы она понять при встрече. Гормоны, непрошеные фантазии, глупые мысли, - да всё что угодно, только бы забыть о нём… Снова принадлежать лишь себе, и не искать объяснения своим мыслям.

Увы, жизнь никогда не спрашивает нас о том, чего мы хотим.

Наступало утро, Лика расставалась с ангелом и после короткого сна, придя в офис, практически неизбежно встречалась с тем, кого видела в этом сне. Она снова встречала его взгляд – и снова пропадала, не имея сил отказать себе в удовольствии поддержать его, такую, казалось бы, невинную игру.

Они игрались в слова, перестреливались взглядами, невзначай прикасались друг к другу – и через секунду расходились в разные стороны. Чувствовали друг друга рядом, но не выдавали своих чувств никому, особенно себе.

Она сидела спиной к открытой двери, уверенная, что легко сможет угадать, когда он войдёт. До дрожи, до мурашек, до напряжения в каждом нерве ожидала встречи. Обернуться, увидеть... улыбнуться и постараться не вздрогнуть от ощущения его губ на своей щеке.

Стоило бы рассказать, что испытывал при этом он – но ведь эта сказка не о нём, а о ней. Так что – увы, мы узнаем о его чувствах, только если он тоже когда-нибудь захочет поделиться с кем-нибудь этой историей.

Шла за ним. На край света готова была пойти, слушая его голос, глядя в его прямую спину, с расстояния в полметра ощущая его энергию, его уверенность. Ту магию, которая связывала её с ним, и ту самоуверенность, с которой он этой магией пользовался. «Ты здесь, я знаю, чувствую, что ты смотришь на меня», - читалось в его профиле.

... Едва расставшись с ним, она старалась стряхнуть с себя это наваждение. «Эй, я же не дура, совсем недавно обещала себе не вестись больше на химию, нельзя быть такой безрассудной». Холодный душ, нырнуть с головой в работу, музыку сделать громче... Это всё немного помогало остыть, но не помогало забыть.

Может, если бы она начала избегать встреч с ним, то смогла бы и забыть? И сюжет был бы совсем иной... Но история не знает сослагательного наклонения. Он снова и снова врывался в её мир. А она снова и снова с удовольствием его в свой мир впускала, распахивала перед ним двери – ждала, зазывала, заманивала.

В начале всегда так много развилок, «а если бы...», а дальше мы выбираем путь и, не всегда уверенно, но неизбежно идём к финалу.


                ***

                Дневник Лики

Это был обжигающий сон и, проснувшись, я поняла, что пережила его наяву. От этого было не по себе, но он был так хорош, что муки совести тут же отошли на второй план.

Если раньше я говорила, что мои сны реалистичны, то на фоне сегодняшнего – померкли они все.

Этого сна я немного боюсь, потому что реальность не может быть настолько же восхитительна. Так просто не бывает. Хотя… Не лукавлю ли я, может с по-настоящему любимым мужчиной это бывает именно так?

Я до сих пор чувствую вкус губ (не настоящий); жар объятий (вымышленный); прикосновения рук (выдуманные); тебя во мне (фантазия, только и всего).

Чем дольше я думаю об этом сне, тем неотвратимее мысль о том, что он был зря: я разочаруюсь, непременно, разочаруюсь в тебе, и во всём, что снилось мне – тоже. Впрочем, с чего я взяла, что у меня вообще будет возможность сравнить его с реальностью?

Но этот сон: ласки твоих пальцев, нежность твоих объятий, твой огонь – и твоя уверенность, когда ты держишь меня в своих руках… Как я могла их выдумать такими?

Это сильнее меня – забыть. Это сильнее всего на свете – не думать, не мечтать.

Если раньше я говорила, что мои сны реалистичны, то сегодняшний – сама реальность. Я проснулась разгоряченной, растаявшей, решительно другой. Я проснулась… уже немного твоей.


                ***

Шёл проливной дождь, почти стеной. Люди поспешно открывали зонтики, а то и вовсе жались к стенам под узким козырьком, в надежде на то, что он скоро закончится.

