16 Югозапад Хмелита Грибоедов

До Хмелиты доехали довольно быстро. Дорога хорошая. Заповедник «Хмелита» занимает огромную территорию. И если ездить по нему и ходить с экскурсоводом, то, наверное, многое можно увидеть и узнать. Но на это времени у нас не было.
Само селение Хмелита довольно живописно расположено по берегам речушки Хмелитки, а усадьба Грибоедовых возвышается на горке. Драматург и дипломат бывал здесь в детстве и юности в имении своего дяди.
Сначала о Хмелите из Википедии:
Хмелита — бывшая усадьба дворян Грибоедовых в селе Хмелита, ныне государственный историко-культурный и природный музей-заповедник. Расположена в Вяземском районе Смоленской области, в 37 км к северо-западу от Вязьмы, в 260 км от Москвы, по обеим сторонам автодороги Вязьма — Холм-Жирковский.
Общая площадь охраняемой территории 24 633 га. В состав музея-заповедника, помимо остатков паркового ансамбля, входит господский дом XVIII века, выстроенный в редком для провинциальной усадебной архитектуры стиле елизаветинского барокко. Автор проекта этого памятника архитектуры федерального значения с характерной для той эпохи наружной лестницей не установлен. По сторонам главного дома расположены флигели. Казанская церковь выстроена в 1759 году в традициях более ранней эпохи.
В свое время дом отстроил дед известнейшего драматурга Федор Алексеевич Грибоедов, использовав в качестве стиля елизаветинское барокко. Место является старейшим из тех барских усадеб, что сохранились на Смоленщине, богатую каменную постройку ценили все в округе за ее роскошь, стиль и шикарный образ жизни живущих в ней людей. Усадьба стала домом для нескольких поколений всей грибоедовской семьи, регулярно сюда наведывалась и дочь Федора Алексеевича Анастасия Федоровна, а также ее дети — Мария и Александр, который впоследствии написал известнейшее произведение «Горе от ума».
Из-за достаточно скромной жизни юного Александра Грибоедова в родительском доме его приезды в дедовскую Хмелиту оставляли в его душе неизгладимый отпечаток и приятно удивляли. Позже исследователями творчества драматурга было доказано, что основная часть героев его произведений была срисована с реально существовавших личностей, некоторых автор досконально изучил, так, избранное общество, на постоянной основе наполнявшее усадьбу, представляло для него большой интерес.
В годы Отечественной войны 1812 года место не раз становилось пристанищем для известных личностей: на какое-то время усадьба стала домом для любимчика Наполеона — маршала Франции Мюрата. Когда же неприятель покинул Россию, усадьба распахнула свои двери для конного партизанского отряда генерал-майора И. М. Бегичева.
В Хмелите у своего родственника А. Ф. Грибоедова не раз бывал драматург А. С. Грибоедов. В январе 1817 года здесь была сыграна свадьба дочери владельца усадьбы, Елизаветы, с будущим генерал-фельдмаршалом Иваном Паскевичем. Первенец этой четы покоится в местной церкви. Во второй половине XIX века усадьба пришла в упадок и лишилась своей меблировки. В 1894 г. Хмелиту приобрёл граф П. А. Гейден, который не только отреставрировал старинный дворец, но и перевёз сюда собрание из 130 первоклассных картин своего тестя князя Дондукова-Корсакова, среди которых — живописные полотна Гвидо Рени, Рафаэля Менгса, Коро. После Октябрьской социалистической революции собрание было национализировано и вывезено в столицы.
В советское время дворцово-парковый ансамбль подвергся планомерному уничтожению: «разобрали два флигеля, до неузнаваемости изуродовали Казанскую церковь, уничтожив трапезную и колокольню, снесли до основания два других храма, уничтожили часть построек хозяйственного назначения». После пожара 1954 года усадебный дом «стоял без крыши под снегами, дождями, разрушаясь на глазах»; его разбирали на кирпич местные крестьяне.
В 1967 г. в ситуацию вмешался знаменитый реставратор П. Д. Барановский. Его ученики В. Е. Кулаков и М. М. Ермолаев провели комплексную реставрацию памятника в (предполагаемых) изначальных формах середины XVIII века. Государственный историко-культурный и природный музей-заповедник А. С. Грибоедова «Хмелита» образован на основе существовавшего с 1988 года музея-усадьбы А. С. Грибоедова Постановлением Совета Министров РСФСР № 356 от 10 сентября 1990 года «в целях сохранения памятников истории и культуры, уникального природного ландшафта и памятных мест, связанных с именем великого русского писателя А. С. Грибоедова». Директором музея-заповедника «Хмелита» в течение тридцати лет (до июня 2018) являлся его создатель В. Е. Кулаков. В музее-усадьбе традиционно в конце мая проводится Грибоедовский праздник, на который приезжают поклонники писателя, художники, артисты — участники театральных постановок в «декорациях» усадьбы.
Архитектура дома. Огромных размеров усадебный дом-музей стал отличной демонстрацией быта и духа классической русской дворянской усадьбы начала и середины XIX века. Оказавшиеся здесь туристы могут полюбоваться не только самим домом, но и действующей по сей день Казанской церковью, раскидистым парком и живописным прудом.В архитектуре основного дома присутствует богатая пластика стиля барокко, об этом сообщают выступающие ризалиты с обилием лучковых и треугольных фронтонов над сильно раскрепованным антаблементом. Стиль классического барокко также подчеркивает ряд трехчетвертных колонн, они покоятся на высоких постаментах и на уровне второго этажа на центральном ризалите, наличие нарядного аппликативного декоративного убранства и оригинальность парных лестниц на парковом фасаде, которые имеют форму широких полукружий и ведут к балкону усадьбы. Стены особняка синего цвета, членения выкрашены в белый цвет. Поверх главного двухэтажного прямоугольного в плане объема установили мансардную кровлю. Имеющиеся обрамления на декоративных элементах снабжены характерным барочным рисунком, в котором подчеркнуты замковые камни, уши и серьги.
В состав музея-заповедника также входят усадьба Городок как место рождения адмирала Нахимова и Спас-Волжинский погост, где некогда стоял храм, в котором был крещён будущий флотоводец, сам же музей П. С. Нахимова находится в с. Хмелита.
Заповедник объединил в себе ряд мемориальных памятников: Хмелиту, Григорьевское, Городок, Никольский сад, Богородицкое, Косткино; несколько археологических памятников: множество курганных могильников, городища и селища; а также памятники природы: Трансливское и Семеновское болота.
Спустя 14 лет территория заповедника пополнилась Мемориалом памяти воинов Западного и Резервного фронтов «Богородицкое поле», которые отстояли подступы к Москве осенью 1941 года.
Теперь о творчестве Грибоедова. Оказалось, что у Грибоедова, кроме «Горе от ума», есть еще несколько стихотворных пьес.
- Молодые супруги (комедия в одном действии, в стихах) (1814). - Разборки между молодыми супругами. Он уже устал от ее покорности и домоседства, а она хочет его любви. Написано легким языком, но это безделица. Вроде бы, переделка какой-то французской комедии.
- Своя семья, или Замужняя невеста (5 сцен для комедии Шаховского) (1817). – Тоже безделица. Но лучше, хоть это отрывок из чужой пьесы. Как молодая жена главного героя охмуряет его родственницу, чтобы ее приняли в их семью.
- Студент (комедия в трех действиях, написана сообща с П. А. Катениным) (1817). - Ничего особенного. Лучше, чем предыдущая вещь. Комедия была написана в литературно-полемических целях; в  ней  осмеяно сентиментально-элегическое  направление  в  русской  поэзии  1810-х  гг.,  с которым боролись Грибоедов и Катенин. При жизни авторов на сцене не ставилась. И уже не стихами, а прозой. Но, в принципе, сюжет есть. Студент из Казани приезжает в Питер с целью жениться на богатой невесте, которую ее отец обещал его отцу. Она не хочет. В итоге студент получает место корректора в типографии.
- Притворная неверность (комедия в одном действии в стихах) (1817). - Перевод французской комедии 18 века. Как молодые люди обманывают друг друга и веселятся. Упражнение в стихосложении.
- Проба интермедии (интермедия в одном действии) (1818) - Интермедия – это короткое представление между актами основной пьесы. Словом безделица. Так оно и есть. Проба пера.
- Кто брат, кто сестра, или обман за обманом (новая опера-водевиль в 1 действии совместно с П.А.Вяземским) (1823). - Веселый водевиль. Совместно с Вяземским. Музыку написал Верстовской. Но первые представления не имели успеха. Актеры играли вяло. И я даже нашел аудио запись постановки 1952 года. Играют Всеволод Якут, Ольга Викланд. Поет Поставничева. Известные артисты. Есть еще более поздняя запись.
- РОДАМИСТ И ЗЕНОБИЯ (1824). – План трагедии из жизни в Риме после покорения его востоком. Какие-то обрывки, ничего не понятно. Фигня.
- 1812 год (1825). – Тоже план. Наброски.
- Горе от ума (комедия в четырех действиях в стихах) (1824). - Классика. Почти все помнится наизусть. Чтение ничего нового не привнесло. Все также прекрасно! Пушкин сказал: «О стихах не говорю – половина их войдет в пословицы». И это так.
- Грузинская ночь (отрывки из трагедии) (1828). - Какие-то непонятные наброски.

