Революционер

Родительское вече состоялось ночью в ноль часов десять минут по местному времени. Ложи заменяли деревяные кровати из немецкого спального гарнитура, а трибуну оратора выполняли положенные друг на друга подушки. Для удобства оратор поворачивался на бок лицом к собеседнику и опирался локтем в мягкое, удобное сооружение и начинал вещать.

Пал Иванович и Ольга Сергеевна обсуждал вопрос о воспитании детей, о приобщении к труду. Десятилетнего Игоря и восьмилетнюю Ларочку до сегодняшнего дня Пал Иванович считал хорошими, воспитанным, трудолюбивыми детьми. Их труд, разумеется, каторжным признать нельзя, но и то, что делали, было привито не сразу. Каждый из них обязан был застелить свою постель, отнести на кухню старую посуду, почистить обувь, а остальное, остальное делали родители, точнее, большую часть делала Ольга Сергеевна. Жизнь в семье шла по уже установившемуся руслу, спокойно и лишь изредака в нем попадались порожки, вызывавшие небольшое вспенивание, тут же, невдалеке, затухающее.

Но все это было до вчерашнего дня, принесшего одному родителю огорчение и решительность к действиям, другогому же - удивление и растерянность. Про себя Пал Иваныч решил, что прошедший день по сути своей был началом предстоящего свершения революции в их семействе, в котором в последние годы, по утверждению Пал Иваныча, стало попахивать мещанством. Это его раздражало, угнетало, иногда наводило на неприличные мысли, но он терпел, пытался разобраться в причинах этого "запаха", однако, все попытки были безуспешны. Ольге Сергеевне этот уклад нравился, а его попытки что-либо изменить тут же расценивались ею, как "тебе надоела семья, тебя все здесь раздражает и, пожалуйста, не отказывайся, но ты с кем-то связался". Что она хотела этим сказать, тут и дураку ясно — с кем может мужчина связаться? Конечно же с тем, о ком вы и подумали. Но на этот раз решение Пал Иваныча было твердым, непоколебимым и в достаточной степени аргументированным.

Накануне, придя с работы, Пал Иваныч застал жену за мытьем полов. Разгоряченная, с пунцовым от напряжения лицом, она никак не походила на кандидата биологических наук, кто угодно, но не кандидат. Из кухни доносилось шкварчание жарившегося мяса, дополняемое аппетитным запахом. Прелестное дитя - Ларочка, распластавшись на тахте и подперев головку руками, читала книгу и, не отрывая взгляда от нее, безраздчным тоном произнесла "привет". Возбужденный, находясь во власти обуявших его идей, Пал Иваныч торжественно заявил:
- Оленька! Последний раз ты прикладываешь руки к этому предмету, — указательным пальцем он указал на пол.
- Сходи в магазин. Нужна сметана и хлеб! - устало произнесла она, не придав серьезного значения только что произнесенной им торественной фразе.
Но Пал Иваныч был непоколебим.
- На, прочти. Вот как нужно жить! - и протянул ей газету, скрыв обиду непонятого человека.
- Ладно. Потом, - не прекращая тереть пол, ответила Ольга Сергеевна.

Настушло "потом". Она гладила рубашки, а он, стоя посреди комнаты, как заправский декламатор читал нашумевшие путевые заметки двух корреспондентов одной из центральных газет об Америке.
- Обрати внимание, - зараженный событиями, происходящими там, далеко, он особо подчеркнул "обрати внимание" и продолжал: «... Американец даже большого достатка обязательно заставит дочь или сына рано изведать, как добывается хлеб. В маленьком городке Пенсильвании нашу машину заправляла и чистила миловидная девушка. Разговорились. Оказалось: дочь большого чиновника банка и владельца пяти мотелей. В день четыре часа работает для частичной оплаты учения в университете...» - Пал Иваныч перевел дыхание - давно не читал вслух, читая он то и дело запинался. - А вот: «... Одному из нас года четыре назад в придорожном кафе подавала еду дочь губернатора штата Северная Дакота“.

Дочитана до конца заметка, но Ольга Сергеевна особых восторгов не проявляет. Пал Иванович, ожидая услышать противное, начинает злиться:
- Ну что ты молчишь, как рыба от лед? Или это не стояще требования?
- Стояще, конечно, стояще, только ты не раздражайся... Что же ты хочешь, в конце-концов, сказать? Ты хочешь послать детей работать? Я так тебя поняла?
- Я хочу, чтобы ты уловила изюминку, так сказать, квинтэссенцию, понимаешь? - успокоившсь, уже молящим тоном сказал он и, минуту помолчав, добавил, - нужно делать революцию в деле воспитания наших детей, и, в частности, моих и твоих. И я это сделаю, и прошу меня в этом поддержатъ. У меня все. Пошел спать. - Пал Иваныч на минуту забыл, что дома он не главный инженер завода, а стол, стоящй перед ним, не для заседающих, а простой обеденный стол, где сейчас, в данную минуту гладится его рубашка.