Она постояла пару мгновений на ступеньках, а потом решительно сделала несколько шагов вперед. Чем она рискует? Без косметики, в непрозрачной одежде, с непромокаемой сумочкой и с извечной тщательно заплетённой косой.

Под дождём было хорошо. Было так замечательно: будто лето распахнуло свои объятия и с ног до головы окунает в себя. Так заканчивается весна – и если сейчас стоять под козырьком вместе со всеми, то можно запросто упустить начало лета. А можно и вовсе, всю жизнь бояться, что потечёт тушь или испортится пиджак – и пропустить всю жизнь.

Она простояла несколько секунд посреди переулка, а потом неспешным шагом направилась в сторону метро.

Его рука на её плече. Это начинает становиться традицией.

Она обернулась, ожидая чего-то в его стиле: «немедленно идите под крышу, замёрзнете». Открытого над собой зонта и «ещё не хватало вам заболеть, у нас столько незаконченной работы».

- Надеюсь, вы никуда не спешите, у меня есть отличная идея.

Он взял её за руку и без всяких объяснений, но при этом совершенно не спеша, будто не было никакого дождя, повёл за собой – и она сразу поняла куда.

Они зашли в кафе. Их столик (и давно он стал «их?») был свободен – и он уверенно потянул её к нему.

- У вас волосы мокрые.

- А вы чертовски наблюдательны. В разведку не пробовали идти?

Он так задорно улыбался, что не улыбаться в ответ было решительно невозможно.

Она начала распускать косу. Он внимательно следил за её руками.

- Не пробовал. А стоило бы – я давно хотел увидеть вас с распущенными волосами. И вон, как легко получилось.

- Вы могли только попросить.

- А вы это как себе представляете? «Приходите завтра незаплетённая, мне так больше нравится»?

Она рассмеялась.

- Да, так вы бы не смогли сказать. Хотя, полчаса назад я не думала, что вы можете украсть меня посреди улицы и утащить сюда. Кстати, зачем?

Его карие глаза под темными ресницами смеялись, это было даже заметнее, чем улыбка на лице.

- Я хотел напоить вас чаем. Вы ведь не только кофе пьете?

- Я много чего пью.

Он внимательно посмотрел на неё, чёртики в его глазах плясали всё более явно. Потом бросил взгляд на часы (бывает ли что-то, что он делает без оглядки на время?). Очень кстати подошла официантка. Глядя не на неё, а на свою спутницу, он произнёс:

- Принесите нам бутылку красного вина. Ты ведь пьешь вино?

Она от неожиданности забыла все слова.

- Пью. А мы на «ты»?

Он улыбался – открыто, светло и свободно. Будто совсем другой человек сидел сейчас перед ней – и забавлялся, следя за её реакцией на эту подмену.

- Это тебя удивило сильнее, чем вино? Рабочий день закончился 20 минут назад. А если уж ты распустила косу, то нам можно и вино, и на «ты».


                ***

Почему-то сказка закончилась вместе с дождём. Она смотрела на него с теплейшей из своих улыбок – а он говорил с ней так, будто вчерашний день ей приснился.
Как назло, им почти весь день нужно было провести рядом друг с другом. Удивительно, что остальные не замечали, как потрескивает воздух, летят искры от её взгляда в его сторону.

"Я что-то не так сделала, сказала? Может и правда всё мне приснилось? Не так себя вела, позволила себе лишнее? Да, я могла смотреть на него слишком… выразительно. Непроизвольно, ведь я просто не могу контролировать себя настолько сильно. Но в остальном…
Может, напротив, он ждал от меня чего-то… другого? Но он ведь меня знает. А я знаю, что одно из самых отвратительных ощущений – перепутать деловую встречу с романтической. И вчера, прощаясь с ним, ощущение было самое чудесное, что удивительно даже мне самой. Моя рука в его руке… Его теплый, с чертовщинкой, такой насмешливый, но такой мягкий взгляд… Его губы на моей щеке. Всё было так правильно…Мне не в чем себя упрекнуть. Самое гадкое, что и его упрекнуть мне не в чем. Тогда почему я думала, что утром что-то изменится? Он-то не смотрит моих снов… Хорошо, что хоть у одного из нас есть здравый смысл."