О драматургии Грибоедова.
По мере чтения в хронологическом порядке драматических произведений Грибоедова я проникался мыслями Пушкина, что люди прохладно относятся к начинающим и сами творят выдающихся писателей. То есть каждая последующая вещь лучше предыдущей. Лучшая из этих «предварительных» - водевиль «Кто брат, кто сестра». Есть сюжет. Правда, это совместный водевиль с Вяземским. Но все они, конечно, меркнут перед «Горем от ума». Это, безусловно, вершина. Но мне кажется, что если бы его  не убили, то он достиг бы новых вершин.

Стихи.
- От Аполлона (1815). – Похвалы Липецким водам – не от Аполлона. Ерунда.
- Лубочный театр (1817). – О всех пошлый сочинителях того времени. Фигня.
- Прости, отечество! (1818). – Сожаление о том, что наши дела не на пользу Отечеству.
- Эпитафии доктору Кастальди (1820). – О гибели доктора в результате падения с лошади.
- Кальянчи (1820). – Из ненаписанной поэмы. Судьба человека, продающего кальян.
- Н. А. Каховскому (Полком окружали) (1820). – Непонятно, какому Каховскому это адресовано. Тот, кто был с декабристами в 25 году, П.Г.
- Юность вещего (1823). – Нечто смутное. Кажется о судьбе гения, который, в отличие от орла, долго томится в безызвестности.
- Эпиграмма (И сочиняют — врут, и переводят — врут!..) (1824) – фигня.
- Отрывок из Гёте (Директор театра, поэт) (1824). – Длинный спор директора и поэта, что должно быть в театре. Фигня.
- Давид (1824). – Краткий пересказ библейской легенды. Ерунда.
- Как распложаются журнальные побранки!.. (1824). – Эпиграмма на кого-то. Фигня.      
- Крылами порхая, стрелами звеня… (1824). – Безделица.
- Романс (Ах! точно ль никогда ей в персях безмятежных…) (1824). – Есть музыка Верстовского и поют. Но ничего особенного.
- Телешовой (В балете «Руслан и Людмила», где она является обольщать витязя) (1824). – Оказывается, в 1821 году был поставлен  балет «Руслан и Людмила» по поэме Пушкина. И там волшебницу Золмиру исполняла Телешова. Стихи длинные, затянутые.
- Хищники на Чегеме (1825). – О злобный чеченцах, воюющих с русскими полками.
- Серчак и Итляр (1825). – Диалог двух старых половцев о боях их сыновей в Русью и судьбе дочерей.
- По духу времени и вкусу… (1826). – Какие-то эпиграммы Голицыну. Фигня.
- Освобожденный (1826). - После освобождения из-под ареста по делу декабристов Грибоедов в течение двух месяцев (в июне — июле 1826 г.) жил на даче под Петербургом. Здесь, очевидно, стихотворение и было написано.
- Там, где вьется Алазань… (1818-27). – Это про реку в Грузии.
- Домовой (1828). – Маленькая присказка для малышей.
- А. О[доевскому] (Я дружбу пел… Когда струнам касался…) (1828). – В 1826 году Одоевский был приговорен за участие в восстании декабристов.
- Сцена из драмы (Без даты). – Отрывок из драмы о том, как Москву захватили враги. И дочь горюет, а отец ее утешает.
- Душа (без даты). - Туда хочу, Туда лечу, Где надышусь свободой вечной.
- Восток (без даты). – О том, как на востоке гибнут в поисках наслаждений.

О стихах Грибоедова.
Написано немного. Можно сказать то же, что про драмы – идет по нарастающей, но вершины нет. Более-менее «Душа» и «Восток». Но, все равно, это не Пушкин.

Рассказы.
- Рассказ Вагина (1819). - Это какая-то реальная история из персидской жизни. Ужасы. Надо было бежать с такой работы куда глаза глядят.
- Ананурский карантин (1819). – Тоже из персидской жизни. Но не так страшно.
- Характер моего дяди (1824). - О двойственном характере людей двадцать лет назад.
- Частные случаи петербургского наводнения (1824). - О самом сильном наводнении в Питере в 1824 году. Свидетельства очевидца. Интересно.
- Загородная поездка (1826). - Рассказик о поездке за город в Парголово. Романтичное описание природы, крестьянских песен и плясок. Чистый воздух. И возврат в сырой, душный город.
А две другие показывают способности Грибоедова в описании природы. Здесь можно повторить то, что я сказал о будущих вершина, которых он мог бы достичь…


Публицистика.
- Письмо из Брест-Литовска к издателю (1814). - Ничего особенного. Непонятно, почему он написал это в 19 лет? Выяснится в процессе изучения биографии.
- О кавалерийских резервах (1814). - На первый взгляд, это продолжение первого письма из Брест-Литовска. На самом деле, здесь рассказывается, как производилось формирование кавалерийских резервов в конце войны 1812 года. Интересно, как генерал Кологривов при формировании этих резервов стремился экономить. Интересно это сейчас, когда постоянно обнаруживается «нецелевое» использование бюджетных денег на всех уровнях.
- О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады «Ленора» (1816). - Нудное разбирательство в переводах Жуковского и Катенина одной поэмы Бюргера. Фигня.