...Начавшийся шопотом разговор временами становился громогласным. Несколько раз они отворачивались друг от друга, потом снова смотрели друг другу в глаза. Камень преткновения лежал в поставленном Ольгой Сергеевной вопросе: «Не потеряют ли дети детство, которого мы с тобой не имели?» Трижды она прослезилась, но он был непреступен: «Хватит растить барчат! Труд облагораживает человека!»

Дети есть дети - что требуют родители, то и исполняют, разумеется, хорошие дети. Попрощавшись с идущими в гости родителям, Игорь и Ларочка приступили к делу. На семейном совете были определены обязанности каждого из них. Ларочке - уборка полов и подержание приличного вида квартиры. Игорю - приготовление пищи - шеф-повар. "Требует от тебя вкусной пищи — пусть попробует приготовить сам", Пал Иваныч учел запросы Игорька.

Вопреки ожиданиям родителей дети с большим желанием приняли возложенные на них обязанности. Еще не стихли удаляющиеся шаги родителей как Ларочка бросилась в кладовку и, тужась от тяжести, внесла в комнату металлическую банку с польским лаком для полов. (Ожидался ремонт квартиры, заготавливались необходимые материалы.) Ларочка была решительным ребенком и, предвкушая похвалы родителей, собралась покрывать пол лаком. C большим усилием перетащила стол в угол, составила стулья, свернула ковер.

Резкий запах заставил оторваться от книги Игорька, сосредоточенно отыскивающего что-то в описании блюд китайской кухни.
- Ты что?.. Что ты задумала?
- Я буду пол покрывать лаком, - с гордостью заявила Ларочка.
- Эх ты! Балда Ивановна! Пол же сначала вымыть надо, а уж потом покрывают.
- И нет, и нет. Я видела как мама ногти покрывала лаком не мыла их, а сразу.
- Да ты что говоришь-то? Ха-ха! Сравнила ногти и пол, - и уже на положении старшего заявил: - Не вымоешь пол — заберу лак.

Ольга Сергеевна весело смеялась, Пал Иваныч шутил. В хорошем настроении родители приближались к своей обители. Подойдя к входной двери они остановились и, поводив носами, удивленно посмотрели друг на друга. Почуяв неладное Пал Иваныч с замирающим сердцем нажал на кнопку звонка. Признаков за дверью не было. Пал Иваныч долго не мог вставить ключ дрожащей рукой.
- Да быстрей же! - торопила испуганная Ольга Сергеевна.
Щелкнул замок и через пару секунд вбежавше родители в оцепенении застыли. Пол в столовой являл собой грязно-желто-белую пену, в клетке лежали бездьханные канарейки, а на газете у двери лежали осколки хрустальной вазы, прикрытые веником. Спазмы перехватывал дахание и родители прикрыли носы платочками.

Ольга Сергеевна медленно обошла комнату и, ни слова не говоря, направилась на кухню, мимо совершенно  растеряннтого, стоявшего с виноватым видом супруга, бросив ему презрительно-гневньй взгляд.
- Иди сюда, революционер! - из кухни донесся гневный зов. Пал Иваныч робко подошел.
- Смотри!.. Это ты! Ты их руками сделал. Какая же я дура-а-а! Послушала на свою голову. Смотри! - указала она пальцем на раковину.
Пал Иваныч посмотрел на раковину и увидел головку, четыре лапки и хвост их любимой черепахи, жившей в семье со дня ее основания.
- Дэзя-я-я? - срывающимся голоском завопил Пал Иваныч, с трудом удерживаясь на ногах - ему стало дурно. - Нет! Это не они. Они этого не могли сделать... Кто-то другой. Нужно позвонить в милицию.
- Болван! - зло, гневно ответила Ольга Сергеевна и обливаясь слезам подошла к окну. - Вот еще. На, прочти! - и швырнула в его сторону неаккуратно, в спешке вырванный лист из ученической тетради.
Дрожащи руками он поднял его спола и приблизил к глазам.


Дорогие папа и мама!

Извините нас. Мы хотели сделать вам приятное и поэтому так получилось. Ларка стала покрывать лаком сырой пол, а я сварил вам суп из черепахи — в книгах пишут, что это очень вкусно и полезно, особенного для умственной деятельности. Но я его не доварил, так как Ларочка испугалась пола и сказала, что убежит из дома. Чтобы она не сбежала, я пошел с ней. Мы будем где-нибудь возле дома. Если вы ее бить не будете, то опустите шторы на окнах, и мы придем.
Не забудьте доварить суп,

Игорь и Ларочка.


Москва.
1970-1974