Весь день он смотрел на неё, и сперва улыбался её обиженным взглядам, а потом… заигрался. Себе-то можно в этом признаться? Ему нравилось, как эта девчонка смотрит на него. Пытается держать себя в руках, но, несмотря на все усилия, - снова срывается. Не умеет, просто не умеет скрывать свои эмоции. Интересно, она во всём такая несдержанная?..

Этот день, наверное, запомнили все, кто был с ними рядом – или хотя бы на том же этаже – в тот момент, когда она всё-таки сорвалась. Когда, выходя из кабинета, она бросила ему на стол стопку исписанных листов, и они фейерверком разлетелись во все стороны.

Она вздрогнула от собственной храбрости, прежде чем испугаться и выйти прочь, не забыв на прощание хлопнуть дверью.

Но, уходя, ещё успела услышать, как он смеётся за её спиной.

Дождавшись самого позднего вечера, последнего ушедшего, она зашла к нему в кабинет. Во всём здании они были вдвоём. Зачем он остался так поздно – она даже не подумала об этом.

- Простите меня, я не знаю, что на меня нашло.

Он поднял на неё глаза. Долго, изучающе, посмотрел, очень-очень серьёзно. До мурашек, до дрожи пробирал её этот его взгляд… Но она стояла и ждала. Не выдавая себя, ожидая лишь его слов.

Он вздохнул, отложил в сторону очки, закрыл ежедневник.

- Это ты меня прости. Я сам виноват. Мог хотя бы попробовать встать на твоё место, но мне вообще трудно даётся понимание женщин, а тем более – таких как ты. Уже взрослых, но ещё совсем девчонок. Представляешь, мне нравилось смотреть, как ты злишься на меня. Простишь меня за это?

Она ожидала какого угодно ответа, но только не этого. Не такой откровенности.

- Прощу, если больше меня злить не будете. Не будешь.

Кажется, он ждал именно этих слов. Его глаза снова смеялись над ней.

- Ты была очень хороша. Мне будет трудно удержаться и не посмотреть на тебя такую снова. Правда обиделась? На то, что я не стал при нескольких десятках людей вести себя так же, как с тобой вдвоём?

Она улыбнулась.

- Об этом я как-то не подумала. К хорошему быстро привыкаешь.

- Неужели я был таким уж хорошим?

- Был? Больше не будешь? – она сделала удивленные глаза и наигранно похлопала ресницами.

Он вздохнул, снял с вешалки свой пиджак.

- Пойдём. Буду исправляться.

…Их столик снова был свободен, и в тот вечер они, наконец, добрались до чая.

А ещё в тот вечер она поняла, что никогда больше не хочет на него злиться.


Нет, конечно, никакой сказки после этого не случилось. Всё было как всегда, а то, что изменилось, было не описать словами – оно просто витало в воздухе. Она чувствовала, постоянно чувствовала, что всё стало иначе, как будто ближе, понятнее – но в то же время, ещё так далеко от её снов.

Если бы это слово вообще могло возникнуть в её голове применительно к нему, она бы сказала, что они стали друзьями. Но вот беда: то, что чувствовала к нему она, мешало ей представить такую дружбу и одновременно – мешало ей случиться.

Друзья – это такие люди, у которых нет секретов друг от друга. А у неё был секрет, который она так боялась выдать, чтобы всё не испортить. Десятки страниц в дневнике. Миллион эмоций и чувств внутри – только ему адресованных.

Она снова начала писать стихи. Как можно быть такой глупой, как можно было начать писать о нём стихи, позволить себе так глубоко прорасти в него, в свои чувства к нему? Как можно было за несколько встреч стать такой… чужой.