О статьях Грибоедова.
Из тех 3 статей, что я прочел (есть, правда, подозрение, что это не полный список), интересна вторая. Причем, она может быть связана с событиями в современной России.

Теперь в целом о творчестве Грибоедова.
Здесь я приведу слова Пушкина из его «Путешествия в Арзрум»: «Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, — все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе и не понимают, что между ними может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском телеграфе». Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав славы входит ведь и наш голос». Действительно, о Грибоедове известно только, что он автор «Горе от ума» и то, что он пал жертвой персидских фанатиков. Ну, еще известен симпатичный вальс, который он написал. Но даже при таком малом «багаже» он остается уже двести лет великим русским писателем.

Теперь о Грибоедове (из Википедии и других источников).
Грибоедов родился в Москве 4 [15] января 1795 года, в обеспеченной родовитой семье. Его предок, Ян Гржибовский (польск. Jan Grzybowski), в начале XVII века переселился из Польши в Россию. Фамилия Грибоедов представляет собой своеобразный перевод фамилии Гржибовский. Фёдор Акимович Грибоедов при царе Алексее Михайловиче был разрядным дьяком и одним из пяти составителей Соборного уложения 1649 года.
Отец — Сергей Иванович Грибоедов (1761—1814), отставной секунд-майор;
Мать — Анастасия Фёдоровна (1768—1839), в девичестве также Грибоедова — из смоленской ветви этого рода, причём её семейство было богаче и считалось более знатным;
Сестра — Мария Сергеевна Грибоедова (Дурново);
Брат — Павел (умер во младенчестве);
По свидетельству родственников, в детстве Александр был очень сосредоточен и необыкновенно развит. Существуют сведения, что он приходился внучатым племянником Александру Радищеву (это тщательно скрывал сам драматург). В 6-летнем возрасте свободно владел тремя иностранными языками, в юности уже шестью, в частности в совершенстве английским, французским, немецким и итальянским. Очень хорошо понимал латынь и древнегреческий язык.
Получил домашнее образование под руководством учёного-энциклопедиста И. Б. Петрозилиуса. В 1803 году Грибоедова отдали в Московский университетский благородный пансион. 30 января 1806 года Грибоедов был зачислен в студенты словесного факультета Московского университета. По воспоминаниям его университетского товарища В. И. Лыкошина, Грибоедов посещал лекции в сопровождении своего гувернёра и «в ребячестве… учился посредственно», тем не менее, после полутора лет учёбы выдержал экзамен на учёную степень кандидата словесности в 1808 году (в возрасте 13 лет).
В период учёбы Грибоедов посещал литературные собрания дворян — студентов Московского университета в доме князя И. Д. Щербатова, куда входили его кузены М. Я. Чаадаев и П. Я. Чаадаев, их учитель — поэт З. А. Буринский, земляк Грибоедова по Смоленщине И. Д. Якушкин и др. Вместе с братьями Чаадаевыми, Якушкиным и Щербатовым Грибоедов учился частным образом у профессора И. Т. Буле, которого впоследствии называл своим главным университетским наставником. Лекции Буле пробудили в Грибоедове интерес к русской истории, сформировали «вкус и мнение» в литературе. Университетские споры тех лет были предметом первого приложения Грибоедовым сатирического таланта: соперничество немецких и русских профессоров (в частности, борьба между Буле и М. Т. Каченовским, претендовавшим на занимаемую первым университетскую кафедру) отразилось в сюжете комедии Грибоедова «Дмитрий Дрянской»[12] (около 1810, не сохранилась).
Углублённые занятия с Буле привели к тому, что Грибоедов возобновил посещение Московского университета: в 1810/1811 учебном году как вольнослушатель, а в 1811/1812 вновь в качестве своекоштного студента на этико-политическом (юридическом) отделении философского факультета. Слушал лекции профессоров Ф. Х. Рейнгарда, Х. Штельцера, Х. А. Шлёцера и Н. Н. Сандунова, брал уроки латинского языка у своего товарища В. В. Шнейдера, готовясь к испытаниям на степень доктора прав. Получил степень кандидата прав и остался в университете для изучения математики и естественных наук. Среди университетских приятелей этого времени — М. Н. Муравьёв и А. Н. Панин.
В июле 1812 года Грибоедов в последний раз встречался с Буле, который познакомил его с находящимся в Москве в свите императора Александра I прусским министром в изгнании Г. фон Штейном. Летом, во время Отечественной войны 1812 года, когда неприятель появился на территории России, он вступил в Московский гусарский полк (добровольческое нерегулярное подразделение) графа Петра Ивановича Салтыкова, получившего дозволение на его формирование. Прибыв на место службы, он попал в компанию «юных корнетов из лучших дворянских фамилий» — князя Голицына, графа Ефимовского, графа Толстого, Алябьева, Шереметева, Ланского, братьев Шатиловых. С некоторыми из них Грибоедов состоял в родстве. Впоследствии он писал в письме к С. Н. Бегичеву: «Я в этой дружине всего побыл 4 месяца, а теперь 4-й год как не могу попасть на путь истинный». Бегичев ответил на это так: «Но едва приступили к формированию, как неприятель вошёл в Москву. Полк этот получил повеление идти в Казань, а по изгнании неприятелей, в конце того же года, предписано ему было следовать в Брест-Литовск, присоединиться к разбитому иркутскому драгунскому полку и принять название иркутского гусарского». 8 сентября 1812 г. корнет Грибоедов заболел и остался во Владимире. Предположительно вплоть до 1 ноября 1812 г. он из-за болезни не появлялся в расположении полка.
До 1815 года Грибоедов служил в чине корнета под командованием генерала от кавалерии А. С. Кологривова. Первые литературные опыты Грибоедова — «Письмо из Брест-Литовска к издателю», очерк «О кавалерийских резервах» и комедия «Молодые супруги» (переделка французской комедии «Le secret du m;nage» Крезе де Лессера) — относятся к 1814 году. В статье «О кавалерийских резервах» Грибоедов выступил в качестве исторического публициста. Восторженно-лирическое «Письмо из Брест-Литовска к издателю», опубликованное в «Вестнике Европы», написано им после награждения Кологривова в 1814 году орденом Святого Владимира 1-й степени и праздника 22 июня (4 июля) в Брест-Литовске, в кавалерийских резервах, по этому поводу.
