Пари

      Был майский солнечный день. Теплый ветерок доносил в открытое окно запах свежей зелени и тонкий аромат незабудок, которые цвели на склонах школьной сопки. На Белках лежал снег, а у нас в посёлке уже пахло летом!
     Школа стояла на высоком пригорке, поэтому из её окна можно было наблюдать за размеренной жизнью деревни, слушать особые звуки этой жизни. Вот, помахав крыльями, громко закукарекал петух. Вторя ему, отозвался другой, третий, пока не прошла эта цепочка от одной околицы до другой. Кому-то вслед зло залаяла собака, на подворье был слышен стук топора. 
     Я из окна наблюдала, как ласточки под карнизом школы вили гнездо. Учиться не хотелось! Тяжело вздохнув, отошла от окна. Была большая перемена, я дежурила. Сходила в коридор, намочила тряпку и начисто вытерла доску. До звонка оставалось несколько минут. 
     Подойдя к учительскому тумбовому столу с дверцами, заглянула внутрь. Мне всегда было интересно посмотреть, что в нём хранилось, но кроме толстого слоя пыли там ничего не было. Влажной тряпкой стала вытирать пыль. Вот за этим занятием меня и застала Ольга, моя подружка, с которой мы сидели за одной партой.
     - Что ты там делаешь? – спросила она.
     - Пыль вытираю!
     И вдруг неожиданно для себя добавила:
     - Спорим, я в этом столе просижу весь урок?!
     - Зачем? – удивилась Ольга.
     - Да просто так, на спор!
     Подозрительно посмотрев на меня, с большой ноткой сомнения в голосе она сказала:
     - Да ну, Надя, не высидишь.  Посмотри, как там мало места!
     Вокруг нас уже собрался весь класс. Меня задело Ольгино недоверие, и я тотчас залезла в стол. Было очень тесно. Ноги пришлось подтянуть к самому подбородку, а голову положить на согнутые коленки. Прозвенел звонок. Ольга быстро захлопнула дверцы стола и села за парту. В кромешной тьме я услышала, как зашла Галина Александровна, наша классная, начался урок литературы.
     Мне первые несколько минут даже было забавно: они там учатся, а я в столе сижу, прохлаждаюсь. По классу разносились смешки и шёпот. Наконец, учительница не выдержала и прикрикнула:
     - Да что же сегодня с вами творится?! Ну-ка, замолчали и начали заниматься!
     И вдруг обратилась к Ольге с вопросом:
     - А где Надя Казакова?
     Та, заметно волнуясь, выпалила:
     - У неё разболелся зуб, и она отпросилась!
     Моё сердце бешено заколотилось. Но вроде бы пронесло. Урок продолжался.
     Через какое-то время у меня стала затекать шея, по ногам забегали «мурашки», захотелось вздохнуть полной грудью, но этого я сделать не могла:  мешали колени. Да и кислород в таком маленьком пространстве быстро закончился. Попробовала приоткрыть дверцу стола. У меня даже немного получилось, в небольшую щёлку увидела ноги учительницы, обтянутые коричневыми чулками. Но тут Галина Александровна придвинулась к столу и плотно подпёрла своими коленками дверцу. У меня началась паническая атака. Я не знала, что делать. Ах, как в тот момент я ненавидела эти коленки! Даже мелькнула мысль вылезти наружу и сдаться, но как только представила укоризненный мамин взгляд и расстроенное лицо отца, мысль эту сразу подавила.
     Время тянулось мучительно медленно. Секунды превратились в минуты, а минуты – в часы. От нехватки воздуха я часто и отрывисто дышала, в груди ломило, в голове шумело. Слёзы вперемешку с солёным потом капали мне на ноги. Потеряв чувство реальности, я находилась на грани обморока.
     Наконец, прозвенел спасительный звонок. Посидев ещё какое-то время в столе, я услышала Ольгин голос:
     - Надя, вылезай, она ушла!
     Я открыла дверцу и попыталась встать на ноги, но они меня не слушались, пришлось сесть на учительский стул. Ребята, обступив меня, наперебой засыпали вопросами:
     - Ну как ты?  Хорошо было? Тебе понравилось? 
     И тут мне так обидно за себя стало! Ну выиграла я спор, а кому чего доказала?! Ведь они не поверят, что мне пришлось испытать, пока сами ни попробуют! И тогда я, выдавив из себя улыбку, ответила:
     - Конечно понравилось! Я даже уснула, когда вы, как дураки, уроком занимались!
     И что тут началось! Девчонки стали спорить, кто следующий полезет в стол. В спор вступила Ольга и тоном, не терпящим возражения, заявила:
     - Полезу я! И не о чём тут говорить!
     Чтобы подкрепить свои слова делом, она шустро оказалась в столе и захлопнула за собой дверцы.
     Следующим и последним по расписанию был урок математики, который вела директор школы Любовь Михайловна. Открыв журнал, она посмотрела на меня и спросила:
     - Надя, как твой зуб?
     - Я сходила домой, выпила таблетку анальгина и вернулась на урок – слегка покраснев, соврала я.
     Любовь Михайловна ласково мне улыбнулась и начала урок. Но я её не слушала. Все мысли были там, в столе, где сидела Ольга! Почти физически я ощущала, как у неё начинает болеть шея, голова, сейчас закончится кислород. Учительница, что-то объясняя, писала на доске. У меня появилась надежда, что Ольга приоткроет дверцу и сможет подышать. Но тут случилось невероятное! С шумом и треском Ольга вывалилась на пол. Белокурые волосы на её лбу свисали сосульками, по красному лицу текли слёзы. Всхлипывая, она пролепетала:
     - Любовь Михайловна, простите меня, пожалуйста!
     Директор школы, оправившись от шока, повела Ольгу с собой, а остальным велела идти по домам. Но мы сидели на своих местах и прислушивались к голосам за стеной, где была учительская. Ольгин отец работал в школе преподавателем труда и физкультуры. Был слышен его приглушённый голос и изредка – плачь Ольги. Я сидела и ожидала, что сейчас вызовут меня, как зачинщицу этого безобразия. Но   подруга всю вину взяла на себя.
     Дома я не находила себе места. Стыд и сожаление разъедали меня изнутри: стыдно было оттого, что   спровоцировала подругу на этот глупый поступок, а сожалела о том, что не пошла в учительскую и не призналась, смалодушничала, струсила!
     До полуночи я не могла уснуть, роняя слёзы в подушку. Успокоилась лишь оттого, что решила утром пойти к директору школы с повинной.
      Однако, на другой день Ольга   отговорила этого делать. Она сказала, что не так уж сильно ей попало. Даже дома, когда отец рассказал этот случай матери, они долго смеялись. У меня отлегло от сердца.
     Теперь, спустя много лет, мы с Ольгой со смехом вспоминаем наше глупое пари. Однако, до сих пор в затаённом уголке моей души таится стыд и раскаяние. Конечно, то пари я выиграла. Но иногда лучше проиграть и… выиграть, чем выиграв, проиграть себе...



Фото из и-нета.