Встречи с людьми бывают очень разные, и наше их восприятие – пожалуй, самый важный признак, по которому одни отличаются от других. Внешне может происходить одно и то же: два человека разговаривают, смеются. Невзначай касаются друг друга – случайность, ничего большего. Улыбаются друг другу. Она пробегает языком по своим губам – ничего особенного, так ведь? Он ослабляет узел галстука или снимает его вовсе, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки… Так может выглядеть встреча двух давно не видевшихся одноклассников. Или хороших друзей. Или коллег, слегка вышедших за деловые рамки.

Или встреча двух людей, которые хотят, чтобы весь мир исчез, а они остались вдвоём: просто ни один из них не знает, как об этом сказать и боится всё испортить, не получив взаимности.


                ***

Она обернулась, почувствовав лёгкий ветерок, возвещавший о приходе Рафаэля. Закрыла дневник, отодвинула его в сторону.

Ангел улыбался ей так по-детски обаятельно, что она не могла не улыбнуться в ответ.

- Ты весь светишься, Рафаэль. Выкладывай, что произошло.

Вместо ответа он показал ей то, что прятал до этого за спиной. Букет ландышей.

- О, Рафаэль! Мои любимые! Где ты их взял, до ближайшего леса километров пятьдесят!

- У меня был целый день.

Она держала в руках букет и ловила себя на мысли, что у неё сейчас такая же детская улыбка на губах. Кусочек дома, кусочек недавнего детства… Удивительно, она уже давно смирилась с тем, что ландыши будут для неё только на картинках да у старушек возле переходов метро. А этот букет пах весной, настоящим лесом, свежестью и жизнью.

- Ты меня удивил. Спасибо, Рафаэль.

- Мне очень хотелось тебя порадовать. Я же вижу, ты устаёшь. По ночам ты сама не своя.

Лика поставила цветы в воду.

- Прости, ангел. И правда, столько всего происходит за день… Надо бы и мне не забывать радовать тебя.

Ангел обнял её, прижал к груди, провел рукой по волосам.

- Лика, милая, ты радуешь меня тем, что ты рядом.

От его слов почему-то стало тесно в груди. Гнетущее чувство вины уже начинало прорастать в ней, хоть она и не была ещё ни в чём виновата.

Виновата, конечно, виновата. Просто об этом пока никто, кроме неё самой, не знает.

Надо остановиться – пока не произошло непоправимое. Вот только бы разобраться, что из непоправимого так пугает Лику: то, что ангел может узнать о её встречах с другим, или то, что она может действительно влюбиться в другого?

Она вновь отбрасывает те мысли, которые доставляют ей страдания. Вновь игнорирует главный из вопросов: что она испытывает к ангелу и как воспринимает их отношения. Но даёт себе обещание: хотя бы попытаться отдалиться от того, кто ещё даже не подозревает о её возрастающей привязанности.


                ***

                Дневник Лики

«Самый верный способ убить любовь – начать в ней сомневаться. Задуматься о том, что есть что-то лучше. Или о том, что есть кто-то третий.

Я не знаю, в чём сомневается ангел. Я взяла за правило не лезть в его мысли. Но знаю о себе. Я сомневаюсь в нашем будущем, в том, что оно есть. Мы слишком разные… Нет, даже не мы, а наши Вселенные.

Я всегда любила сказки. И он – самая прекрасная из всех. В него легко поверить, им легко увлечься, в него легко влюбиться. Но… он никогда не станет мне по-настоящему близок. У него есть тайны, которые не позволяют мне, даже будучи рядом, понимать его. Я не знаю этих тайн и не могу предположить, о чём они. Но я вижу их в его глазах.

Он – очарование. Зачарованный образ, прекрасно подходящий для фантазий. Но он нереален. Он – не человек, и если раньше я думала, что это – очень любопытно и загадочно, а потом – что это, в сущности, не имеет значения, то сейчас я понимаю: это – то, что нас разделяет.