В 1815 году Грибоедов приехал в Петербург, где познакомился с издателем журнала «Сын Отечества» Н. И. Гречем и знаменитым драматургом Н. И. Хмельницким. Весной 1816 года начинающий писатель оставил военную службу, а уже летом опубликовал статью «О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады „Ленора“» — отзыв на критические замечания Н. И. Гнедича о балладе П. А. Катенина «Ольга». Тогда же имя Грибоедова появляется в списках действительных членов масонской ложи «Соединённые друзья». В начале 1817 года Грибоедов стал одним из учредителей масонской ложи «Du Bien» («Благо»).
В марте 1816 года Грибоедов сделал попытку вернуться к учёной карьере, намереваясь отправиться в Дерптский университет, однако 9 июля 1817 года поступил на дипломатическую службу в Коллегию иностранных дел в чине губернского секретаря, 31 декабря того же года был назначен переводчиком. (И чего он полез в дипломатию?)  К этому периоду жизни литератора также относятся его знакомства с А. С. Пушкиным и В. К. Кюхельбекером, работа над стихотворением «Лубочный театр» (ответ на критику М. Н. Загоскина в адрес «Молодых супругов»), комедиями «Студент» (совместно с П. А. Катениным), «Притворная неверность» (совместно с А. А. Жандром переделал комедию Барта «Les fausses infidelit;s», причём Жандру принадлежат лишь XII и XIII явления), «Своя семья, или Замужняя невеста» (в соавторстве с А. А. Шаховским и Н. И. Хмельницким; перу Грибоедова принадлежат пять сцен для второго действия).
В 1817 году в Петербурге произошла знаменитая «четверная дуэль» Завадовского — Шереметева и Грибоедова — Якубовича. Грибоедов жил у Завадовского и, будучи приятелем известной танцовщицы Санкт-Петербургского балета Авдотьи Истоминой, после представления привез её к себе (естественно, в дом Завадовского), где она прожила двое суток. Кавалергард Шереметев, любовник Истоминой, был с ней в ссоре и находился в отъезде, но когда вернулся, то подстрекаемый корнетом лейб-гвардии Уланского полка А. И. Якубовичем, вызвал Завадовского на дуэль. Секундантом Завадовского стал Грибоедов, а Шереметева — Якубович; оба также обещали драться. Первыми вышли к барьеру Завадовский и Шереметев. Завадовский, отличный стрелок, смертельно ранил Шереметева в живот. Поскольку Шереметева надо было немедленно везти в город, Якубович и Грибоедов отложили свой поединок. Он состоялся в следующем, 1818 году, в Грузии. Якубович был переведён в Тифлис по службе, там же оказался проездом и Грибоедов, направляясь с дипломатической миссией в Персию. Грибоедов был ранен в кисть левой руки. Именно по этому ранению удалось впоследствии опознать обезображенный труп Грибоедова, убитого религиозными фанатиками во время разгрома русского посольства в Тегеране.
В 1818 году Грибоедов, отказавшись от места чиновника русской миссии в США, получил назначение на должность секретаря при царском поверенном в делах в Персии Симоне Мазаровиче. Перед отъездом в Тегеран завершил работу над «Пробами интермедии». К месту службы отправился в конце августа, спустя два месяца (с кратковременными остановками в Новгороде, Москве, Туле и Воронеже) прибыл в Моздок, по дороге в Тифлис составил подробный дневник с описанием своих переездов.
В начале 1819 года Грибоедов завершил работу над ироничным «Письмом к издателю из Тифлиса от 21 января» и, вероятно, стихотворением «Прости, Отечество!», тогда же отправился в свою первую командировку к шахскому двору. По дороге в назначенное место через Тебриз (январь — март) продолжил вести путевые записки, начатые в прошлом году. В августе вернулся обратно, где принялся хлопотать за участь русских солдат, находившихся в иранском плену. В сентябре во главе отряда пленных и беглецов выступил из Тебриза в Тифлис, куда прибыл уже в следующем месяце. Некоторые события этого путешествия описаны на страницах грибоедовских дневников (за июль и август/сентябрь), а также в повествовательных фрагментах «Рассказ В;гина» и «Ананурский карантин».
В январе 1820 года Грибоедов снова отправился в Персию, дополнив журнал путевых дневников новыми записями. Здесь, обременённый служебными хлопотами, он провёл больше полутора лет. Пребывание в Персии невероятно тяготило писателя-дипломата, и осенью следующего, 1821 года по состоянию здоровья (из-за перелома руки) ему, наконец, удалось перевестись поближе к родине — в Грузию. Там он сблизился с прибывшим сюда же на службу Кюхельбекером и начал работу над черновыми рукописями первой редакции «Горя от ума».
С февраля 1822 года Грибоедов — секретарь по дипломатической части при чрезвычайном и полномочном послом России в Персии генерале А. П. Ермолове. Этим же годом нередко датируется и работа автора над драмой «1812 год» (по всей видимости, приуроченная к десятилетнему юбилею победы России в войне с наполеоновской Францией).
В начале 1823 года Грибоедов на время покинул службу и вернулся на родину, в течение двух с лишним лет жил в Москве, в селе Дмитровском (Лакотцы) Тульской губернии, в Петербурге. Здесь автор продолжил начатую на Кавказе работу с текстом «Горя от ума», к концу года написал стихотворение «Давид», драматургическую сцену в стихах «Юность Вещего», водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом» (совместно с П. А. Вяземским) и первую редакцию знаменитого вальса «e-moll». К этому же периоду жизни Грибоедова принято относить и появление первых записей его «Desiderata» — журнала заметок по дискуссионным вопросам русской истории, географии и словесности.
Следующим, 1824 годом датируются писательские эпиграммы на М. А. Дмитриева и А. И. Писарева («И сочиняют — врут! и переводят — врут!..», «Как распложаются журнальные побранки!..»), повествовательный фрагмент «Характер моего дяди», очерк «Частные случаи петербургского наводнения» и стихотворение «Телешовой». В конце этого же года (15 декабря) Грибоедов стал действительным членом Вольного общества любителей российской словесности.
