Стая

Память об Олимпиаде пахнет, звенит и шуршит.  Она несет запахи и ощущения. Она простиралась на 48 лет. Легендарный финал вспоминают! Вспоминают последние 10 секунд, как Америка не забирала медали. Вспоминают золотой состав сборной СССР. 
Сборная СССР была сыграна, основной ее состав. Они были похожи на стаю. В которую вошли игроки ЦСКА, Строителя, Спартака, Динамо и Жальгириса. Как у всякой стаи, у них был вожак.

Кондрашин — Батюшка или Петрович, так его звали в команде, за глаза, конечно. Батюшка был Микеланджело баскетбола. Всегда стремился отсечь от глыбы мрамора все лишнее. Казалось, у него всегда есть план. Он позволял себе орать «Бараны! Портачи!». Привычное дело. Покричит и успокоится. Просто у него другой баскетбол. У него не было ни страсти к блок шотам, ни данкам, ни к сломанным щитам, ни к шоу  — ничего из того, что было принято в США. Американщина не для него, а публика потерпит.

Два Белова. Александра и Сергея называли братьями, отдельных кличек у них не было. Петрович нашел Сашку когда ему было 10. 168 сантиметров, с длинными ручками и ножками, с мягкими узлами коленей и локтей, и ужасным характером. Но парниша запал ему в душу и Кондрашин забрал его. Александр вырос и стал играть за «Спартак». Белов играл, стадион наблюдал. Он играл свободно, для себя. Словно,  соперников и не было. Он летал на площадке, заставляя соперников танцевать в защите, в попытке, хоть как-то его остановить. Сергей — американец, родившийся в Сибири. Он всегда знал кто выиграет. Уверенность ставила его на другую ступень —  возносила. Никогда не сомневался. Знал, что делает и давал шансы другим, следя за табло, чтобы не было поражения. Белов не ставил себя искусственно над другими. Просто был лучше – и не боялся ответственности.

Зураб Саканделидзе — потомок грузинских князей — благородный, искрометный, с открытым забралом.  Ноги несли его с невероятной скоростью. Баскетбольный “Флеш”, ему отдавали пас на четыре метра вперед: Сако мяч догоняет. 

Зураб и Мишико Корпия были неразлучны, как сиамцы. Только они оказывались вместе и начинался ураганный баскетбол. У них была химия, грузинская химия, понятная только им. Они собирали фолы, забирали подборы и перехватывали передачи. Они не стояли на месте и двигали всех.

Александр Болошев или просто Балаш. Человек, который всех объединяет. Казалось, он никогда не унывает и заставляет улыбаться других.  У него даже врагов не было. Они никогда не называли его Болошев, величали его Балаш.

Модестас Паулаускас. Хладнокровный, опытный. Он сплощал партнеров вокруг себя, создавал боевой коллектив, настроенный на победу. Настоящий капитан.
Геннадий Вольнов. Самый элегантный баскетболист. Манера его игры изысканна и непринужденна, движения его хрестоматийно точны.  Для него это не просто игра, а искусство. Все должно быть красиво.

Иван Едешко.  Слишком молодой, слишком новичок. От него ничего не ждали. Ваня просто слишком высокий боксер. Только передачи. Точные, сильные.

Стая была стаей, когда без особых проблем добралась до финала. Теракт, перестрелка, пауза в турнире. Олимпиада, во время проведения которой останавливаются войны, стала эпицентром трагедии. На Олимпиаде пролилась кровь!  Сборная даже не пришли на похороны. Все это заметили. У них появилась дурная слава. Дурная слава делала их сильнее и обособляла от главных врагов — американцев. Врага, который не проигрывает. Никогда!

В тот вечер, тишина, съевшая мир с перемещением команд на паркет. Шумные трибуны растворились в ней без следа. Последние 10 секунд. Белов откинул мяч, Сако фолит. Столик растерялся. Такой гвалт стоит. Минуту не дали. Хорошо, рядом Джонс. Хорошо, что он не доверяет техники и считает сам.

Одна секунда! Табло показывает одну секунду! Не может быть! Сако фолил за 3 секунды до конца. Табло неисправно!

Джонс вмешался. Повезло. Повезло, что генеральный секретарь ФИБА был рядом. Повезло, что его слово имеет вес. Повезло, что он внимательно следит за игрой и считает секунды по старинки.

Петрович придумал новый план. Безумный. Он посадил Жара и доверил мяч самому молодому игроку. У Кондрашина был план. Выиграть матч в три касания. От Вани к Модестасу, оттуда к Белову и в кольцо.

Едешко рискнул. Убрать одно звено было опасно. Потом еще один. Сашу держало двое, но он взлетел. Он взлетел, Джеймс Форбс —  упал, Кевин Джойс — вылетел. Единственно, что оставалось сделать Белову — забить с двух шагов от щита, как учили, как по учебнику.

В темной спальне гостиницы, они сидели в ожидании чуда. Они заседают уже 8 часов. 8 часов они обсуждают 3 секунды. Ночь. Хочется спать. В холодильнике пиво и сосиски. Нельзя. Нельзя расслабляться. Нужно держаться, вдруг переигровка!  Открылась дверь. Башкин! На нем не было лица. “Переигровка...”. Внутри все сжалось. После паузы он продолжил: “В 1976-м”. Гробовая тишина. Они победители. Победители!

Теперь их знали во всем мире. Они изменили ход истории. Они и есть история. В СССР их встретили вяло: пионеры с цветами, встреча с министром обороны, и несколько гос медалей. Казалось, страна не в курсе, что они совершили невозможное. Но на улице знали! Они были новыми звездами! Воспоминания о трех секундах преследует их уже 48 лет. И эти три секунды для них никогда не закончатся.