Я не знаю, как жила бы без него, он – важнейшая часть моей жизни и меня самой, сотню раз меня спасали его присутствие, его участие, его холодная рассудительность. Но он – не тот, кому можно отдать своё сердце навсегда. Он хочет, чтобы я раскрылась ему вся нараспашку, идёт к этому упрямо, настойчиво, но сам раскрываться не желает. Не потому, что я не спрашиваю или не интересуюсь, а потому что есть некоторый предел его искренности. А какие пределы могут быть у двух любящих людей? Любовь – это взаимность во всём. Он же как будто наблюдатель в наших отношениях, стоит рядом и смотрит, чем всё закончится. Иногда мне кажется, что он уже знает, чем всё закончится… И при этом ничего не хочет изменить?

Весна прошла, закончились и мы... Но есть ли нам, что хоронить?

Это, конечно, глупость. Он так хорош, так заманчив. Но чего-то не хватает… Мне осталось только понять, чего.»


- Ты весь вечер пишешь. Ты не хочешь говорить со мной?

Его голос был совсем близко, но она поборола желание захлопнуть тетрадь. Он не прочтёт, нет, он не такой. Лика обернулась, улыбнулась.

- Просто много мыслей. Ты сам просил меня писать почаще.

Он выглядел печально и расстроенно – и от этого она почувствовала себя очень виноватой.

- Лика, если я мешаю тебе…

- Нет, не мешаешь.

Она закрыла тетрадку. Выдохнула. Закрыла глаза, стряхивая с себя наваждение, ту реальность, что живёт в дневнике. И вернулась в ту, что была вокруг: её комната. Её ангел.

Улыбнулась. Встала, прижалась к его груди. Легким движением пальцев поправила выбившуюся из челки прядку.

- Не злись. Я правда сейчас очень хочу писать.

- Я не злюсь. Но ты иногда забываешь: я – не человек. Со мной не так просто.

«И я хорошо знаю тебя, знаю, когда тебе хочется писать», - подумал он, но, конечно, не стал говорить вслух.

- Рафаэль… Если тебе не нравится, что я занята чем-то, кроме тебя… Прости, это неправильно. Я ведь всегда была такой. Ты ждёшь, что я изменюсь?

Он ждёт, что она будет его любить, а не великодушно терпеть его любовь. Но этого он тоже не мог сказать. Ничего из того, что могло её расстроить или просто испортить ей настроение, он сказать не мог.

Рафаэль вздохнул.

- Нет, Лика. Ты права, я такую тебя полюбил. Такую тебя люблю. Но мне в последнее время кажется, что ты не со мной.

«Ты не моя больше» - вот, что он имел ввиду.

Ангел бросил взгляд на её дневник. Всё там. Но нет, он, конечно же, не позволит себе прочесть. Для чего? Чтобы что-то узнать и тем всё разрушить? Он должен верить ей. Иначе всё это ни к чему. Иначе – это не любовь. Не важно, что он там прочтёт, найдёт ли подтверждение своих опасений – это будет конец.

Не замечая его взгляда, Лика тоже искоса смотрит на дневник. Сейчас она оставляет его на видном месте, потому что не боится, что ангел его прочтёт. Но не наступит ли в скором времени момент, когда она начнёт, пусть и безотчётно, желать того, чтобы он открыл тетрадь? Узнал всё и развязал ей руки? Лика тряхнула волосами. Что за глупости... Надо читать поменьше женских романов.

Сотни лет этой провокации: лежащий на столе дневник, который так хочется открыть. Что дальше? Обвинение во лжи от одной стороны или обвинение в недоверии – от другой. Исход один: ничто не будет прежним. Для чего люди хотят узнать тайны друг друга, если заранее известен результат таких попыток?

Они выбирают, кто будет виноват. В тех отношениях, которые хранят и берегут, не бывает сомнений – и дневник всегда остаётся на столе непрочитанным. Он попросту не вызывает интереса.

- Ангел, ты просто привык к тому, что я жду тебя каждый вечер у открытой двери балкона. Но так не может быть всегда. Я от этого не становлюсь какой-то другой.

