Марковальдо - 5 Осы - Весна

Итало Кальвино
(перевод с итальянского)

Зима прошла, оставив в память о себе ревматические боли. Слабое весеннее солнце уже расцвечивало погожие денёчки, и Марковальдо проводил по несколько часов в день на скамейке, радуясь распускающейся листве и ожидая после долгой болезни выхода на работу. К нему, бывало, подсаживался сгорбленный старичок в перештопанном много раз пальто, некий синьор Рициери, одинокий пенсионер, тоже любящий погреться на солнышке. Иногда синьор Рициери начинал извиваться и ойкать, хватаясь за поясницу. Он обладал обширной коллекцией ревматических болей, артритов и прострелов, которые ему удавалось скопить за мокрую и холодную зиму, и кои затем продолжали преследовать его в течение всего года.
Чтобы хоть как-то утешить старика, Марковальдо рассказывал ему о различных стадиях ревматизма своего, своей жены и старшей дочери, бедняжки Изолины, что росла не очень здоровой.

Марковальдо каждый день приносил с собой обед, завёрнутый в газету. Сидя на скамейке, он разворачивал его и давал мятый обрывок газеты синьору Рициери, который с нетерпением брал его в руки, приговаривая:
 
– Посмотрим, посмотрим, какие тут у нас новости, – и читал с большим интересом, даже если они были двухгодичной давности.

И вот, в один прекрасный день им попалась статья о методе лечения ревматизма пчелиным ядом.

– Наверное, мёдом? – переспросил всегда склонный к оптимизму Марковальдо.

– Нет, – сказал Рициери, – здесь написано ядом, из жала, – и прочел ему вслух.

Дискутировали долго на счёт пчёл, их полезности и стоимости такого лечения.

С тех пор, прогуливаясь по проспекту, Марковальдо держал ухо востро, улавливая каждое жужжание и провожая взглядом каждое пролетающее мимо насекомое. Так, наблюдая за полётом осы с толстым брюшком в чёрно-жёлтую полоску, он заметил, что она влетела в дупло одного из деревьев, а другие осы вылетали оттуда: гул же означал наличие целого роя внутри ствола. Не мешкая, Марковальдо приступил к охоте. Он достал припасённую стеклянную банку с остатками джема и поставил возле дерева. Довольно скоро одна из ос заползла внутрь, привлечённая сладким ароматом. Марковальдо быстро закрыл банку крышкой из бумаги.

Демонстрируя синьору Рициери ёмкость с разъярённой потерей свободы осой, предложил:

– Ну-с, сделаем инъекцию?!

Старик был в нерешительности, но Марковальдо ни за что не хотел откладывать эксперимент и настаивал на том, что это нужно сделать тут же, на скамейке, тем более, что пациенту даже не нужно было раздеваться. Со страхом и надеждой синьор Рициери подобрал края пальто, пиджака и рубашки и, отыскав брешь в дырявой майке, обнажил нужную точку на пояснице. Марковальдо приставил закрытое отверстие банки к этому месту и вынул бумагу, служившую крышкой. Сначала ничего не происходило - оса была неподвижна и, возможно, уснула.

Чтобы её раззадорить Марковальдо постучал по дну банки и добился своего: насекомое ринулось вперед и вонзило жало в поясницу синьора Рициери. Раздался вопль, старик вскочил на ноги и начал расхаживать, как солдат на параде, потирая место укуса и бессвязно ругаясь.

Марковальдо был удовлетворён результатом - никогда ещё старик не был таким выпрямленным и бойким. Рядом остановился полицейский, пристально поглядывая на них. Марковальдо, насвистывая, взял Рициери под руку, и они удалились прочь.