В конце мая 1825 года, в связи со срочной необходимостью вернуться к месту службы, литератор отказался от намерения посетить Европу и уехал на Кавказ. Впоследствии он выучит арабский, турецкий, грузинский и персидский языки. Первым преподавателем, обучавшим Грибоедова персидскому языку, был Мирза Джафар Топчибашев. Накануне этой поездки он завершил работу над вольным переводом «Пролога в театре» из трагедии «Фауст», по просьбе Ф. В. Булгарина составил примечания к «Необыкновенным похождениям и путешествиям…» Д. И. Цикулина, напечатанные в апрельских номерах журнала «Северный архив» за 1825 год. По дороге в Грузию наведался в Киев, где встретил видных участников будущего движения декабристов (М. П. Бестужева-Рюмина, А. З. Муравьёва, С. И. Муравьёва-Апостола и С. П. Трубецкого), некоторое время прожил в Крыму, посещая имение своего давнего приятеля А. П. Завадовского. Грибоедов путешествовал по горам полуострова, разрабатывал план величественной трагедии о Крещении древних русичей и вёл подробный дневник, опубликованный лишь через три десятилетия после смерти автора. По утвердившемуся в науке мнению именно под влиянием южной поездки им была написана сцена «Диалог половецких мужей».
По возвращении на Кавказ Грибоедов, вдохновлённый участием в экспедиции генерала А. А. Вельяминова, написал известное стихотворение «Хищники на Чегеме». В январе 1826 года он был арестован в крепости «Грозная» по подозрению в принадлежности к декабристам. Грибоедова привезли в Петербург, однако следствие не смогло найти доказательств его принадлежности к тайному обществу. За исключением К. Ф. Рылеева, А. Ф. Бригена, Е. П. Оболенского, Н. Н. Оржицкого и С. П. Трубецкого, никто из подозреваемых не дал показаний на Грибоедова. Под следствием он находился до 2 июня 1826 года. Так как доказать его участие в заговоре не удалось, а сам он категорически отрицал свою к нему причастность, его по Высочайшему повелению освободили из-под ареста с «очистительным аттестатом», повышением в следующий чин и выдачей «не в зачёт» годового жалования. Но на некоторое время за Грибоедовым был установлен негласный надзор.
В сентябре 1826 года вернулся на службу в Тифлис и продолжил дипломатическую деятельность. Во время Русско-персидской войны активно участвовал в переговорах с представителями персидского шаха и разработке ключевых условий выгодного для России Туркманчайского мирного трактата (1828). В своём рапорте Николаю I командующий русскими войсками И. Ф. Паскевич высоко оценил роль Грибоедова в получении от Персии огромной по тем временам контрибуции в 20 млн рублей серебром: «Ему я обязан мыслью не приступать к заключению трактата прежде получения вперед части денег, и последствия доказали, что без сего долго бы мы не достигли в деле сем желаемого успеха». По поручению генерала Паскевича Грибоедов доставил в Петербург донесение о заключенном мире. Был назначен министром-резидентом (послом) в Иран; по пути на место назначения вновь провёл несколько месяцев в Тифлисе и женился там 22 августа (3 сентября) 1828 года на княжне Нине Чавчавадзе, с которой ему довелось прожить всего несколько недель.
Иностранные посольства располагались не в столице, а в Тавризе, при дворе принца Аббаса-Мирзы, но вскоре по прибытии в Персию миссия отправилась представляться Фетх Али-шаху в Тегеран. Во время этого визита Грибоедов погиб: 30 января 1829 года (6 шаабана 1244 года хиджры) толпа из тысяч религиозных фанатиков перебила всех находившихся в посольстве, кроме секретаря Ивана Сергеевича Мальцова. Обстоятельства разгрома русской миссии описываются по-разному, однако Мальцов был очевидцем событий, и он не упоминает о гибели Грибоедова, только пишет, что человек 15 оборонялись у дверей комнаты посланника. Вернувшись в Россию, он написал, что было убито 37 человек в посольстве (все, кроме него одного) и 19 тегеранских жителей. Сам он спрятался в другом помещении и, по сути, мог описать только то, что слышал. Все оборонявшиеся погибли, и прямых свидетелей не осталось. Риза-Кули пишет, что был убит Грибоедов с 37 товарищами, а из толпы было убито 80 человек. Его тело было настолько изуродовано, что его опознали только по следу на кисти левой руки, полученному в знаменитой дуэли с Якубовичем.
Улаживать дипломатический скандал персидский шах послал в Петербург своего внука. В возмещение пролитой крови он привёз Николаю I богатые дары, в их числе был алмаз «Шах». Некогда этот великолепный алмаз, обрамлённый множеством рубинов и изумрудов, украшал трон Великих Моголов. Теперь он представлен в коллекции Алмазного фонда.
В июне 1829 года Грибоедов был похоронен в гроте под церковью Святого Давида на горе Мтацминда в окрестностях Тифлиса, где он жил в начале 1820-х годов. Желательное место своего захоронения он сам в своё время называл жене. Спустя 100 лет — в 1929 году, к 100-летней годовщине со дня гибели Грибоедова в Персии, на этом месте был официально открыт властями тбилисский пантеон.
Надгробие Грибоедова венчает памятник в виде плачущей вдовы, а на могильной плите его вдова Нина Чавчавадзе распорядилась выбить строки: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!». Летом 1830 года на могиле Грибоедова побывал Александр Пушкин. Позднее он писал в «Путешествии в Арзрум», что встретил арбу в 1829 году с телом Грибоедова на горном перевале, впоследствии названном Пушкинским, у армянского села Гаргар (ныне Пушкино). Об Александре Грибоедове и его смерти в России не писали еще почти 30 лет. Только когда на сцене впервые поставили «Горе от ума» без цензурных правок, о нем заговорили как о великом русском поэте. В печати стали появляться первые сведения о дипломатической роли Грибоедова в отношениях России и Персии и его гибели.
В сентябре 1828 года Грибоедов совместно с управляющим казённой экспедицией в Грузии П. Д. Завелейским завершил работу над «Проектом учреждения Российской закавказской компании». В проекте с целью развития торговли и промышленности Закавказья предполагалось создать автономную управляющую компанию с обширными административными, экономическими и дипломатическими полномочиями для управления Закавказьем. Проект, в отличие от других предложений Грибоедова, не был одобрен управляющим Кавказским краем И. Ф. Паскевичем по причине предполагаемой монополизации местной промышленности и торговли.