Она подходит к нему ближе, целует нежно и долго, прижимается к нему всем телом… Прерывает поцелуй лишь для того, чтобы одарить самым тёплым взглядом и расстегнуть его рубашку.

Совместными усилиями Лика и ангел обманывают его интуицию.

Дневник остаётся на столе нетронутым.

Надолго ли?


                ***

                Дневник Лики

Прошло две недели без тебя. Никогда я не смотрела на календарь так часто, как с той нашей встречи за кофе. Время стало ощущаться совсем иначе: когда ты рядом со мной, и когда тебя нет – я живу будто в разных измерениях.

Вот сейчас мне кажется, что я не видела тебя целую вечность.

Признаюсь, я старалась не думать о тебе. Старалась, как бы смешно это ни звучало, воспользоваться случаем и забыть тебя. В какие-то моменты мне кажется, что я и вправду излечилась от тебя. Ты мне не снишься, или я забываю о тебе, проверяя утром почту. Ловлю себя на этом, и безумно радуюсь, представляя: вот, я увижу тебя и НИ-ЧЕ-ГО! Ничем не выделю тебя из прочих мужчин, находящихся с нами в одной комнате. Отведу взгляд и начну улыбаться кому-то другому.

В следующее мгновение я понимаю, что ужасно боюсь этого: увидеть тебя и разочароваться в тебе. За долгие дни, проведенные лишь наедине с моими фантазиями и снами, за те дни, когда я не видела тебя, я могла подзабыть тебя настоящего, поверить в выдуманного мною. А мог и ты измениться. Что, если я выдумала тебя, и при встрече почувствую, что магия уже не действует?

Я не знаю, как вести себя, если вдруг, подняв глаза, я столкнусь с твоим взглядом, хотя жду этого момента с нетерпением. Наши (несостоявшиеся!) случайные встречи снятся мне в самых сладких снах. Но во сне всё так красиво… желанно до нереальности, неосязаемости. Фантазии всегда лучше реальности, и я очень боюсь своими фантазиями испортить нашу настоящую встречу.

А ещё сильнее, в самой глубине души, я боюсь, что ты однажды увидишь вместо восхищенных искр в моих глазах пепел. Недоверие, разочарование и грусть – что я могла найти в тебе? Ты же самый обычный…

В этот момент ты узнаешь, поймёшь за какую-то долю секунды, что ты уже не центр моего мира, моей Вселенной. Что ты стал ценной, но все же декорацией в нём, так и не дав нам шанса.

Быть может, этот непреодолимый страх – одно из многочисленных испытаний, которые я должна преодолевать на своем пути? Ведь, в конце концов, я жду не встречи как таковой, и даже не слов, которые ты скажешь. Не того, как ты посмотришь на меня, и не того, как твои губы коснутся моей щеки.

Я жду какого-то чуда, которое подтолкнёт тебя ко мне, заставит тебя посмотреть на меня другими глазами, заметить, как я смотрю на тебя. Для этого необходимо чудо, потому что сама я ни за что не выдам себя. Разве могу я это чудо вписать в свои рамки или как-то повлиять на его вероятность? Я могу лишь быть готова к нему, и ко всему, что может меня к нему привести.

Я начинаю свой очередной день, заплетая косу под группу «Секрет». Ставлю чайник, завариваю чай – и два дня из трёх забываю его выпить, переключившись на другие занятия.

Пританцовываю, выбираю платье, смотрю прогноз погоды и радуюсь, что сегодня обещают жару, а значит можно не надевать чулки. Долго сомневаюсь между двумя браслетами, потом столько же времени трачу на выбор серёжек, и, наконец, схватив сумочку, предусмотрительно, с вечера, подобранную к босоножкам, выбегаю из дома.

На улице светит солнце, и, хотя утро совсем раннее, чувствуется дыхание той жары, что придёт в город днём. Я включаю музыку в наушниках – уже совсем другую, мой любимый «девчачий» плейлист, несколько лет перекочёвывающий из одного телефона в другой и периодически дополняемый. Там много женских голосов и совершенно не сочетаемые стили, но мне так нравится. Музыка начинает играть, а я начинаю улыбаться.