Домой он вернулся с другой осой в банке. Не без труда уговорил жену сделать и ей укольчик. Домитилла пожаловалась лишь на жжение в месте укуса.
Марковальдо решил наловить ещё ос. Сделал инъекцию Изолине и вторую Домитилле, так как только систематическое лечение может дать положительный результат. И, наконец, решился сделать укол себе. Дети, подражая отцу, тоже хотели попробовать:

– И я, и я! – но Марковальдо предпочел подготовить банки и отправить детей на отлов новых ос для ежедневного употребления.

Вскоре к нему домой пожаловал синьор Рициери. С ним был ещё один старичок, кавалер Ульрико, подволакивающий ногу и намеревающийся безотлагательно начать лечение.

Слух расползался. Марковальдо поставил процесс на поток и всегда держал полдюжины ос в резерве, каждую в отдельной стеклянной банке, выстроившихся на полке. Прикладывал банку к больному месту пациента как шприц, вынимал бумажную крышку, и, когда оса ужаливала, с видом опытного врача протирал место укола смоченной спиртом ваткой. Его квартира состояла из одной комнаты, в которой спала вся семья. Её разделили ширмой: тут - импровизированная приёмная, там - процедурная. В приёмной жена Марковальдо принимала клиентов и гонорары. Дети забирали пустые банки и бежали к гнезду за новыми осами. Иногда осы их жалили, но они почти не плакали, потому что знали, как это было полезно для их здоровья.

В том году ревматизм, как осьминог, охватил город своими щупальцами, и лечение Марковальдо пользовалось всё большей популярностью. И вот в субботу после обеда в его бедную мансарду вторглась большая группа страдающих мужчин и женщин, держащихся кто за поясницу, кто за бока. Тут были и нищие в рваной одежде, и состоятельные, богатые люди, которых привлекала новизна этого средства.

– Быстро, – сказал Марковальдо своим трём сыновьям, – возьмите банки и наловите как можно больше!

Был солнечный день, и на проспекте летало много ос. Ребята привыкли охотиться на них немного в стороне от дерева с дуплом, отлавливая одиночных насекомых. Но в тот день Микелино, чтобы наловить побыстрее и побольше, начал охоту возле самого отверстия дупла.

– Смотрите, как надо, – сказал он братьям, пытаясь поймать осу банкой, едва та садилась. Но ей удавалось улетать, и с каждым разом она садилась всё ближе и ближе к гнезду. Теперь она села на самый край дупла, и Микелино уже хотел было накрыть её банкой, когда заметил, что две другие крупные осы подлетели к нему, намереваясь укусить в голову.

Он попытался отмахнуться, почувствовал вонзающиеся жала и, закричав, отпустил банку. Но в следующий миг забыл о боли от испуга: банка упала внутрь дупла, жужжание прекратилось и в гнезде стало подозрительно тихо. У Микелино не было сил закричать, и он попятился, когда из гнезда вырвалось чёрное облако и раздался зловещий гул: в один миг из гнезда вылетели все осы до единой, поднявшись плотным разъярённым роем!

Микелино издал вопль и побежал прочь со всех ног. Он нёсся на всех пар;х и напоминал трубу паровоза, из которой валил чёрный густой дым.

Куда обычно убегает ребенок от преследования? Правильно, домой! Так поступил и Микелино.

У прохожих не было достаточно времени, чтобы уяснить странный симбиоз облака и человека, пронёсшийся по улицам с рёвом, жужжанием и гулом.

– Ещё чуть-чуть потерпите, сейчас прибудут осы, - так Марковальдо успокаивал своих пациентов, когда дверь распахнулась, и осиный рой ворвался в комнату. Никто не заметил Микелино, спрятавшего голову в таз с водой: вся комната была заполнена осами, и пациенты беспорядочно размахивали руками в тщетной попытке отогнать их: ревматики показывали чудеса ловкости и их скрюченные до сего момента конечности мелькали в яростных движениях тут и там.

Приехали пожарные, а затем и Красный Крест.

...Опухший до неузнаваемости Марковальдо смирно лежал в больничной палате, безропотно выслушивая доносящиеся с соседних коек ругательства его недавних клиентов.