На борту

В районе Бермудских островов наш небольшой грузовой корабль наткнулся на дрейфующую яхту. На палубе никого не было, на наши сигналы никто не отвечал. Решив проверить, есть ли внутри люди, капитан отправил на осмотр яхты старшего помощника с двумя матросами. Они подошли на лодке, поднялись на борт и исчезли. Прошел час, два, ничего. Вооружившись, всем, что только можно было использовать для защиты, капитан, боцман и тройка матросов, отправились следом за пропавшими товарищами. Мы поднялись на борт, обследовали почти все помещения на верхней палубе, осталось заглянуть только в трюм. Мы по очереди спустились, и когда последний матрос перешагнул порог трюма, дверь за ним с грохотом захлопнулась. Стало совершенно темно, мы зажгли единственный фонарь и бросились к двери. Но ее не было. Она превратилась в сплошную каменную стену. Ничего не оставалось только обследовать полностью помещение в поисках другого выхода. Мы стали пробираться вперед и увидели небольшой свет. Как бы это не выглядело странно, но свет шел из-за каких-то ворот. Мы распахнули их и оказались на площади в городе, очевидно, каком-то древнем, стали оглядываться. Невдалеке слышался шум моря, на холме величественно возвышался вулкан, на площади было весьма оживленно. Нас тут же заметили, раздались крики, напоминающие то ли древнегреческий, то ли староитальянский. Прибежали люди с оружием и окружили нас, направив мечи и копья в нашу сторону. Угрожая и подталкивая оружием, куда-то повели. В саду на небольшом троне восседал мужчина, очевидно очень важный, возможно, главный в городе. Показывая на нас пальцем, стал задавать вопросы. Очевидно, спрашивал, кто мы и откуда? Капитан нарисовал на земле парусник и, делая руками гребки, попытался жестами дать понять, что мы моряки, приплыли сюда. Главный что-то сказал солдатам, встал, солдаты подошли к капитану, и повели его за главным. Они поднялись на вершину холма, главный показал море и задал какой-то вопрос. Не зная даже языка, можно было понять, о чем он спрашивает, море было совершенно пустым, кораблей не было. Нас бросили в темницу с большими деревянными дверями и закрыли двери огромным засовом. Обсудив ситуацию, мы решили бежать. Искать спасения можно было только в храме, откуда мы вышли на площадь. Если через него был вход, значит там же, должен был быть и выход. Нужно было найти подходящий «таран», чтобы им попытаться разбить стену, мы полагали, что за ней наше спасение. Возможно, огромный дверной засов нам как раз и подойдет, прихватим его по дороге или найдем что-то подходящее по пути к храму. Вдруг тали ощущаться сильные толчки. Землетрясение! Все сильнее и сильнее. За стенами нашей темницы стали раздаваться крики, послышался страшный взрыв, стены сотрясало, они начали рассыпаться. Появилась дыра, в которую мы смогли выбраться. Представшая перед глазами картина ошеломляла. Земля ходила ходуном, здания рушились, море бушевало, вулкан извергал кучи пепла и огненной лавы, люди спасались бегством. Мы бросились к храму, подхватив по дороге огромное бревно. Вокруг все рушилось и падало. Перепрыгивая через обломки мы бежали, не останавливаясь и не глядя по сторонам. В такой суматохе на нас никто не обращал никакого внимания. Влетев в храм, мы подбежали к дальней от входа стене и стали разбивать ее «тараном». Она поддалась легко, очевидно землетрясение нарушило строение и повредило устойчивость стен. Пробив дыру, в которую можно было пролезть, мы бросились в нее и оказались снова в трюме яхты. Дверь была на месте, через нее мы вышли на палубу и вернулись на свой корабль. Так и закончилось наше путешествие. Я и дальше выхожу в море на своем грузовом корабле, а репродукция Брюллова «Последний день Помпеи» висит у меня в каюте.