Даже самая задорная песня в девичьих репертуарах – это лирика. И, вслушиваясь в слова, я, конечно, вспоминаю тебя. От этого улыбаюсь сильнее, потому что мне нравится думать о тебе, вспоминать наши встречи, наши диалоги и твои улыбки.

Не обольщайся, вызвать у меня такую улыбку могут многие другие воспоминания. Но, вынуждена признать: только тебя я вспоминаю, слушая этот свой плейлист.

Подходя к дверям офиса, я достаю из сумочки зеркальце, помаду, смотрю на своё отражение… И убираю помаду обратно. С тех пор, как ты стал приходить в мои сны, я стараюсь ею не пользоваться. А вдруг я встречу тебя, - и вдруг ты захочешь меня поцеловать?

Я разглаживаю складки на платье, облизываю губы, поправляю косу и вхожу в зал, где, наверное, увижу тебя. Я готова ко всему, что может произойти дальше, и всего этого жду. Я улыбаюсь самой искренней своей улыбкой каждому, кого встречаю. Тому чувству, что переполняет меня, нет названия. «Предвкушение», «предчувствие» – эти слова не могут передать его. Сердце стучит всё чаще и громче с каждым новым приветствием; вероятность того, что следующим я увижу тебя, растет с каждой секундой.

Но я ждала этого дня так долго, и сегодня я готова ко всему.

Даже к встрече с тобой. Даже к твоей улыбке.

Я не была готова лишь к одному. К тому, что чудо произошло без моего участия, не сообщив мне об этом. К тому, что все мои мысли отчего-то стали тебе известны, и ты встретишь меня хитрым прищуром, крепким объятием и насмешливым шёпотом у самого уха: «Ну что, дождалась?»


                ***

Спустя неделю день Лики начинается непривычно рано, в восемь утра. Она забегает по ступенькам в офис и у дверей вновь встречается с ним. Улыбается – не может ему не улыбаться. Он улыбается в ответ, потом старается стать, как полагается, серьёзным.

- С добрым утром. Так рано и такая весёлая? Что-то хорошее приснилось?

Она смотрит на него с хитрой улыбкой, поправляет выбившуюся из косы прядь.

- Можно сказать и так. Мне снился ты.

Он смотрит на неё удивлённо, а она продолжает улыбаться, глядя на его реакцию.

Что за игривое настроение! Надо собраться, перестать сверкать озорным взглядом – но она не может. Не сегодня, когда он – такой очаровательный, лёгкий, искрящийся. Интересно, что такое произошло с ним ранним утром, отчего он так счастлив?

Слова сами слетают с губ:

- Ты сегодня просто очарователен. И наконец-то правильно завязан галстук...

Он сначала смотрит на неё смущённо, а потом вдруг улыбается яркой озорной улыбкой и сообщает:

- Знаешь что, Лика! Я завязывал в машине этот чёртов галстук минут двадцать, потому что иначе ты бы снова потянулась его поправлять. И отчего он не даёт тебе покоя, так любишь мужчин в галстуках?

Она естественно краснеет, но потом понимает, что второго шанса, наверное, не будет. Протягивает руку и, как всегда, поправляет узел.

- Очень люблю. И ещё больше люблю, когда они их снимают.

Его взгляд в этот момент стоил всех её снов и прочих фантазий с его участием, пришедших в её голову за последние четыре недели.

Она убирает руку. Ещё раз улыбается и заходит в открытую тобой дверь.

Только пройдя десяток шагов по коридору, она понимает, что сказала – и кому.

«Дура, ненормальная! Зачем я вообще начала говорить об этих дурацких снах? А о галстуках? Что я хотела получить в ответ? Он ведь теперь будет целый день смотреть на меня, как на потерявшую голову школьницу.»