Рассказ о Грибоедове подходил к концу, когда я обнаружил (вспомнил) книгу Юрия Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара». Книга издана в 1929 году, к столетию со дня убийства Грибоедова. И из нее явственно видны убийцы.
- Главные – англичане, которым очень было невыгодно усиление влияния России на востоке. И поэтому они стравливали и натравили на нее Персию. Так что тысячная толпа была вполне управляема. И ведь это им удалось. До исламской революции в 1979 году шах Ирана был в хороших отношениях с Англией.
- Нессельроде и его приспешник, настаивавшие на поездке Грибоедова в Персию, на получении контрибуции от нее и возврате отряда казаков, изменивших России, когда Александр Сергеевич чувствовал, что это нереально.
- Сволочь Мальцов, сваливший трагедию на самого Вазир-Мухтара. 
Книга Тынянова для чтения довольно тяжеловатая. Да и сам сюжет не веселый.
Но были и до этого повороты в судьбе Грибоедова. Первый – поступление в дипломатическую службу в 1817 году. До войны 1812 года он занимался наукой в Московском университете, получил степень кандидата прав и остался в университете для изучения математики и естественных наук. Но с началом войны 1812 года он поступил в кавалерию. В боях не участвовал, но служил до весны 16 года. Уволился, прибыл в Питер, завел знакомства в литературных кругах. И, якобы, собирался продолжить заниматься наукой. Но… ВДРУГ  9 июля 1817 года поступил на дипломатическую службу в Коллегию иностранных дел в чине губернского секретаря. Что произошло за год и три месяца, что так изменило его планы? Не понятно. Может быть, косвенно это являлось следствием его характера. Пушкин познакомился с ним именно в Коллегии МИДа и так характеризовал его (правда, спустя 20 лет): «Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении». Так что, наверное, Грибоедов в 16-17 годах потерпел несколько неудач на литературном и научном поприще. И поэтому дернулся в МИД. Но в Персию он попал не сразу. Сначала он отказался от места чиновника русской миссии в США. И после этого в 18 году его послали в Персию. Так что первый поворот – июль 1817 года.
Находясь в Грузии и Персии с 18 по 22 год Грибоедов писал некоторые заметки, эпиграммы, но это были мелочи. Когда он на два с половиной года оставил службу, то он написал «Горе от ума», где гениально выплеснул все свое недовольство жизнью. Однако, попытка опубликовать комедию и пробиться в литературной среде опять окончилась неудачей. Парнас уже к этому времени был занят Пушкиным и другими поэтами. (Пушкин, хоть и был задирой, писал эпиграммы, но в творчестве он предпочитал избирать темы, отдаленные от современности. Совет Фамусова относится к самому Грибоедову: «Мой друг нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?») А тут еще восстание декабристов, и его притянули к следствию в январе 26 года. Отсидел в тюрьме почти полгода. «Все гонят, все клянут, мучителей толпа». Да, пошли вы все! И он опять рванул в Персию. Это второй поворот.
И здесь он достиг успехов. Был ключевым участником заключения мира с Персией (Туркманчайского мирного трактата) на очень выгодных для России условиях. И привез этот документ в Петербург в 1828 году. Этот договор был встречен восторженно. И Грибоедов был героем. Вдохновленный этим успехом Грибоедов разработал «Проект учреждения Российской закавказской компании». И тоже привез его в Питер вместе с подписанным мирным договором. Но его проект закавказской компании был отвергнут, поскольку он шел вразрез со шкурными планами  руководства МИДа. И даже Паскевич, который был занят войной, тоже оказался против его проекта. В проекте с целью развития торговли и промышленности Закавказья предполагалось создать автономную управляющую компанию с обширными административными, экономическими и дипломатическими полномочиями для управления Закавказьем. По-видимому, Грибоедов сам собирался участвовать в руководстве этой компанией и таким образом отойти от дипломатической миссии. Но все пошло прахом. То есть опять крах его надежд. Третий раз жизнь его мордой об стол.
Он не хотел возвращаться в Персию, а его насильно туда послали претворять в жизнь его мирный договор. «Не дозвучал его аккорд и никого не вдохновил». Вряд ли он предполагал, что все так трагично кончится. Наверное, не надо было разрешать евнуху-перебежчику из окружения шаха, армянину оставаться в миссии. Тогда, возможно, не было бы джихада. Единственное, что он сделал разумного – оставил жену в Темризе под крылом англичан. Но сам поехал в Тегеран, проводил-таки жесткую позицию руководства в отношениях с шахом и, в итоге, погиб.

