Новобранец

               
                глава 3

                СЛУЖИ ПО УСТАВУ- ЗАВОЮЕШЬ ЧЕСТЬ И СЛАВУ

   Этот призыв украшал все вертикальные поверхности, на которые мог упасть солдатский взгляд. Уставы, их несколько - это небольшая стопка серых книжек, карманного формата. В уставах прописано всё, что нужно знать воину о службе. Осталось мелочь, выполнять. Вот с этим то делом и бывают сбои.
   Да не будем о грустном, это данность. Служба дело живое и всё прописать не возможно. У многих людей установилось не совсем верное представление об армии, да и о войне, пожалуй, тоже. Армия это не только оружие и стрельба, как говорится - пушки, танки, пулемёты. Служба в армии -   это прежде всего труд. Труд всегда не простой, зачастую грязный и тяжёлый.  Это нормально, служба не должна быть лёгкой.  И потом, никто не гарантирует, что ты не окажешься однажды на поле боя с оружием в руках, ведь ты же солдат. А солдат, согласно уставам, должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы.

    Тук-тук это когда лом утыкается в мёрзлую, даже летом, Хабаровскую глину. А дзинь — это когда лом отлетает от промёрзлой стены и повисает в воздухе, противно звеня и отсушивая руки. Что поделать, вгрызаться в землю-матушку от века доля солдатская, не минула эта участь и нас. Мне кажется, что каждый из нас клялся в те дни:
- Выйду на гражданку, лопату в жизни в руки не возьму! Во всяком случае, я это точно говорил.
     Да, как ни трудно было в учебном полку, но против линейной части это чистый курорт будет. Правда, трудности службы в тех местах, заключались не в самой службе. Совсем не много побыв в боевой части,  я понял, что служить по уставу на самом деле легче чем без него. Служить по уставу неудобно начальству, ведь это же работать придётся, вот  и придумали эту страшилку:
  - По уставу служить заставлю! Этой фразой всякий раз пугали молодых солдат, "ветераны", родившиеся годом ранее.
- А ты заставь! Я буду.  Только, что бы заставить меня служить по уставу, заставлятелю самому придётся потрудиться, а это мало кто любит. Так уж устроен человек, при малейшей возможности стремится  облегчить себе жизнь, частенько в ущерб делу.  При всём при этом, в учебном полку неуставные отношения были относительно редки. Там же, куда я попал после "учебки", дела обстояли куда как хуже. Немного погодя вы и сами сможете сравнить. Прямо сейчас расскажу  о некоторых отступлениях от уставов, случившихся в мою бытность в учебном полку.
    Как я уже говорил раннее, в учебке, большей частью нашей жизнью занимались сержанты. Правда, бывало и злыдничали командиры эти «матёрые». Ребята накачанные, любили силушку свою показать на курсантах. Посмотришь на них, вроде парни как парни, а как начинают откровенно издеваться,  вроде и не понимают, что зло творят.
   Пуговка на солдатском "пиджаке" имела ушко металлическое и если по этой пуговке постукивать, это ушко больно впивается в тело, но такое развлечение почему-то доставляло удовольствие товарищам сержантам. Выполняя команду "смирно", солдат не может даже пошевелится, а "отец командир", делая какое нибудь назидание, попутно вколачивает эту пуговку в грудь бойца. И это была самая невинная забава в обиходе непосредственного начальства.
     Свой противогаз солдат проверяет несчётное число раз и берёт его на занятия в полной уверенности, что он исправен. В один из дней устраивается проверка на владение средствами химической защиты. В палатку, наполненную едким газом, по одному запускают бойцов. Если со средствами защиты  всё в порядке, то немного побыв в среде раздражающего газа, человек выходит из палатки как ни в чём не бывало. А если что идёт не так, то жгучий газ ест глаза, раздражает дыхательные пути. Из глаз ручьями бегут слёзы, из носа тоже ручьями, не слёзы, кашель колотит нещадно.  Несчастный боец срывает бесполезное средство защиты и мало что видя  от слёз, лихорадочно ищет выход из палатки, но он его не найдёт, потому, что дверь держат крепкие руки сержанта. Со стороны это выглядит так: в стенки палатки изнутри лихорадочно тычется голова человека и не найдя выхода тычется уже в другую стенку. Эта сцена весьма забавляла сержантов. Особое веселье в том, что раненько утром, ещё до подъёма, часть противогазов намеренно выводится из строя самими проверяющими, и это деяние вроде как должно повысить уважительное отношение к своей амуниции. На фоне и без того нелёгкой жизни молодого солдата, такие дебильные выходки порядком злили нас. Но одного из своих истязателей мы однажды чуть-чуть не наказали по серьёзному.

     Отправили как-то наше подразделение сгоревшие артиллерийские склады восстанавливать. Называлось это мероприятие учениями. Лес мы там валили, брёвна таскали. Вот как-то пилю я с таким же как сам, бедолагой, огромную ель. Долгое это дело, свалить двуручной пилой такое дерево. Пилим мы его пилим, а чуть поодаль, прикорнул стоя у соседней лесины, сержант наш, один из лютейших издевателей. Видим мы, что накроет его ель наша, но пилим молча. Видели это дело и другие ребята, но никто даже и не пикнул. Это как надо было людей достать! Уже в последний момент, когда дерево пошло падать, кто-то из сержантов успел крикнуть ему: 
- В.... берегись! Выскочил наш паря из под летящего на него ствола, только погон ему с плеча сорвало. Побледнел весь, одни веснушки рыжие остались, и смотрит зверем на нас, но молча. Тут тоже ситуация, может и покалечил бы он кого из нас, только тайга вокруг, а в ней шесть десятков ребят с топорами да пилами в руках, а их то всего четверо. Так и ушёл не сказавши ни слова, наш герой. Однако, видать, понял чего-то, и с тех пор больше никого и пальцем не трогал.
   Спустя много лет, когда я пишу эти строки, самому страшно подумать, чем это всё могло закончится.
Зверство на зверство,  по другому не скажешь. Видать время такое было. Вот   такой  устав получился у нас тогда, с лесным уклоном, так сказать.