Врёшь, Лика, лжёшь сама себе, ведь ты точно знаешь, какой ответ тебе хотелось получить: услышать, что и ты ему когда-нибудь, хоть на минуточку, приснилась.


                ***

                Дневник Лики

Романтика… Интересно, как понимает себе романтику Рафаэль? Мне стоило бы спросить его об этом. Но в последнее время мне снова стало легче говорить с дневником, чем с ним.

Я помню нашу романтику: когда он сидел на крыше напротив моих окон и боялся коснуться меня, моих мыслей, увидеть мой взгляд. Но не мог поступить иначе.
А сейчас пространства между нами – куда меньше, но пустота в нём – в сто раз глубже. Ниточки, связывающие нас, так давно не были напряжены, не производили искр на грани безумия.

Моя романтика – безумие. Его – тихая нежность. Это не упрёк, просто мы – разные. Иногда два очень хороших по отдельности человека не могут найти гармонии в отношениях друг с другом только потому, что у них очень разные взгляды на мир.

С тех пор, как я впервые поцеловала его, прошло каких-то пара месяцев, но у меня такое ощущение, будто мы – супружеская пара, десятки лет живущая вместе. Мы любим поговорить друг с другом. Любим целовать друг друга, вскользь, проходя мимо. Я не хочу сказать, что это плохо, в таких парах это – прекрасно. Но мы ведь знакомы полгода, не рановато ли мы становимся друг для друга хорошей привычкой?

Мы никогда не умели вместе сходить с ума.

Интересно, он знает, какой романтики я жду?

…Подниматься на крышу по крутым заледенелым ступенькам… И страх почти равен желанию, но пальцы крепче сжимают любимую ладонь, становится теплее, страх отступает, а нервы, напротив, подобно оголенным проводам гудят от напряжения. Из здравых мыслей в голове лишь одна: вслед за ним я пойду куда угодно, хоть на край света…

…Под проливным дождём выбегать на улицу и с упоением целоваться, не слыша раскатов грома, не думая о том, что дождь ледяной, а ноги – босые…

…Взяв из холодильника бутылку шампанского, брать любимого за руку и бежать купаться в ночном море. Глубоко, темно, холодно? Да ну к чёрту… Пить шампанское из горла и смеяться над своим сумасшествием…

Моя романтика в этом: когда женщина ничего не боится рядом с мужчиной, потому что рядом с ним она – его часть, самая дорогая и важная. Вместе они могут то, о чём по отдельности не могут даже подумать.

Ради таких моментов стоит жить. Только ими и можно жить. Переживать их снова и снова в воспоминаниях, и, конечно, создавать новые. Это даже не романтика, какой её понимают в книжках. Это – концентрированное счастье.

После таких дней весь вечер в груди горячо.

После таких вечеров спишь всю ночь крепко, видя сладчайшие сны.

После таких ночей утро становится самым добрым.

Почему этого нет у нас? Мы же оба мечтали о том, что будем счастливы. Почему мы не умеем дарить друг другу это концентрированное счастье?

Это очень грустно, но я знаю ответ. Просто счастье – не следствие любви. Любовь – лишь повод стать счастливым, но не гарантия счастья. Нет, всё было бы слишком просто, любящие люди в этом случае никогда не расставались бы.

Счастье – то, что дарят нам те, кто нам дороже всего. Дороже себя… И это – снова не упрёк, иначе мне следовало бы начать с упрёков себе самой. Но я вижу – ангел тоже не счастлив. Его мечта сбылась… Но она оказалась лишь искусной имитацией того, что мы ожидали.

Мы так и не смогли увести друг друга на край света. Мы забыли спросить друг у друга, что такое любовь, романтика, счастье, стали жить каждый в своей системе ценностей, – и находимся теперь в тупике.

Прости, Рафаэль, я впервые пишу так, будто бы ты прочтёшь эти строчки. Пишу так, потому что хочу сказать вслух, но не могу.

Ангел мой, прости, но я никогда не смогу стать с тобой по-настоящему счастливой.