Еще я прочел избранные письма Грибоедова, и вот какие цитаты мне показались интересными в плане оценки его личности и деятельности:
- Теперь прекрасный пол меня не занимает и по очень важной причине. Я ведаюсь с аптекой; какая занимательная часть фармакопия! Я на себе испытываю разные спасительные влияния мужжевеловых порошков, сасипареля, серных частиц и т. п. (Корень сарсапареля использовался и используется для лечения венерических заболеваний; так что вместо того, чтобы писать стихи и развивать свой талант, он таскался по шлюхам.) (9 октября 1816, Бегичеву, Петербург)
- Представь себе, что меня непременно хотят послать, куда бы ты думал? -- В Персию, и чтоб жил там. Как я ни отнекиваюсь, ничто не помогает; однако я третьего дня, по приглашению нашего министра, был у него и объявил, что не решусь иначе (и то не наверно), как если мне дадут два чина, тотчас при назначении меня в Тейеран… всего забавнее, что я ему твердил о том, как сроду не имел ни малейших видов честолюбия, а между тем за два чина предлагал себя в полное его распоряжение…Как хотят, а я решился быть коллежским асессором или ничем. Степан, милый мой, ты хоть штаб-ротмистр кавалергардский, а умный малый, как ты об этом судишь? (С. Н. БЕГИЧЕВУ, 15 апреля 1818. Петербург)
- Участь умных людей, мой милый, большую часть жизни своей проводить с дураками, а какая их бездна у нас! чуть ли не больше, чем солдат (БЕГИЧЕВУ 5 сентября 1818. Москва)
- Чем больше имеешь знаний, тем лучше можешь служить своему отечеству. Именно для того, чтобы получить возможность их приобрести, я и прошу увольнения со службы или отозвания меня из унылой страны, где не только нельзя чему-либо научиться, но забываешь и то, что знал прежде. (НЕИЗВЕСТНОМУ, Ноябрь 1820. Тавриз)
-  Боже мой! когда вырвусь из этого, мертвого города! -- Знай однако, что я здесь на перепутьи в чужие край, попаду ли туда, не ручаюсь (КАТЕНИНУ 17 октября 1824. Петербург)
- На полпути моей жизни, скоро буду стар и глуп, как все мои благородные современники. (БЕГИЧЕВУ 4 января 1825. Петербург)
- Искусство в том только и состоит, чтоб подделываться под дарование, а в ком более вытвержденного, приобретенного потом и сидением искусства угождать теоретикам. (КАТЕНИНУ, Первая половина января 1825, Петербург) 
-   Я почти уверен, что истинный художник должен быть человек безродный. Прекрасно быть опорою отцу и матери в важных случаях жизни, но внимание к их требованиям, часто мелочным и нелепым, стесняет живое, свободное, смелое дарование. (ОДОЕВСКОМУ, 10 июня 1825. Киев)
- Почти три месяца я провел в Тавриде, а результат нуль. Ничего не написал. Не знаю, не слишком ли я от себя требую? умею ли писать? право, для меня всё еще загадка. Что у меня с избытком найдется что сказать -- за это ручаюсь, отчего же я нем? Нем как гроб!! Еще игра судьбы нестерпимая: весь век желаю где-нибудь найти уголок для уединения, и нет его для меня нигде… чудесно всю жизнь свою прокататься на 4-х колесах; кровь волнуется, высокие мысли бродят и мчат далеко за обыкновенные пределы пошлых опытов; воображенье свежо, какой-то бурный огонь в душе пылает и не гаснет.... Но остановки, отдыхи двухнедельные, двухмесячные для меня пагубны, задремлю, либо завьюсь чужим вихрем, живу не в себе, а в тех людях, которые поминутно со мною, часто же они дураки набитые. (БЕГИЧЕВУ 9 сентября 1825. Симферополь)
- Кто хочет посещать прах и камни славных усопших, не должен брать живых с собою. (БЕГИЧЕВУ 12 сентября 1825. Феодосия)
- Меня слишком лениво посещает вдохновение, теперь о том и помышлять нечего, развлечение беспрестанное; Бегичев в последнем письме утешает меня законом упругости, что пружина на время сжатая, коль скоро исчезнет препятствие, с большим порывом отпрянет и на свободе сильнее будет действовать, а я полагаю, что у меня дарование вроде мельничного колеса, и коли дать ему волю, так оно вздор замелет; право, милый мой Вильгельм, не знаю, с кем я умом поделился, но на мою долю осталось немного. (КЮХЕЛЬБЕКЕРУ, 27 ноября 1825 Станица Екатериноградская)
- Ты говоришь мне о таланте; надобно бы вместе с тем иметь всегда охоту им пользоваться, но те промежутки, когда чувствуешь себя пустейшим головою и сердцем, чем прикажешь их наполнить? Здесь нужен военный человек, решительный и умный, не только исполнитель чужих предначертаний, сам творец своего поведения, недремлющий наблюдатель всего, что угрожает порядку и спокойствию. (БЕГИЧЕВУ, 7 декабря 1825 Станица Екатериноградская)
- В том и счастие, чтобы сердце не оставалось пусто. (А. А. ЖАНДРУ И В. С. МИКЛАШЕВИЧ. 18 декабря 1825 Станица Екатериноградская)
- Ночью я написал проэкт перемирия по данному наставлению мне от вашего высокопревосходительства, потом заставил его перевесть. Случай казался удобным привести к окончанию это дело: Аббас-Мирза сам подал тому первый повод. Притом я, в трехлетнее мое пребывание в Тавризе, никогда не видел его в таком расположении духа, с такою готовностью на всякого рода соглашения, в такой горячности раскаяния. Впоследствии, однако, подтвердились наблюдения, не одним мною сделанные, что у персиян слова с делами в вечном между собою раздоре. (ПАСКЕВИЧУ 30 июля 1827. Лагерь при селении Карабабы)
- Неужто должен я буду всю мою жизнь провести там, в стране, столь чуждой моим чувствам, мыслям моим... (БУЛГАРИНОЙ 5 июня 1828. Петербург )
- А независимость, которой я такой был страстный любитель, исчезла, может быть навсегда, и как ни мало и утешительно делить всё с прекрасным, воздушным созданием, но это теперь так светло и отрадно, а впереди как темно! неопределенно!! Всегда ли так будет!! (МИКЛАШЕВИЧ 17 сентября 1828. Эчмиадзин)
- Для пользы вверенных мне дел я слишком рано сюда прибыл, и знал это наперед, но боялся быть в ответственности перед начальством, которое у нас соразмеряет успех и усердие в исполнении поручаемых дел по более или менее скорой езде чиновников. Из Тефлиса я бы угрожал Аббас-Мирзе, что вовсе не буду, коли он сполна не заплатит следующих нам денег. Так я и начал, а он, зная, что мое прибытие есть залог его безопасности и покровительства России, поспешил начать уплату. Если бы я еще месяц сюда не приехал и продолжал мой маневр, то о сю пору весь 8-й курур был бы уже в наших руках. Теперь же что вышло? Меня мучат с утра до глубокой ночи бестолковыми предложениями, просят неотступно о прощении им сперва двухсот, потом 100, потом пятидесяти тысяч туман. Доводы неоспоримы, они разорены кругом, а я конечно ни на что не соглашаюсь. Но дела нейдут вперед. До моего сюда прибытия выколотили у них 200 т[ысяч], покуда я еще в Эривань не прибыл, и 100 с тех пор. Но коль скоро услыхали, что я в Нахичевани, то решительно отказались платить более. Таково умоначертание здешнего народа и правительства. (РОДОФИНИКИНУ 30 октября 1828. Тавриз)
- Кажется мне, что не очень я гожусь для моего поста, здесь нужно больше уменья, больше хладнокровия. Дела приводят меня в дурное расположение духа, я делаюсь угрюм, иногда охота берет покончить со всем, и тогда становлюсь уж вовсе глуп. Нет, ничего я не стою для службы, и назначение мое вышло неудачно. (АХВЕРДОВОЙ, Ноябрь 1828. Тавриз)
- Я поставил себя здесь на такую ногу, что меня боятся и уважают. Дружбы ни с кем не имею, и не хочу ее, уважение к России и к ее требованиям, вот мне что нужно. (ПАСКЕВИЧУ, 3 декабря 1828. Тавриз)

И что-то я теперь засомневался, написал бы Грибоедов еще что-то великое, кроме «Горе от ума», если бы его не убили. Мне кажется, что он надломился еще где-то в конце десятых годов. Окончательно его сломала неудача с публикацией «Горе от ума» и продвижением «Проекта». И он сам это чувствовал. Так в сентябре 28 года он писал: «А независимость, которой я такой был страстный любитель, исчезла, может быть навсегда, и как ни мало и утешительно делить всё с прекрасным, воздушным созданием, но это теперь так светло и отрадно, а впереди как темно! неопределенно!! Всегда ли так будет!!» То есть ТЕПЕРЬ хорошо, но перспектив нет: «Ничего я не стою для службы, и назначение мое вышло неудачно». То есть впереди он чувствовал безнадегу, а не какой-то творческий или карьерный взлет.

Наша съемка экскурсии на видео.
Музей еще пока в процессе восстановления. Красивая лестница, видимо, с другой стороны. Доска «Здесь прошли детские и юношеские годы Грибоедова». Ну, это сильно сказано. Его сюда на дачу привозили ребенком.
В доме на первом этаже экспозиция о жизни Грибоедова . Здесь на первом этаже дядей Александра Сергеевича были построены помещения для обслуги. Поэтому здесь низкие сводчатые помещения. Были кухня, прачечная, комната для прислуги, кладовая. Сюда еще ребенком ездил Грибоедов. Один из его портретов. Грибоедов был строен, неповоротлив, темноволос, носил очки. Современники отмечают его необыкновенный ум, фанатическую честность. Особо отмечают, что Грибоедов был одним из умнейших и образованных людей своего времени. Он написал немало произведений, но в историю он вошел «Горем от ума». Первое издание 1833 года. То, что здесь представлено, примечательно тем, что здесь вписано от руки то, что не допущено цензурой.
Первые четыре года он проводил лето здесь в имении Алексея Федоровича вместе со своей матерью Настасьей Федоровной и старшей сестрой Марией. Родился в 1795 году в Москве на Новинском бульваре. Изображение бульвара. До сгорел в 1812 году, но в 70-х годах он был восстановлен московскими архитекторами.
В 1803 году поступает московский благородный пансион. Изображение. Это было привилегированное учебное заведение для детей от 8 до 14 лет. Учащиеся проходили алгебру, геометрию, историю, литературу. Закончив пансион в 1810 году, он поступает в Московский университет на словесное отделение, окончив которое он становится кандидатом прав. Готовится к получению степени доктора юридических наук. Медель Александра Сергеевича. Среди преподавателей университета были Качановский (история), Мерзляков (поэзию и красноречие), Плутаев (законы и право).
Соучениками Александр Тургенев, Лев Пушкин и другие известные деятели. Мать привила ему любовь к музыке. Слушаем один из вальсов Грибоедова. Ученики университета увлекались театром, часто бывали в гостях в доме Пашкова, где бывали представления его театра. Грибоедов читает много книг по философии, истории. Занимается иностранными языками.
В имении дяди он наблюдает нравы помещичьей среды. Предположительно в образе Фамусова он изобразил своего дядю Алексея Федоровича, который был богатым московским барином, жил на широкую ногу. Приезжая в Хмелиту, он продолжает вести такой же образ жизни. Устраивает приемы, балы. Портреты женщин-смолянок, которые, возможно, приезжали на бал. И портрет мужчины, который мог быть преподавателем. План имения. Еще какой-то соученик Лыкошин (?), который оставил воспоминания.
Следующий зал посвящен войне 1812 года. Грибоедов учится в университете, но, видя, что отечество в опасности, поступает в чине корнета в московский гусарский полк. Позднее полк реформируется и впоследствии присоединяется к иркутскому драгунскому полку. Здесь он служит под руководством генерала Кологривова и вместе с Бегичевым, который стал его другом на всю оставшуюся жизнь. В сражениях Александр Сергеевич участия не принимает. Но с участием в кавалерии связаны первые его публикации в журнале «Вестник Европы». Картины о войне, ополченцах. Портрет Паскевича, который был женат на дочери Алексея Федоровича, т.е. на двоюродной сестре Грибоедова. Карта военных действий Наполеона.
В 1815 году Грибоедов приезжает в Петербург и останавливается в доме Вальха. Здесь он знакомится с драматургом Хмельницким и Шаховским. На стендах представлены драматические произведения Грибоедова. На Волковом поле происходит четвертная дуэль. Была назначена комиссия, и все участники были наказаны. Завадовский был отправлен за границу, Якубович был выслан на Кавказ, а Грибоедов – в Персию.
Вступил в масонскую ложу. Все члены ложи считались братьями – Пестель, Чаадаев, Волконский, Лыкошев. Однако пребывание в ложе было непродолжительным. Видя, что никакого дела не было, он покинул масонов. Встречается с Карамзиным, Жуковским, Шишковым. Это были представители противоборствующих кланов: «Арзамас» и «Беседы любителей русского слова». Грибоедов не примыкает ни к одному из этих обществ, но постоянно посещает их заседания. Одновременно с ним в МИДе были Пушкин и Кюхельбекер. При отъезде на Кавказ Грибоедов прощается с ними, прощается с театром.
По прибытии на Кавказ он был представлен генералу Ермолову, а по прибытии в Персию – шаху и наследнику. Успешно занимается вопросом возвращения пленных. По возвращении в Тифлис Ермолов хлопочет о награждении Грибоедова. Но в этом было отказано, поскольку неделательно было обострять отношения с Ираном. Знакомится с грузинском деятелем Чавчавадзе, бывает в доме Алахвердовой, где знакомится с его будущей женой.
Будучи на Кавказе он начинает писать «Горе от ума». Потом он приезжает в Москву и останавливается в доме Барышникова на Мясницкой улице. Продолжает работать над комедией, одному из первых читает Кюхельбекеру. Уезжает к Одоевским и Вяземским. С Вяземским пишет водевиль, музыку – Верстовский.  В Москве общается со Щепкиным, которого Грибоедов видит в исполнении роли Фамусова. Затем едет в Питер.
Главная цель – издание «Горе от ума». Цензура не пропускает, и тогда она начинает распространяться в рукописных списках (витрина). Булгарин сумел выпустить 1 и 3 действие. Это вышло официально при жизни поэта. Изображение Екатерины Телешевой – его увлечение. У него было много увлечений, но все они остались неизвестны – только Телешева. Но он уехал на Кавказ, а в декабре было восстание декабристов. Его арестовали в Грозном. Но перед арестом Ермолов дал ему время уничтожить все компрометирующие бумаги. Препроводили в петербургскую тюрьму. Специальная комиссия разбиралась, но ничего не нашла. Ему был предоставлен очистительный аттестат. Но некоторые из друзей были казнены.
Тяжело переживая смерть друзей, Грибоедов отправляется к месту службы на Кавказ. Там он общается с генералом Паскевичем, сменившим Ермолова. Принимает участие в ряде военных действий, форсировании Аракса. В 1827 году Грибоедов является одним из главных участников переговоров по мирному договору. Он был подписан в 28 году. С текстом этого договора он был отправлен в Петербург. Николай его наградил орденом Анны и четырьмя тысячами червонцев.
После этого он назначается полномочным послом в Персию. По дороге останавливается в Тифлисе в доме Алахвердовой, делает предложение Нине Чавчавадце, и вскоре состоялась их свадьба. Вместе с женой он выезжает в Тавриз. Оставляет там жену и выезжает в Тегеран. Там была очень напряженная обстановка, и в результате нападения толпы на посольство все были убиты, а Грибоедов был растерзан. От Нины долго скрывали, она была беременна. И у нее происходит выкидыш. (Экскурсовод не читала «Смерть Вазир-Мухтара».)
Из Персии прибывает миссия во главе с внуком шаха. Тот вручил царю алмаз «Шах», который являлся выкупом. Конфликт был улажен. Грибоедов был похоронен в Тифлисе в склепе церкви Святого Давида. На постаменте памятника выбиты слова: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!» Она больше замуж не выходит, сохраняет память на всю оставшуюся жизнь.
В следующем зале фотографии дома. Внутренние комнаты. Восстановление дома началось в 1967 году (см. выше историю).
Пошли на второй этаж. Там все пусто. Она рассказывала, где что было. Чертежи сохранились. Все отделано, но пусто.  (Но судя по фотографиям в Интернете, сейчас на втором этаже кое-где восстановлена обстановка, мебель, посуда. Но экспозиция, видимо, еще внизу.)
09.04.21.
Было 4 флигеля. От одного остался только фундамент. Четвертый за домом, он в стадии восстановления. Объездной круг сделан для того, чтобы кареты, подъезжая к дому, не сталкивались. Въездная аллея была через деревянные ворота. Во флигелях жили слуги. Важные гости останавливались в доме. Здание подлинное, оставлено незаштукатуренное место. То есть после пожара стены остались.
Обошли дом. Красивая лестница, по которой поднимались гости во время балов и приемов.
Деревья в парке старые, липы. Сохранились еще со времен Алексея Федоровича. Дальше по аллее есть два пруда с тех времен. В запущенном состоянии. Обелиск в память ветеранов Великой отечественной войны.
Восстановление музея началось в 67 году, открыт музей только в 95. Название Хмелита происходит от названия речки, по берегам которой произрастал хмель. Во флигеле, соединенном с основным домом, раньше располагался крепостной театр.
Белокаменная церковь Грибоедовых, освящена в 1759 году. Церковь действующая, но еще в процессе восстановления. Она тоже была разрушена.
И после этого идем в музей Нахимова. Он не связан с Грибоедовыми. Даже не пересекались, хотя примерно одного возраста.
Замечание о том, что большие деревья заслоняют основной дом. Очень близко.

При выезде на трассу помахали рукой Вязьме. До поездки я подобрал материал по вяземскому котлу – крупнейшему окружению наших войск в октябре 1941 года. Но рассказывать сейчас я об этом не буду. Великая Отечественная война достойна отдельного путешествия. Впрочем, вряд ли я смогу узнать и рассказать об этом что-то новое. Да и само путешествие будет наверняка тяжелым. Может быть, лет через сто найдется кто-то, кто сможет взглянуть историю, которая для нас сейчас близка, изумленным взглядом…
После потери прав жена вела машину, и я понял, что мы правильно сделали, что поехали по юго-западному кольцу по часовой стрелке. Иначе пришлось бы ей возвращаться по трассе Москва-Киев. «Минка», все-таки, гораздо ровнее. Из-за цейтнота не стали заезжать в Гагарин – родину первого космонавта. Конечно, логично было бы заехать, поскольку в первый день путешествия мы были в городах, связанных с именем отца русской космонавтики Циолковского. Но… не судьба. Однако, пока мы преодолеваем 100 км до Бородина, я кратко расскажу, что мне при подготовке к поездке встретилось интересного про Юрия Гагарина.

Если Вас, неизвестный читатель,  заинтересовало это произведение, то, пожалуйста, напишите пару слов atumanov46@mail.ru